Рейс LA — Tokyo

      Мы познакомились на какой-то научной конференции четыре года назад. Он — перспективный учёный, с умным видом читающий речь из-за конторки. Я — пришедший с улицы зевака, на самом деле: доставшаяся всех знаменитость, забежавшая в первое попавшееся здание во время игры «догони меня фанатка».       Он и я. Перспективный учёный и подозрительная личность в кепке на глаза.       Идеальное ОТП. Дышите, если да.       Мы познакомились на какой-то научной конференции.       На фоне коллег-учёных он выглядел оболтусом-школьником. Молодой, в расстёгнутой на верхние пуговицы рубашке, с расслабленным на шее галстуком и в небрежно накинутом на плечи халате.       Я сидел где-то на галёрке актового зала или не знаю, что это было. Натянув кепку до самого носа, кофту до подбородка и напялив солнцезащитные очки в тёмном, как задница единорога, помещении, я пытался дозвониться до менеджера, но на мои звонки не отвечали. В трубке повторялось стабильное «call back later». Прошёл час, а помощи ждать было неоткуда, я поневоле стал вслушиваться в то, что говорили.       Детсадовец сунул нос на урок физики в старшей школе.       Много ли я понял? Фикус на подоконнике в какой-нибудь лаборатории понял бы больше.       Мы познакомились на научной конференции, посвящённой последним разработкам в области ракетостроения.       В перерыве между выступлениями я вышел в коридор: пытался дозвониться хоть до кого-то, чтобы меня забрали. Это были мои первые гастроли в Лос-Анджелесе, я плохо знал английский и понятия не имел, куда мне ехать. На меня начинала накатывать истерика.       — Вам помочь?       Никогда не был так рад слышать японскую речь, как в тот день.       — Подождите здесь, сейчас приведу кое-кого. Думаю, мой студент сможет подбросить Вас в студию.       — О господи, спасибо огромное! — уже тогда готов был его расцеловать. — Можно узнать, как Вас зовут?       — Ишигами Сенку. Можно просто Сенку, можно Доктор Ишигами — как хотите.       Его звали Ишигами Сенку. У Ишигами Сенку были худые ноги, как у цыпленка, и весь он был как цыпленок в стайке лабораторных крыс.       Я попросил его номер. Думал, он даст мне стационарный (знаете, звонки на который начинаются со слов «наберите добавочный») или номер пейджера, который придется подключать через оператора, как в больницах. Но нет, у него оказался вполне человеческий сотовый с вполне обычным лос-анджелевским +1 424.       В тот вечер после съёмок я позвонил ему — почти в ночь. Не знаю, зачем. Нет, вернее, знаю, но тогда мне хотелось думать об этом как о капризе. Захотелось и всё тут. Богатым и знаменитым положены подобные «хотелки», а я как раз был богатым и знаменитым.       — Не хотите встретиться, Доктор Ишигами? — нараспев говорю в трубку, закручивая на пальце бахрому шторы в гостиной отеля.       — Зачем? — логичный вопрос.       — Просто так, — ни разу не логичный ответ.       Причина на миллион. На десять миллиардов.       Я знаю Сенку не первый год и до сих пор не понимаю, почему он тогда согласился. «Просто так» — не то, ради чего Сенку откладывает работу. Особенно если это «Просто так» какого-то там незнакомца с какой-то там конференции по ракетостроению.       Мы встретились во французском ресторане. Он — в рубашке, спортивных штанах и белых кроссовках, я — в типичном прикиде для знаменитости в общественном месте. Мы были просто воплощением гайда «Как не надо ходить во французские рестораны».       Долгий ужин, бессмысленный разговор, на протяжении которого Сенку всеми силами старался не свалиться в пропасть научных терминов, дебильно улыбающийся я, весь вечер отыгрывающий Шута с большой буквы и мировую знаменитость с маленькой, и, конечно же, тонна дебильных вопросов.       «Кем работаешь?»       «Есть семья/дети?»       «Какие планы на будущее?»       «Ты заводишь серьёзные отношения?»       «С парнями или с девушками?»       Я кокетливо подмигиваю этому чурбану, когда он предлагает оплатить счёт, и сам плачу за двоих.       Мы выходим из ресторана, и тёплый воздух обдаёт наши лица. Сенку идёт, распихав по карманам руки, я иду рядом и о чём-то не прекращая трещу. На лице маска, на голове шляпа, прикрывающая мою биполярную шевелюру. Мне неловко, но что поделать, мы же не хотим провести остаток вечера на импровизированной фотосессии с моими фанатами.       Гуляли час или около того. На следующий день у меня были съёмки, а у Ишигами какая-то встреча. Пора было расходиться, и Сенку предложил подбросить: он на машине. Ехали в тишине. Прежде чем я открыл дверь, чтобы выйти, он выдал:       — Ты нерешительнее, чем кажешься. В ресторане я был уверен, что ты хочешь со мной переспать.       Я ответил ему вежливой улыбкой, которую цеплял на лицо всякий раз, когда не знал, что ответить.       — После разговора мне показалось, ты не заинтересован в сексе.       — Не заинтересован в отношениях, а не в сексе.       — Так, значит?..       Так значит вечер получился с продолжением. Прекрасный был вечер. И вечер пятницы и субботы на той неделе — 10/10. Моя командировка продолжалась месяц, и весь этот месяц мы встречались по несколько раз на неделе. Это был самый стабильный, самый комфортный и самый странный секс в моей жизни. До этой интрижки я думал, что всякие прибамбасы типа договоров и условий — это привилегия миллиардеров, бдсм-сообществ и полу-эротических фильмов, но оказалось, что нет. Уже на вторую встречу Сенку притащил с собой распечатку со списком правил, что можно, а что нельзя делать в постели, и предложил поставить на этой распечатке подписи. Наши «можно» и «нельзя» во много пересекались, так что я был не против.       Никакого принуждения даже в игровой форме.       «Стоп» значит «стоп», а не «трахни меня жёстче».       Секс без предохранения запрещён.       Все новшества, выходящие за пределы стандартной сексуальной практики, обговариваются заранее.       О встречах уведомлять заранее.       Запрещено вступать в половой акт в случае плохого самочувствия одного из партнёров даже при условии его абсолютного согласия.       И так далее на ближайшие полторы страницы.       Я не то чтобы был против, но сам факт наличия этого списка и моей подписи под ним меня временами пугал. А ещё мне не нравились некоторые пункты.       «Разговоры во время секса запрещены»       — это опасно: можно прикусить язык, откусить язык, поперхнуться, задохнуться и так далее. Я как бы знал риски, но меня всегда тянуло трепаться, я просто не мог чувствовать себя комфортно без разговоров.       «Перед минетом обязательно почистить зубы и прополоскать рот»       — ты издеваешься? А если я захочу отсосать тебе в парке? Мне бежать за зубной щёткой? Это «а если» я не проверил. Последним пунктом значилось: «Нарушение любого из вышеуказанных требований влечёт прекращение дальнейшей связи. Иных санкций не предусмотрено».       Кстати говоря, запретов на секс в общественных местах и прочие извращения в списке не было. Они относились в категорию «новшества за пределами обычной сексуальной практики». Там же были секс-игрушки, необычные позы, секс в душе и на столе. Знаю, потому что всё это предлагал и всё это получило от Сенку одобрение. Он любил экспериментировать не только с механизмами и химикатами.       Мы созванивались днём и встречались вечером (обычного у него дома, потому что я жил в отеле). Тот месяц мы провели вместе: я, заядлый сексоголик, и он, учёный с наркоманской зависимостью от пептида фенилэтиламина.