Ветка сливы, сгибаясь под весом снега, скреблась в окно. Скрежещущие звуки раздавались в комнате Гу Юньтин, и ей казалось, будто бы этот звук исходит из её души. Хо Шао уже давно не писал ей. Девушка понимала, что командир и раньше не слишком часто это делал, и большинство его сообщений всегда ограничивалось коротким рассказом о том, что он жив и здоров. Письма не содержали ничего волнительного, подозрительного или опасного, но никогда между ними не проходило так много времени, и Юньтин волей-неволей начинала думать о том, что могло случиться что-то нехорошее. Ей оставалось только верить и доверять, поэтому девушка тряхнула головой и отогнала от себя дурные мысли: «Хо Шао не тот человек, который будет нарушать свои обещания, он точно вернётся ко мне целым и невредимым, он не заставит меня ждать понапрасну,» — подумала Юньтин и отложила в сторону кисть, которой работала.
С тех пор, как командир уехал, минуло уже две зимы, и третья близилась к концу. Время тянулось медленно, подобно смоле, и девушка ощущала себя застывшей в ней мухой. Если бы не вазочки-близняшки и Бенджамин, она бы совсем заскучала и погрузилась в уныние. Эти древности не давали ей отчаиваться слишком сильно и периодически напоминали о том, что жизнь продолжалась.
Утро — единственное время, когда Юньтин могла остаться в тишине и предаться размышлениям. Ей было немного стыдно признаться даже самой себе, но большую часть времени всё, о чём она думала, сводилось к командиру Хо и мыслями она порой бывала очень далеко. Иногда ей нестерпимо хотелось заглянуть в будущее, чтобы узнать наверняка, чем кончится данное ею обещание ждать Хо Шао, но отчасти она так же этого страшилась…
Юньтин, слегка потягиваясь, встала из-за стола, собираясь достать с верхней полки чистые листы, как дверь в её комнату внезапно распахнулась:
— Отдай, Бенджамин, ну же!
— Ха-ха-ха-ха, — звонко смеялся дух западных часов, — не отдам! Это моё пирожное! Ты и Лань уже съели свои, а это моё!
Сяо Цзин недовольно топала ногами, дрожа от возмущения, пока Бенджамин озорничал, прячась за рабочим столом Юньтин. Девушка устало прикрыла глаза и, вновь сев, откинулась на спинку стула:
— Не бегайте здесь, пока я работаю, я же вас уже просила. Просила или нет? — спросила Юньтин, взглянув на духа приоткрытым глазом. — И вообще-то это моё пирожное, ты своё уж точно съел.
— Прости, Юньтин, — немного потупил взгляд Бенджамин и, неловко кашлянув, подошёл к надувшейся Сяо Цзин, вставая рядом с ней. — Эй!
Девочка незамедлительно вырвала из его рук блюдце с пирожным и отвернула голову в сторону:
— Только о себе и думаешь! Мы старше и должны заботиться о Юньтин, ей и так нелегко.
Бенджамин, не зная что сказать, медленно попятился к выходу из комнаты, глядя на то, как вновь взглянувшая на него Сяо Цзин продолжала стрелять глазами, недвусмысленно намекая, что ему пора оставить её с Юньтин наедине. Девушка, подавляя улыбку, наблюдала за тем, как древности стараются её подбодрить. Она никогда не могла на них злиться, тем более за то, что они хотят сделать как лучше.
Бенджамин покинул комнату, и Сяо Цзин закрыла за ним дверь. Подойдя к Юньтин, она внимательно осмотрела её с ног до головы и поставила на стол тарелочку с пирожным из османтуса.
— Что-то случилось? Ты выглядишь очень болезненно, — озабоченно спросила девочка и хмуро свела брови, — только не говори мне, что снова работала всю ночь.
— Господин Ло попросил закончить работу над этой картиной в кратчайшие сроки, — виновато улыбаясь, Юньтин указала на развёрнутое на столе полотно с изображением двух танцующих на фоне восхода журавлей, — я почти закончила, осталось только покрыть лаком.
— Я переживаю о твоём здоровье, в последнее время ты плохо ешь и спишь, что мы скажем командиру Хо, когда он вернётся, а ты станешь к тому времени похожа на скелет? — Сяо Цзин старалась преподнести это в шутливом тоне, но её беспокойство стало почти осязаемым. Юньтин ничего не ответила на это, и молчание стало неудобно затягиваться.
После небольшой паузы девушка посмотрела в глаза Сяо Цзин и с некоторым волнением в голосе произнесла:
— По правде говоря, я… Должна верить, что с командиром всё хорошо, но от него так давно не было вестей, — её голос немного дрогнул.
Сяо Цзин понимающе посмотрела на девушку перед ней и, подойдя ближе, обняла её, слегка поглаживая по голове.
— Командир честный человек и у него наверняка есть причины не писать так долго, — произнося эти слова Сяо Цзин почудилось, будто бы скрипнула калитка, ведущая во двор, но она не придала этому значения и продолжила аккуратно приглаживать слегка спутанные волосы Юньтин, как вдруг раздался стук во входную дверь. — Я открою, а ты пока приведи себя в порядок!
Сяо Цзин энергично тряхнула девушку и помчалась из комнаты прочь. Юньтин ощутила трепет в сердце и слабую надежду. Она как можно скорее встала и сняла с себя испачканные краской фартук и нарукавники, огляделась в зеркале и, заново причесавшись, направилась к выходу.
Через открытую дверь в дом пробирался холодок, на присыпанном снегом пороге стоял высокий мужчина средних лет в форме почтальона, а рядом с ним, лучезарно улыбаясь и раскачиваясь с пятки на носок, стояла Сяо Цзин. Сердце пропустило удар.
— Госпожа Гу? — поинтересовался почтальон. — У меня для Вас письмо.
Мужчина немедленно полез в сумку и, достав оттуда небольшой плотный конверт из желтоватой бумаги, протянул его Юньтин.
— Благодарю… — девушка зачарованно смотрела на конверт, на котором знакомым почерком было выведено «Гу Юньтин».
— Я провожу, проходи в дом, сестрица, — моментально нашлась Сяо Цзин.
Снова оказавшись в своей комнате, Юньтин, едва дыша, провела пальцами по фамильной сургучной печати семьи Хо на обратной стороне конверта. Девушке было одновременно радостно и страшно: кто знает, что скрывает в себе это письмо? Больше не найдя сил медлить, Юньтин сломала печать и, развернув аккуратно сложенный листок бумаги, углубилась в чтение:
Юньтин!
Спорим, Вы бы никогда не подумали, что я писал это письмо целых пять дней? Есть много вещей, о которых я хотел бы рассказать Вам, но не знаю, с чего начать. Вы знаете, что я не очень хорошо умею выражать свои мысли.
Марши, тренировки, оперативные объединения, тактика… Всё это мне давалось легко. Однако, я абсолютно беспомощен, когда речь заходит о том, чтобы сделать Вас счастливой. Я изо всех сил стараюсь совершенствоваться, поэтому, пожалуйста, подождите меня ещё немного.
В последние несколько дней на севере снова начались волнения. Кто-то сказал мне, что я не должен заставлять хорошую женщину ждать, особенно в такие времена. Говорят, что если бы я действительно любил, я бы отпустил Вас и дал возможность жить спокойно. Однако, я не думаю, что смогу это сделать…
Я не отпущу Вас, пока я жив. Надеюсь, я всегда буду в Ваших мыслях, и Вы будете делиться со мной всеми своими переживаниями и чувствами. Вы единственная в этом мире, кто может согреть моё сердце. Я верю, что у Вас тоже есть чувства ко мне.
Я выражу это словами лишь однажды, но я буду доказывать это своими поступками всю оставшуюся жизнь: Гу Юньтин, я сделаю всё возможное, чтобы защитить Вас.
Хо Шао
Юньтин медленно отвела глаза от письма и прижала его к груди, ощущая, как краснеют её уши и щёки. Командир не писал дольше обычного просто потому, что собирался с силами, чтобы написать признание, и оно далось ему тяжело? Девушке хотелось смеяться и плакать от того, что ответ оказался одновременно так прост и так сложен. Облегчение вперемешку с давившим на неё все эти дни беспокойством и волнением грозило вырваться наружу вместе с потоком слёз. Лёгкая и искренняя улыбка коснулась её губ. Она медленно осела на пол, наконец позволив себе расплакаться, продолжая прижимать письмо к груди.
Три пары любопытных глаз, расположенных одна над другой, смотрели за Юньтин через щелочку в приоткрытой двери до тех пор, пока Лань, как самая тактичная из них, не намекнула двум другим, что сейчас девушку надо оставить в покое, и с понимающей улыбкой стала тихо удаляться, в надежде, что и Сяо Цзин с Бенджамином последуют её примеру…
***
Вечерело, ветка сливы за окном казалась порозовевшей в лучах уходящего солнца, снег на ней искрился и переливался, наводя на мысли о прекрасном, праздничном шёлке. Юньтин заворожённо смотрела на её размеренные покачивания и размышляла о прошедшем дне. Она так и не выпустила письмо командира Хо из рук. Значило ли это, что она так же смело может написать ему о своих чувствах? Зная Хо Шао далеко не первый день, девушка легко могла представить, каких моральных и физических усилий ему стоило написать такое.
Юньтин снова поглядела на знакомый почерк, и губы сами собой растянулись в тёплой улыбке: последние слова в письме были немного смазанными, что могло означать то, что командир Хо в спешке закрыл дописанное послание и не стал его перечитывать ещё раз, боясь передумать.
Хо Шао так долго собирался с мыслями, что Юньтин решила, что и ответ её на такое признание не может быть быстрым, ей тоже нужно будет несколько дней подумать перед отправкой письма. С готовностью вздохнув, девушка потянулась к стопке чистых листов на краю стола, взяла один и принялась писать.
Хо Шао!
Я надеюсь, что это письмо застанет Вас в добром здравии. Прошло много времени с тех пор, как Вы уехали, но я не перестаю верить, что скоро снова встречусь с Вами.
Новая зима в Хуатине выдалась на удивление холодной и сырой, и весна совсем не спешит к нам не смотря на то, что уже близится конец февраля…
Признаюсь честно, погода — совсем не то, о чëм я хотела бы написать Вам… Ваше письмо после столь долгого молчания меня порадовало, но так же и заставило волноваться. В нём Вы сказали, что я могу делиться с Вами всеми своими чувствами и переживаниями, поэтому речь пойдëт о них.
За прошедшие годы я многое поняла и продумала множество вариантов, но ни в одном из них Вы не оставили меня, в моих глазах Вы — человек слова, человек, которого…
Я надеюсь поддержать Вас своим письмом. Вам очень нелегко, но вспоминая всë, что мы пережили вместе, мне хочется сказать, что я верю в Вас и доверяю Вам, как никому другому, хоть и очень переживаю за Вашу жизнь.
Пусть время сейчас и неспокойное, и возможно приближение новых военных потрясений, я всё равно буду ждать Вас с верой в то, что мы вместе сможем пройти через всё, что ни уготовала бы нам судьба. Наверняка Вам бы хотелось знать, взаимны ли Ваши чувства…
Я хочу сказать Вам это лично, поэтому поторопитесь вернуться ко мне живым и невредимым.
Ваша Гу Юньтин
Когда письмо было окончено, Юньтин с лёгкой улыбкой отложила в сторону перо и потянулась за новым листом бумаги. Браслет из чёток щёлкнул на руке, когда пальцы девушки аккуратными и точными движениями стали складывать из листа фигурку-оригами. Через несколько минут на ладони Юньтин расправил белые крылья бумажный журавлик. Девушка подняла его на уровень глаз, любуясь. Солнечные лучи, падающие из окна, раскрасили его подобно снегу в розовый цвет. Покачивая оригами на ладони, девушка тихо проговорила:
— За ночью обязательно наступает рассвет, и журавль первый, кто встречает его. Пусть он принесёт Вам удачу, командир…
