Рука об руку

      — Счастливого Нового Года! — Командир Хо развернулся и твёрдой походкой направился к своей резиденции. Когда он отошёл уже на приличное расстояние от дома в Цветочном переулке, его шаги несколько замедлились, и молодой человек поймал себя на мысли о том, что смущён. Смущён недавним поступком Гу Юньтин.       «Она и впрямь ведёт себя как ребёнок,» — подумалось ему. Хо Шао неловко тряхнул головой смахивая с неё снег, лёгкая улыбка тронула его губы. Воспоминания об этой девушке вызвали теплоту в его груди и командир, совершенно неискушённый в делах сердечных, снова не на шутку смутился.       — Странно всё это, — вслух подумал он и поднял глаза к небу.       Непроглядная чернильная мгла разбавлялась хлопьями снега, падающими на и без того заснеженный Хуатин. Хоть командир и пришёл к Юньтин в канун праздника, мыслями он был далеко от него. Новый Год в резиденции не отмечали уже очень давно, с тех самых пор, как умер его отец и хворой матушке стало совсем не до праздников. В эту ночь он снова будет один.       Думая об этом, Хо Шао захотелось вернуться назад. Там, стоя у калитки дома Юньтин и вручая ей красный конверт, командир почувствовал нечто давно уже потерянное: ощущение праздника. Того самого, что объединяет семьи за одним столом и согревает сердце. Признаться себе в том, что ему хотелось бы провести сегодняшний вечер в компании госпожи Гу, Хо Шао не мог. Просто не решался. Всё мужество и смелость неожиданно и неудачно покидали командира, когда речь заходила о том, чтобы быть честным с собой по поводу чувств к девушке, даже имя которой имело смысл «забота».       Безлюдные улицы продолжало заметать, снег всё падал и падал, совсем не думая прекращаться, и превращал стоявшего уже некоторое время неподвижно Хо Шао в большой сугроб. Надо было срочно на что-то решаться. Смел ли он, чужой человек, просто так взять и вернуться? Вторгнуться в планы и жизнь столь странной, но приветливой и по-своему милой девушки? Наверняка она его не прогонит, но лишь мысль о том, что Хо Шао своим появлением может доставить ей какие-либо неудобства, заставила его рот скривиться. Нет, сегодня он совершенно точно пойдёт домой, как и многие годы до этого. Он не станет ей мешать.       Снег поскрипывал под жёсткой подошвой сапог командира, однако походка его была размеренной. Совершенно непривычный для человека, который долгое время ходил маршем в строю, прогулочный шаг оказался как нельзя кстати. Хо Шао уже и забыл, что умеет так ходить. Мимо него с шумом внезапно пролетела хохочущая детвора, кидаясь друг в друга снежками. В своём веселье они совершенно не заметили одиноко проходящего по улице командира.       Возможно, когда-нибудь в другое время, они подскочили бы к нему с расспросами о том, что же он видел, будучи военным и как стать таким же как он. Адъютант Вэй Го непременно бы начал разгонять их, раздув от возмущения щёки, но сейчас Хо Шао был один. Впервые за сегодняшний вечер он порадовался этому.       Очередная снежинка, кружась, прилетела ему прямо в глаз и, уже растаяв, выкатилась из него холодной, похожей на слезу каплей. Чужой непринуждённый смех больно резанул по сердцу, и командир продолжил свой путь сквозь заметённый город. Такой внезапный укол от собственных чувств для Хо Шао был совершенно неприятен. Разве не ради того, чтобы эти дети могли так смеяться, он и ходит во все эти военные походы, муштрует солдат и годами не видит дома? Разве не ради того, чтобы такие наивные и невинные люди, как Гу Юньтин, не теряли близких, он и старается своими действиями сделать мир лучше?       Занятый мыслями, Хо Шао и не заметил, как вышел из узеньких переулков к широкой прочищенной дороге, но и она сейчас была непривычно пустынна. Когда до резиденции оставались считанные шаги, командир внезапно вспомнил о том, что до сих пор крепко сжимал в руке: корзинка с угощениями, что дала ему смущённая подарком Юньтин. Её порозовевшее лицо вновь всплыло в сознании Хо Шао и заставило снова улыбнуться.       «Такая простота,» — подумал он и со вздохом покачал головой. Командир поймал себя на том, что его мысли снова вернулись к этой девушке, и в последнее время они возвращались к ней всё чаще. «Похоже, что она крепко засела в моей голове,» — с удивительной и не свойственной для него лёгкостью признался Хо Шао, но тут же в испуге одёрнул сам себя и решил отложить размышления на эту тему на потом. Когда-нибудь он непременно вернётся к этому вопросу. Точно вернётся.       Резиденция встретила командира привычной тишиной. Слуги были отпущены домой ещё накануне, чтобы провести этот день с семьями, поэтому путь до своего кабинета Хо Шао проделал под гудящее эхо собственных шагов. Отперев дверь и повесив на вешалку ставший тяжёлым от растаявшего снега плащ, командир уселся за стол и поставил перед собой корзинку, что дала ему Гу Юньтин. В ней стояла накрытая, плотно укутанная в алую ткань, миска. Хо Шао с любопытством поддел крышку и увидел поджаренные до золотистого цвета цзяоцзы. Его губы непроизвольно расползлись в улыбке.       Командир внезапно вздрогнул от прокатившейся по щеке прохлады, и что-то, достигнув его подбородка, с глухим звуком упало на стол рядом с миской остывающих перед ним пельменей. Хо Шао хотелось снова свалить это на падающий с неба снег, но солгать себе на этот раз он оказался не в силах.       Откинувшись на спинку кресла, командир прикрыл глаза и тяжело вздохнул. Часы на каминной полке тихо отсчитывали время: до наступления Нового Года осталось всего четыре часа.       «Может быть лечь спать?» — пронеслось в голове у Хо Шао. Мысль была определённо неплохой, только для этого было ещё рано. Сжав подлокотники, командир посмотрел на потрескивающий в камине огонь, затем достал из стола лист бумаги и начал писать письмо. Адресат нашёлся сам собой. Хо Шао написал несколько иероглифов в качестве обращения, но затем смял бумагу и кинул в огонь.       «Нет, так обращаться к ней точно нельзя.»       Излагать свои мысли на бумаге оказалось не так трудно, как говорить об этом вслух, но всё же иероглифы не спешили послушно складываться в текст и передавать мысли командира.       Скомкав очередной лист и отправив его догорать в камине, он не спеша поднялся и вышел из кабинета. Сегодня Хо Шао не посещал свою матушку, и это упущение следовало срочно исправить. Дойдя привычными коридорами до её комнаты, командир встал перед дверью, бегло осмотрел себя, одёрнул чуть закатившийся рукав и, предварительно постучав, вошёл в комнату матери, хотя прекрасно знал, что после очередного приступа она пока так и не пришла в себя. Ранее, если кто-то входил к ней без стука, она могла сердиться, теперь же это вошло в привычку.       Пахло лекарствами и болезнью. Госпожа Хо, исхудавшая, лежала на постели, укрытая одеялом. Командир подошёл чуть ближе, остановившись при этом на почтительном расстоянии. Даже в тусклом свете прикроватной лампы ему были отчётливо видны её бледные, все в переплетениях синих вен, руки, что слегка сжимали ткань пододеяльника.       — Матушка… — повисло в воздухе, но ответа не последовало. «Спит» — отрешённо подумал Хо Шао и прислушался к её дыханию. Оно было тихим, практически неслышным, но частым и неглубоким. В каком-то внезапном порыве командир подошёл ещё ближе и, присев перед кроватью на корточки, осторожно накрыл одну из ладоней матери своей — большой и мозолистой. Внешне она никак не отреагировала на это, но дышать стала ровнее. На сердце потяжелело ещё сильнее.       Сидя вот так рядом с ней, прислушиваясь к её дыханию, Хо Шао на мгновение снова почувствовал себя маленьким, беспомощным мальчишкой. Матери, наверное, не так уж много осталось, и он убеждал себя в том, что должен будет стать ещё сильнее, чем раньше. Ради неё и ради сестрёнки Лань. Она ещё совсем маленькая, точно одна не справится.       Внезапный звук шагов в коридоре вырвал Хо Шао из тягостных раздумий. Он невесомо поцеловал руку матери, поднялся и не оборачиваясь покинул комнату, тихо прикрыв за собой дверь. К нему тут же подоспел слегка запыхавшийся солдат из числа тех, что должны были сегодня охранять вход в резиденцию Хо.       — Командир Хо, — обратился пришедший, — к Вам гость.       — Я никого не… — начал было тот, но осёкся. — Кто там?       — Госпожа Гу, командир. Она выглядит так, будто бежала сюда.       В недоумении Хо Шао обошёл солдата и направился к выходу. Холодный воздух улицы обжёг кожу, и пролетающие снежинки колко впились в щёки. Твёрдым и быстрым шагом командир зашагал к воротам, за которыми маячила знакомая фигура. Гу Юньтин неловко переминалась с ноги на ногу. Без зонта. С ещё одной корзинкой в руках.       — Вы… — начала было девушка, но Хо Шао, не дав ей договорить, в одно мгновение снял с себя китель и, накинув ей его на голову и плечи, подтолкнул в сторону двери, ведущей в дом.       Командир нахмурился, успев краем глаза заметить красные щёки Юньтин. Войдя и закрыв за ними дверь, он строго обратился к госпоже Гу:       — Что Вы здесь забыли? Вы замёрзли. — Хо Шао недовольно взглянул на покрасневшее лицо девушки.       — Новый Год — семейный праздник, — расплывчато ответила Юньтин, — поэтому его надо встречать вместе.       Внезапно Хо Шао посмотрел на неё так, словно впервые увидел, на душе приятно потеплело. Девушка же, очевидно, истолковав его молчание по-своему продолжила:       — Сяо Цзин так набегалась за день, что уснула слишком рано, так что я бы встречала этот Новый Год одна, Вы ведь не выгоните меня? — добавила она с улыбкой. — Вы показались мне таким грустным, когда уходили, что я решила последовать за Вами.       Взгляд её метался, стараясь избежать встречи с его. Она сжимала в руках ручку корзинки и заметно нервничала. Привычная ухмылка появилась на губах Хо Шао, и он слегка ехидно спросил:       — Это что же получается? Вы бежали за мной по такой погоде, да ещё и без зонта?       — Вы слишком быстро ходите! — нашлась с ответом Юньтин, — не смейтесь надо мной, если у Вас были другие планы, то я пойду…       Хо Шао потянулся по направлению к её ладони, что продолжала до побеления сжимать несчастную корзинку. Потупленный и пристыженный взгляд Юньтин вызывал умиление, но нет, нельзя было дать ей уйти, только не сейчас, когда она сама пришла к нему, не ведая о том, что исполнила его недавнее желание.       Командир медленно и довольно бережно, словно боясь спугнуть, взялся за корзину рядом с её рукой. Девушка вскинула на него взгляд и замерла. Хо Шао и не заметил, как впервые за долгое время по-настоящему улыбнулся и мягким голосом проговорил:       — Останьтесь…       Он внезапно понял, что этот Новый Год наконец-то будет счастливым.