Проклятье внутри

      Монстр издаёт громкий писк и падает на землю. По команде в него летит ещё одна пуля, и олень с заячьей головой вновь издаёт писк и перестает подавать признаков жизни. Наступила давящая тишина. Санчес аккуратно подходит к существу, не сильно пинает его по туловищу. — Объект не подаёт признаков жизни, — констатирует он факт, поворачиваясь за спину.       К монстру тут же подходит Альцест, вооруженный несколькими компактными приборами из лаборатории. Делает измерения, берёт образцы. Санчес же находится начеку, осматриваясь по сторонам, сжимая автомат. К нему ближе подходит Арлабус, улыбаясь. Этот парень всегда был навеселе. — Ты сегодня работаешь удивительно сосредоточено, — легко ударяя парня в плечо, говорит тот. — Ага, спасибо, — слегка растерянно говорит Санчес.       Он и сам удивлен, как он собрал свои мысли в кучу и не отвлекается на всякое.       Миссия была проста — соседний город, активность существ и их изучение. Полевой ученый Альцест специализируется на всякого рода существах, поэтому его отправили взглянуть на ошибки природы, а Санчеса и Арлабуса отправили для его защиты, пусть разведка не сообщала о враждебных целях. — Вот это же нужно додуматься — самим создать аномалии? — решил попытаться завязать разговор Арлабус, смотря по сторонам. Его всегда раздражала тишина, и как назло его отправили с самыми молчаливыми коллегами. — Ну да, — понимая, что Альцест не собирается отвечать, выдавил из себя Санчес. — У вас же такая сила! Вы — люди и способны создавать что-то мистическое! И нужно именно мешать другим жить, — проигнорировав сухой ответ, продолжил мужчина. — Ну, тогда бы у нас не было работы, — пожал плечами парень.       Арлабус перевёл внимание на Санчеса. — Слушай, всё хотел спросить: что у тебя на голове?       Парень взглянул вверх, словно ему было видно свою тонкую чёрную корону на голове. — Ну… Не знаю. Мне её как-то подарили, она хорошо крепится на голову и начальство не запрещает её. — Знаешь, у тебя явно есть слово паразит, — усмехнулся мужчина.       На ноги встал Альцест, убирая что-то в сумку. — Мы здесь закончили. Собрали достаточно материала для изучения. Нужно отправляться в офис, — он взглянул на Арлабуса, — желательно в тишине. — Как вы оба умудряетесь быть такими занудами? — измученно простонал мужчина, выходя вперёд.       Шли колонной — первый Арлабус, за ним Альцест и замыкал Санчес. Приехали они сюда на служебной машине «Anti-Anomaly Company» и прямо сейчас шли до неё. По пути им попадались некоторые интересные экземпляры, но команды стрелять не было, существа вели себя мирно, поэтому агенты просто проходили мимо. — Интересно, кому в голову пришло создать таких гибридов? — нарушил молчание Арлабус. — Ты продержался почти весь путь до машины, — раздраженно сказал Альцест. — Нет, серьёзно. Клэш? — Этот парень если и создаёт что-то, то точно унося жизни пару десятков людей. — М-да… И как этого психа ещё не поймали? — Попробуй поймать человека, который управляет аномалиями.       Санчес в разговоре не участвовал. Он даже не слушал их. Наслаждался здешней тишиной. Не было птиц, лишь легкий ветер раскачивал листву. Где-то пробегал кролик с головой лисы или нечто, в ком собрано от трёх разных животных. Он любил тишину, жаль, что так редко пребывает в ней. Нет, разговор Арлабуса и Альцеста нисколько не мешал ему. Он успешно абстрагировался, погружаясь в свой мирок, где есть только он и его мысли. Было что-то романтическое в этом разрушенном городе, если конечно забыть момент эвакуации жителей отсюда, крики и смерти. Поросшие зеленью дома и машины действительно выглядели в некоторой степени эстетично, или же у Санчеса был слишком извращенный вкус. — Итак, я за руль? — воодушевленно спросил Арлабус. — Хочешь, чтобы сел я? — скептически спросил Альцест, усаживаясь в кресло пассажира. Санчес сел сзади.       Пожав плечами, мужчина сел за руль, заводя автомобиль, быстро уезжая из города, проезжая блокпост, коротко отчитавшись о состоянии аномалии смотрящим.       Уже в офисе Альцест отнёс материалы в лабораторию, а Санчес и Арлабус отчитались о проделанной работе. Мужчина даже перед начальством подметил работу Санчеса, и ему дали мотивацию в виде премии. Жаль, что она была не так важна ему. Платили им отлично, да и премию ему заслужить будет сложно с его-то проблемами. Выйдя из кабинета, мужчина похлопал парня по плечу. — Ну что, приятель, выходные? Отдохни эти три дня как следует, — он убрал руку и вздохнул. — А мне ещё работать и работать… — Ну, у тебя тоже будут выходные потом, — попытался поддержать разговор Санчес.       Эта попытка рассмешила Арлабуса. — Будешь так скудно говорить — никакая девушка не пойдёт с тобой на второе свидание. Девушки ушами любят, понимаешь? А ты «ну» да «ну». Дядя Арлабус уж точно знает как нужно. Видел мою красавицу жену? Урвал я, конечно…       Санчес вздохнул. Опасно было оставаться с ним наедине, чаще всего его рот не затыкается. У него была удивительная способность перескакивать с темы на тему и водить по запутанному лабиринту разговора. — Ну что ты там языком чешешь? Давай сюда, разговор есть! — крикнул кто-то в конце коридора.       Арлабус тут же переключился и, ещё раз пожелав Санчесу хороших выходных, убежал на встречу с неизвестным, на которого парень даже не взглянул. Ближайшие выходные поднимали настроение.       Он решил начать их с приятного. Заехав по пути домой в магазин, купил вкусной еды и уже дома под какую-то передачу по телевизору, где была приятная на вид ведущая, умеющая красиво говорить про тяжелую жизнь подростков (где они только берут всех этих неадекватных парней и девушек, которые на камеру делают такие странные и аморальные вещи?) он готовил себе еду. Было это особенно приятно — после целого дня работы прийти домой и готовить еду, зная, что тебе будет вкусно. Сварил макароны, пожарил мясо и заварил себе чай. Не переключая программу, сел за стол. Он пропустил половину истории какой-то девушки-гота, поэтому сейчас, пережевывая мясо, просто наблюдал за дракой. Как ему повезло, что он был тихим подростком. — Который всё равно нашёл себе неприятности.       Он застыл и выронил из рук пустую вилку, которая сначала упала на стол, а после с грохотом на пол. — У-у-у-у, таким тихим, что и друзей-то не было. — Да-да, даже сейчас их нет.       Нет… — Тот мужчина пытался быть милым. Но тебя ведь не волнует это, да?       Он схватился за голову, сжимая белые волосы до боли. — Он кстати был прав. Какая тебе девушка? — Да-да, скучные парни никому не нужны.       Зажмурил глаза. — Ещё и больные на голову. — Увидит твои руки и сблюёт! — Ох, зрелище там не для слабонервных. — Заткнитесь! — крикнул Санчес вслух.       Голоса засмеялись. Женские и мужские, писклявые и грубые. — Вы не должны были появиться сейчас! — продолжал кричать он, — у меня как минимум время до завтрашнего вечера! — Мы никому ничего не должны. — Мы делаем тебе одолжение, замолкая, а ты ещё и недоволен! — Да-да, ты стал таким неблагодарным.       Санчес отпустил свои волосы. Словно робот он поднял свою вилку с пола и не протирая её продолжил есть, пытаясь сосредоточить всё своё внимание на плачущей девушке на экране. — У-у-у-у, пытаешься отвлечься?       Интересно, почему она плачет? — Мы ведь даже громче твоих мыслей.       Этот парень изменяет ей? — Да-да, мы ведь ещё и кричать можем.       А, нет, подруга этой девушки подставила парня. Он не изменяет. — Как тебе сегодня было убивать тех зверят?       Он хочет бросить её, потому что она беременна от другого. Почему тогда истерила, что изменяет он? — Да-да, они ведь даже не были злыми!       Мама парня появилась. Теперь она кричит на… — Убийца! — Убийца, убийца! — Убийца, убийца, убийца, убийца!       Они говорили громче, чем его мысли, почти выкрикивали эти слова. Он не был способен отвлечься от них. От еды стало тошнить. Он ударил кулаками по столу и вилка вновь упала, только теперь просто на стол. — Да что вам нужно от меня? — крикнул Санчес.       Поднималась тревога. Хотелось сбежать и скрыться в каком-то безопасном месте. Но такого места не было уже очень давно. — Ты зна-а-аешь, что нам нужно, — протянул нежный голос девушки. — Да-да, ритуал! — как всегда согласился писклявый голос парня — Глупый вопрос, — сказал грубый мужской. — Я не могу, нет, мои старые ещё не зажили! — воспротивился парень. — Они всё ещё болят! — Плевать! — одновременно повторили все трое.       Он покорно встал из-за стола. Прекрасно осознавал, что у него нет выбора. Они не оставят его в покое пока он не сделает то, чего они так желают. Зашёл в ванну и включил свет. Голоса в голове замолчали в предвкушении. Подошёл к раковине и взглянул на себя, но не рассматривая измученное лицо, опустил взгляд на руки, которые до локтей были в бинтах. Тяжело вздохнув, взял бинт на левой руке за край и стал разматывать его. Было больно — к нему прилипла корочка от ран и крови. Но он терпел и продолжал делать это, зная, что им нравится это ощущение. Сняв кровавый бинт, сразу выкинул его в мусорное ведро, взглянув на руку. Ему самому было тошно от того, что он видит. На ней не было живого места, всё было в порезах. Вдоль, поперёк. Какие-то были глубокие, какие-то еле разрезали кожу. Поверх старых заживших тут же были новые. Сколько уже лет он занимается этим? — Ох, ну как же мило это выглядит! — И ведь из коллег никто даже не интересовался, что с тобой! — Да-да, ты совсем никому не нужен! — Да если бы и спросили, этот трус ведь ничего бы не сказал! — Слабак! — вновь вместе крикнули они.       Они умело подливали масло в огонь, и парню хотелось рыдать каждый раз, как он заходит в эту комнату, но слёз не осталось. Казалось, он истратил весь свой лимит, который не пополняется уже очень долго.       За все эти годы он действительно никому ничего не сказал. Для людей интересующихся он представлялся психом, который делает себе больно забавы ради или для менее просвещенных притворялся человеком с кожным заболеванием, из-за которого и скрывает определенные участки кожи. Таким людям даже название заболевания не нужно было. Никто не знал, что творится с его головой, да никто и не интересовался так глубоко.       Бинт на второй руке он не трогал, на ней сегодня утром он оставил новые порезы, не стоит трогать. Поменять его нужно было, но она вроде не пропитана кровью полностью. Лезвие лежало за зеркалом в специальной стерильной ванночке. Раз уж делать себе больно, так тогда без заражения, верно? Голоса замолчали в ожидании, а Санчес колебался. За всё время он так и не привык к боли. И ладно бы они желали легких порезов, но нет, им нужна была кровь, мучения. Если бы было возможно, они бы желали разреза до самой кости. Но даже они понимали, что Санчес так быстрее загнется, и веселить их никто не будет. — Чего ты? Давай, пару раз занеси лезвие и всё. — Глубоко, глубоко! — Да-да, цепляя самые свежие раны.       Закрыв глаза он не глядя провёл рукой поперёк запястья и тут же кинул лезвие в раковину, хватаясь за руку, мыча. Не рассчитал силу и вновь сделал слишком глубокий. Стало больно, как физически так и морально. Он хотел было начать размышлять, какой жалкий, ведясь на поводу этих голосов, но они не дали сделать ему это. Подбивали сделать ещё, крича и смеясь. И он послушался. Вновь взяв лезвие в руки, стараясь не задумываться о действии, которое он совершает, он провёл им ещё раз. И ещё. И ещё. Бордовая кровь обильно стекала в раковину, пачкая руку так, что было непонятно, где именно сделаны порезы. — Довольны? — истерично крикнул Санчес, пытаясь унять дрожь в обеих руках.       Голоса молчали. Они были довольны. Вновь кинув лезвие в раковину он, сдерживая комок в горле, нервно взял дезинфицирующее средство и новые бинты, пытаясь обработать недоразумение, что он сделал.       Это была их сделка — Санчес должен был делать себе больно, а голоса позволяли ему быть наедине с самим собой. Сначала он противился этому, но ему не оставляли выбора. Он не мог спать из-за постоянных издёвок, заниматься работой. Он был на грани увольнения несколько раз из-за невнимательности в ответственный момент. И именно потому, что он ненадежный работник, ему доверяют задания, от которых отказываются агенты класса выше.       Способность говорить самим с собой вернулась.       Он ведь не убийца. Он не хотел убивать тех животных. Это был приказ. Приказа нельзя ослушаться.       Закончив с рукой, он растерянный вернулся на кухню. Рука неприятно ныла и пекла от мази, которую он нанёс. Как он устал от всего этого. Если бы он так не боялся смерти, давно закончил бы с этим. Передача сменилась. Теперь показывали какой-то боевик. Санчес любил их, но сейчас он был слишком разбит, чтобы следить за погоней. Доев остывшие макароны и кинув грязную посуду для утреннего себя, он ушёл в спальню. Рука ещё долго будет отдавать болью, поэтому спать пришлось на спине. Выключив свет, он ещё долго смотрел в потолок, рассуждая над своей жизненной ситуацией.       Он никогда не хотел умереть. Просто хотел жить иначе.       Проснулся без будильника в восемь утра. Уже привык к такому режиму. Сел на кровати и поднял руки, чтобы протереть глаза. Тут же ощутил неприятную жгучую боль на левой руке, зажмурившись. С утра и не вспомнил события прошлого вечера. Но хотя бы было пусто в голове. Нет, конечно, мысли были, но своими мыслями управлять легче, чем голосами. Откинул одеяло и, игнорируя боль, пошёл умываться. Ему всегда было сложно войти в ванную, навсегда это место останется у него местом боли и ненависти к себе, что уж говорить о запахе перекиси водорода и заживляющих мазей. К обычным водным процедурам также присоединилась обработка порезов. Снимать бинты было неприятно, но он всё равно делал это, прикусив губу. Заражения он, опять же, не хотел. Нанёс мазь на обе руки, подождал, пока боль утихнет, и замотал всё обратно. Взглянул на себя в зеркало. По этому лицу было видно, что в жизни что-то не так. Вздохнул и вышел из ванны. Голоса были правы. Кого интересует жизнь коллеги? Обычно ведь спрашивают «как дела?» из вежливости. Санчес и сам делал это и после стандартного ответа «нормально», кивал и уходил. Сложнее было с такими людьми как Арлабус, которые начинают перечислять продукты, которые ели на завтрак сразу после вопроса. Да и было ему комфортно уже в своём горе, столько лет прожил так. Или он просто привык?       Готовил без особого настроения, игнорируя грязную посуду. На фоне работал телевизор вновь с какой-то программой, а Санчес жарил себе яичницу. Рядом зазвонил телефон. Не глядя на номер, предполагая спам, он принял звонок, продолжая гипнотизировать яйца, чтобы хотя бы раз в жизни у него получилась идеальная корочка. — Да? — Санчес, ты нужен нам в офисе, — раздался не заинтересованный голос его начальника.       От яичницы парень сразу отстал. — Как? У меня же выходные, вы сами вчера сказали это, — растерянно спросил он.       По ту сторону вздохнули. — Помню, но тут появилось новое несложное дело: нужно разведать обстановку в части леса. По словам очевидцев…       Санчес допустил ошибку — перебил босса. — Но если дело не сложное, неужели нельзя послать кого-то ещё? — парень повернулся спиной к плите, совсем забыв выключить её, и упёрся поясницей.       Начальник раздраженно вздохнул. — Если я звоню тебе — значит нельзя. В той области был замечен Фарадей. — Тем более, — стараясь не повышать тон, продолжал спорить Санчес, — зачем нам вообще бегать за ним, если его аномалии не опасны? — свой выходной парень желал отвоевывать до конца.       Новый вздох. — Из свободных агентов сейчас, которые лично не встречались с ним, остался только ты, понимаешь? — А почему тогда «Secrets of Nature» не займется им? — Мне следует объяснить азы нашей работы? — мужчина заметно злился. — Они работают над природными аномалиями, мы — над искусственными. Они никакое отношение к Фарадею не имеют, и пока у нас есть свободные агенты, они не придут к нам на помощь.       «Свободные агенты, которые на выходном» — выругался про себя парень, но вслух сказал: — Хорошо, я буду в офисе через пол часа. — Так бы сразу.       И отключился. Парень тут же опомнился и повернулся к сковородке, измученно простонав. Еда сгорела.       Времени переделывать не было, поэтому быстро съев подобие уголька, обильно запив водой, он сел в свой автомобиль и поехал в офис, стараясь гнать там, где возможно.       Было тихо… Ему нравилось разговаривать с собой, когда ему никто не мешает. Но стоит ли эта тишина его болей в руках? Санчес старался игнорировать чувства, прибавив громкость музыке.       Уже в офисе он забежал к своему командиру, который подробнее рассказал ему о его деле.       Фарадей! Ох, боже, как же его не любил весь штаб агентов. Если среди людей есть неадекваты, которые создают опасные аномалии, которые вредят или убивают людей, то Фарадей — он… Создает аномалии, которые просто мешают жизни, отсылая их конкретным работникам. И если эти агенты реагируют, он делал всё больше и больше аномалий. Ему явно не хватало внимания, родители в детстве не любили. Кажется, те животные в городе были его рук дела, хотя обычно он устраивал целое представление с объяснениями кому предназначался подарок. Не думал Санчес, что и до него так скоро дойдёт очередь.       «Шепчущий лес» звучало интересно. Молодая парочка прогуливалась по лесу, зашла слишком глубоко и в их голове появился шепот, который шептал «всякие непристойности». Парень уже пошутил про себя пару раз на эту тему, пока шёл по координатам. За пару километров он взял себя в руки, покрепче сжал автомат (взял его на всякий случай) и начал прислушиваться к своим ощущениям.       Было подозрительно тихо. Ни шёпота, ни Фарадея. Парень уже дошёл до точки и, встав на месте, начал осматриваться. — Ох, наш мальчик опять остался один? — Почему же один, с нами! — Да-да!       На лице Санчеса тут же появился ужас, глаза забегали. — Вы какого черта делаете здесь? — крикнул он, — вы совсем не соблюдаете договор! — Эй, это не мы! — крикнул голос, — это всё аномалия! Или ты хочешь сказать, что мы совсем идиоты? — Идиот тут ты! — сказал тот же голос, что и опроверг своё присутствие. — Какого?.. — растерянно спросил парень. — Да-да, идиот! — Нет-нет, это не мы, точно не мы.       Санчес начал растерянно смотреть по сторонам, пока в его голове говорило уже более трёх голосов. Он ненавидел шум и всегда старался уйти. Но от самого себя не уйдёшь. Он старался сопротивляться, высмотреть Фарадея, чтобы тот прекратил всё это, но никого не было. Отпустив оружие, которое просто повисло на шее, схватился за голову. — Замолчите вы все! Хватит галдеть! Я так больше не могу! — Ох, опять отправили не того! — послышался возмущенный голос.       Голос был не похож на ранее известные ему. И доносился откуда-то сверху. Опустив руки и посмотрев обезумевшим взглядом вокруг себя, он заметил Фарадея. Парень с коричневыми ушами и в чёрной майке без рукавов сидел на ветке и спокойно качал ногами. Где-то сзади вилял хвост. — Ну я же готовился, подстроил всё, — он словно мурчал, пока говорил, — почему ты?       Но Санчес молчал. Голоса говорили всё громче и громче и он едва слышал парня. Казалось ещё немного и он провалит задание. Слегка наклонив голову вбок, Фарадей ловко спрыгнул с дерева и подошёл к Санчесу. Пару секунд он смотрел на него, а после приложил указательный и средний пальцы к его лбу. Парень тут же почувствовал, словно его силы забрали. Он стал в разы уставшее и будто вялый, чуть не упав из-за подкосившегся ног. Но это сразу ушло на второй план, когда он осознал, что стало тихо. Все голоса стихли. — Лучше? — усмехнувшись, спросил Фарадей, убирая пальцы. — Да… — сначала растерянно ответил Санчес, а после заставил себя собраться и взял в руки автомат, не направляя его на подобие фенька. — Что ты устроил здесь, Фарадей?       Тот поднял руки в примирительном жесте, улыбаясь. Уши забавно дернулись, но хвост всё ещё был расслаблен. — Воу-воу, как ты быстро сменил своё настроение. Я же не собираюсь тебя убивать. — Но ты вновь создал аномалию, с которой теперь приходится возиться. — Она вообще-то была не для тебя, а для Деба.       Санчес непонимающе изогнул бровь. — Вообще-то он уже давно ушел от нас и связал свою жизнь с железными дорогами. Ну ты хоть уточняй.       Фарадей опустил руки и цокнул, отведя взгляд. — Что ж такое. Теперь всё убирать придётся, — после он вернул свой взглянул на парня. — Тебе как, без голосов больше нравится? — Ну, конечно. Кому нравится жить с шепотом в голове. — Тебе. Ты ведь до этого как-то уживался с голосами. И мой лес тут не причем. — Ты… — вновь растерялся парень.       Сейчас было идеальное время для них. Они могли выйти и как-то обидно пошутить или упрекнуть, нарушая их договор. Но их не было. Они молчали. Фарадей пожал плечами. — Я уже много лет изучаю аномалии, уже научился распознавать их. — Аномалии… — тихо повторил Санчес. — В любом случае, если нужна будет помощь, приходи в западный район. Улица Якудз дом два квартира сто тридцать.       Парень вновь изогнул бровь. — И всем ты даёшь свой адрес? — Нет, иначе бы меня уже давно поймали, — он пожал плечами. — Расскажешь там своим, что героически сразил меня и всё такое, — он в одно движение оказался на близлежащей ветке. — Не волнуйся, даю слово, что я уберу за собой. До встречи!       И он убежал, передвигаясь по веткам так легко, словно знал, что они не сломаются под его весом.       Что это только что было? Парень замер на некоторое время, смотря в сторону, куда убежал его новый знакомый. И что означали его слова про аномалии. Он действительно почувствовал его голоса?       «До встречи»… Он словно знал, что они встретятся вновь. Санчес выдохнул. Не хотелось стать новой жертвой игр Фарадея. Впрочем, он просто расскажет о его месте жительства начальству, и проблемы как не было.       Добираться до машины было тяжело, как и ехать в офис. Усталость не проходила, руки и ноги плохо слушались. Он забрал его силы для своих целей? Вот откуда у него появились силы для прыжка на ветку.       В офисе Санчес быстро зашёл к боссу, также быстро начиная отчитываться ему. Хотелось закончить с этим как можно скорее и идти отдыхать. — Справился быстро, молодец, — не заинтересованно кивнул босс.       У него вдруг зазвонил телефон. Судя по изменениям в его лице звонил кто-то важный. — Есть ещё кое-что…       Но начальник просто поднял телефон и рукой махнул парню в сторону выхода, прося его уйти. Санчес хотел было что-то сказать, но мужчина уже поприветствовал кого-то по телефону. Понимая, что слушать его не станут, парень покинул кабинет, а после и офис.       По дороге домой смыкались веки, хотелось спать.       Но было тихо. А значит было не так плохо.