Проклятье внутри

      Его ломало и крутило. Он не мог уснуть и лишь сидел, поджав ноги к груди, до боли сжимая волосы на голове. Может, вырвать их? — Убей…       Ему… Ему просто нужна боль. Да, ему нужно сделать себе больно. На руках уже нет места. — Убей… Убей себя.       Может, ноги? На них практически ничего нет. По работе приходится действительно много бегать, отчего он боялся проблем с ранами, ведь они всегда получались глубокими.       Санчез резко вскочил с кровати, и под оглушающий крик голосов, которые заставляли его убить себя, он схватил канцелярский нож и рывком снял шорты, в которых собирался спать. Сев на край кровати, он без раздумий начал резко проводить рукой, оставляя на своих бедрах глубокие порезы. Было больно настолько, что на глазах наворачивались слёзы. Но он продолжал наносить себе увечья, плача.       Они любили его слёзы и боль, а значит, должны замолчать. Но они стали громче. Смеялись, кричали. Но не затыкались. Все ноги, пол и кровать были в крови, но им было мало. Они понимали, что нашёлся тот, кто был способен заткнуть их, и поэтому были особенно злы.       «До встречи», — отдалённо, совсем тихо пронеслось в голове Санчеза.       Нацепив кое-как широкие штаны, чтобы хоть как-то скрывать весь тот ужас, что он сделал, парень выбежал из дома, кое-как стоя на ногах. Улица Якудз была странно удачливо близка к нему. Было так смешно, что человека, которого они так долго искали, оказался так близко к нему.       Бежать было больно, но он бежал и рыдал, пока голоса заставляли его прыгнуть под машину или вернуться домой. Конечно, они не хотели, чтобы их вновь затыкали. Кому такое понравится?       Санчез добежал до Фарадея совсем скоро. По пути его действительно чуть не сбил автомобиль, ведь бежал он почти не глядя по сторонам, но в целом всё прошло хорошо. Только остановившись возле многоквартирного дома, он понял, что понятия не имеет, как войти внутрь. Серьёзно, он ведь не может просто постучать и попроситься войти.       Его проблема была решена строгой на вид старушкой, которая на ночь глядя решила выгулять свою собачонку. Парень не рассмотрел ни её, ни тварь четвероногую. Плевать ему было абсолютно. Как и на её испуганный взгляд при виде его кровавых штанов. Как и на вопросы «вы живете здесь?», когда он залетел в подъезд.       Дойдя до нужной квартиры, Санчез как ненормальный принялся стучать в железную дверь, до красноты кулаков. Да так, что аж люди из соседних квартир вышли, недовольно бурча, что у кого-то там спит ребенок, что сейчас ночь и вообще что наркоманам не место в их приличном подъезде.       Выслушивал всё это Санчез недолго. Дверь распахнулась, и его втащили внутрь, после захлопнув и заперев дверь. Парень стал рыдать лишь активнее, а когда к нему обратились, из-за голосов он даже не расслышал, что от него хотели. Вцепился руками в плечи, сжимая их, что-то крича. Он не слышал, что кричал сам, не слышал даже свои мысли! Лишь то, что говорили они.       Всё прекратилось, когда Фарадей коснулся его лба своей ладонью. В моменте всё замолчало, и Санчез услышал, как кричал: «Я устал», только в более грубой форме. Сам резко замолчал, а после упал обессиленный. Почувствовал то же, что и в лесу, но из-за беспрерывного бега и эмоциональной усталости он не просто упал, а вырубился.       Проснулся разбитым. Кое-как открыл глаза и понял, что лежит на чём-то тёплом, но в темноте. Сначала подумал, что просто ослеп, но когда глаза привыкли, он смог видеть очертания предметов в комнате. Много растений, кажется, какие-то бумаги.       Сразу после пробуждения его мучило что-то, и только спустя пару минут он понял, что: тишина. Сразу после пробуждения его ждала тишина. Такая непривычная, ведь только что они так оглушительно кричали… Только что?       Санчез резко откинул то, чем был накрыт, и попытался встать. Но всё, что он смог, — громко прошипеть от боли и сесть обратно на край кровати. Осторожно провёл ладонью по своим ногам, на которых штанов уже не было. Они были в бинтах, уже окровавленных. Каждое малейшее движение отдавалось болью, но ему ведь нужно было встать.       В дверном проёме показалась фигура, которая резко включила свет. Санчез зажмурился и прикрыл глаза руками. — Доброе утро, — словно что-то держа во рту, сказал Фарадей.       Парень убрал ладони, проморгался и увидел, что фенек преспокойно чистил зубы. — Если сможешь встать, то буду ждать на кухне. Там блинчики.       Зажав щётку губами, парень улыбнулся и скрылся по коридору.       Санчез вздохнул и осмотрелся. Он наконец мог сделать это. Пространство больше напоминало комнату безумного учёного (по сути, она ей и была): был жуткий беспорядок, тут и там валялись листы с расчетами и другой информацией. Стояло множество явно аномальных растений и изобретений самых разных форм и размеров, некоторые растения даже оплетали стены, на которых висели фотографии аномальных объектов, созданных самим Фарадеем. Санчез понял это, ведь сам работал с некоторыми из них. Также он отметил, что если убрать весь беспорядок, то комната будет просторной и очень уютной, ведь интерьер здесь довольно гармоничный, за исключением того, что вся мебель была испачкана в красках или в чём-то цветном. На окнах были чёрные плотные вельветовые шторы, именно поэтому было так темно. Пробежала мысль (как же он рад был слышать свои мысли), что квартиру неплохо было бы проветрить от странно-неприятного запаха, который он ощущал с самого пробуждения.       Санчез собрал все свои силы и, превозмогая боль и нежелание вставать с неожиданно мягкой и удобной кровати, встал, чуть не упав из-за подкосившихся ног. Опираясь о стену рукой, он совсем медленно шёл по коридору, в конце которого была открыта дверь, и где, судя по звукам, что-то готовили, напевая мелодию. Нетрудно было догадаться, что это была кухня. Как следует всю квартиру Санчез рассмотреть не смог — другие двери, коих было четыре помимо спальни и кухни, были закрыты, но коридор, также на удивление, был абсолютно чист и всё, что в нём было интересного — фотографии аномалий. Как же он гордился ими, ей богу.       На кухне действительно стоял Фарадей: напевал придуманную мелодию, наливая на разогретую сковороду тесто для блинов. Рядом, на столешнице, стояла большая тарелка, где лежала уже парочка. — И вновь с добрым утром! — таким же звонким голосом и с широкой улыбкой сказал Фарадей, переворачивая блин, не смотря на Санчеза, — доковыляй до стола и возьми себе стул.       Кухня представляла собой небольшую комнату со всем нужным для приготовления блюд оборудованием. Она была совмещена со столовой, и если в последней всё также было много хлама, даже больше чем в спальне, кухня, на удивление, была чиста и убрана. Может ведь, когда хочет.       Кивнув, Санчез медленно, с кряхтением, направился в столовую. Тут его вдруг обогнали и принесли стул, поставив его рядом с плитой. — Ты серьёзно хотел принести себе стул сам? — в непонимании спросил Фарадей. — Но ты ведь сказал мне сделать это, — ответил ему Санчез.       Фенек осмотрел его. — Вроде взрослый мальчик, а продолжаешь слушать других. Садись, давай.       Фарадей вернулся к готовке, а Санчез сел на стул, вздохнув. — Ну, рассказывай, — наливая тесто для блина, сказал Фарадей. — Что? — Историю голосов, что, — Фарадей быстро повернулся на парня с усмешкой. Его хвост вилял в предвкушении интересной истории. — Да ничего интересного. В подростковые годы наткнулся на заброшенный дом, зашёл один, вышел с ними, — он горько усмехнулся и добавил чуть тише: — До сих пор ненавижу того себя. — И поэтому устроился на работу ликвидатора, чтобы разобраться, как убрать их? — он снял блин со сковородки, наливая тесто вновь, — кстати, советовал бы сходить к психологу, — он указал лопаткой на ноги Санчеза, — ещё чуть-чуть и жизни из-за своих приступов лишишься.       Фарадей замолчал. Наступила неловкая тишина. — Спасибо тебе, — решил разрушить её Санчез, — за то, что помог. Я, должно быть, здорово напугал тебя. — Да нет, — безразлично кинул он, а после повернулся и подмигнул, — думаешь, я не ждал тебя после того, как сказал свой адрес? — Так это… — Мой план! — закончил радостно Фарадей, отчего у него даже уши и хвост торчком встали.       Вновь неловкая тишина. — Мы сходим к одному моему знакомому врачу, попробуем изгнать твою эту штуку. — Стой-стой, а у меня ты спросить не хочешь? — Спросить что именно? — вновь быстрый взгляд, — это бесплатно. Или ты так и хочешь закончить жизнь с этими голосами? — Почему бесплатно? Ты действительно просто так готов возиться со мной? — всё больше путался Санчез. — Ну почему просто так? Я смогу изучить твою аномалию, может, для себя что-то полезное узнаю. Да и со старым другом повидаюсь. Одни плюсы!       Стало как-то некомфортно. Он ведь поможет этому феньку создать новые аномалии, которые он сам или кто-то другие будут разгребать. Но… Вдруг Фарадей и его друг наконец смогут заткнуть его голоса? Вдруг он наконец заживет в тишине?       Он так ничего и не ответил. Опять сидели в тишине, пока парень доготавливал блины.       Фарадей уже приличное количество раз успел удивить Санчеза. Вот и сейчас он сидел как будто в гостях хорошего приятеля, поедая вполне себе неплохие блины со сгущенкой. Молчание уже не было таким напряженным, пусть и было вынужденным. — Сходим сегодня к Модди? — закончив есть первый спросил Фарадей. — Ну… — Санчез задумался. У него сегодня был выходной, ведь его не было вчера, — Да… у меня как раз есть время. — Отлично! — Фарадей встал из-за стола, — давай перебинтуем все твои раны и я помогу тебе дойти! — его хвост активно завилял.       Они не спеша шли по каким-то коридорам подвала, во многом из-за Санчеза, который просто не мог идти быстрее. Он вообще не понимал, где они находятся. Поехали в одну точку, оттуда пешком в другую, потом куда-то спустились и вот уже минут десять идут по тёмному и холодному коридору с фонариком. — Ты убить меня решил? — серьёзно спросил Санчез, но Фарадей рассмеялся, приняв его слова за шутку. — Я бы сделал это ещё в квартире, а не мёрз с тобой в этой дыре. Только сейчас Санчез заметил, что уши и хвост фенька были прижаты к телу. Он явно замёрз сильнее него. Санчез остановился. — Спасибо тебе ещё раз. — Хочешь сделать привал? Парень выгнул бровь. — …Как ты понял? — разочаровавшись в себе, спросил Санчез. — Это не важно. Если уж так хочешь, давай посидим в этом холодном помещении и душевно поговорим! Из-за спины Фарадей достал большое и толстое одеяло, укрывая себя, отодвигая одну руку в сторону, приглашая к себе Санчеза. Последнему было достаточно холодно, чтобы он принял предложение. Когда он подошёл, его обняли и они вместе сели на пол. Было неловко, но, кажется, это ощущал только ликвидатор. — Расскажи про свои голоса, — попросил Фарадей, — какие они? — Ну… — Санчез начал подбирать слова, устраиваясь поудобнее, — их три. Есть женский голос. Он… Такой властный, громкий. Она всегда говорит больше остальных, смеется звонче и обзывается умелее. Также есть писклявый мужской, высокий такой. Он всегда поддерживает женский голос, мерзко поддакивает и редко что-то своё привносит. Также мужской низкий. Он говорит меньше других, но во время приступов тоже что-то может сказать. Фарадей слушал на удивление очень внимательно и серьёзно. — Скажи-ка, а писклявый голос не говорит с акцентом? Скажем, немецком. Санчез в немом шоке покосился на Фарадея сначала из-за, казалось бы, глупого вопроса, а после из-за того, как сильно он попал в точку. Неужели он что-то знает? — Дошли! — радостно воскликнул Фарадей, поднимая руки.       Санчез осветил большую металлическую дверь с окошком, которое сейчас было закрыто. Фенек подошёл и громко несколько раз постучал ногой в дверь, а после громко, как, в общем-то и всегда, крикнул: — Будущее за нами!       Ничего. — Ты точно правильные слова сказал? — решил уточнить у него Санчез.       Но тут окошко открылось. Показалось два уставших коричневых глаза. Через левый даже проходил шрам. Осмотрев пришедших, он вздохнул, закрыл окошко и начал открывать дверь. Виляющий хвост Фарадея выдавали его волнение и предвкушение. — Заходите, — пропуская их внутрь, сказал Модди измученным голосом. — Привет! — поздоровался с ним Фарадей, шустро заходя внутрь.       Санчез зашёл менее активно, поздоровавшись более сухо. Не доверял он местным субъектам, как-никак все здесь были связаны с криминальной частью аномального мира.       Как Санчез понял из их не особо активного диалога, во многом из-за Модди, который вот-вот готов был заснуть, они старые знакомые. Фарадей как-то очень серьёзно помог мужчине, и тот всё ещё у него в долгу. И если тот поможет Санчезу с его проблемой, долг будет прощён.       Помещение представляло собой вполне себе современную и очень хорошо оснащенную лабораторию. Она явно была здесь вопреки законам, поэтому Санчезу искренне было интересно, как это всё сюда доставили. Модди тоже заинтересовал, что было логично. Кто такой Санчез, и после радостного признания, что он работает на большую корпорацию не последним человеком, он измученно вздохнул, быстро смирившись с тем, с кем ему теперь придется работать. — Хорошо, расскажи мне свою историю. Постарайся передать все подробности.       Санчез кивнул. — В детстве я жил недалеко от ныне опасного района Глаза Бога. Тогда люди только-только начали покидать его, и я решил, что будет хорошей идеей немного помарадорить, мне нужны были деньги, — оба молча слушали. Пусть именно Модди должен был решить проблему парня, с интересом слушал больше Фарадей, — и я забрёл в какой-то дом. Он был заброшен давно и находился на самом краю района. Боялся я заходить дальше. Особо ничего я там и не делал. Походил, потрогал разные вещи, не помню какие, так ничего и не взяв. И когда вышел, услышал тихие голоса в своей голове. Со временем они становились громче, начинали выдвигать свои требования. Вот, в общем-то, и всё. — Назови точный адрес того дома, — попросил Модди. — Хм… — задумался парень, — кажется, это была Островная, три. Да, точно она.       Модди кивнул. — Звучит безнадежно, — вздохнул он. — Эй! — шуточно вспылил Фарадей, — по-моему, это самое то для учёного, который любит поломать себе голову!       Модди зевнул. — Ладно, — он встал со своего места, — я прикину в голове, какие анализы нужно взять в первую очередь и как продлить эффект от прикосновения Фарадея, — он что-то взял из небольшой коробочки и протянул это Санчезу. Парень принял вещь и осмотрел её. Это была какая-то мазь в маленькой баночке, — для твоих порезов. Наноси её утром и вечером под бинты, поможет для более быстрого заживления. Также не позволит образоваться новым шрамам. — Спасибо тебе большое. Я… Я что-то должен за это?       Модди отрицательно мотнул головой. — Ничего. За всё расплатится Фарадей. — Ты мне должен вообще-то!       Модди потёр переносицу, а Фарадей звонко засмеялся непонятно от чего: то ли ему понравилась реакция на слова, то ли сами слова должны были быть шуткой. — Давайте так, — успокоился Фарадей, — я отвезу Санчеза домой, схожу в тот дом на разведку, а ты, Модди, пока подумай и напиши мне, — неожиданно, он вмиг стал серьёзным.       Модди молча кивнул. — Оки-доки, мы пошли! — поднимая Санчеза, воскликнул Фарадей.       Кажется, ему не терпелось наконец сходить в тот дом.       Хотя мало кому не хочется навестить место, в котором когда-то жил.