Закулисье

      Заряд батареи на 100%       У Берни прозвенел колокольчик, и он медленно открыл глаза.       Он лежал на чём-то мягком, а перед ним на стене висели замысловатые обои с рисунком из деревьев, яблок и непонятного лица.       Гостиничный номер…       Он все еще был здесь.       Берни медленно поднялся и вынул вилку из розетки рядом с кроватью, оглядываясь по сторонам. Он вернулся в режим ожидания, чтобы полностью зарядиться, и теперь, когда его переполняла энергия, он чувствовал себя лучше. Однако он все еще стоял перед той же дилеммой, что и два часа назад, и его снова охватили усталость и глубокая печаль.       Он молча посмотрел на закрытую дверь спальни и вспомнил Маммона и его разговор. Не раз случалось, что его красная сторона брала верх. Однако… На этот раз Берни не пожалел об этом. Хорошо, что ему удалось отчитать Маммона! Оставался вопрос, что теперь будет…? Как-как он собирался разобраться с Маммоном?       Оооох, он боялся того, что ждало его впереди, и покосился на свою руку. В качестве меры предосторожности он запустил самодиагностику, и, к счастью, его система обнаружила лишь незначительные неисправности, которые он мог быстро исправить. Рука, напротив, функционировала гладко, даже если она все еще казалась затекшей.       Погрузившись в раздумья, он потянулся к руке, но в тот же миг замер. На поверхности… была выпуклость! Там, где Маммон её закрепил! Озадаченный, Берни закатал рукав, опасаясь, что что-то не так, что поверхность повреждена, но, присмотревшись к руке, он не обнаружил никаких повреждений. Ни шрама, ни шероховатого металла. Там… был пластырь, закрывающий это место. Наклейка с изображением души.       Что… почему? Ему не нужна была повязка, у него не было кровотечения, он…       Маммон…       Вероятно, он сделал это, пока Берни был в режиме ожидания, и, как бы Берни ни хотелось бороться с этим чувством, он счёл этот жест почти…очаровательным. Пластырь. Как глупо… дурак. К сожалению, это не меняло фактов, и рано или поздно Берни придётся встретиться лицом к лицу с Маммоном… Другого выхода не было. М-может, лучше было бы поскорее встретиться лицом к лицу со своим демоном, пока сомнения и страхи снова не овладели им.       Как можно тише он соскользнул с кровати, подошёл к двери спальни, открыл её и заглянул в соседнюю гостиную.       К его удивлению, там было совершенно чисто. Мебель стояла на своих местах, разбитое стекло убрали, а все остальные осколки выбросили. Приходила ли горничная? Наверное… Он молча оглядел комнату и наконец нашёл то, что искал.       В одном из кресел, скрючившись, сидел Маммон. Его крылья исчезли, и он сидел спиной к Берни. Низко сполз в кресле. Его хвосты неподвижно лежали на полу, ноги были вытянуты, а волосы свисали косой на плечо. Он уткнулся лицом в одну руку, а в другой держал широкий стакан. В нём была золотисто-коричневая жидкость, а внутри катался большой круглый кубик льда. При виде этого Берни нахмурился, и уровень его стресса повысился. Он задумчиво подошёл к Маммону, обошёл кресло и откашлялся.       — Т-ты что, пил? — спросил он, не в силах скрыть разочарование и беспокойство в голосе. На самом деле он даже не хотел слышать ответ. Пьяный Маммон был так же опасен, как и разъярённый Маммон. Но Маммон не сдвинулся с места. Прищурившись, он долго смотрел на Берни, прежде чем вздохнуть и покачать головой.       — Нет… не пил, — тихо пробормотал он, и на мгновение Берни засомневался, действительно ли он это имел в виду.       — А… А что…?       — Яблочный сок, — опередил его Маммон, еще глубже проваливаясь в кресло. — Его можно достать здесь оптом. Это торговая марка Люци. Яблочный сок, вино, пунш, коктейли… но это плохо сочетается с моими лекарствами. Так что для меня это урезанная версия… Яблочный сок со льдом. Классика…       Коротко фыркнув, он поднял свой бокал, словно произнося тост, и сделал большой глоток.       Сбитый с толку, Берни моргнул. Я-Яблочный сок? Он серьезно? Очевидно, потому что, согласно датчикам Берни, напиток не содержал алкоголя, и чем больше он думал об этом, тем сильнее подергивались уголки его рта. Яблочный сок со льдом… Пфф. Что за глупое название! Но Маммону оно подошло…       Затем снова воцарилась тишина.       Никто из них не сказал ни слова.       Они избегали смотреть друг на друга.       Маммон неподвижно сидел в кресле, а Берни в растерянности стоял впереди. Атмосфера была странно напряженной, неуютной, и Берни опустил плечи.       Что… Что им теперь делать? Как им теперь вести себя друг с другом? Разговаривать друг с другом? Найти… новый способ? Возможно ли это вообще? Потому что, хотя Берни и провёл черту, в основном для себя, он… не хотел отказываться от Маммона. Это было глупо и опасно, но они так упорно боролись за то, чтобы быть вместе. Отказаться от этого… было тяжело для него, и вся боль, которую они пережили, казалась бессмысленной. И…он не хотел этого. Если бы только он знал, как им следует поступить в этой ситуации. Как должно выглядеть идеальное решение. Но это была проблема, которую Берни не мог решить самостоятельно…       На мгновение он заколебался, затем проверил жизненные показатели Маммона, желая перестраховаться. Маммон всё ещё был взволнован, но его показатели были стабильными. Самое главное — измеримыми. Более того, он не выглядел так, будто вот-вот снова сойдёт с ума, и Берни немного расслабился. Он задумчиво посмотрел на Маммона, который снова прикрыл лицо рукой, и в поле зрения Берни попали его окровавленные костяшки пальцев. Он нерешительно потоптался на месте, прежде чем осторожно подойти ближе и протянуть Маммону руку.       — Что случилось…?       Как ужаленный, Маммон отдернул руку, и Берни вздрогнул.       — Неважно… Врезался в стену. Пару раз. — Больше ничего не последовало, и Берни догадался, что это значит.       Маммон нашел другой выход своему гневу и причинил себе боль в процессе — и Берни это совсем не понравилось. В следующий момент Маммон прищелкнул языком и издал звук отвращения, прежде чем небрежно швырнуть стакан на пол. Он не разбился, а покатился по полу, и его содержимое разлилось по ковру.       — Я ненавижу это… Все! — Прошипел Маммон, закрыв лицо обеими руками. — Почему?! Почему я такой…? Почему я не такой, как Оззи? Мы близнецы! Я должен быть таким, как он! Вместо этого… Я ТАКОЙ. Это отвратительно! Я отвратителен! Я ненавижу это!       Озадаченный Берни открыл рот, но не смог найти адекватного ответа, чувствуя себя подавленным… Однако то, что говорил Маммон, показалось ему тревожным. Более чем тревожным. И это становилось все хуже.       — Иногда я жалею, что меня вообще создали! Так было бы лучше для всех!       Ладно… Этого было достаточно! Не в силах остановиться, Берни подошёл к креслу и решительно покачал головой, нахмурив брови.       — Нет. Не говори так. Это неправда.       В ответ он лишь фыркнул, и Берни беспомощно поджал губы. Он не хотел быть причиной того, что Маммон чувствовал себя так плохо, и знал, что одно его слово могло всё изменить. Но… это казалось неправильным, потому что тогда Берни чувствовал бы себя плохо. А Маммон сам сказал, что это неправильно. Во время их визита в магазин Робо-Физзов…       Сенсоры Берни уловили движение краем глаза, и он поднял голову. Маммон нежно провёл пальцем по одному из колокольчиков Берни. Едва коснулся его.       — Посмотри, что я с нами сделал… — прошептал он, и Берни страдальчески вздохнул. Возникла еще одна пауза, прежде чем Маммон заговорил еще тише. — С тобой все в порядке? Ты в порядке… пчелка?       Услышав этот вопрос, Берни напрягся и прищурился. Всё ли с ним в порядке? На этот вопрос было трудно ответить. Очень трудно. Но он руководствовался фактами. Судя по его физическому состоянию, он…       — Я в порядке, — пробормотал он полуправду.       Но что еще он мог сказать? Что его микросхемы кричали в агонии, и он не знал, что делать? Что он был смущен, опечален и все еще страдал? Что он все еще не хотел ссоры? Что он хотел, чтобы все было так же, как раньше? Ничто из этого не помогло бы. Ничто не могло улучшить ситуацию, и удрученный Берни опустил голову, но позволил пальцу Маммона продолжать поглаживать его колпак.       Тишина в комнате становилась невыносимой, все больше и больше напоминая пасть монстра, угрожающего проглотить их, и, наконец, Берни прочистил горло. Задал единственный вопрос, над которым все это время бился.       — Что мы собираемся делать теперь…?       Но, к сожалению, Маммон тоже не знал ответа на этот вопрос. Он просто покачал головой и убрал руку.       — Думаю, только ты можешь решить. Ты можешь остаться. Ты можешь уйти. Я могу попытаться стать лучше… Но я не знаю, достаточно ли этого для тебя?       Справедливый вопрос, и снова Берни столкнулся с необходимостью принятия решения. Вероятно, ему придется привыкнуть к принятию решений. Даже если это казалось бременем и его система упрекала его, это давало привилегию быть на стороне Маммона…       Но, может быть, он мог бы отложить принятие решения еще немного? Совсем чуть-чуть? Чтобы посмотреть, как все обернётся? Подумать об этом? Взвесить все и иметь возможность рассмотреть все стороны?       Берни задумчиво обвел взглядом комнату и запнулся, когда заметил их багаж. Который был рядом с дверью, должно быть, его доставили в какой-то момент, и на их чемоданах он заметил портфель Маммона. Это напомнило ему об истинной причине их визита в Гордыню.       — …А как насчет твоих встреч и деловых ужинов? — нерешительно спросил он, вызывая свое расписание. Одна из встреч уже должна была состояться сегодня вечером… Однако в ответ послышалось ворчание.       — Я отменю их.       Берни немедленно вскинул голову.       — Что?!       — Я не выношу лиц этих жалких идиотов… Я не могу вести дела подобным образом. Не тогда, когда мои мысли заняты чем-то другим.       — Н-но… Ты так долго готовился! Ты с нетерпением ждал возможности снова приступить к работе.       — Ну и что? Кому какое дело. Они и без меня справятся. У них все запущено… Но и насрать.       — Нет! Не говори так! Ты так старался! Ты не можешь отменить их все!       — Я не могу сидеть здесь и вести переговоры, когда я не знаю, стоит ли…       Он замолчал, его лицо вытянулось, и он избегал взгляда Берни. Но ему это так легко не сойдет с рук! Это… это было неприемлемо! Берни никогда не произносил этого вслух — не дай Люцифер, это была гордая и неуместная мысль, но все же Берни очень гордился собой за то, что вытащил Маммона из темной дыры, в которой тот находился. Он снова заботился о себе, о своем здоровье, о своем доме и своей работе! Все это не могло быть напрасным! Они вместе разрабатывали эти встречи. Берни мало чем мог помочь, но Маммон всегда прислушивался к его мнению и иногда даже обдумывал его! Репутация Маммона как Принца Жадности и Короля Контрактов была поставлена на карту! В конце концов, он хотел объявить о своем возвращении в бизнес на встречах во всех Кольцах!       Нет. Нет, о том, чтобы сидеть сложа руки и предаваться жалости к себе, не могло быть и речи. Берни не позволил бы этому случиться. Они слишком долго работали над ВСЕМ этим!       — Мне жаль, но это неприемлемо, — пробормотал он, оборачиваясь. — Я не могу позволить, чтобы вся наша работа пропала даром. И… И я-я не позволю тебе снова свернуться калачиком и впасть в очередную депрессивную фазу. Ты Король контрактов. Смертный грех… Показывать присутствие обязательно.       В противном случае это имело бы последствия для баланса Колец. Берни слышал, как Мастер Физз и Большой Оззи говорили об этом, и Берни не хотел становиться причиной того, что Жадность потеряет власть!       Помня об этом, он подошёл к их багажу в поисках портфеля Маммона. Конечно, он воодушевится, как только взглянет на свои файлы и просмотрит список встреч и клиентов. Берни вспомнил подробный монолог Маммона о каждом из них. Его глаза загорались, когда он рассказывал Берни, как собирается покончить с ними или какие сделки его ждут, как это расширит его власть и влияние. Как маленький ребёнок, предвкушающий кусочек торта…       На мгновение он улыбнулся, вспомнив тот день и то, каким взволнованным казался Маммон. Именно таким он хотел видеть Маммона. Таким и никак иначе. То, что произошло между ними… могло подождать. Они могли бы обсудить это позже.       Помня об этом, он потянулся за портфелем и снял его с их чемоданов. Как раз в этот момент Маммон вскочил со стула и протянул руку.       — Нет! Подожди!       Но слишком поздно. Прежде чем Берни успел отреагировать, крышка чемодана открылась, и все его содержимое рассыпалось по полу. Пораженный, Берни подпрыгнул и расширил глаза. О нет! Э-это были важные документы! Как он мог действовать так беспечно?       — Я… Прости! Это не входило в мои намерения, боюсь, он был плохо закрыт. Я немедленно наведу порядок! — Он поспешно начал собирать файлы, папки и листы, в то время как Маммон внезапно бросился к нему.       — Не надо! Я сделаю это! Ты-ты не знаешь, как их правильно сортировать! — При этих словах Берни обиженно поджал губы.       — При всём уважении, но да, я знаю… — В конце концов, он помогал Маммону готовиться. Только Маммон его не слушал. В ярости он попытался выхватить документы у Берни, на что Берни удивлённо поднял брови. Внезапно Маммон пришёл в неистовство, пытаясь собрать всё, что упало на пол, и буквально выхватил бумаги из рук Берни.       — НЕТ! Я сказал, что сделаю это! Позволь мне это сделать!       Берни в испуге отпрянул. Он не понимал. Из-за чего весь этот шум? Почему Маммон вдруг запаниковал ещё сильнее, чем раньше? Берни всего лишь хотел помочь… И он бы помог! В конце концов, это была его вина.       Он нерешительно подвинул остальные документы, разбросанные вокруг него, в сторону Маммона, но замешкался, когда между бумагами мелькнул яркий символ. Всего на мгновение. На миллисекунду, но этого было достаточно, чтобы пробудить воспоминания Берни.       — Остановись! Подожди! — вырвалось у него, и прежде чем он понял, что делает, он выбросил руку и схватил Маммона за запястье, прежде чем тот успел убрать документ. — Что…что это такое?       — …Не понимаю, что ты имеешь в виду. Отпусти.       Но Берни не отпускал его. Он тоже ничего не ответил, просто покачал головой и в конце концов сделал прямо противоположное тому, что ему сказали: он притянул руку Маммона ближе.       — Этот символ. Я его знаю… — прошептал он. Словно в трансе, он потянулся к документу, вытащил его из стопки, которую держал Маммон, и внимательно просмотрел лист.       — Нет! Верни его! Сейчас же! — неистово закричал Маммон и бросился вперёд, пытаясь вырвать документ у Берни, на что Берни немедленно отреагировал. Он вскочил на ноги и вытянул руку, удерживая документ вне досягаемости Маммона.       — Зачем? Что с ним не так? Я просто хочу взглянуть на него.       — А я сказал «нет»! — прошипел Маммон, вставая так же быстро, как и Берни, и приближаясь к нему, отчего Берни автоматически попятился. — Это… это просто контракт! Ты не поймёшь! Верни его!       Контракт?       Берни скептически прищурился и снова уставился на бумагу. Что за контракт был настолько важным, что Маммон так себя вел? До сих пор Берни разрешали читать все его контракты. Он обрабатывал эту информацию конфиденциально, это было самоочевидно. Но что-то в поведении Маммона задело Берни за живое. Его жизненные показатели снова подскочили, и он был напряжен, как тетива лука, как будто хотел немедленно наброситься на Берни и вырвать у него газету. Но-но горе ему! Горе ему, если он снова будет вести себя… оскорбительно! Берни этого бы не потерпел. Что Маммон, казалось, понимал, потому что не подошел ближе. Вместо этого он стиснул челюсти и сжал руки в кулаки, прежде чем срочно протянуть одну руку, при этом его пальцы свело судорогой.       — Бернард. Пожалуйста. Ты НЕ хочешь это читать. Я… объясню тебе все это, но верни его мне! Пожалуйста, — внезапно тихо пробормотал он, впиваясь взглядом в Берни, и в нем шевельнулось тревожное чувство. Что-то было не так… Ужасно неправильно, и он снова покачал головой.       — Нет… Я хочу прочитать это… — он рискнул не согласиться и, наконец, опустил взгляд на контракт.       Это выглядело как один из стандартных контрактов Маммона, но вместо его обычного символа, логотипа его компании, в заголовке был помещен другой символ. Сначала Берни не знал, что с этим делать, но затем его программы сделали вывод, нашли запись символа в данных его памяти… и его маленький колокольчик вызвал бурю.       Становилось все громче и громче, пока звук не отозвался в слуховых сенсорах Берни подобно урагану. Его программы внезапно прекратились, и если бы он был живым существом, то перестал бы дышать.       Этот символ…       Это был… знак… на его затылке…       Подпись его бывшего владельца…       Мастера Валентино…       Замерший, Берни зациклился на странице. Документ… контракт…       Все внутри него напряглось, как будто кто-то закручивал узлы в его схемах, и его процессоры замедлились.       Перестали работать.       Все перестало работать. Его система. Время. Ад.       Подпись… почему…       — Почему… подпись м-мастера Валентино… на одном из т-твоих контрактов? — прошептал он, заставив Маммона замереть. Покачав головой, он протянул руку более настойчиво, почти умиротворяюще.       — Дай. Мне. Контракт. — Прохрипел Маммон дрожащим голосом, начиная двигаться очень медленно. Как будто Берни был загнанным в угол животным, которого он не хотел пугать. И вот что он чувствовал. С каждым процентом его уровень стресса возрастал.       И все же он знал это. Берни знал, что Маммон и Мастер Ва-Валентино знали друг друга… разговаривали друг с другом раньше. Маммон сам признал это. Когда он собирался отдать Берни кредитную карточку…       Э-Этот контракт был об этом, верно? О деньгах, которые Мастер Валентино переводил Маммону, верно? Так вот в чем дело? Н-не так ли? Разве не… это? Р-разве нет?       Берни надеялся на это, молился об этом, и постепенно его глаза вернулись к бумаге. Начали читать текст абзаца. Каждую строчку контракта. Но с каждым прочитанным словом… в нем росло все большее замешательство. Как будто кто-то бросал камни между его шестеренками, его процессоры замедлились, и его система начала давать сбои, в то время как он пытался понять смысл, пытался обработать это.       Что… что он там читал? Это… Этого не могло быть… Этого не могло быть! Н-н-не могло быть!.. Или могло? Н-Нет… Он снова прочитал контракт. На этот раз быстрее… И снова… И снова. Пока отдельные слова не начали выделяться, они, как стрелы, сверлили глаза Берни.

      Контракт… Маммон и Валентино… одолжить… арендовать… душу… Робот Физзаролли… деньги… доход… процент… Квартал красных фонарей … Душа… Разрушение… Душа… Робо-Физз… Душа… Робо-Физз… Душа… ДУША … Д-У-У-У-ША-А……д-ДУ-У-У-У-уША-а-а-а-А .....

      Вентиляционная система Берни вышла из строя, и в его механизмах раздался пронзительный СКРЕЖЕТ, как будто по чёрной доске скребли когтями. Его глаза расширились, и он не мог больше их открыть. Его голова начала дёргаться, и он открыл рот. Снова закрыл его. Открыл. Закрыл. Открыл… Раздался писк. Его голосовые процессоры перестали работать, вышли из строя, а тело начало дрожать. Пошатываясь, он поднял голову и уставился на Маммона.       Маммон.       Его Маммон.       Его господин.       Его особенный демон.       Монстр…       — Что… это… такое? — прохрипел он дрожащим голосом, с трудом концентрируясь. Его взгляд то и дело возвращался к контракту. Снова и снова к этим важным словам. Затем снова к Маммону.       Этого… не может быть. Это была одна из его шуток. Его мерзких, отвратительных шуток. Не так ли? Он не получил ответа.       — Это… обо мне? Это обо… мне… Я прав?       Ответа нет.       М-Маммон…?       Ответа нет.       Маммон просто уставился на него. Открыл рот. Закрыл его. Прикусил губу — и посмотрел в сторону.       Берни напрягся. Теперь он знал, что это значит. Если Маммон не отвечает. Это означало только одно — это правда!       О НЕбЕсА…! О-о-О-о, Люцифер…! Все се-е-емь Колец…!       Оглушительный ВИЗГ разнёсся по комнате, и Берни поморщился, напрягшись. Его процессоры раскалились, пока он лихорадочно пытался обработать новую информацию. Но это-это не с-с-сработало! Он н-не мог найти решение! Н-никакого решения! Не мог вычислить в-вероятность! Нужная ему в-в-переменная была неосязаемой! Н-недоступной! Расчёт не сходится — не сходится! Н-не может сходиться! Потому что это… это невозможно! Невозможно! Ч-что-то в этом роде… не может быть! Или… может?       Начали появляться сообщения об ошибках, большими красными буквами вспыхивающие перед его внутренними датчиками. Одно за другим. Они замедляли его, были ошеломляющими, и уровень его стресса начал расти.              Перегружая систему вентиляции, и его тело начало трястись еще сильнее. Все время… когда он был в отчаянии… потому что отличался от других роботов, потому что думал иначе, чем они, когда он был в конфликте со своей системой, со своим кодированием… Вся боль! Все его страхи!!! Они были напрасны, потому что…!       — Означает ли это, что… Я… вовсе… не д-дефективный…? — Прохрипел Берни, едва слыша собственный голос среди всего шума внутри себя. И все же он должен был это произнести. — Означает ли это, что… Я… совсем не сломан…? Я… У меня есть…д-д… д-д-д-д-д-д-д-душа… ?       О, Люцифер!       База данных Берни наводнила его определениями этого слова. Со значением, стоящим за ним, наукой, верой. Из ада, царства смертных, небесного царства. Какую ценность имела душа… К чему это привело! К определениям добавились стопки файлов. Загруженные из его памяти, окружили Берни, навалились на него, угрожая прорваться, как пористая плотина. Если это было правдой, если это действительно было правдой… тогда он не был дефектным… и никогда им не был!       У него вырвался стон, и он обхватил себя руками, раскачиваясь на месте, пока краем глаза не увидел, что Маммон приближается. Он попятился и вскинул голову. Внезапно Маммон остановился прямо перед ним, но все, что увидел Берни, была подпись на контракте. Подпись Маммона. Это была его! ЕГО! Не мастера Валентино! Это был знак Маммона… вместе с подписью мастера Валентино…на этом ужасном, отвратительно жестоком… контракте!       — Ты… знал, — выдавил из себя Берни. — Ты всё время знал. Это… был ты… Ты… Ты позволил ему… ТЫ… а-а я… Я… — Берни застыл от внезапного осознания, и его система дала сбой. Ввод данных был слишком большим, уровень стресса — слишком высоким… Его атаковали предупреждения. Сбой системы был неизбежен. Конфликт, с которым ему ещё не приходилось сталкиваться, настиг его. Ударил, как метеорит. Вместе с вопросом, настолько возмутительным, что он едва осмеливался даже думать о нём.       КЕМ он был…? Ч-чем…?       Он беспомощно уставился на Маммона. На монстра, который составил этот контракт. Подписал его… дал Мастеру Валентино… душу… дал ему… Берни… для его… пыточного заведения!       ОШИБКА!!!       ВНИМАНИЕ!!!       ОПАСНОСТЬ АВАРИИ!       ОПАСНОСТЬ АВАРИИ!!!       — Берни, тебе нужно успокоиться! — донесся до него откуда-то голос Маммона, но Берни не мог ответить. Что-то внутри него щелкнуло, и он потерял связь со всем вокруг. Застыл как вкопанный. Уставился. Он даже не слышал звуков, издаваемых его телом. Тишина открылась внутри него, выросла и поглотила все внутри. И вокруг него. Тишина. Оцепенение.       Впереди он узнал расплывчатую фигуру. Его визуальные сенсоры мерцали, слуховые процессоры продолжали активироваться и деактивироваться — но этого было достаточно для одной вещи.       Он неуверенно поднял одну руку, протянул ее фигуре, идущей к нему, и покачал головой. Обмякнув, он уронил другую руку. Отпустил контракт, который соскользнул на пол, и Берни уставился в неопределенную точку, пока тот гремел и скрипел у него внутри.       Знал.       Позволил.       С полным правом…       — Берни, пчёлка, мое сокровище, послушай. Ты должен понять, это было давным-давно…! Все изменилось! Я изменился! Я не мог знать, что… Я не хотел…!       Он продолжал в том же духе.       Берни не слушал.       Не поднял глаз. Ему было наплевать на голос, который так горько хотел объясниться. Даже заботился… Но не в этот раз. На этот раз Берни не купился. Не смог. Не стал бы. Все его функции были заморожены.       — неТ, — это все, что он смог выдавить. Все, что ему нужно было сообщить Маммону. «Нет». С этими словами он повернулся. Пришел в движение. Направился к выходу из комнаты.       — Берни! Подожди! Позволь мне объяснить! — голос последовал за ним, но ответ остался прежним.       — неТ…       Голос продолжал преследовать его ещё какое-то время. Но Берни не отвечал. Не слышал слов, которые сливались в белый шум. Превращались в невнятное бормотание. Словно в трансе, Берни вышел в коридор, включив автопилот, и пошёл. По мягкому ковру на полу. Мимо элегантно украшенных стен. Мимо демонов и грешников. Спустился по лестнице. Или это был лифт? Через вестибюль. Теперь здесь было больше демонов… Никто не обращал на него внимания. Они игнорировали его. А Берни игнорировал их.       Он продолжал идти, пока его система… или… его голова… всё ещё пыталась обработать информацию. Но его двигательная система работала. Поэтому он продолжал идти. Может быть… в конце концов ему удастся навести порядок в хаосе. Распределить всё по категориям. Обработать. Понять…       Душа…       Душа…       Душа…       Исправен…       Исправен…       Символ Маммона…       Контракт Маммона…       Душа Маммона……       Тело Берни содрогнулось от сильного толчка, и каждый кабель, каждый винт, каждый контакт в его теле застонали и заныли. Он снова обхватил себя руками, прищурился и стал пробираться сквозь толпу. Он лавировал между демонами, которые бросали на него растерянные взгляды, но Берни не обращал на них внимания. На них и на их взгляды. Взгляды… которые были направлены на уродливого подержанного робота. На Роботизированного Физзаролли. На копии единственного и неповторимого Физзаролли. На секс-игрушку.       Берни был всем этим. Всем, во что он когда-либо верил. Это был он. И ничего больше. Он был хорош только в одном, и даже в этом он всегда поступал неправильно… Т-так что он смирился с тем, что он дефектный и никогда не станет хорошим нормальным роботом… А теперь… теперь всё было неправильно? В-всё было л-ложью? Ложью, которую знал Маммон. Которую он помогал распространять. И он ничего не сказал! Всё это время! Даже несмотря на то, что он знал о проблемах Берни! Он всё видел. Но не сказал ни слова! Ни слова не сказал! Он просто продолжал лгать. Утверждал, что… любит его…       Было ли это правдой? Или это тоже было ложью? Действительно ли он л-Ю-Б-И-Л Берни? Или он л-Ю-Б-И-Л… копию Физзаролли? Робота? Секс-игрушку? Или… душу? Душу, которая всё равно принадлежала ему. Пришла из его бассейна теневых рабов…       Сколько раз он говорил ему об этом?! Что Берни принадлежит ему?! Сколько раз?! И Берни всегда думал, что это просто фраза… просто поговорка! Н-но это было не так… Это было совсем не так!       Ооо, Люцифер, почему?!       Почему он был таким… злым?       В груди Берни заурчало, и он захныкал, заметив, что его программа слёз активируется. Но-но что её активировало? Его система? Или… его д-д-д-душа? Откуда взялось это желание плакать? Было ли это настоящим чувством? Было ли оно запрограммировано?       Файл памяти всплыл на поверхность… или… это было настоящее воспоминание? Он не знал, но вдруг услышал голос Маммона, услышал… как тот притворялся. Как он лгал. Как он сознательно говорил вещи, которые казались Берни такими… важными! Такими мудрыми и понимающими. Но они потеряли смысл и растворились.       «И кто сказал, что твои эмоции стоят меньше только потому, что твое тело механическое? Они реальны для тебя, поэтому они имеют такую же ценность.»       Это то, что он сказал. ЭТО то, что он сказал ему! Потому что он знал! Потому что он знал правду!       Резко остановившись, Берни не смог сделать больше ни шага и уставился на землю перед собой. Асфальт. Красный. Как и все остальное на этом Кольце. Все было красным. Вокруг него ходили демоны. Он слышал шум движения на главной улице рядом с собой. Все это ударило ему в голову, перегрузило сенсоры и превратилось в водоворот, который угрожал поглотить его целиком. Это было так, как будто земля разверзлась под ним и утащила его в великое ничто.       Он медленно поднял голову и, погрузившись в раздумья, отвел взгляд в сторону, запнувшись в тот самый момент.       Витрины магазинов выстроились рядом с ним, показывая его отражение. Показывали робота, шута. Плохую копию Физзаролли. Но… он не был копией. Никогда ею не был. Слишком часто мучился из-за этого факта. Но, если он не был Физзаролли, даже не покорной версией Физзаролли… кем он был тогда? КЕМ он был…?       Душой…? Роботом? Роботом с душой? Демоном? Демоном с телом робота? Кем он был, кем он был, кем он был…?! И что ему теперь делать? В чём смысл всего этого? Что, что, что?       Писк внутри него становился всё громче, нагрузка была слишком высокой, и его процессоры больше не справлялись, не понимали конфликта. Не могли найти решение. Потому что решения не было. Потому что в этом не было смысла. Ничто больше не имело смысла! Всё было неправильно! Он был неправильным… Он был…       Отражение в окне изменилось. Внезапно все стало красным, и из ниоткуда появились четыре руки. Сбитый с толку, Берни наклонил голову, не понимая, что он видит — затем руки схватили его! Они не были плодом его воображения! У него не было проблем с глазами! Они схватили его, схватили за руки, за шею, зажали рот и потащили на улицу.       Навстречу… большому лимузину!       — Попался! — прошипели ему в ухо, и Берни замер, когда слишком знакомый голос достиг его слуховых процессоров. Как по команде, хаос мыслей внутри него исчез, и по его телу пробежал поток электрических волн.       О, нет…       Н-Нет…! НЕТ!       Он медленно повернул голову, посмотрел вверх — и его процессоры остановились.       Окутанная красным дымом огромная фигура нависла над ним. На лице была вырезана лучезарная улыбка, в то время как красные глаза убийственно смотрели на него сквозь солнцезащитные очки в форме сердца. Н-Н-Н-Е-Е-Е-Т!       Система на пределе возможностей!!!       Система на пределе возможностей!!!       — Ну, ну, посмотри, что попалось мне на пути! Какое счастливое совпадение. Я повсюду искал тебя, милый. То, что я нашел тебя именно здесь, должно быть, это судьба! — прощебетал мастер Валентино, и его очаровательный голос, сочащийся ненавистью, пробежал по мозгам Берни, как свежее масло. Ооо, как он тосковал по этому голосу! Как… он ненавидел его!       Он прищурился, пытаясь освободиться от железной хватки, н-н-но прежде, чем он смог даже попытаться, его система заблокировала эту мысль огромным тяжелым болтом, и внезапно он больше не мог двигаться.       Нет. Ему НЕ разрешалось идти против Мастера Валентино. Это было ЗАПРЕЩЕНО. Берни НЕ разрешалось противоречить. Ему НЕ разрешалось сопротивляться. Валентино был Владельцем.       Посмеиваясь, он убрал руку с шеи Берни, погладил его по щеке и одарил ухмылкой, такой же глубокой и опустошенной, как глубочайшая пропасть в каньонах Гнева.       — Пора идти домой, мой милый Номер Три. Твои клиенты уже соскучились по тебе~