Закулисье

      Берни медленно провёл смычком по струнам своей скрипки, регулируя положение руки и пальцев, чтобы попадать в нужные ноты, и повторил этот процесс с предельной точностью и осторожностью. Он не хотел сломать свой драгоценный инструмент из-за нетерпения или небрежности. Но было важно регулярно практиковаться. Поэтому он повторял этот процесс снова и снова, играя различные гаммы вверх и вниз, пока каждый палец не окажется на своём месте. Это было непросто. По совету Маммона он воздержался от скачивания соответствующего программного обеспечения или поиска руководств в Hellnet, которые могли бы облегчить процесс обучения. На самом деле он заблокировал все ключевые слова, чтобы система не могла его обмануть. Потому что время от времени подпрограммы пытались самостоятельно установить новое ПО и настройки.       Но нет!       Берни хотел учиться без этого преимущества. Он хотел делать всё правильно. Как-как-как… как сделал бы настоящий демон. Тем более что так он мог наслаждаться уроками самого Маммона. Как правильно обращаться со скрипкой и инструментом, как ухаживать за струнами и смычком, как правильно стоять, как правильно держать голову, как читать ноты. Всему этому его научил господин, и это уже принесло им много часов, проведённых вместе в чудесной музыкальной комнате Маммона. В любимой комнате Берни!       Всякий раз, когда он мог, он был здесь. Как сейчас — и даже если он всё ещё был далёк от идеальной игры, он сохранял каждый маленький успех и понемногу совершенствовался.       Улыбнувшись, он закрыл глаза и провёл смычком вверх-вниз, извлекая низкие и высокие ноты из своей скрипки, и великолепный дымчатый, чистый звук наполнил комнату. Очаровал его. Напевал в унисон с его схемами, успокаивая его систему. И самое приятное было то, что он создавал эту музыку! Он! Могло ли быть для робота большее счастье?       Наконец, он взял последнюю ноту, насладился тем, как затих звук, и, наконец, отложил смычок, открыв глаза. Готово! Теперь он освоил гаммы почти в совершенстве! Может быть, они скоро начнут репетировать первую пьесу? О, это было бы замечательно! Конечно, он был рад, что вообще может играть! Требовать еще больше, чем он уже получал, казалось такой неблагодарностью, но полноценная песня — это нечто иное, чем гаммы.       Внезапно раздался хлопок, и пораженный Берни моргнул, развернулся — и тут же его микросхемы заулюлюкали. Маммон стоял в дверях музыкальной комнаты, прислонившись к раме, аплодируя ему.       — Действительно превосходно. Ты становишься лучше с каждым разом, Би~ — похвалил он и, оттолкнувшись от двери, неторопливо подошел.       Берни застенчиво улыбнулся и покачал плечами взад-вперед. Похвала Маммона глубоко проникла в его мозг и невероятно польстила ему.       — Большое вам спасибо. У меня отличный учитель.       — Правда? — Ухмыляясь, Маммон подошел к Берни и наклонил его голову, прежде чем протянуть руку, снова кладя скрипку на плечи Берни. Он положил свои пальцы на пальцы Берни и направил их на шейку скрипки и гриф. — Не забудь дать пальцам отдохнуть. Это даст тебе лучшее представление о положении и пространстве между ними.       Ох! Берни моргнул при этих словах и кивнул. Он вспомнил этот намек, а также понял, почему Маммон настоял на том, чтобы он это сделал. Однако, он, казалось, забыл, что Берни был роботом… Его расчеты позволили очень легко определить пространство, поэтому он уже мог класть пальцы на струны одну за другой. Однако настоящий демон не смог бы этого сделать, поэтому техника, на которую ссылался Маммон, вероятно, лучше подходила для живого существа.       — Я понимаю. Прости. Я постараюсь быть лучше, — пробормотал он и прикусил губу, наблюдая, как Маммон правильно складывает пальцы, решив оставить объяснение при себе. Таким образом, Маммон каждый раз оказывался так восхитительно близко к нему и даже прикасался к нему во время их упражнений… Он не хотел пропустить это. И-и не похоже, что он лгал. Даже если его система хотела убедить его в этом и сделала ему выговор за эту «ложь», но он был только рад смириться с этим, если чувствовал в ответ близость Маммона.       К сожалению, Маммон отступил слишком рано, и вздохнув, Берни посмотрел ему вслед, аккуратно положив скрипку и смычок обратно в футляр для скрипки, прежде чем снова повернуться к своему господину. Он выглядел потрясающе, одетый в свой лучший костюм — тот костюм, который, как он знал, особенно обожал Берни. Когда его господин заметил его взгляд, он широко улыбнулся и развел руками, многозначительно приподняв брови.       — Тебе нравится то, что ты видишь? — самодовольно спросил он, на что терморегуляторы Берни включились и согрели его щеки. Он скромно кивнул и подошел, потянулся за галстуком в зеленую полоску и поправил его.       — Действительно, очень аккуратно, мой дорогой сэр. — Он немного поколебался, прежде чем, прищурившись, посмотреть на Маммона и откашлявшись, осмелился сказать что-то… нескромное. — Ты определенно точно знаешь, что надеть, чтобы… завести меня.       Глаза Маммона загорелись энтузиазмом, а его острые зубы сверкнули. То, насколько его господин любил комплименты и похвалу, стало очевидным для Берни во время их визита в торговый центр. Как Модель Любви, у которой был доступ ко всем функциям и всей информации о сфере похоти и секса, он теперь знал, каким особым фетишем наслаждался Маммон. Вероятно, сам он об этом не подозревал, а если и подозревал, то очень хорошо преувеличивал. Или, лучше сказать, не стал об этом подробно рассказывать.              Тем не менее, Берни изо всех сил старался не загружать воспоминания о том дне в свою активную память. Это было слишком… неловко! То, что он посмел сделать! На что его вынудила вспышка гнева! Это было крайне неуместно и заслуживало наказания! С-с другой стороны, Маммон… охотно подыграл…       Ах! Берни быстро покачал головой и закрыл папку, которую он создал в тот день — и которая была полна озорных выражений лица Маммона…       Нет! Ему лучше не думать об этом. Как покорной модели, то, что он сделал, было вообще недопустимо! Н-Но, строго говоря, в тот день прорвалась его доминирующая сторона, и доминирующим моделям было позволено так себя вести…       Все из-за этой ужасной ревности, и, если честно, его схемы и шестеренки все еще стонали, когда он думал о Маммоне, флиртующем с этой идеальной демонессой. Просто потому, что она была живым существом… Только потому, что она могла чувствовать жадность, из которой Маммон черпал свою силу. Берни знал, что он тоже излучал эмоции. Большой Оззи сказал ему… Но этого было недостаточно, чтобы так воспламенить Маммона. Если бы он был настоящим демоном, это, конечно, выглядело бы по-другому. Вот почему он поставил перед собой новую цель. Как робот Физзаролли, частью его базовой программы было выглядеть как можно более реалистично. Но он ставил планку еще выше — и старался подобраться как можно ближе к живому существу. Даже без плоти, крови и сильных эмоций… Чтобы он действительно был достаточно хорош для Маммона… Для своего господина. Его господин… ЕГО! Е-Г-ГО Н-НА-А-АГЛЫЙ ГО-О-СПОДИН-Н!!!       Н-нет! Ему нельзя было расстраиваться! Мысли об этой демонице каждый раз раздражали его, и он чувствовал, как внутри него что-то щёлкает, каждый раз, когда её образ появлялся перед его внутренними зрительными рецепторами. Он не хотел снова потерпеть фиаско, как в кладовой, поэтому ему нужно было быстро успокоиться, пока его… красная сторона, как Маммон называл его необузданное состояние, снова не проявилась.       С другой стороны… Маммон не жаловался, несмотря на то, что Берни многого от него требовал. Н-наоборот! С тех пор Маммон очень остро реагировал даже на малейшее проявление внимания и крутился вокруг Берни, как кошка, требующая ласки. Берни не понимал, в чём дело, но с тех пор всё было… по-другому. Более интимно. В более чем позитивном ключе!       Щекотка на подбородке отвлекла Берни от размышлений, и он вздрогнул, когда кончик хвоста Маммона заставил его поднять голову.       — Кто-то глубоко задумался. Что могло тебя так отвлечь? — небрежно спросил Маммон, на что Берни моргнул, а затем улыбнулся.       — Прости… Я просто думал о том, как классно ты выглядишь. Вот и всё.       — Приятно слышать, — начал Маммон, прежде чем потянуться за шутовским колпаком Берни и поиграть с колокольчиком в форме сердца. Он медленно окинул взглядом Берни и внезапно откашлялся. Нахмурился. — А ты? Готов?       Готов? О да! Конечно! Деловая поездка! Они уезжали сегодня, и Берни закончил сборы раньше Маммона. Это было потому, что у него было всего несколько вещей. И поэтому он также успел потренироваться со своей скрипкой. Однако по взглядам Маммона Берни понял, что тот недоволен его выбором одежды, и неуверенно посмотрел на себя, прижав руки к груди. Он впервые сам решил, что ему надеть, и спонтанно выбрал что-то из своего нового гардероба. Как обычно говорил ему Маммон, он принял решение. Но, видимо, он принял неверное решение.       — Я-я знаю, ты предпочел бы костюм, так я выглядел бы более респектабельно. И я переоденусь перед тем, как мы пойдем на встречу! Обещаю! Я упаковал костюмы и другую одежду! Но… этот наряд такой красивый. Можно мне его надеть? Пожалуйста? — Он осторожно потянул за свою верхнюю одежду, которая немного напоминала лиф и была сделана из белых оборок и множества фиолетовых лент. Для этого он выбрал такую же фиолетовую юбку, которую ему купил Маммон. На ней был клетчатый узор, множество складок, а по подолу были кружева. Берни также любил свои костюмы. Ему понравилось, как он выглядел, и что к нему относились более серьезно! Что к нему не подходили и не обращались как к простому шуту или секс-кукле. Однако его выбор одежды сделал его более женственным, кукольным, как сказал Маммон, но… почему-то ему это тоже нравилось. Особенно если вспомнить украдкой взгляды, которые его господин бросал на него всякий раз, когда он надевал юбку.       Даже сейчас взгляд Маммона был прикован к юбке, и он нерешительно нахмурился, ничего не ответив. Мх… возможно, Берни смог бы убедить его, чтобы он снова осмелился на что-то дерзкое. Он осторожно взял подол юбки в руки и приподнял его, немного отведя в сторону, чтобы показать ее во всей красе.       — Посмотри, как красиво это смотрится! — объявил он и закружился на месте, позволяя юбке развеваться. Но не слишком высоко, чтобы ничего неподобающего не мелькнуло. Ткань развевалась, образуя соблазнительные складки, и Берни хихикнул. — Ну, что скажешь? Можно мне?       В ответ Маммон без раздумий схватил его и поднял на руки, после чего из Берни вырвался испуганный писк. Руки Маммона обхватили его за талию, и прежде чем он успел опомниться, его губы накрыли поцелуем. На этот раз без просьб и объявлений, но… это было нормально. Это было нормально, потому что это был Маммон, и Берни растаял. Прислонившись к своему господину, он обхватил его руками за сильную шею.       — Тебе не нужно спрашивать, — выдохнул Маммон в поцелуе, продолжая прижимать его к себе одной рукой, а другой поглаживая щёку Берни. — Только не позволяй никому забираться туда… кто знает, что может случиться~       Посмеиваясь, Берни кивнул.       — Только достойный может это сделать, мой господин.       Глаза Маммона снова загорелись, казалось, что он хочет съесть его, но, в отличие от предыдущего раза, Берни больше не находил этот взгляд тревожным. Он понял значение, знал, что Маммон был готов дать в любое время. Он также знал, что Маммон был готов получить взамен…       Как будто этого знака привязанности было недостаточно, Маммон прислонился лбом ко лбу Берни и прижался к нему, на что Берни немедленно отреагировал. Он протянул руку и положил ладонь на голову Маммона, поглаживая его. Жест, который Маммону особенно нравился, поэтому Берни вознаграждал его. В-в нужном количестве, конечно. В противном случае это потеряло бы смысл. Но сейчас он это заслужил, и Берни не мог не чувствовать глубокого удовлетворения, поднимающегося в нем. Всякий раз, когда Маммон так преданно прижимался к нему, так открыто наслаждался его прикосновениями, внутри у него все переворачивалось, и он начинал болтать ногами вверх-вниз, хихикая, что, конечно, выглядело глупо. И все же… он так наслаждался собой.       В конце концов, Маммон опустил его обратно и усадил на табурет у пианино, встав перед ним на колени и глядя на руки Берни. Он поцеловал их обе, прежде чем поднять глаза. На его обычно сварливом лице было нежное выражение, и это заставило внутренности Берни замереть.       — У меня есть для тебя подарок, — озорно объявил он. — Хочешь посмотреть?       Е-еще один подарок? О, небеса!       Застигнутый врасплох, Берни ссутулил плечи и прикусил губу. Он не заслуживал стольких подарков, которые ему дарил Маммон… Хотя это был способ Маммона выразить свою привязанность.              Материальными вещами. Не покупая привязанность Берни, это был… просто его способ. Мастер Физз сказал ему, что Большой Оззи тоже так делал, хотя по другим причинам, с той лишь разницей, что мастер Физз мог сам покупать все необходимое, и чем больше Маммон осыпал Берни подарками, тем больше Берни думал о кредитной карточке, которую предложил ему его господин. Даже если бы это были кровавые деньги, они позволили бы ему… покупать подарки. Обеспечивать себя! В любом случае, он больше не будет опустошать карман Маммона…       Его повелитель посмотрел на него, нахмурив брови, прежде чем откинуться назад.       — Энтузиазм выглядит по-другому, — раздраженно проворчал он, после чего Берни расширил глаза и умиротворяюще поднял руки.       — П-прости, не пойми это неправильно! Это… это просто… ты уже так много дал мне. А я тебе ничего…       При этих словах обиженная морщинка на лбу Маммона исчезла, и снова появилась мягкая улыбка. Снова поцеловав руки Берни, Маммон прижался к ним щекой.        — И я хочу дать тебе больше. Я хочу положить весь Ад к твоим ногам. Моя драгоценная жемчужина.       Ч-что?!       Озадаченный, Берни уставился на своего господина, не зная, чего Маммон ожидает от него. Не зная, что сказать в ответ. За исключением того, что это было… слишком большой честью! Маммону не следовало говорить ему таких вещей! Даже — даже при том, что он якобы любил его… ЕГО… неисправного Робо-Физза — который путал схемы Берни каждый раз, когда он думал об этом, — он не заслуживал таких громких слов. Это не должно было быть настолько щедрым. Ему было достаточно всех этих мелочей. Но в то же время он знал своего господина и не хотел его обидеть. Берни откашлялся, быстро заглянул в свой словарь, поискал подходящие ответы и остановился на самом простом. Самое простое обычно срабатывало лучше всего!       — Что… что это? Могу я посмотреть?       Зеленые глаза Маммона вспыхнули, как огненный вулкан, и он вскочил на ноги.       — Подожди здесь. — С этими словами он выскочил из комнаты и вернулся через несколько мгновений с большой коробкой. Он снова сел перед Берни и положил коробку ему на колени. — Возможно, это не так уж и важно, как ты думаешь. Но это символично. Вот почему я хочу, чтобы ты его надел.       Надел это? О, может быть, это какая-то новая одежда? В Берни проснулось любопытство, и он осторожно погладил гладкую белую поверхность коробки. Он прищурился, глядя на Маммона, который кивнул ему, и наконец Берни открыл коробку. Он осторожно поднял большую продолговатую крышку и заглянул внутрь. То, что он увидел, заставило его замереть, потому что то, что лежало внутри, удивило и озадачило его.       Перед ним был шутовской колпак. Он выглядел почти точно так же, как тот, который он обычно носил. У него был тот же узор и те же пастельные цвета, но все же он выглядел по-другому. Верхняя часть была ярко-зеленого цвета, соответствующего цветовой гамме Маммона, а вместо эмблемы Большого Оззи в форме сердца на лбу колпака красовалась эмблема Маммона — его отличительный символ Души. Символ, который был на всех его компакт-дисках. На всех его продуктах. На всем, что ему принадлежало. На всем, что он ценил. На всем, чем он хотел похвастаться. Это был… символ статуса.       И он хотел, чтобы Берни надел это.       Его процессы остановились, когда до него дошел смысл, и он неуверенно поискал взгляд Маммона, который выжидающе наблюдал за ним.       — Сделан на заказ. Для тебя. Только лучшие ткани. Когда ты наденешь его, все узнают, кому ты принадлежишь, — восторженно заявил он, быстро кивнув ему, только Берни все еще не знал, что сказать или что будет уместно. Вместо этого он задумчиво провел рукой по ткани. Коснулся символа.       Все будут знать, кому он принадлежит… все. Это сделает его Робо-Физзом Принца Маммона. Все будут знать! Эта мысль начала успокаивать его, с каждой секундой радуя всё больше, и он забеспокоился, пытаясь взять себя в руки, но безуспешно.       Он поспешно отложил коробку в сторону, на что Маммон сначала обиделся, но затем Берни соскользнул со стула и обнял Маммона. Крепко прижав его к себе.       — Спасибо, — прошептал он, потому что это был единственный уместный ответ. Всё остальное было второстепенным. Все это увидят! Все это узнают! Маммону не стыдно показать это! Не стыдно… показать его! Э-Это было больше, чем честь, и Берни был так рад, что его мозг с трудом справлялся с обработкой информации.       — Можно мне уже надеть его? — спросил он с задержкой, на что Маммон кивнул.       — Для этого я его и заказал.       Этого Берни было достаточно. Быстро взяв коробку со стула и поставив ее на пол перед ними, он потянулся за своим колпаком и стянул его с головы — чего он обычно избегал. Ему не нравилось то, что было скрыто под ним, и он казался еще уродливее без колпака, с этими странными рожко-заменителями, которые делали его похожим на лысого голого кролика.       Маммон, с другой стороны, ухмыльнулся, глядя на дисплей, и провел рукой по лысой голове Берни. Позволил своим пальцам пробежаться по странным изогнутым рогам, которые торчали из его черепа — и с легкостью согнул.       — Возможно, Физз выбрал для тебя неправильное имя. Не Берни… Банни — это то, как он должен был называть тебя, — пошутил он, и Берни скорчил гримасу. Как подло! Это было не смешно! Тем более, что Маммон знал, что Берни не нравится, когда его так называют.       Его господин, тем временем, продолжал ласкать его — позволив своим пальцам скользнуть по затылку, где был выгравирован ужасный товарный знак его бывшего владельца, и Берни невольно вздрогнул. Лучше бы он быстро надел новый колпак. Совсем без головного убора он чувствовал себя… странно беззащитным. Поэтому он достал свой подарок из коробки и осторожно надел его. Расправил ткань, пока колпак не подошел должным образом, прежде чем взглянуть на Маммона.       — Тебе нравится?       Ответа не последовало. Маммон просто ухмыльнулся ему, и опасная искра вспыхнула в его глазах. Искра, которую Берни знал, означала, что Маммон был более чем доволен. Он был взволнован, ему пришлось сдерживать себя от слишком сильной реакции. Результатом стала эта странная застывшая ухмылка… Наконец, Маммон нащупал символ Души и кивнул.       — Идеально.       Идеальный… У Берни зазвонил колокольчик, и его вентиляционная система завыла громко и пронзительно. Идеальный! Маммон назвал его идеальным! Это была высшая степень похвалы, и его система бурно отреагировала, отметив этот момент как важный. Более чем важный! Важная веха!!! Х—Хотя он этого и не заслуживал. В конце концов, он всего лишь надел колпак! И все же… это наполнило его гордостью. Как неприлично! Он не должен быть тщеславным! Берни быстро прижал руки к лицу, не выдержав взгляда своего господина, который только усмехнулся — и, наконец, поднялся. Он приглашающе протянул руку, и через несколько минут Берни освободился от своей застенчивости, полной стыда, и тоже встал.       Они вышли из музыкальной комнаты, и Маммон направился к выходу из башни.       — Очень хорошо. Похоже, все подготовлено. Мы можем уходить, — объявил он, доставая телефон и делая вид, что проверяет какие-то сообщения. Берни кивнул в ответ, и Маммон убрал телефон, подойдя к их удобному багажу. Ларсон отправит его в соответствующие отели, как Маммон объяснил ранее, пока они будут путешествовать порталом.       — Мы начнем в Гордыне, а затем будем продвигаться вниз с вершины. На этот раз в Гордыне есть чем заняться… Помимо деловых ужинов и встреч, предстоит другая работа. И я… — он объяснил во второй раз, но затем внезапно запнулся, и Берни склонил голову набок.       — Да? — спросил он через несколько минут, когда Маммон просто стоял и смотрел на него, покачиваясь на месте, но не переходя к сути. Это было необычно. Особенно когда он говорил о своей работе. Он никогда не стеснялся в выражениях, всегда знал факты и всегда знал, что должен сказать. Однако сейчас ему было трудно подбирать слова, и Берни тоже становился беспокойным. Ему не нравился тот факт, что из всех мест им пришлось начинать в Гордыне. Но Маммон заверил его, что ничего не случится. Он будет хорошо заботиться о нем. И Берни поверил ему! В конце концов, Маммон был смертным грехом! Кто бы посмел обидеть его? Так что в его присутствии Берни был в безопасности. Тем не менее, он не мог избавиться от странных чувств по поводу Красного Кольца, и появилось слишком много файлов. Хотели пробиться на поверхность, но Берни немедленно закрыл их.       Наконец, Маммон прочистил горло и потянулся за своим портфелем. Единственное часть багажа, которую он никогда не выпускал из виду. Другой рукой он нащупал руку Берни, поднес ее ко рту и поцеловал, оставив Берни ошеломленным.       — Мне… нужно поговорить с тобой кое о чем. В Гордыне. После собраний. Это касается кое-чего, что касается нас. Но я хочу обсудить это с тобой наедине. Ты имеешь право знать…       Ч-что? Почему-то это прозвучало совсем не хорошо, и уровень стресса Берни начал расти, увеличившись с нуля до сорока процентов.       — О-о… хорошо, — пробормотал он, но не смог избавиться от странного чувства. У него скрутило внутренности, и, наконец, громкий скрип в груди выдал его. — Я-я сделал что-то не так? Тебе что-то во мне не нравится? И-или это из-за того, что произошло на днях? В… в… торговом центре? Я сказал, что мне жаль! Прости! Я не хотел тебя унизить! Я-я-я… — Его голосовой процессор дал сбой, и он застрял, нервно глядя в пол, пытаясь просчитать реакцию Маммона. Прошли различные сценарии, в которых он сделал что-то не так, и Маммон, возможно, хотел поговорить об этом. М-Может быть, он все-таки не хотел его и отправит обратно к Мастеру Физзу и Большому Оззи? Навсегда?! Что было неплохо! Конечно, нет, он не был неблагодарным! Он любил мастера Физзаролли и Большого Оззи, но… Маммона он любил больше. По-другому. Совсем по-другому. Он выбрал его. Он был особенной персоной.       Или Маммон хотел…       вернуть его …?       В конце концов… Мастер Ва- … Он жил в Гордыне…       Нет. О, нет! Этого—этого не могло быть! Тем более, что он только что подарил ему новый колпак. Символ статуса! Символ, который показывал всем, кому он принадлежал!       Скрип стал оглушительным, и Берни охватила паника. За миллисекунды уровень его стресса достиг девяносто девяти процентов, и он начал дрожать. Он поспешно шагнул вперёд, схватил Маммона за руки, крепко сжал их и покачал головой.       — П-пожалуйста, не отсылай меня т-т-туда! Т-ты сказал, что н-никогда так не сделаешь! П-прости меня! Ч-что бы я ни сделал! П-прости-прости-прости! Пожалуйста!       Удивлённый, Маммон уставился на него, а затем вздохнул, опустил плечи и провёл рукой по лицу.       — Всё хорошо, всё хорошо. Успокойся. Не устраивай истерику. Дело не в этом. Я же сказал тебе… дело в нас. Я не прогоняю тебя. Наоборот…       — П-правда?       — Правда. Я обещаю. А теперь успокойся.       Вот только Берни не мог так просто успокоиться. Его система просчитывала всё больше и больше сценариев, и незнание того, чего ожидать, приводило его в панику.       — Но-но-но… Но мы идём в Г-г-гордыню… и там… там-там…       Услышав это, его господин сочувственно расширил глаза, и не успел Берни опомниться, как его снова подняли. Однако в этот раз всё было по-другому. Маммон опустил его на руку и покачал головой.       — Никто не причинит тебе вреда. Я не позволю этому случиться. Где бы мы ни были. Ты мой. А я… твой.       Его последняя фраза внезапно успокоила Берни, и его колокольчик зазвенел. Он неохотно посмотрел в глаза Маммону и наконец кивнул. Да. Он принадлежал Маммону. А Маммон… принадлежал ему. Ему просто нужно было довериться Маммону. Как бы трудно это ни было в данном случае. Напрягшись, он прижался к своему господину и вцепился в его одежду, уткнувшись лицом в бархатный жилет Маммона. Он был таким мягким и пах им. М-может, ему можно было… Спросить было неприлично. В конце концов, они направлялись на важную встречу. На кону была репутация Маммона. Конечно, он бы не позволил Берни… но он не собирался отстраняться от него. Он хотел остаться здесь. На его руке. В безопасности. И-и, строго говоря, он имел на это право… п-потому что… Это Маммон так его раззадорил.       Тем не менее, он не мог заставить себя спросить — да и не нужно было. Без лишних слов Маммон потянулся за портфелем и наконец-то начал двигаться. Он открыл портал, а Берни всё ещё сидел у него на руке. Так что ему разрешили остаться.       Слава аду, слава аду…       Неторопливо они прошли через портал и оказались по другую сторону на большом дворе. Контраст между зелёным и красным Кольцом заставил Берни на мгновение моргнуть, но его зрительные датчики быстро приспособились к новым условиям освещения. Он осторожно огляделся и оценил обстановку.       Очевидно, это был один из лучших районов. Берни узнал множество отелей и ресторанов, а также другие здания. Всё казалось очень современным… Не таким, как в знакомом ему районе. Демоны, которые повсюду ходили, тоже выглядели по-другому. На них была модная одежда и много украшений. Они выглядели богатыми и состоятельными и были очень заняты… А у некоторых из них даже был с собой Робо-Физз! Удивлённый Берни наклонил голову и вцепился в Маммона, который начал двигаться, направляясь к одному из больших зданий, вздымавшихся в небо Пентаграмм-Сити.       — Вот и все. Это наше место назначения, — наконец объявил Маммон, указывая на здание, которое, очевидно, принадлежало привокзальной площади, и Берни широко раскрыл глаза, ему пришлось сильно запрокинуть голову, чтобы разглядеть его высоту. «Отель «Красное яблоко» было написано большими буквами над входом, и сразу же активировалась база данных Берни. Согласно его исследованиям, это был один из самых дорогих и лучших отелей Прайда, который в основном посещала королевская знать или богатые демоны. Конечно… Маммон всегда выбирал лучшее. Тем более, что он принадлежал самому Люциферу Морнингстару.       Однако, прежде чем они вошли в отель, Маммон высадил его и позволил идти самому. Ч-что имело смысл! Маммон был здесь в своей официальной роли! Ему не подобало держать своего Робо-Физза на руках, как куклу. Большими шагами он направился к отелю, а Берни следовал за ним по пятам. В нескольких метрах от главного входа их ждала красная ковровая дорожка, и два опрятно одетых грешника бурно приветствовали их. С глубокими поклонами они распахнули гигантские двойные двери и нервно обратились к Маммону.       — Господин Маммон!       — Господин Маммон, какая честь!       — Приятно видеть вас снова!       — Добро пожаловать, Ваше Высочество. Добро пожаловать!       Маммон не ответил им, а просто прошёл через дверь в вестибюль — и о боже! Их ждал один из самых роскошных интерьеров, которые Берни когда-либо видел, и его база данных подсказала ему, что он напоминал то, что люди в мире смертных называют викторианским стилем. Пол был выложен бело-серым мрамором с поразительно элегантным узором. Вестибюль был огромным, высотой добрых три метра, а с потолка свисала большая люстра, украшенная витиеватыми картинами. Из вестибюля выходило несколько коридоров с высокими круглыми арками, а входную зону украшали большие растения. Повсюду стояли кресла и даже бар, где резвилось немало демонов. Другие демоны регистрировались и выписывались, адские гончие грузили багаж, демоны сидели и разговаривали, некоторые пили кофе, а другие, казалось, ждали, уставившись в свои смартфоны или ноутбуки. Но у всех было одно общее: все они выглядели элегантно.       Но, тем не менее, все они отреагировали одинаково, когда увидели Маммона: испугались, изумились, а некоторые даже в страхе убежали. Понятно. Среди всех этих демонов Маммон был очень внушительным, возвышаясь над ними всеми, и его харизма также сильно отличалась от остальных. Должно быть, это потому, что он был принцем. Смертным грехом. Берни проводил с ним так много времени, что уже почти ничего не замечал… Но теперь, видя реакцию других, он снова остро осознал это. И о то, какой привилегией было узнать сторону Маммона, которую все остальные даже представить себе не могли!       Эта мысль снова вызвала неуместную гордость в Берни, и он чуть не столкнулся с Маммоном, который остановился. Он быстро огляделся, прежде чем повернуться к Берни.       — Подожди здесь. Я зарегистрирую нас и посмотрю, прибыл ли наш багаж. Ларсону лучше бы не мешкать… — пробормотал он, направляясь к стойке регистрации, где стоял невысокий портье, буквально рухнувший, когда понял, что должен обслуживать Маммона. Но Берни тоже мог это понять. Его господин выделялся в отеле, как разноцветный пес, и когда он наклонился к бесу, он казался довольно устрашающим.       Берни, однако, сделал, как ему сказали, и сел за пустой столик. Ему стало любопытно, он огляделся по сторонам и попытался впитать впечатления от заведения. Все казалось таким прекрасным и благородным, что он не осмеливался ни к чему прикасаться. Он не хотел ничего ломать, и чем дольше он смотрел по сторонам, тем больше чувствовал себя не в своей тарелке. Даже при том, что он заметил других Робо-Физзов, кому-то вроде него здесь не место.       — Привет.       Берни невольно вздрогнул и поднял взгляд, когда странный голос проник в его слуховые рецепторы. Перед ним стоял высокий демон. Очень хорошо одетый, в плаще. Он дружелюбно улыбнулся Берни, и в улыбке сверкнули его острые зубы. Это определённо был какой-то глубоководный демон, но не один из тех демонов-акул, которых Берни видел в Жадности… Это означало, что он был грешником.              Прокашлявшись, Берни поёрзал на стуле, мельком взглянул на Маммона, который всё ещё был занят у стойки регистрации, и снова повернулся к демону. Он ненадолго замялся, раздумывая, не лучше ли ему встать и уйти, но, с другой стороны, Маммон проводил здесь важные встречи, а он был ЕГО Робо-Физзом. Что, если это один из его клиентов? И-и в любом случае… Клиенты здесь были очень состоятельными. Лучше бы он притворялся как можно более вежливым и старался изо всех сил. Как-как главный образец производственной линии!       — Добрый день, сэр, — начал он, на что демон радостно улыбнулся и постучал тростью, на которую опирался, по полу. Он почти с любопытством посмотрел на Берни, и через две минуты тот занервничал, но продолжал улыбаться. — М-могу я вам помочь?       — Ты же Робот-Физзаролли, да?       А? Вопрос был странным, и Берни в замешательстве моргнул.       — … Да, сэр. — Он задумался, сколько раз его ещё об этом спросят. Было очевидно, кто он такой. В конце концов, лицо мастера Физзаролли было известно во всём Аду.       Ответа не последовало, вместо этого демон присоединился к нему за столом.       — Простите, если я застал вас врасплох. Мне просто стало интересно, что такая милая штучка, как ты, делает здесь одна. Ты выглядишь как дорогая модель. Кто бы оставил тебя здесь одного?       — О, я-я не один, мой… владелец вон там, — Берни быстро указал на Маммона, который всё ещё стоял за стойкой регистрации, однако демон не поднял глаз, а сосредоточился на Берни, подперев подбородок рукой.       — Бедняжка. Что случилось с твоим глазом? Несчастный случай? — Одним пальцем он указал на большой шрам на лице Берни, после чего тот напрягся.       Берни немедленно прижал руку к поврежденному глазу и отвернулся. Он знал, что никогда не избавится от этого изъяна, и хотя Маммон, Мастер Физз и Большой Оззи игнорировали уродливый шрам, его организм возмущенно реагировал каждый раз, когда кто-то указывал ему на это.       — Д-да, сэр, к сожалению… — просто пробормотал он, на что грешник сочувственно вздохнул.       — Ну, это звучит ужасно. Разве твой владелец не может позволить себе какое-нибудь новое оборудование? Или новую силиконовую накладку для твоей головы? — он спросил с удивительной искренностью, и то, что он сказал, прозвучало почти так, как будто он много знал о Робо-Физзах. Берни нерешительно покосился на него в ответ и опустил руку, качая головой.       — Н-нет, сэр… Я-я имею в виду…! Да, он может! Но… Невозможно вот так просто поменять детали местами. — он не стал вдаваться в подробности, кроме тех, с которыми грешник согласился. Он еще некоторое время смотрел на Берни, прежде чем понимающе вздохнуть.       — Я понимаю. Мне жаль это слышать. Ты выглядишь так первоклассно. Я уверен, что подобный дефект снижает твою ценность, — предположил он, и хотя его голос по-прежнему звучал дружелюбно, фраза задела. Это уменьшило е-его ценность? Что-то внутри Берни щелкнуло, и он сжал кулаки, когда в его протоколах эмоций зашевелился целый ряд подпрограмм.       Этот… этот парень просто так сказал, потому что не знал, кому принадлежал Берни! Если бы он знал, что принадлежит Маммону, он бы так не говорил, потому что… потому что Маммон назвал Берни самым ценным сокровищем Жадности!!!       В этот момент грешник рассмеялся и поднял руки.       — Простите, я не хотел тебя обидеть. Я, скажем так, любитель Робо-Физзов. Мне нравится разговаривать с вами, роботами, вы очаровательны! Господин Асмодей проделал отличную работу.       Господин Асмодей, Господин Маммон И мастер Физзаролли! Однако Берни не осмелился дать волю своим мыслям и исправить грешника. Это было не его дело. Однако Берни пришлось признать, что демон не казался… опасным. Напротив, он казался серьезно заинтересованным. Что было странно. Большинство демонов, которых встречал Берни, были жуткими, навязчивыми или, на худой конец… жестокими.       — Скажи мне, маленький робот, что ты думаешь об этом месте?       Это место? Он имел в виду Гордыню? Берни колебался. Этого демона было трудно оценить. Он действительно просто хотел поговорить? Если да, то какие ответы он хотел бы услышать? Что было уместно? Лучше бы он оставался начеку. Нельзя доверять дружелюбному фасаду. Живые существа могут так быстро менять настроение и показывать себя на самом деле… Особенно на этом Кольце.       — Гордыня — важное Кольцо. Это резиденция Короля Люцифера, — поэтому он придерживался фактов, после чего демон опустил голову на руки и покачал ею.       — Не сдерживайся так. Я не имею в виду «Гордыню»… Я имею в виду отель. Ты так взволнованно осматривался раньше.       Отель… ах. Берни ещё раз окинул взглядом вестибюль, прежде чем прозвенел его маленький колокольчик, и позволил себе улыбнуться.       — Это очень впечатляющее и по-настоящему красивое сооружение. Король Люцифер, похоже, не пожалел средств.       — Итак, что тебе особенно нравится?       Что ему особенно нравилось? Берни откинул голову назад и наконец указал на потолок.       — Картины. Они такие витиеватые.       Потеряв дар речи, грешник широко раскрыл глаза.       — Тебе нравится… искусство?       — Ну, я не разбираюсь в изобразительном искусстве, сэр, но есть много форм искусства. Мой оригинал, мастер Физзаролли, сам занимается исполнительским искусством. Он актер. Я… я лично… люблю фильмы. И книги. И музыку! Музыка — лучшая из всех форм искусства! — Вкратце Берни вспомнил то утро в Золотой башне, когда Маммон наблюдал, как он играет на скрипке, и улыбнулся про себя. Демон изумленно уставился на него и начал громко смеяться, стукнув кулаком по столу.       — Робот, интересующийся искусством и музыкой? В это трудно поверить! Это интересно. Ты интересный! — Воодушевленный, грешник схватил Берни за руку и нежно сжал ее, после чего Берни удивленно моргнул.       И-Интересный? Озадаченный, он расправил плечи, не в силах удержаться от слов, которые… льстили ему. Что было напрасно! И запрещено! И все же он не мог остановить растущее внутри него чувство. Этот демон на самом деле казался милым, и Берни снова застенчиво улыбнулся.       — Спасибо, сэр…       — Кто, ты говоришь, твой владелец? Мне действительно нужно с ним поговорить. Для меня было бы честью узнать больше о такой выдающейся модели, как ты.       Его владелец? О! Берни осторожно дотронулся до своего лба и коснулся эмблемы на своем новом шутовском колпаке. Демон нахмурился, затем, кажется, понял и резко открыл глаза.       — П-подожди. Значит ли это, что твой хозяин — …?! — не успел он договорить, как на стол перед ними опустилась рука. Ударила по нему, как молния, и острые когти процарапали поверхность. Берни отскочил, а демон отпрянул назад, когда над ними нависла огромная тень.       Маммон.       — Пр₽иветик, п₽ошу п₽остить за беспокойство — прогрохотал он демоническим голосом, совсем не похожим на его собственный. Берни напрягся. Т-тем тембром голоса… он совсем не заметил его, и перед внутренними зрительными датчиками вспыхнул большой предупреждающий сигнал! Это было н-нехорошо! Совсем нехорошо! — Хо₽ошо п₽оводишь в₽емя? — прорычал Маммон и с тошнотворным хрустом наклонился к грешнику, словно его позвоночник разламывался пополам! Их разделяло не больше дюйма, и, вздрогнув, демон вскочил на ноги и попятился.       — Господин Маммон… — выдохнул он, после чего Маммон неестественно сильно склонил голову набок. Его лицо исказилось, превратившись в извращенную ухмыляющуюся гримасу. Уголки его рта буквально раздвинулись, раздваивая лицо, становясь все шире и обнажая больше клыков, чем Берни мог сосчитать.       — Да-а~ - пробормотал он тошнотворно-сладким голосом, от которого у Берни остановились все процессы. Маммон н-никогда раньше так не говорил! Никогда так себя не вел, и сам его вид был… ужасающим! Его господин сделал огромный шаг к грешнику, выпустив длинный язык, словно кнут. Слюна стекала с него и падала на пол, где, словно кислота, проедала дыру в ковре.       Внезапно в вестибюле стало темно. Как по волшебству, свет замерцал, лампочки разлетелись вдребезги, а окружающие демоны застыли.       — Тебе весело ₽азвлекаться с МОЕЙ собственностью?!       — Н-нет! Вы неправильно поняли, Ваше Высочество! Я-я просто… Я…!       — ЧТО ты сделал?!       Рыча, Маммон двинулся к грешнику, который попятился, но Маммон последовал за ним. Его хвосты ударили по мраморному полу, разрушив его, после чего все тени в вестибюле начали мерцать, ожили. Из всех щелей и трещин выползли угольно-чёрные фигуры, подползли к Маммону, окружили его. Раздались испуганные крики, гости отеля запаниковали, побежали и бросились из отеля, а другие укрылись от разъярённого Смертного Греха. В ужасе Берни зажал рот руками, а затем схватился за грудь. Уровень его стресса подскочил до восьмидесяти процентов за секунду, и его внутренности ЗАВЫЛИ. Неправильно! Это-это было неправильно!       — Н-ничего! Я ничего не сделал, Ваше Высочество! — взмолился грешник, но Маммон не слушал.       — Ничего?! Да ну?! Для меня это не выглядит как «ничего»! — Его зелёные глаза превратились в глубокие чёрные дыры, и тени начали двигаться, окружая грешника, который яростно замотал головой.       — Мы-мы просто разговаривали, Ваше Высочество! Уверяю вас! Н-никогда бы я…!       — Ты бы никогда не сделал ЧТО?! Не осмелился взглянуть на то, что п₽инадлежит мне?! П₽икоснуться к тому, что п₽инадлежит мне?! УК₽АСТЬ то, что п₽инадлежит мне?!       — Н-НЕТ! Никогда!       — Да, это то, чего ты хочешь! Я чувствую это! Вижу это! Вкушаю! Твоя жадность п₽едает тебя! Твоя жадность к тому, что п₽инадлежит МНЕ! — Маммон медленно поднял свою золотую руку, и тени сгустились, подползая к демону, который издал сдавленный крик.       — В-ваше высочество! ПОЖАЛУЙСТА…!       Маммон не ответил, просто оскалил зубы, когда его тени подползли к шее грешника. Обвились вокруг него. Сжались, словно собираясь раздавить его. И они это сделали. Медленно, но верно. Перекрывая ему доступ воздуха, и его тело, казалось, становилось все уже и уже. Пока не раздался первый треск. Грешник открыл глаза и сплюнул фонтан крови.       Берни был парализован, подчиняясь своим программам самозащиты, которые говорили ему не двигаться. Сказали, что бегство ухудшит ситуацию. Не говоря уже о вмешательстве.       Но его господин лишь ухмыльнулся, глядя на страдания грешника, и, наконец, фыркнул, выпрямился и расхохотался.       — Пусть это будет у₽оком для всех… Никто не смеет посягать на то, что п₽инадлежит мне! НИКТО! — С этими словами он сжал руку в кулак, и тени полностью окутали грешника, раздавив его! Послышался жуткий хруст ломающихся костей, тошнотворный влажный звук разрывающихся кишок, и, когда тени отступили, на пол вестибюля отеля брызнуло неузнаваемое кровавое месиво.             О, небеса … О, НеБеСа …!!!       Уровень стресса Берни достиг ста процентов, и его система вентиляции с трудом справлялась с жарой, находясь на грани отказа. Он… он не понимал! Почему? Почему? Почему Маммон сделал это?! Грешник не причинил ему вреда, не выказывал никаких нечестных намерений! Он был добр к Берни! Первый… незнакомец… который был добр к нему!       — Почему?.. — прошептал он единственное слово, которое выдавил из себя речевой процессор, но Маммон не ответил. С самодовольной ухмылкой он стоял над останками того, что когда-то было живым существом. Его хвосты возбуждённо хлестали по воздуху, пока его теневые рабы медленно отступали и заползали обратно в дыры, из которых появились. Уродливо изуродованное лицо Маммона не сдвинулось ни на дюйм, и программа самозащиты Берни снова активировалась в полную силу. Предупредила его, вбила в него осторожность из-за этого… монстра.       Слово. Оно подходило. Маммон выглядел… как монстр. Как… демон. Смертный грех.       — Почему?.. — только и повторил Берни, и Маммон резко развернулся. Испуганный Берни ахнул и попятился, прищурив глаза. Это лицо!!! Оно было таким страшным!!! Он больше не был похож на своего Маммона… совсем!       Когда он снова открыл глаза, его система резко остановила все функции.       Изуродованное лицо нависло прямо перед ним, и охваченный ужасом Берни уставился в черные, как смоль, отверстия, которые невидимая рука просверлила в черепе Маммона. Ухмылка исчезла, и его окружала ужасная аура. Аура, которую Берни не мог уловить. Как жизненные показатели Маммона. Как будто магнит воздействовал на его сенсоры, все в нем перегрелось, и он напряг плечи.       ВНИМАНИЕ!       СИСТЕМА НА ПРЕДЕЛЕ ВОЗМОЖНОСТЕЙ!       СИСТЕМА НА ПРЕДЕЛЕ ВОЗМОЖНОСТЕЙ!       Его организм закричал на него, но слишком поздно.       Вылетели острые как бритва когти, схватили Берни, и рывком его потащили к Маммону.       — Н-нет! — выдохнул он, но ответа не последовало. Затем Маммон начал двигаться. Он потопал прочь, таща Берни за собой. Перед ними открылся портал, и они шагнули внутрь. На другой стороне их ждал гигантский гостиничный номер. Роскошно обставленный. Также в викторианском стиле. У Берни не было времени на дальнейшее сканирование. Сильным толчком его втолкнули в комнату, он пошатнулся и упал на кресло, держась за него.       Позади него Маммон выпрямился в полный рост — и уставился на Берни, как будто он был следующим. Как будто… как будто Маммон раздавит его следующим.       Бенри в отчаянии заметался, прижимаясь к креслу, а Маммон набросился на него, как тигр на добычу.       — Что это было…? — прохрипел он, становясь все громче и громче. — ЧТО ЭТО БЫЛО?! ТЫ… ВТЮ₽ИЛСЯ В ЭТОГО ПА₽НЯ?! ЧТО ЭТО БЫЛО?!— С грохотом он швырнул стол через всю комнату, и тот врезался в ближайшую стену.       О, нет! Нет, нет, нет!       Маммон был в ярости! Злее, чем когда-либо, Берни охватила паника. Что-что ему теперь оставалось делать? Маммон не кричал на него целую вечность! Он целую вечность не причинял ему вреда…! П-Причинил бы он ему вред? Сделает ту же ужасную вещь, которую он сделал с грешником?! Но-но почему? Берни не сделал ничего плохого! П-правда? Как Роботу-Физзу Маммона, ему запрещали разговаривать с незнакомцами?              Он лихорадочно просматривал свои файлы в поисках команды, которая могла бы сделать такие выводы, но ничего не нашел. Так что же он должен был сказать? Или — или это было правило, касающееся… отношений? Если у него были отношения, разве ему не разрешалось разговаривать с кем-либо еще? Берни все еще изучал эту часть своего программирования! Он еще не освоил ее! Для него это тоже было в новинку!!! Но это не было оправданием и сейчас не помогло бы.       У-успокоить! Он должен был успокоить Маммона! Но как? Его программа самозащиты продолжала мешать его безумным расчетам, и он не пришел ни к какому выводу, поэтому сказал единственное, что пришло ему в голову. Единственное, что могло помочь.…       — П-пожалуйста!!! П-Прекрати это! Т-Ты п-п-пугаешь меня!       Неправильное решение.       Маммон не ответил на его просьбу, подходя все ближе и ближе.       — Я СП₽ОСИЛ, ЧТО ЭТО БЫЛО!!! ТЫ ПЫТАЛСЯ ОПОЗО₽ИТЬ МЕНЯ ПЕ₽ЕД ВСЕМИ? УНИЗИТЬ??? ДАЖЕ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ТЫ УЖЕ ПОЗВОЛЯЕШЬ СЕБЕ?!       Ч-что? Берни не понял и отчаянно попятился, шатаясь по комнате, начал искать место, куда можно сбежать. М-Место, где можно спрятаться! Б-Безопасность! Его система кричала о б-безопасности! О безопасности! С-С другой стороны… это был Маммон. Его Маммон. Который пообещал никогда больше не причинять ему вреда.       — Я… я-я-я… я-я-я… — начал Берни, но далеко не продвинулся, его голос стал срывающимся. В следующий момент Маммон оказался перед ним, снова схватив его. Начал яростно трясти.       — ТЫ МОЙ! ТЫ ЭТО ПОНИМАЕШЬ?! ТЫ П₽ИНАДЛЕЖИШЬ ТОЛЬКО МНЕ! НИКТО НЕ ЗАБЕ₽ЁТ ТЕБЯ У МЕНЯ! И ТЫ НИКОМУ НЕ СМЕЕШЬ УЛЫБАТЬСЯ! ЭТА УЛЫБКА П₽ИНАДЛЕЖИТ МНЕ!!! ТЫ ЛЮБИШЬ МЕНЯ! МЕНЯ МЕНЯ МЕНЯ МЕНЯ!!!       — Прекрати! — отчаянно закричал Берни, пытаясь высвободиться из хватки, но не осмеливаясь применить слишком много силы. Маммон был… его особенным демоном! Его создателем! Это… это было запрещено!       Н-но тряска… она путала все у него в голове, заставляя стонать его цепи и шестеренки. Хватка на его руках была слишком сильной. Вырвал его суставы из орбит, и его программы начали давать сбои.       Он… он ломал его! Маммон — о-он…! Берни замер, когда что-то внутри него зашипело, и внезапная боль пронзила рецепторы в его руке. Как будто… как будто что-то внутри него… оборвалось!       — Внимание! — он выплюнул готовый протокол, уставившись в неопределенную точку. — Ваш Робот Физзаролли был поврежден. Пожалуйста, обратитесь в ремонтную службу.       Но опять же. Ответа нет. Маммон его не слышал. Не слышал его мольбы. Не слышал предупреждения его системы. Он кричал и кричал. Он тряс его все больше и больше, засыпая обвинениями — и программа самозащиты Берни достигла предела своих возможностей. Он должен был что-то сделать! Он должен был… остановить это! Прежде чем Маммон навредил ему еще больше!       Он крепко зажмурился, игнорируя протоколы, которые запрещали ему идти против своего создателя, но у него не было выбора! Он-он не хотел, чтобы его разорвали на части!       — ПРЕКРАТИ ЭТО! ТЫ ДЕЛАЕШЬ МНЕ БОЛЬНО! — наконец закричал он и с силой вырвался, чувствуя, как реагирует еще больше рецепторов, как лопаются кабели в его руке, и он застонал, спотыкаясь, пересек комнату, упираясь в стену. Его правая рука безвольно повисла вдоль тела, из зияющей раны посыпались искры, обнажая внутренности, и он в ужасе распахнул глаза. Однако у него не было времени осмыслить увиденное или провести самодиагностику, потому что перед ним снова послышались шаги. Маммон снова подошел к нему. Протянул к нему руку — и все в Берни оборвалось.       Это — это был не Маммон! Это не мог быть Маммон! Он вышел из-под контроля! Движимый слепой яростью — и Берни… пришлось бежать! Он должен был уйти! Придется переждать эту истерику где-нибудь в другом месте! Пока Маммон снова не станет самим собой!       Но… но куда ему было идти? В комнате не было укромных мест, он не знал, где что находится, и поэтому у него был только один выход. Только один. И он ненавидел его. Ненавидел эту ситуацию! Это причиняло боль, пронзало его грудь, как стрела. Но это был единственный выход.       Берни в отчаянии потянулся к своему ожерелью, к кристаллу — и через секунду пожалел об этом.       По комнате прокатился такой громкий крик, что он парализовал его слуховые рецепторы, и Берни застыл на месте.       — НЕТ! — Словно окончательно сойдя с ума, Маммон поспешил к нему, схватил Берни за руку и выхватил у него ожерелье вместе с кристаллом. — ТЫ НЕ ПОКИНЕШЬ МЕНЯ! ТЫ НЕ УБЕЖИШЬ К НИМ! ТЫ ОСТАНЕШЬСЯ СО МНОЙ! СО МНОЙ! ТЫ МОЙ!       Изнутри Берни раздался визг, и уровень его стресса взлетел до небес. Его система вентиляции вышла из строя, и его тело охватил жар, грозивший привести к отказу системы. В панике он прижался к стене, глядя на монстра, в которого превратился Маммон, и понял: выхода нет.