Закулисье

      В Золотой башне царила тьма. Не горел свет, и почти не было слышно звуков. Не играла музыка, не шли новости, проливающие свет на курсы акций Ада.       По круглой квартире не разносилось ничего, кроме тихого голоса, доносившегося из большой спальни.       Спустя столько времени какая-то часть Берни все еще стыдилась непристойных звуков, вырывавшихся из его горла всякий раз, когда они… делали это… но он не мог и не хотел их останавливать. Создавая их, он мог показать, что ему нравится то, что они делают. Его система предоставила ему целый арсенал неприличных звуков и фраз, с помощью которых он мог выразить свое желание — и, что более важно, с помощью которых он мог подстрекать своего господина. Но разговоры не были приоритетом Берни. Он… предпочитал слушать. Не свой собственный голос, а Маммона. Независимо от того, насколько тихо, несмотря ни на что, каждый незначительный звук, издаваемый Маммоном, потрясал Берни до глубины души и заставлял подниматься маленькие энергетические столбики перед его внутренними визуальными датчиками.       Задыхаясь, он закрыл глаза и откинул голову назад, положив руки на грудь Маммона. Медленно он провел пальцами по обнаженному торсу, почувствовав кожу под его рецепторами. Излучаемый жар, подергивающиеся мышцы, беспорядочный подъем и опускание груди, бешеный стук сердца. Как член его господина терся глубоко внутри него…       Они нашли ритм. Способ, который сработал для них обоих. Берни наслаждался каждой миллисекундой этого. Наслаждался каждым моментом, когда Маммон показывал, как сильно он его ценит. Как сильно он хотел доставить ему удовольствие. Как будто Маммон был моделью любви, а не Берни, он позволял ему решать все. Каждый раз. Ничего не требовал. Ставил свои потребности на второе место, что усложняло жизнь Берни. Так усложняло… Никогда бы он не позволил себе воспользоваться своим господином. И все же это было заманчиво. Так заманчиво иметь возможность решать. И вот он решил.       П-понемногу! Например позицию или время, когда они это делали… но он пытался угодить своему господину, чтобы они оба были довольны. Что срабатывало. Большую часть времени. Сегодня это сработало. Так хорошо… так хорошо…       Тяжело дыша, его господин лежал под ним, нетерпеливо лаская ноги Берни, но с видимым усилием сдерживая себя. Это была бесконечно неловкая поза. Сидя верхом на своем господине, он чувствовал себя беззащитным. Это было то, к чему Берни пришлось привыкнуть. Теперь это была его любимая поза. Таким образом, он видел все, его не застать врасплох. Он… он имел контроль. Ему было позволено определять темп. Ему было позволено двигаться так, чтобы ему было приятно. И это было правдой. Всякий раз, когда он терся бедрами, двигаясь вверх-вниз на Маммоне, целая буря молний пробегала по его позвоночнику и электризовали его процессоры. Это покалывающее ощущение вызывало привыкание, и он жаждал его, теперь, когда он знал, как это работает должным образом, и снова и снова ловил себя на том, что теряется в этих ощущениях. Обращая внимание только на себя. Что было запрещено! Его господин был тем, на кого ему следовало обращать внимание… его господин. Если бы он только не сдерживался так сильно…       Медленно Берни нащупал руки Маммона и провел ими вверх по своему телу.       — Прикоснись ко мне здесь… пожалуйста, — прошептал он, положив руки Маммона на свои бедра, где металлические и нормальные пальцы сразу же крепко сжались. Начали массировать его. Лаская его, заманивая в ловушку все эти маленькие чувствительные точки на теле Берни. Прикасаясь к нему так, как будто он, ОН был самой драгоценной вещью в мире. Хвосты Маммона обвились вокруг ног Берни, похотливо ползая по его бедрам, заставляя Берни сильно вздрагивать. С губ сорвался стон, и он вздрогнул. Энергетические столбики заполнялись дальше, и он вцепился когтями в живот Маммона, двигаясь быстрее, активируя вибраторы, установленные внутри него.       Гортанный стон вырвался у его господина, он выгнул спину, и от этого звука Берни резко дернулся, заставив его двигаться жестче. Он знал, что Маммон предпочитает действовать быстро и жестко. Берни нравилось медленнее, интенсивнее. Чем дольше, тем лучше. Чем дольше он мог доставлять удовольствие своему господину, тем лучше. Чем дольше они были связаны, тем лучше. Чем дольше он мог чувствовать его внутри, тем лучше…       Желание поднялось в нижней части его тела, и он прикусил губу, не открывая глаз.       — М-мой член… пожалуйста, прикоснись к нему, — прошептал он и немедленно получил то, что хотел. Золотая рука Маммона обхватила центр его тела, начала двигаться, и Берни снова запрокинул голову, отчего колокольчики в форме сердца на его шляпе зазвенели. Как это было приятно! Как хорошо! Полосы продолжали заполняться.       — Да, именно так!.. Да! Еще! Пожалуйста, еще!       Маммон отреагировал немедленно. Как он делал каждый раз, когда Берни хвалил что-то, что он делал. Он стал более напористым, приподняв бедра, его глаза горели нетерпением. С потребностью. Сдержанно. Он двигал рукой быстрее, сжимал крепче, и мощный толчок пронзил тело Берни. Пронзил голову, и перед глазами появился красный сигнал.       — Почти! В-восемьдесят процентов! — вырвалось у него. Он не мог подавить слова, его организм заставлял его произнести их. Как и каждый раз, когда он был близок к кульминации. Ответом было рычание, и нетерпение Маммона переполнилось.       — Еще нет! — хрипло взревел он, и, прежде чем Берни успел опомниться, его развернуло, и он приземлился на матрас, задыхаясь. Ч-что? Это… это было не то, о чем они договаривались! В следующий момент Маммон склонился над ним, схватил его руки и вдавил их в подушки, глубоко проникая в него. Испуганный стон вырвался у Берни, когда Маммон начал быстрый, яростный ритм. Стал грубее, чем обычно. Жестче, чем обычно… Его тяжелое тело прижало Берни к кровати, и он прищурился.              Ему… это не понравилось.       Однако Маммону это понравилось. Он решительно вошел в него, толкая Берни на простыню, которая внезапно показалась шершавой и неровной. Руки, державшие его, ощущались как железные цепи, а большое тело над ним сжимало его, как клетка, когда толчок за толчком сотрясали его. Было не больно. Пока. Но внезапно его желание уменьшилось, а полосы замерли. Его программа самозащиты зашевелилась, и Берни прикусил губу. Е-Его система просто слишком остро реагировала… Жаловаться было эгоистично. В конце концов, Берни всегда получал то, что хотел. Маммон всегда оставался на заднем плане. И все же… все же… может быть…       — Ж-Желтый…? — он действительно осмелился использовать код, о котором они договорились, и в тот же момент Маммон остановился. Он расширил глаза — и выругался. Секундой позже одна из его рук дернулась и врезалась в стену рядом с кроватью, оставляя там еще одну дыру.       — Блять! — его господин задыхаясь выругался, заставив Берни поморщиться. — Почему… ты говоришь «желтый», когда имеешь в виду «красный»?       Смутившись, Берни отвел взгляд в сторону, прижимая теперь свободную руку к груди.       — Прости… — прошептал он, избегая взгляда Маммона. Большое тело над ним дрожало от нетерпения, и хвосты Маммона все туже и туже обвивались вокруг ног Берни.       — Почему?! — последовал следующий вопрос. Это было все, что смог выдавить его господин, это было все, что ему нужно было сказать. Берни попытался сосредоточиться. На мгновение, чтобы нормально подумать, сформулировать предложение. Но это было трудно. Внутри него интимные места Маммона пульсировали, а его бедра дергались снова и снова, в то время как зеленые глаза смотрели на него сверху вниз так, словно были готовы поглотить его в любой момент.       — Это было… слишком тяжело… Прости меня… Пожалуйста, не удерживай меня… прошу.       Снова прозвучало проклятие, и рот Маммона скривился. Он был недоволен! И он не должен быть недоволен! Берни беспомощно посмотрел на него, и, наконец, его маленький колокольчик заговорил, когда ему в голову пришла идея. Осторожно он высвободил другую руку и нащупал лицо Маммона. Обхватил его руками.       — Компромисс? — предложил он.       — Что?       — Ты… можешь продолжать, но взамен… — нерешительно он позволил своим рукам блуждать дальше, осторожно потянув за шутовской колпак Маммона. — Сними его. И… поговори со мной? Пожалуйста?       Глаза Маммона дрогнули при этих словах. Он не казался взволнованным, но это было то, с чем Берни согласился бы. Он был без ума от голоса Маммона и его золотой гривы. Она была мягкой и каждый раз окутывала его, как светящееся одеяло, в то время как его голос делал что-то с микросхемами Берни, что он не мог описать. Получив их, он с удовольствием перенес бы любое жестокое обращение.       — Пожалуйста~       Маммон скептически скривил лицо, затем резко осел. Буквально упал на Берни. В следующий момент он почувствовал губы Маммона на своих. Его поцеловали, на что он ответил интимно. Поцелуй Маммона значил для него так много, что вспышки в его теле ощущались как множество маленьких хлопушек. Затем Маммон оторвался от него, за чем последовал протяжный вздох. Медленно его господин потянулся к своей шляпе и снял ее.       Мерцающий золотой занавес опустился на Берни, и, посмеиваясь, он протянул руку и схватил длинные пряди, осторожно придерживая их. Запах Маммона окутал его, и внутри Берни сразу же все успокоилось. Над ним его господин покачал головой, наклонился и еще раз поцеловал его.       — Непослушная маленькая штучка, — пробормотал он и набросился на шею Берни. — Какие грязные вещи я должен тебе сказать…?       Его руки блуждали по телу Берни, и, наконец, Маммон снова начал двигаться. Берни машинально ухватился за яркие пряди, готовясь к тому, что должно было произойти, но, к его удивлению, Маммон не продолжил с того места, на котором остановился. Его движения стали медленнее, более плавными, и он присосался к шее Берни, как клещ. Мучил его маленькими укусами. Дразнил его и заманил в ловушку. Уделил члену Берни все внимание, в то время как сам начал двигаться в медленном, но интенсивном темпе, шепча ему на ухо прерывистые слова. У Берни вырвался еще один стон, и он прижал руку ко рту. Что… что… они об этом не договаривались! Но… это было намного лучше! Настолько!.. Желание немедленно вернулось, стало невыносимым, и он начал извиваться.       — Лучше? — Маммон прохрипел ему в шею, на что Берни кивнул. И-и все же!       — Но… а как же ты… — Дальше этого он не продвинулся. Маммон приложил палец к губам и покачал головой. Бесконечными поцелуями помешал ему говорить дальше. Покорил Берни таким обращением, и полосы все наполнялись и наполнялись. Он обнял Маммона, прижимая к себе. Это… это было несправедливо… Маммон не получал того, что хотел, а Берни так сильно хотел ответить взаимностью. Поэтому он вытянул одну из своих рук немного дальше. Позволил своему пальцу скользнуть вниз по спине Маммона. До последнего позвонка. Погладил основание его хвоста. Маммон немедленно встал на дыбы, и из него вырвался звук, от которого у Берни перед глазами забегали звезды.       — С-сто процентов! — прохрипел он, прижимаясь к своему господину, осмеливаясь обхватить ногами тело другого, когда все внутри него внезапно остановилось. Он начал дрожать и подергиваться, его глаза расширились, когда что-то сжалось внутри него. Его вентиляционная система зашумела, а терморегуляторы вышли на максимум. И все же он не мог отпустить Маммона, вцепившись ему в спину. — М-можно мне? Можно мне?       Ему пришлось подождать. Пришлось дождаться разрешения своего партнера. Но ответ ждал долго, в то время как Маммон продолжал вонзаться в него. Посылая новые молнии по телу Берни. Это становилось неудобно. Этого было с-слишком много… С-с-слишком много!       — Пожалуйста! — умолял он, когда его тело напрягалось снова и снова. Призыв стал почти болезненным, и внутри нарастало давление. Неприятное давление. Еще раз. Ни слова. Маммон был полностью сосредоточен на себе, и у Берни вырвался раздраженный стон. Его господин никогда не заставлял его ждать так долго. Никогда… это было подло! Это было подло…       Другого выхода нет. Ему-ему нужно помочь. В противном случае мучительное желание продолжится!              Одной рукой он нащупал один из хвостов Маммона, ухватился за его основание, а другой схватил Маммона за волосы. Втягивая его голову в шею.       И это возымело желаемый эффект. Явно пораженный Маммон резко открыл глаза, и сканеры Берни немедленно уловили произошедшую в нем перемену. Его жизненные показатели улучшились, и с хриплым стоном он кончил, толкаясь в Берни, когда достиг кульминации.       — Ты… можешь, — прохрипел он слова искупления, и все внутри Берни взорвалось. Голос Маммона проник в его процессоры, которые загудели синхронно с его господином, заставив Берни кончить. Его программы отреагировали мгновенно, послав множество хвалебных разрядов электричества по его конечностям. Давление и порыв ослабли, наполняя его цепи удовольствием, когда они щелкали и жужжали как сумасшедшие. Это было захватывающе! Ошеломляюще! Все его тело было наэлектризовано, а количество положительной обратной связи позволило ему снова увидеть бесчисленные маленькие сердечки перед глазами.       Наконец, Маммон рухнул, погребая его под собой, но на этот раз это не было неприятно или стеснительно. Берни немедленно обхватил руками теплое тело, записывая каждую секунду. Желание иметь возможность помнить все. Каждый момент, когда Маммон показывал себя уязвимым. Доверял ему настолько, что полностью позволил себе расслабиться.       Обмякший, его господин лежал в объятиях Берни. Его тело горело, и теплое дыхание касалось шеи Берни. Между ног он почувствовал приятную пульсацию, которая маскировала липкий жар, и, вздохнув, закрыл глаза, на мгновение прислушиваясь к себе. Услышал восхитительно совершенное мурлыканье своих цепей и улыбнулся.       Выполнено. Он выполнил свою задачу! Он-он удовлетворил страстное желание Маммона. Лучше этого ничего не было! Ничего лучше!       Его наполнило глубокое удовлетворение. Полное совершенство, и он тихо засмеялся, зарываясь лицом в золотистые пряди.       Постепенно он начал понимать, почему Мастер Физз так часто был близок с Большим Оззи. Именно Берни вызвал эти эмоции в своем господине. Превратил его в дрожащую массу. Пробудил в нем желание! Побуждал его совершать поступки. Берни один позаботился об этом, и это наполнило его тем, чего он действительно не должен себе позволять. Чувство… власти. О, какая наглость думать о чем-то подобном! Как возмутительно! Его организм немедленно упрекнул его неприятным разрядом электричества, но он не смог остановить эти мысли. Ни того странного собственничества, которое грызло его. Он знал, что он робот, но… Маммон все еще принадлежал ему. Он был особенным.       Он нежно поцеловал Маммона в лоб, который пошевелился спустя, казалось, целую вечность. Медленно он собрался с духом, бросил короткий взгляд на Берни, прежде чем отодвинуться в сторону.       — Твое лицо сияет. И твои зрачки превратились в сердечки, — весело пробормотал он и лег рядом, положив свою золотистую руку на грудь Берни. Нарисовал там маленькие кружочки. Или… или это были сердечки? — Что тут смешного?       Смутившись, Берни пожал плечами и прижался к своему господину.       — Ничего. Я счастлив, — пробормотал он, держа другие мысли при себе. — Спасибо тебе… Я чувствую себя великолепно.       При этих словах глаза Маммона ярко загорелись, и он просиял, глядя на Берни, немедленно откатываясь на него и утыкаясь лицом в грудь Берни, в то время как его хвосты танцевали в воздухе и заплетались в странную косу. Берни ухмыльнулся при виде этого, потому что Маммон делал это только тогда, когда был очень счастлив.       Какое-то время они оставались такими, и Берни начал играть с длинными прядями. Заплел маленькую тонкую косу, пока Маммон буравил его взглядом.       — Есть кое-что, что я хочу сделать. В следующий раз. И все последующие разы.       А?       Берни удивленно поднял брови. То, что Маммон уже подумывал о следующем разе, смутило его, однако он задавался вопросом, к чему клонит его господин. Берни, конечно, согласился бы. В конце концов, Маммон и на этот раз пошел на попятную и не стал исполнять свои желания. Ему было позволено требовать от него чего угодно! Ну… почти чего угодно…       — И что?       — Я хочу изменить одну из твоих настроек. Если ты мне позволишь.       При этих словах Берни замер и опустил руки. Его—его настройки? Это всколыхнуло неприятные воспоминания, и уровень его стресса повысился. Поспешно закрыв все неприятные воспоминания, прежде чем одно из них активно всплывет перед его внутренними сенсорами, он напряг плечи.       — И… какую именно?              Маммон медленно поднял голову, но не посмотрел на Берни. Вместо этого он начал осыпать верхнюю часть тела Берни поцелуями.       — Я не хочу, чтобы тебе приходилось спрашивать, можешь ли ты закончить. Я хочу, чтобы ты испытал это, когда будешь готов.       Ох… Берни открыл рот, но снова закрыл его, и дрожь пробежала по его конечностям. Это была правда. Ему не нужно было просить об этом во время своего первого оргазма — в первый раз, когда его сексуальные программы были должным образом активированы, но с тех пор его организм заставлял его делать это каждый раз, с чем Берни соглашался. Но способность решать даже это в одиночку была большим, чем он заслуживал как образец любви, причем покорный. Иметь столько свободы, сколько дал ему Маммон, было почти неприлично!!! Ч-что он должен был на это сказать? Что?       Он неохотно нащупал лицо Маммона и заставил его поднять глаза. Осмелился погладить его по щекам, хотел так много сказать ему, как-то выразить свою глубокую благодарность, но каждое слово казалось таким бессмысленным, и разочарованный в себе, он обмяк.       — Я думаю, что я самый удачливый Робо-Физз во всем Аду, — он попытался подобрать правильные слова, что рассмешило Маммона. Не отвечая, он снова нырнул вниз, сосредоточившись на верхней части тела Берни, лаская его бока и, таким образом, постепенно спускаясь вниз. Берни напрягся и прикусил губу.       Он знал, что задумал Маммон — что он всегда делал, когда они заканчивали. Он собирался заслужить больше благодарности и похвалы, проводя тщательный последующий уход… и Берни позволил этому случиться. Наслаждаясь этим, он откинулся на подушки и вздохнул. Так много внимания. Так много преданности. Как он мог не наслаждаться этим…? И все же он знал, что Маммону стоило бесконечных усилий дать ему все это. Берни никогда не сможет отплатить ему. Никогда… Сдерживаясь, он нащупал руки Маммона на своей талии и скрестил их пальцы, косясь на золотой протез.       — Как-как твоя рука? Все ли так, как должно быть? — пробормотал он, когда Маммон проник между его ног, осыпая поцелуями и там. Он коротко взглянул на него и дерзко ухмыльнулся, демонстративно подняв руку и позволив своим пальцам танцевать.       — Должен ли я снова доказать тебе свою ловкость? Похоже, ты не медоносная, а похотливая пчелка~ Как только ты начал нормально функционировать, тебе уже недостаточно, да?       Ч-что?! Он не это имел в виду, и, ворча, Берни отвел взгляд в сторону, скрестив руки на груди.       — Глупый демон… Я серьезно.       При этих словах Маммон сделал паузу и склонил голову набок. Наконец, он вздохнул, послал еще один поцелуй в низ живота Берни, прежде чем приблизиться к нему и заключить в свои объятия.       — Со мной все в порядке. Все в порядке, — небрежно пробормотал он и продолжил поцелуи. На этот раз оставил их на щеке Берни, ища его взгляда после каждого, на что Берни нахмурился. Что это было?.. У него зазвенел колокольчик, и он широко раскрыл глаза. О. Конечно. Он понял. Несмотря на то, что Маммон осыпал его нежностями, он открыто искал похвалы и поощрения, которые Берни прервал своим вопросом.       Он быстро кивнул и прижался к своему господину.       — Как повезло. Я волновался, что интерфейсы могут вызвать проблемы. Или что тебе придется начинать все с нуля. Но… ты—ты со всем справился!       Ответом был кивок — и настойчивое разглядывание продолжилось. Смутившись, Берни прикусил губу. Очевидно, этого было недостаточно, и он знал, что Маммон действительно хотел услышать. Случайно Берни понял что эти особые слова вызывали в его господине, однако было слишком неловко повторять это каждый раз. К сожалению, Маммон может быстро разозлиться, когда ему не удается услышать выражения любви, и Берни нерешительно заскользил по простыне.       — Ты… ты очень хорошо справился… Я… Я лю-лю-люблю тебя…       Не успел он заговорить, как глаза Маммона загорелись, как ядерные ракеты, и он напрягся.       — Любишь?       — Да.              — Только меня?       — Только тебя, — прошептал он, на мгновение заколебался, прежде чем осмелился добавить одно особенное слово. Это одно слово было опасным. Он никогда не знал, как отреагирует Маммон на это единственное слово, потому что оно приводило его господина либо в отчаяние, либо в заоблачную радость.              — Я люблю тебя. Са… Сахиил.       Лицо Маммона дрогнуло при волшебном слове, побледнело, и на мгновение Берни пожалел о своем наглом решении спровоцировать его на реакцию. Его господин просто уставился на него, не сводя с Берни пульсирующих зеленых глаз — затем произошел рывок, и, прежде чем Берни осознал это, на него напали!       Маммон набросился на него, повалив на матрас, но Берни не шелохнулся. Знал, что сейчас произойдет. Знал, что Маммон не причинит ему вреда. И все же было жутко каждый раз, когда он делал это. Он обхватил Берни руками, как будто пытался выдавить из него жизнь. Вцепился пальцами в шутовской колпак Берни, как будто хотел сорвать его с головы. Вонзил зубы в его шею с такой силой, что они прорвали силикон и ударились о металл. Его хвосты обвились вокруг его тела, как спасательные тросы. Связали его и прижали к Маммону, как будто хотел вобрать его в себя. Демоническое рычание вырвалось из его горла, и Берни вздрогнул, когда Маммон выпустил горячее дыхание через нос.       — Ты останешься со мной! — прогрохотал он, и Берни заметил, что он снова говорит тем же странным голосом. Время от времени это случалось, и он не был уверен, почему это происходило или что это означало, но в большинстве случаев это был признак того, что Маммон поддался своему греху, используя свою силу как воплощение Жадности. — Я хочу, чтобы ты был со мной. Каждый день. ₽ядом со мной. Каждый час, каждую минуту, каждую секунду! Ты мой!              Берни запнулся, и как бы ему ни хотелось согласиться, он не мог.              — Но… Мастер Физз…       — Да похуй!!! Мне на₽сать! Ты останешься со мной! Будешь соп₽овождать меня! Когда я займусь своей работой. Когда я посещу другие Кольца. Ты будешь со мной! Как мое сок₽овище! Моя д₽агоценность! Я хочу тебя! Я хочу тебя всего! Почему?! Почему ты не можешь быть только моим…       Его железная мертвая хватка ослабла, и, наконец, Маммон упал на него, но не отпустил. Ворча, он прижался к нему, и на его лбу прорезалась глубокая морщина. Напряженный, Берни покосился на когти, которые все еще держали его и задрожали от сдерживаемой ярости. И он понял. Потому что независимо от того, что чувствовал Берни или что чувствовал Маммон, это не меняло того факта, что Берни принадлежал Мастеру Физзу и Большому Оззи… Независимо от того, как сильно Маммон бушевал или умолял, его хозяин никогда бы не отказался от него полностью. И это сводило Маммона с ума.       Сдержанный, Берни повернулся на простыне и осторожно потянулся к когтям Маммона. Успокаивающе погладил его.       — Мы… мы могли бы спросить его.       — Тц. Он скажет «нет». Просто назло мне. Прямо как в прошлый раз!       В этом была доля правды. В прошлый раз его хозяин не позволил Берни оставаться дольше. Но, если честно, до этого он всегда соглашался на то, чтобы Берни оставался в Жадности. Все более и более длительные периоды времени. Совсем недавно прошло три недели, но, возможно, еще одна неделя его совсем не беспокоила.       — Я-я мог бы спросить его. Я не знаю, разрешит ли он это, но-но я мог бы спросить его, можно ли мне пойти с тобой. Только в этот раз. — На мгновение он сделал паузу, загружая воспоминание о своем последнем визите в замок в свой банк памяти, и его губы сжались. — Он и Большой Оззи в любом случае заняты собой. С новыми протезами и их лечением. У них едва хватает на меня времени… И я могу оказать им лишь ограниченную услугу.       При этих словах Маммон поднял голову и нахмурился, прежде чем уголки его рта дернулись.       — Ты хочешь поиграть со струнами их сердец, да? Умный мальчик.       Эт-то…! Застигнутый врасплох, Берни моргнул и смущенно отвел взгляд в сторону. Когда Маммон сказал это, это прозвучало довольно ужасно!!! Берни, конечно же, не собирался этого делать! Что ж… по крайней мере, не коварным способом. Смутившись, он засуетился.       — Но это правда… В некотором смысле.       Ответом было хихиканье, и Маммон крепко прижался к нему, закрыв глаза.       — Ты многому научился. Ты точно знаешь, как обвести Физза и Оззи вокруг пальца. Как обвести нас всех вокруг пальца~       — Пожалуйста, не говори таких вещей! Звучит так, будто я манипулирую тобой!              — А это не так? — Маммон многозначительно усмехнулся ему, подмигнув один раз. — Ты точно знаешь, что сказать. Как посмотреть… и все охотно едят из твоих рук. — С этими словами Маммон потянулся к руке Берни, запечатлел поцелуй на внутренней стороне, прежде чем потереться о нее щекой. — Изображаешь из себя хорошего и невинного. Изображаешь милого… так бесстыдно. Моя пчелка.       — Это неправда, я никого не изображаю…       — Значит, ты просто симпатичный?       — А ты глупый, — осмелился возразить Берни, на что Маммон удивленно приподнял бровь и покачал головой. Больше от него ничего не последовало, вместо этого он снова положил голову Берни на грудь и остался там. Он был тяжелым, но это был вес, который Берни был только рад нести.       Они молча оставались так, и пока Маммон начал дремать, Берни прислушивалась к его тихому дыханию, продолжая заплетать множество маленьких косичек. Это была успокаивающая атмосфера. Такая расслабленная. Трудно поверить, что было время, когда Берни боялся, что этого никогда не случится. К сожалению, он прекрасно понимал, что так больше не будет… По крайней мере, когда ему придет время уходить. Маммон поднимет большой шум… И Мастер Физз не сдержался бы. Берни опустил плечи при ужасной мысли. Что ж… Возможно, до этого не дойдет. Возможно, мастер Физз позволит ему сопровождать Маммона в его рабочей поездке. По его расчетам, вероятность того, что он согласится на это, составляла шестьдесят два процента. Это было неплохо. Что навело его на мысль об упомянутой поездке. Он ненадолго заколебался, на самом деле не желая беспокоить Маммона своей болтовней, но вопрос так и вертелся у него на языке.       — Если ты захочешь снова посетить другие Кольца… Означает ли это, что ты вернешься к работе?       Маммону потребовалось мгновение, чтобы ответить, но затем он кивнул.       — Пора бы. Эти идиоты все похерили за время моего отсутствия. Я и так достаточно долго был вне поля их зрения и памяти.       Берни кивнул в ответ. Это было превосходно! Несмотря на то, что ему нравилось проводить время с Маммоном, он, конечно, все еще беспокоился о своем господине, который не покидал Башню целую вечность. Они привели все в порядок, к сожалению, без одежды горничной, а также заказали новую мебель, но просто находиться внутри было вредно для здоровья любого живого существа, и это только делало мысли Маммона более мрачными.       — Я думаю, это здорово! Это отличное решение. Несомненно, тебе пойдет на пользу вернуться к своему бизнесу и следить за всем!       — Особенно когда ты рядом со мной.       Смущенный Берни пожал плечами. Он сомневался, что от него будет большая помощь, но ему было любопытно увидеть Маммона за работой. В своей стихии.       — И на что именно похожа твоя работа? Каким бизнесом ты занимаешься? Если я могу спросить.       — В основном проверяю доходы моего бизнеса, провожу аудиенции и посещаю встречи. Это зависит от конкретной профессии. — кривая усмешка появилась на губах Маммона, и сверкнули его острые золотые зубы. — И заключение сделок, конечно.       В том, как он это сказал, было что-то зловещее, и это потрясло Берни до глубины души. Но Маммон остался тем, кем он был. Смертный грех… и Берни прекрасно осознавал это.       — Звучит как куча работы, — тихо пробормотал он, на что Маммон гордо кивнул.       — Так и есть. Никто из моих братьев и сестер не занимается таким бизнесом, как я, и не работает столько, сколько я. Неудивительно, что их Кольца не процветают.       — Но… — Берни запнулся и решил, что лучше ему больше ничего не говорить. Он не хотел расстраивать Маммона, и он уже позволил себе слишком много сегодня. Однако теперь он открыл ящик пандоры, и Маммон не сдавался.       — Да?       Берни колебался, разминая руки.       — Но… Разве в Жадности не много преступлений и коррупции? — когда Берни задумался об этом, он шел по зеленому кольцу и видел демонов на каждом углу, пытающихся что-то продать или заключить сделки. И окраины тоже выглядели немного запущенными. С другой стороны, в центре города все было с точностью до наоборот.       — Посторонним это может показаться именно так, но это сложная система. Каждый сам создает свое состояние. Как они это делают, зависит от них. А мои подданные жадные. Ради роскоши, влияния… материальных благ. Почему я должен рассказывать им, как получать прибыль и достигать того, чего они жаждут?       Возможно, в этом была доля правды, но Берни мало что понимал в образе жизни различных обитателей кольца. Живые существа были странными! Но Маммон был Королем этого Кольца. Он определенно знал, что говорил…       — Понятно, — пробормотал Берни, затем опустил взгляд на свои руки. — Но я сомневаюсь, что смогу чем-то помочь. Даже если бы я пошел с тобой.       На мгновение ответа не последовало. Маммон склонил голову набок, затем сел. Настойчиво глядя на Берни.       — Ты недооцениваешь свои способности. Под твоим дурацким колпаком скрывается суперкомпьютер, и я знаю, что ты можешь с легкостью обрабатывать многие вычислительные процессы. Это будет преимуществом. Как уже было сказано, ты будешь Робо-Физзом на моей стороне. Экспонат производственной линии. Твое появление может увеличить или обрушить продажи. — Ухмыляясь, Маммон обнажил зубы, хотя Берни съежился при этих словах. От его внешнего вида могут зависеть показатели продаж??? Ах! Какая пугающая мысль!!! Он поспешно покачал головой и прикрыл поврежденный глаз.       — Это-это плохая идея! Из меня не получилось бы хорошего экспоната! Я-я ущербный! И я уродливый! И-и что, если я разозлюсь? Или… потеряю контроль и причиню кому-то боль? — Идея становилась все более ужасной, и уровень стресса Берни начал расти. Нет. Нет, эта идея нравилась ему все меньше и меньше! — Я продукт низкого качества и не должен заступаться за своих братьев и сестер! И-и за тебя тоже… Один из семи принцев заслуживает лучшей модели. Публика посмеялась бы над тобой.       При этих словах Маммон фыркнул.       — Мне насрать, что говорит публика. Если они скажут о тебе хоть одно ебаное слово, я их засужу или позабочусь о том, чтобы они больше никогда не смогли произнести ни слова! — с этими словами он протянул руку и притянул Берни к себе, посадив его к себе на колени. — Не то чтобы они не знали, что я не мирюсь ни с чем, кроме самого лучшего.       При этих словах у Берни включились терморегуляторы, согревая его лицо, и он избегал взгляда Маммона. То, что его господин мог сказать это так легкомысленно, произвело на него впечатление, и даже если это было неуместно, это польстило ему. Он… лучшая модель производственной линии. Это звучало нелепо! Но когда Маммон сказал это, Берни почти поверил ему. Он осторожно прислонился к груди Маммона и в конце концов кивнул. Даже если он ничего не мог обещать, он мог по крайней мере сделать одну вещь. Говорить правду.       — Для меня было бы честью сопровождать тебя. Если мне будет позволено…       — Хорошо, тогда остается только одно. Нам нужно одеть тебя соответствующим образом. Тебе действительно нужен свой собственный гардероб.       Одеть его? Смущенный, Берни моргнул и опустил плечи. Снова эта тема. Он знал, что Маммону не нравится его одежда. Они напомнили ему Мастера Физза, и он всегда говорил, что в них он похож на куклу или ребенка. Но Берни понравились толстовки и шорты, которые подарили ему Мастер Физз и Большой Оззи. С другой стороны, вероятно, было довольно неуместно идти на одну из встреч Маммона в одной из его розовых толстовок с рисунком медведя или сердца.       Несмотря на это, оставалась одна проблема, и Берни задымился.       — Нравится тебе моя одежда или нет… Я не могу купить новую одежду. И я не хочу просить Большого Оззи или Мастера Физза.       Лицо Маммона при этих словах стало удивительно гладким, и он опустил веки.       — Нахуй Физза и Оззи. Я тут зачем? Я куплю тебе все, что ты захочешь.       Ого. Что услышал Берни? Это был намек на благотворительность?       — Как принц Жадности, ты удивительно… щедр.       — Это не имеет НИЧЕГО общего с щедростью! Это необходимость.       — При всем уважении, это не так. Как уже было сказано… Я тоже не хочу, чтобы ты постоянно что-то мне покупал.       — Тогда купи их сам.       — Я же говорил тебе. У меня нет денег…       — А что если будут?       А?       Берни запнулся и склонил голову набок. Что это должно было значить?       — Что, если бы у тебя были собственные деньги? Что, если бы у тебя была собственная кредитка?       — Я не понимаю.       На мгновение Маммон заколебался, казалось, раздумывая, прежде чем продолжить говорить очень медленно.       — Что бы ты сказал, если бы у меня был… хм… серьезный разговор с твоим бывшим «владельцем». И, скажем… хм… Я очень любезно заставил его выплатить все деньги, которые твои клиенты заплатили за то, чтобы причинить тебе боль.       Хааааа?       Берни замер, и его процессы на мгновение остановились. Маммон собирался…?! Это было слишком много информации сразу, и Берни должен был сначала ее обработать. Не зная, что напрягло его больше. Мысль о том, что Маммон поговорит с ним… с его бывшим хозяином или о том, что он получит деньги за все эти пытки…       — Я-я-я… н-не знаю… Я…!       — Эти деньги твои. Ты их заслуживаешь. Ты их заработал. Они твои.       Заработал…? Это прозвучало ужасно неправильно, и Берни опустил голову. В чем вообще был смысл этого? Зачем Маммону это делать? Зачем ему разговаривать с мастером В?.. Зачем он хотел, чтобы у Берни были эти кровавые деньги? Или у него было на уме что-то другое?       — Это… это как тогда… ты пытался дать Мастеру Физзу кредитную карточку? Попытка к-купить меня?       — Нет. Карточка и деньги твои независимо от меня. Ты можешь взять их, а можешь выбросить. Но тогда я получу то, что хочу, и куплю тебе все, что захочу. Выбор за тобой.       Ургх… решения. Берни ненавидел принимать их, и это решение далось ему нелегко. Он прикинул все за и против, но не смог осознать эту информацию и свернулся в маленький комочек.       — Т-ты не возражаешь, если я… я подумаю об этом?       — Конечно, как хочешь. Карточка в любом случае у меня. Я могу дать ее тебе в любое время.       — Х-хорошо…       — Тогда ладно. Сейчас я куплю тебе что угодно. Если ты в какой-то момент передумаешь, можешь вернуть мне деньги. Если хочешь. Я не буду настаивать на этом. Я также не буду тебя останавливать. В любом случае, мы отправимся за покупками. — для Маммона на этом все закончилось, и он встал, подошел к большому шкафу напротив кровати и открыл высокие раздвижные двери. Берни задумчиво наблюдал за ним, пока его организм все еще переваривал новую информацию.       Предложение Маммона было неплохим. Даже если его настойчивое желание купить все Берни самому было немного странным — и Берни точно знал, что сказал бы об этом мастер Физз. Если бы он не знал Маммона, можно было бы подумать, что он жаждет стать… папиком Берни. Что шло вразрез с природой Маммона. Но почти все, что он сделал сегодня, говорило против его натуры. О небеса, все это было сложно. Маммон наконец достал из шкафа целую кучу одежды и разложил ее на кровати, затем выжидающе посмотрел на Берни.       — Давай примем душ, оденемся, а потом отправимся на свидание за покупками.       Глаза Берни расширились, и его маленький колокольчик вызвал бурю. Он умело проигнорировал первую часть предложения Маммона, но за вторую ухватился, как рыба на крючке.       — С-с-свидание по м-магазинам?       — Называй это походом по магазинам, мне все равно, но так оно звучит еще скучнее.       Однако для Берни не имело значения, как они в итоге это назвали, он застрял на слове «свидание». Свидание. С Маммоном.       — Э-это вообще сработает? Ты, на публике? Со-со мной…?       — Нет. Но для чего нужен Кевин? — Подмигнув, Маммон кивнул ему, и глаза Берни расширились. О, конечно! Кевин! Он вообще об этом не подумал, и его охватило легкое волнение. Он немного поколебался, прежде чем подвинуться к краю кровати.       — Могу я изменить порядок? — вежливо осведомился он, на что Маммон вопросительно кивнул ему.—- Тогда… Сначала я звоню мастеру Физзаролли, потом мы одеваемся, а потом… свидание.       Маммон скептически приподнял бровь.       — А как же душ? — он фыркнул, и Берни опустил голову. О нет, его поймали.       — Мы могли бы пропустить это, — предположил он, невинно пожимая плечами, но Маммон не поддался на уловку.       — Нет, не можем. Нам нужно принять душ.       — Или нет?       При этих словах Маммон сузил глаза и опустил голову, начиная медленно обходить кровать, и Берни напрягся. О боже! Он знал, что за этим последует!       — Об этом не может быть и речи. Мы не собираемся уходить в таком виде. Иди сюда, ты, грязный маленький робот, — с этими словами Маммон бросился вперед, собираясь схватить Берни, но Берни отреагировал достаточно быстро, вскочив на ноги и увернувшись от его когтей.       — Есть и другие способы умыться!       — Правильно, ты тоже можешь искупаться. Это хорошая идея. Тогда давай примем ванну.       В ужасе Берни схватился за грудь.       — Нет!       — Да!       Снова Маммон набросился на него, и снова Берни увернулся, прыгнул и, наконец, выбежал из спальни, невольно усмехнувшись, несмотря на ужасную уверенность в том, что примет ванну. Маммону стоит попробовать поймать его. Берни был проворен! И, к его радости, Маммон ухватился за это, последовал за ним — и игра в кошки-мышки началась. И неважно кто из них кот, а кто — мышь…