Закулисье

      У Берни вырвался громкий искусственный вздох, и он обессиленно опустил плечи, уставившись на гладкую чистую поверхность столика у дивана. Конечно, ему не нужно было вздыхать. Ему даже не нужно было дышать, но он чувствовал острую необходимость выпустить наружу свою печаль. Причем печаль даже не описать словами. Более того, это было… Изнурительно. Изматывающе. И действовало на нервы! Если у него вообще были нервы. Но его микросхемы были близки к этому и были наэлектризованы! Образно говоря, конечно. Он всегда был наэлектризован. Это было гораздо больше похоже на то, что он был напряжен, сбит с толку, беспокоен, суетлив, ааааа… так много всего сразу.       Снова вздохнув, он посмотрел на тряпку в своей руке и, наконец, поплелся обратно на кухню, где его взгляд упал на цифровые часы на холодильнике. Время соответствовало внутренним часам Берни, что означало, что его следующий визит в Жадность должен был состояться через несколько часов…       Все внутри него затрепетало при этой мысли, и будто бесчисленные короткие замыкания выводили из строя его систему, он дернулся на месте, прижимая тряпку к груди. Как он вообще посмел так думать! Как его система позволила это! Но… он не хотел идти в Жадность. Он не хотел идти в Золотую башню. Он не хотел видеть Маммона.       Ааааа… Ну конечно, он хотел пойти в Жадность!       Он хотел попасть в Золотую башню…       Он хотел увидеть Маммона.       Так сильно.       Но почему-то… он в то же время и не хотел этого. И это вызвало такой огромный файл конфликта, что Берни закрывал его каждый раз, когда система пыталась вызвать его снова. Кусая губы, он начал крутить тряпку между пальцами, топчась на месте. Может быть, если бы он сказал мастеру Физзаролли, что не хочет идти, ему и не нужно было бы? Таким образом… он солжет и только обеспокоит своего мастера. Тем более, что он также не хотел разговаривать с мастером Физзаролли… Что еще больше запутало его систему! Мастер Физзаролли был зол на него. На самом деле он с ним не разговаривал, но Берни был совершенно уверен. На семьдесят процентов!!! То, как он смотрел на него, не вызывало сомнений. Он ненавидел его.       С тех пор, как Маммон и Берни оказались в Мире ЛуЛу, с тех пор, как Берни появился в странной одежде, с тех пор, как в СМИ снова пошли разговоры о зловещем боте-убийце, мастер Физзаролли был зол на него. Возможно, это потому, что Берни не рассказал ему, что произошло? И это было несправедливо. Мастер Физзаролли всегда говорил, что ничего страшного, если Берни хранит секреты. Большой Оззи назвал это Конфиденциальностью! Но, с другой стороны, его хозяин разозлился, когда Берни захотел сохранить свою частную жизнь. Потому что он не хотел рассказывать мастеру Физзаролли или Большому Оззи о том, что произошло в Мире ЛуЛу. Или в Золотой Башне после…       В любом случае… вечер, который начался так чудесно и который Берни сохранил как важное воспоминание, закончился так неприятно и теперь волочился за ним крысиным хвостом. Потому что с тех пор не только мастер Физзаролли был недоволен, казалось, что с Маммоном тоже что-то не так! Что было понятно. В-в-в конце концов, Берни потерял контроль и просто п-поцеловал его! О небеса, он действительно это сделал…! Но с того вечера Маммон вел себя странно.       Поначалу он был невероятно сдержан. Почти не разговаривал во время их следующей встречи и выставил его за дверь в ту же секунду, как закончились их упражнения. И затем, как будто щелкнул выключатель, он начал осыпать Берни вниманием. П-п-подарками! Д-д-добрыми словами и похвалой. О, его так много хвалили! Берни заметил, что Маммону трудно подбирать дружелюбные слова, но он не скупился на похвалу. И еще его намеки! Он постоянно так сильно поддразнивал Берни. Большую часть времени это было весело, но Берни не мог понять, что именно это значит. И он стал… ласковым. Таким милым с Берни все это время. Это не было неприятно или противно, нет! Напротив… Это было приятно, и Берни это нравилось.              Но он не знал, не лучше ли ему прекратить это.       Позволено ли ему наслаждаться этим…       И… честно говоря… это было слишком. Подобное обращение было ошеломляющим. Это почти ощущалось как награда, но в этом не было никакого смысла. Он вел себя ужасно и на самом деле заслуживал наказания… Вот почему он не хотел идти в Жадность. Он не знал, как реагировать на Маммона. Не знал, что уместно или разрешено, и он не мог спросить своего хозяина, потому что Берни точно знал, как тот отреагирует. Но он хотел поговорить с мастером Физзаролли! С обоими своими владельцами. Хотел раскрыть им, что происходит у него внутри, и хотел получить их совет относительно Маммона. Его система взывала к их совету. К их вниманию и доброжелательности. Но ему нужно было расставить приоритеты, и если честность означала, что его хозяин может в конечном итоге вообще запретить ему видеться с Маммоном, то…       Раздался скрежет, и Берни подпрыгнул, уставившись на свои руки, на остатки своей тряпки. О нет! Он разорвал ее на части! Почему он не был осторожнее? Глупые мысли! Глупые чувства! Почему он так отвлекается, когда выполняет свои обязанности! Это было непростительно! Непростительно!       Позади него раздалось хихиканье, и вздрогнув, Берни развернулся, пряча тряпку за спину. На кухню провальсировал Большой Оззи. Он уже полностью снарядился для клуба и выглядел великолепно.       — Как не стыдно. Что бы ни натворила тряпка, я не думаю, что она заслуживала смерти, — пошутил его создатель своим приятным голосом, подходя к Берни и ухмыляясь. — Кое-кто глубоко задумался. Что бы я только не отдал, чтобы узнать, что тебя беспокоит.       Застигнутый врасплох, Берни опустил голову.       — П-простите меня, сэр… Я сожалею. Я отвлекся, но это больше не повторится. Я выполнил свои обязанности по дому, как вы сказали!       — О, все в порядке, малыш, не волнуйся. Но, признаюсь, я хотел бы знать, что тебя беспокоит. Ты выглядел таким потрясенным, когда я вошел. Возможно, твои мысли связаны с кем-то определенным? — Игриво приподняв брови, два лица в голубой гриве Большого Оззи многозначительно ухмыльнулись друг другу, прежде чем начали хихикать — и Берни тут же почувствовал себя пойманным. Он покосился на Большого Оззи, затем посмотрел в вестибюль и в сторону лестницы. Мастера Физзаролли нигде не было видно, поэтому он опустил плечи. Сдался. Возможно, если бы он был осторожен, он смог бы удовлетворить призывы своей системы и желание получить совет таким образом? И, наконец, сдержавшись, он кивнул, снова начал мять и вертеть остатки своей тряпки.       — Сегодня еще один из сеансов терапии Маммона… — тихо начал Берни, и пока он искал лучший способ объясниться, Большой Оззи ответил.       — Да, я знаю. Как и в любой другой день. Ты планируешь снова задержаться допоздна? Как в прошлый раз?       Процесс поиска Берни приостановился, и его глаза расширились. Он лихорадочно замотал головой и завертелся сильнее.       — Я… я не планировал этого в прошлый раз, сэр. Серьезно! Я даже написал сообщение! Со своего нового мобильного телефона… — Что было правдой! После упражнений на последнем занятии они с Маммоном мило побеседовали. О — о музыке! Впервые после инцидента в музыкальной комнате Маммон сам затронул эту тему. Правда, Маммон задавал в основном общие вопросы о том, что слушал Берни или что было в чартах в данный момент, и Берни говорил большую часть времени, но все равно он не мог оторваться. Время все шло и шло, и он не осознавал, что его аккумулятор разрядился ниже пятнадцати процентов. Поэтому Маммон предложил ему подзарядиться перед уходом… И это именно то, что он написал мастеру Физзаролли. Что только усилило недовольство его хозяина, потому что Берни снова вернулся домой только после них.       Большой Оззи только усмехнулся в ответ и сел на один из табуретов, стоявших у кухонной стойки.       — Я продолжаю поражаться. Как великодушно со стороны моего брата позволить тебе подзарядиться у него дома, не взимая с тебя плату за электроэнергию. Он на тебя запал, мм?       Кружение усилилось, и Берни избегал взгляда Большого Оззи. З-з-з-з-запал…???? Нет! Никогда!       Н-Но, может быть — может быть, это была та возможность, которую ждал Берни?       — Он… он хорошо ко мне относится, — начал он, быстро оглянувшись в сторону лестницы, зная, что мастер Физзаролли не захочет ничего этого слышать. — Он очень мил ко мне. Может быть, даже чуточку… слишком мил, сэр?       — Слишком мил? — Пораженный Большой Оззи моргнул и склонил голову набок. — Что ты имеешь в виду?       О Небеса, зачем Берни начал этот разговор? Он беспокойно расхаживал взад-вперед, подходя ближе, чтобы говорить тише, и уже заметил, что его вентиляционная система зашевелилась. В последнее время ему приходилось так часто охлаждать свои процессоры, что они уже казались довольно ржавыми.       — Он… внимательный. И хвалит меня! И иногда гладит меня. Иногда немного чаще. И он смотрит на меня, как на свои деньги.       На пять секунд воцарилась тишина, длившаяся целую вечность, затем Большой Оззи расхохотался, а Берни поморщился. Каким громким он мог быть! Но это был приятный звук. Неудивительно, что мастеру Физзаролли он нравился. Однако это было ничто по сравнению с редким искренним смехом Маммона.       — Серьезно? Как на деньги? Тогда он определенно запал на тебя, — хихикнул его создатель, поднося руку ко рту, прежде чем подпереть ею голову. — И тебе нравится, как он с тобой обращается?       Сдержанный Берни кивнул, не отрывая взгляда от вестибюля и лестницы.       — Это… немного ошеломляет. Я думаю.       — Ты так думаешь, да? — Ему слишком понимающе улыбнулись, прежде чем Большой Оззи вздохнул и внимательно посмотрел на него. — И все же тебя беспокоит что-то еще, не так ли?       Берни снова кивнул, подходя еще ближе.       — Большой Оззи? — начал он, пытаясь сосредоточиться и действительно подобрать правильные слова. Но это было трудно. — Это… это разрешено… Я имею в виду, разрешено ли мне… нравиться ему? И также… разрешено ли мне хотеть большего? Даже если я не желаю этого с другими демонами?       Сначала Большой Оззи, казалось, не понял, и Берни надеялся, что ему все-таки не придется вдаваться в подробности, но затем баран с голубой гривы моргнул, метнулся к быку и что-то прошептал ему, после чего у всех троих расширились глаза. Затем выражения их лиц смягчились. Настолько смягчились, что Берни захотелось отключиться. Сейчас же! Он поспешно закрыл глаза руками, поскольку уровень его стресса повысился. Как неловко, как неловко! Он знал! Он знал!       — Я так и думал, — в конце концов пробормотал Большой Оззи и приложил палец к подбородку Берни, заставляя его поднять глаза. — Я не знаю, как это возможно, но я замечал это некоторое время. От тебя что-то исходит… Что-то, что я знаю очень хорошо. В конце концов, я эмпат. И Воплощение похоти.       Вентиляционная система Берни со свистом отключилась, и мгновенно сработали его терморегуляторы. Значит, он действительно знал! О ЛЮЦИФЕР! Н-но… он не казался расстроенным. Э-Это было хорошо, не так ли? Большой Оззи никогда не расстраивался, когда дело доходило до визита Берни к Маммону. Никогда. В отличие от мастера Физзаролли.       Неохотно Берни нащупал палец у себя под подбородком и нежно сжал.       — Значит…все в порядке? — спросил он снова, жаждая подтверждения, разрешения, чего-то, что сказало бы ему, что чувствовать такие странные вещи нормально. И он получил это. Большой Оззи кивнул и улыбнулся ему.       — Конечно, малыш. Он может тебе нравиться. Тебе может нравиться тот, кого ты считаешь подходящим.       — И — и… — О небеса, ему едва удалось произнести это, но он не хотел снова заикаться. В этом не было необходимости. Ему не нужно было волноваться. Большой Оззи, казалось, понял его и даже не разозлился! Так что Берни начал снова, более сосредоточенно. — А-а н-насчет другого? Ничего, если я тоже этого хочу? Учитывая мои исследования, я должен возненавидеть это навсегда. Так говорят отчеты демонов, которые пережили подобное… Но я чувствую себя иначе. И это меня смущает.       Ответа не последовало. Большой Оззи внезапно пристально посмотрел на него, и Берни начал опасаться, что сказал что-то не то. Что он зашел слишком далеко. Может быть, он действовал на нервы своему создателю этими вопросами? В конце концов, он был воплощением похоти! Конечно, он не хотел говорить о темной стороне своего существования и…! Большой Оззи вздохнул.       — Ммм, — задумчиво промурлыкал его создатель, постукивая себя по подбородку. — Ну, я думаю, все демоны разные. Все воспринимают вещи по-разному. А ты робот. Вами управляет совершенно другой набор правил. Когда вы думаете, что готовы позволить себе определенные чувства, только вы можете решить, что для вас правильно.       Значит, ему… придется принять это решение? Но принимать решения было тяжело. Всегда находился кто-то, кому не нравился тот или иной выбор, и Берни хотел угодить всем! Какую роль сыграла его собственная чувствительность? Вообще никакую, сказала его система. Но Большой Оззи знал об этих проблемах. В конце концов, они сопровождали его всю его жизнь. Возможно, Берни стоит прислушаться к нему.       — Так мне позволено хотеть этого? В—в теории! — Больше он ничего не мог сказать, этот разговор был слишком деликатным, но этого было достаточно. Ибо снова его создатель кивнул.       — Я, конечно, не буду мешать тебе преследовать свои желания. Наоборот. Я рад, что что-то может пробудить твою похоть. Похоть прекрасна! И тебе до сих пор так сильно не везло с этим.       Облегчение затопило процессоры Берни, и уровень его стресса значительно снизился. Он резко опустился на стул и закрыл глаза. Конечно, Большой Оззи преувеличивал. Это… это не было похоже на то, что Берни чего-то жаждал! Конечно, нет. Но Большой Оззи не осуждал его за подобную мысль, и это успокоило его.       — И это действительно нормально? Даже если вам это не нравится? Вам и мастеру Физзаролли? Особенно мастеру Физзаролли? — Опечаленный, Берни сжал губы и сдавил тряпку. — Я не хочу его расстраивать. Но я… я не могу спрашивать его об этих вещах. Он ненавидит Маммона и не говорит мне почему. Я не хочу, чтобы он ненавидел и меня тоже. Но вы мои хозяева. Я должен служить вам. Как ваша модель любви… Для меня это конфликт. Но… но я… для меня вы двое — это…… Я имею в виду…       Прежде чем Берни смог закончить, к его губам приложили палец. Большой Оззи решительно покачал головой.       — Ты слишком много беспокоишься о нас, — мягко объяснил он. — Ты знаешь, что ты для нас больше, чем модель любви. Ты здесь не для этого, и это прекрасно. Я не понимаю, что ты нашел в моем брате, но мне и не нужно понимать. Если тебе нравится быть с ним, это все, что имеет значение. Потому что то, чего ты хочешь, важно для нас. Не так ли, Физзаролли? — С этими словами Большой Оззи обернулся и посмотрел в вестибюль, прочищая горло.       Ч-что!       В ужасе Берни расширил глаза и проследил за взглядом Большого Оззи, но его сканеры никого не смогли разглядеть! Тем более, что он все-таки обратил внимание на лестницу! И никто не спускался по ней. Вместо этого… кто-то вышел из-за угла! С задней части дома. Его хозяин!       О Люцифер! Означало ли это, что мастер Физзаролли вообще не был наверху, но… слушал их???? С-С-Слышал все?       Внутри Берни раздался пронзительный звуковой сигнал, когда он увидел хмурое лицо мастера Физзаролли, и все внутри него перевернулось. О нет! О нет! Он вообще не должен был этого слышать! Конечно, теперь он был еще больше зол на Берни. Перед его внутренним взором начало мигать слово «ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ», и его программа самосохранения активировалась, приказывая ему бежать.        Только Берни далеко не ушел. Лишь до кухонного стола, где он опустился на колени и прижал к себе тряпку. Устроит ли его хозяин очередную тираду? Станет снова к-к-кричать…?! Пожалуйста, нет! Потому что в последнее время он делал это чаще, чем Маммон. Назвал Берни наивным дурачком. Осыпал его оскорблениями, снова и снова говоря ему, что Маммон — монстр, который просто использует его в своих интересах и в конечном итоге причинит ему боль. Берни не хотел слышать это снова, потому что голос его хозяина уже эхом отдавался в голове, когда файл с его последней истерикой загрузился в память Берни.       Большой Оззи снова откашлялся, и Берни услышал стук высоких каблуков по кухонному полу. Но они не подошли ближе. Остановились с другой стороны.       — Я никогда не хотел, чтобы ты думал, что не можешь со мной поговорить, — отрезал его хозяин, и Берни поморщился. Однако он не уловил упрека в резком тоне. Наоборот… Он осторожно выглянул из-за угла и увидел своего хозяина рядом с Большим Оззи, со сжатыми кулаками и опущенной головой. Он все еще хмурился, но это выглядело иначе, чем обычно. — Черт, — прорычал его Мастер, наконец взглянув на него. — Так ты действительно серьезно относишься к этому чуваку?       С-серьезно? Озадаченный Берни моргнул. Что его хозяин имел в виду под этим? Серьезно? Медленно Берни открыл рот, подыскивая ответ, но к нему подошел его хозяин.       — Тц, тебе легко выставлять меня засранцем, который портит твой тур. Но ты просто не понимаешь, почему я волнуюсь!       — Может быть, потому, что он не знает, Физз? — Вмешался Большой Оззи, и именно тогда Берни увидел возможность. Он быстро встал, вышел из своего укрытия и подошел к своему хозяину.       — Я хочу знать, — вырвалось у него. — Пожалуйста. Скажите мне. Я хочу понять.       Потому что именно этот момент, этот великий темный секрет, заставил пропасть между его создателями становиться все больше и больше. Однако его хозяин зашипел на это, и его хвост дико завилял в воздухе.       — Конечно, конечно! Я скажу тебе, и тогда ты будешь несчастен… Нет, блять. Я умываю руки! — Он скрестил руки на груди и фыркнул. Берни моргнул, и наконец его маленький колокольчик ответил. Означало ли это, что… Его хозяин молчал на эту тему, потому что был внимателен к чувствам Берни? Несмотря на то, что он так сильно ненавидел Маммона?       — Знаешь что? Если ты действительно хочешь знать, спроси Маммона. Скажи ему, что я посоветовал тебе спросить его. Посмотрим, хватит ли у него смелости сказать тебе правду! Если ты так важен для него, как говоришь, я уверен, что это не будет проблемой! — С этими словами его хозяин развернулся и вышел из кухни. Оставляя Большого Оззи и Берни позади.       Опечаленный, Берни опустил глаза и нахмурился.       Спросить Маммона.       Он быстро просчитал возможные последствия, которые повлечет за собой такой вопрос, и, к сожалению, результат не был особенно поучительным. Ибо точно так же, как его хозяин ненавидел Маммона, Маммон ненавидел мастера Физзаролли. Он никогда не говорил о нем и избегал этой темы… Как Берни должен получить подобные ответы? Он с такой радостью помог бы разрешить конфликт! Чтобы все снова могли ладить. Идея была слишком красивой, но если он доверял своим расчетам, до нее было еще далеко.

***

      После того, как Мастер Физзаролли и Большой Оззи наконец добрались до клуба, Берни также подготовился к своему визиту в Жадность. Несмотря на то, что неуверенность и волнение все еще боролись в нем за контроль, разговор с Большим Оззи успокоил его. Мастер Физзаролли, с другой стороны, как бы Берни не хотелось это признавать, не был надежным советчиком, и долгое время его слова все еще отдавались эхом во внутренних слуховых сенсорах Берни.       Большой Оззи, с другой стороны, объективно посмотрел на ситуацию, и это то, что было нужно Берни, поэтому он решил прислушаться к своему создателю. Что означало, что ему было позволено любить Маммона! И ему также было позволено хотеть… большего. Чего никогда не случится! Но на всякий случай, он знал, что все в порядке. Что значительно упростило бы его визиты и взаимодействие с Маммоном. Потому что, наконец, он знал, как действовать! Наконец-то, наконец-то!       И с осознанием этого возбуждение внутри него взяло верх, и он стал беспокойным. Не хотел больше ждать в одиночестве в замке и, наконец, решил воспользоваться своим кристаллом, чтобы прийти в Золотую башню на час раньше. Что, по сути, было очень нагло. Маммон придерживался соглашений. Они были важны для него. Но Берни хотел… увидеть его.       Так что без дальнейших церемоний он открыл портал, проскользнул сквозь него и приземлился у квадратного входа в башню. Его ждала тишина, но в этом не было ничего необычного. Тем не менее, Берни колебался. Он подумал, не лучше ли ему сначала объявить о себе. В конце концов, он пришел сюда раньше… Однако нетерпение мучило его, поэтому он без предупреждения толкнул дверь в квартиру и заглянул внутрь. Гостиная была ярко освещена, на журнальном столике стоял ноутбук, а по телевизору сменяли друг друга картинки с ценами на акции. О… Маммон все еще работал? Берни побеспокоил его? Однако его сканеры не смогли обнаружить Маммона нигде в гостиной. Только звон посуды и хлопанье выдвижного ящика привлекли его внимание к кухне — и, наконец, он нашел то, что искал. Его господин. Маммон.       Он сменил свой элегантный деловой костюм на удобную одежду, напоминающую спортивный костюм для бега, как он всегда делал поздно вечером — и Берни знал, что если бы кто-нибудь когда-нибудь увидел его в таком виде, покатились бы головы. Его три хвоста были скручены так, что напоминали заплетенную косичку, и он казался в хорошем настроении. Его поза была расслабленной, и не было никаких признаков употребления алкоголя или другого деструктивного поведения. И, кроме ноутбука на столе, квартира также выглядела опрятной. Так что жаловаться было не на что!       Не на что, кроме одной мелочи, из-за которой Берни нахмурился. Так вот что делал его господин, когда подумал, что Берни за ним не наблюдает, и Берни незаметно подкрался к нему. Но Маммон его вообще не заметил, поскольку был занят опустошением банки с арахисовым маслом — столовой ложкой! Вот и все его здоровое питание. Но, если честно, Берни подумал, что застать его за перекусом очень…очаровательно. Как и все, что делал Маммон. Наедине он так сильно отличался от того, каким можно было бы представить могущественный зловещий Смертный Грех Жадности. И так сильно отличался от Большого Оззи, который почему-то всегда казался могущественным и величественным. Каким и Маммон тоже был. За исключением своего дома… Там он казался обычным демоном. Насколько Берни мог судить.       Стоя рядом с Маммоном, он в конце концов прочистил горло и сцепил руки за спиной.       — Арахисовое масло на ужин не очень полезно. Особенно в таких количествах.       Как ужаленный, Маммон развернулся и сделал прыжок, уставившись широко раскрытыми глазами на Берни, все еще держа ложку во рту. Долю секунды они смотрели друг на друга, прежде чем Маммон схватился за грудь и оперся о кухонную стойку.       — Черт возьми, Берни… Это ты, — пробормотал он, наконец вынимая ложку изо рта, бросив на него быстрый взгляд, прежде чем покачать головой. — Неприлично подкрадываться к кому-либо. Разве ты этого не знаешь?       Озорно ухмыльнувшись, Берни пожал плечами, прежде чем с подчеркнуто невинным видом уставиться в пол. Берни. Так теперь его называл Маммон. Не всегда… Достаточно часто он все еще использовал его полное имя, но иногда оно проскальзывало, и всякий раз, когда это случалось, микросхемы Берни звенели как сумасшедшие.       — Точно так же, как не подобает тайком есть закуски, когда ты на диете, — возразил он, осмелившись сказать то, что вертелось у него на кончике языка. Маммон фыркнул на это и пожал плечами. Он демонстративно отправил в рот еще одну ложку арахисового масла и гордо вышел из кухни.       — Я не ел тайком закуски, я просто позволял себе получить заслуженное угощение!       — Заслуженное угощение? Неужели? — Это вызвало ухмылку у Берни, и он неторопливо последовал за Маммоном в гостиную, склонив голову набок. — И чем ты его заслужил? Если мне позволено спросить…       Остановившись прямо перед диваном, Маммон дерзко посмотрел на Берни, прежде чем, широко улыбаясь, указать ложкой на телевизор.       — Посмотри сам, — загадочно сказал он, после чего Берни поднял бровь и уставился на экран. На нем были показаны курсы акций и данные о продажах различных компаний. Многое из этого ничего не значило для Берни, хотя его база данных выдавала много информации об этих компаниях. Однако одно имя особенно привлекло его внимание, и он моргнул, когда внутри него зазвенел маленький колокольчик.       — О! Фабрика Большого Оззи процветает! — вырвалось у него, на что Маммон усмехнулся.       — Здорово, не правда ли? — В хорошем настроении он плюхнулся на диван и ловко покрутил ложку между пальцами своей искусственной руки. Что было впечатляюще! — Перед тем, как ты устроил мне засаду, я просматривал данные о продажах за прошлый месяц. Особенно о Робо-Физзах. И мы перевыполнили план. — Удовлетворенный, он закусил губы и снова опустил ложку в стакан, бросив на Берни дерзкий взгляд. — Может быть, тебе стоит почаще переходить в режим берсерка, как в Мире ЛуЛу. Каждый раз, когда это происходит, продажи впоследствии увеличиваются. Это очень прибыльный маркетинговый трюк!       Маммон игриво подмигнул ему, но как только он упомянул инцидент с Миром ЛуЛу, процессоры Берни загудели и буквально перевернулись. Терморегуляторы согрели его тело, и он смущенно опустил глаза.       О, если бы они только могли забыть все это! Но его система не позволила ему забыть и немедленно вызвала воспоминание о том вечере. О Маммоне, в его волшебной маскировке беса, смотрящем на него в ужасе. Об их… их… неуместном опрометчивом… поцелуе. О боже, он не хотел думать об этом! Он поспешно закрыл глаза руками — и у него вырвался механический стон.       — П-пожалуйста… Не напоминай мне…! Мне все еще очень, очень жаль! — он что-то лепетал, но в ответ раздался только смех. И Берни не понял. Это не имело никакого смысла. Даже его владельцы были расстроены, когда Берни потерял контроль в их присутствии. Они задавали так много вопросов… Почему Маммон этого не сделал? Почему он смеялся над этим? Почему он не был зол? Ну, он был зол, но не обязательно из-за вспышки Берни, но гораздо больше из-за их… О, небеса!       Смех утих, и через двенадцать секунд пристыженный Берни выглянул из-за своих пальцев. Его господин все еще казался удивленным — и бросил на Берни собственнический взгляд. Не злой, использующийся, когда он злится или хочет запугать. Это был… вовлечённый взгляд. Один из тех взглядов, которые пугали Берни. В конце концов, Маммон протянул руку, и Берни прикусил губу. В прошлом он бы мгновенно вздрогнул, но теперь его система знала, что означает этот жест, и поэтому он устоял. Он едва мог дождаться, когда пальцы Маммона коснутся его щеки. Это было странное тупое чувство, когда длинные пальцы дотрагивались до его силиконовой кожи… Но больно не было. И это имело значение больше, чем что-либо другое.              Восхитительное спокойствие распространилось по его программам, и уровень стресса снизился до нуля процентов, когда большой палец Маммона погладил его по щеке. Это всегда была та щека, по которой он ударил когда-то. Всегда. Затем его палец двинулся дальше и пробежался по маленькому символу на лбу Берни.       — Хорошо, что ты вернулся. На свое место. Моя пчелка.       При этом предложении тепловые датчики на лице Берни достигли почти максимального значения, и внутри него раздался возбужденный гул, поскольку все его рабочие программы и протоколы пытались обработать то, что он только что услышал.       Пчелка. Это было такое глупое прозвище, и оно заставляло Берни хотеть отключаться каждый раз, когда он его слышал! С другой стороны, оно наполняло его… гордостью! Радостью! Маммон дал ему прозвище! Его собственное! И Берни было позволено радоваться этому! Точно так же, как он был счастлив, когда мастер Физзаролли дал ему новое имя. Только прозвище Маммона было… особенным. Потому что оно имело более глубокое значение, чем просто имя. Берни был пчелой Маммона.       Моя пчелка. Моя.       Теперь он так его называл. Мой… Как будто Берни принадлежит ему. И Берни было позволено думать, что это нечто особенное! Ему было позволено!       Он неохотно улыбнулся и закрыл глаза, откликаясь на странное прикосновение, и хотя оно чувствовалось слабо, его вполне устраивало, если бы они оставались в таком положении на все оставшееся время его визита. Что, конечно, невозможно. Маммон был живым существом. Он не мог так долго оставаться неподвижным. Вот почему Берни должен был наслаждаться каждой миллисекундой этого. Он мог быть таким нежным, Принц Жадности… Берни с трудом мог представить, что он действительно что-то сделал с Мастером Физзаролли, что преследовало его хозяина по сей день. С другой стороны, Берни знал, каким капризным мог быть Маммон. Что он на самом деле мог нанести удар… Четверть секунды Берни прикидывал, стоит ли ему на самом деле задать указанный вопрос. Возможно, время пришло…? Один только вопрос испортил бы момент, и его расчеты показали, что Маммон не отреагирует на это должным образом. Возможно — возможно, он спросит об этом через какое-то время?       — Очень жаль, что ты не хочешь говорить о Мире ЛуЛу. Потому что у меня есть для тебя подарок~ — голос Маммона нарушил мыслительный процесс Берни, и он поднял глаза. Подарок? Еще один? В конце концов, Маммон уже подарил ему кое-что во время его последнего визита, а именно чехол для его мобильного телефона, и удивленный Берни наклонил голову, осмелившись немного подразнить.       — Неужели? Воплощение Жадности раздает подарки? Не прося ничего взамен? Как необычно. — На краткий миг он испугался, что зашел слишком далеко, поскольку Маммон скорчил гримасу, но затем он ухмыльнулся — и это была дьявольская ухмылка, которая на мгновение остановила систему Берни.       — Исключения подтверждают правила, — прошептал Маммон, прежде чем указать ложкой на вход. — Посмотри сам. Это особый подарок для моей особенной маленькой жемчужины. Я НЕ жалел ни средств, ни усилий.       Берни недоверчиво нахмурился, не зная, должно ли это заявление, несмотря на прозвище, обрадовать его или встревожить. Было просто нелогично, чтобы кто-то пошел на любые траты, чтобы купить подарок для него. Тем более, что ухмылка Маммона не предвещала ничего хорошего. Наконец, Берни взглянул в сторону входа и запнулся. За углом, рядом с молочно-стеклянной стеной, стояла картонная коробка. Берни не увидел ее, когда пришел и вопросительно посмотрел на Маммона, который быстро кивнул ему.       — Давай. Открывай. Мне любопытно услышать, что ты скажешь, — убеждал он и Берни неохотно подошел к коробке, осматривая ее. Это была обычная картонная коробка. Она не была завернута или заклеена скотчем, и на краткий миг он испугался, что Маммон выбрал другой наряд, который, по его мнению, должен был надеть Берни. Тем не менее, он действительно не осмеливался заглянуть внутрь, хотя любопытство росло в нем. Подарок. Специально для него. Почему все вокруг были такими щедрыми. Ему не нужны были подарки, и он их не заслуживал… Берни неуверенно потер руки о свитер, прежде чем снова прищуриться на Маммона, который присоединился к нему. Ухмыляясь, он пожевал ложку и многозначительно поднял брови. Н-ну… Берни, конечно, не хотел показаться неблагодарным или грубым, поэтому он взял себя в руки и, наконец, поднял крышку коробки. Как только он заглянул внутрь — его процессоры замерли, и он застыл. Все внутри него отключилось, когда он попытался переварить услышанное.       Ведь внутри коробки…лежала голова.       Не просто какая-то голова. Это был грешник, которого они видели в Мире ЛуЛу… Один из его бывших постоянных клиентов…       Его процессы снова запустились с огромной скоростью, загрузились, и все в нем завизжало. Все программы в нем активировались, противоречили друг другу, заставляли дрожать, перегружая его систему. Перед внутренним взором вспыхнуло ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ, режим побега попытался активироваться, режим защиты хотел активироваться, его протокол подчинения обратился против других приказов — и запечатанные файлы начали загружаться в память. Внезапно открылись и затопили его систему изображениями.       Изображения, изображения, изображения… Пинков, тычков, рук, которые хватали его, сбивали с ног, рвали на нем одежду и — и — и…       У Берни вырвался скрежещущий звук, и он сделал шаг назад, борясь с потоками данных, вырывающихся на поверхность.       — Ты помнишь его, верно? Ты сказал, что он был одним из твоих клиентов. Я выследил и избавился от него ради тебя. Теперь тебе больше никогда не придется его бояться. Это не твой предыдущий владелец, я знаю… с этим ублюдком сложно, но я преследую его. Это всего лишь вопрос времени, — услышал он голос Маммона сзади и окаменел. Ма-Маммон преследует… и его предыдущего владельца тоже? Вопрос времени? Он хотел сделать это для Берни? Разобраться со всеми этими страшными опасными демонами? Ради него???       Он не смог бы ответить. Даже если бы захотел, даже если Маммон заслуживал ответа… он не мог! Не мог переварить все это!       Его внутренности согнулись вдвое, начали гудеть как сумасшедшие, и чем дольше он смотрел на это гнилое лицо, тем громче становился внутренний голос. Это поднялось по его груди, завладело его разумом, заползло в горло, осело на языке — и его глаза дернулись.       Он заслужил это!       Берни почувствовал, как уголки его рта приподнялись. Как будто их вела какая-то внеземная сила — и страх внезапно исчез. Все противоречащие файлы закрылись, и что-то внутри него щелкнуло. Щелкнуло, как тяжелый ржавый переключатель, которому потребовалось бесчисленное количество попыток, чтобы наконец сработать. А затем… что-то включилось.       Берни фыркнул и начал хихикать.       Так, так, так~ Этот отвратительный, проклятый, жалкий ебанат сам напросился на это и уж точно не ожидал такого! Надеюсь, он страдал, страдал, страдал~!       — Итак, что скажешь? Хороший сюрприз? — С любопытством спросил его дерзкий господин, и Берни закатил глаза. Конечно, он хотел немедленной реакции, не мог доставить Берни даже крошечки удовольствия. Но таким уж был Маммон. Он всегда хотел всего и сразу. И Берни даст ему то, чего он жаждал! Он заметался и повернулся, прыгнув на Маммона и обхватив его руками за талию так много раз, как позволяла длина его гибких конечностей.       — Очень приятный сюрприз! — восторженно прощебетал он. — Спасибо! Большое спасибо! Это сделало и без того, без сомнения, отличный день еще слаще!       Пораженный, его господин посмотрел на него, и как бы благодарен ни был Берни, он не мог оставить это так! Нет, нет, нет! Поэтому он расслабил руки, потянулся к лицу Маммона и похлопал его по щекам, прежде чем повернуться. На самом деле, слишком отрывисто и нескоординированно, потому что его голова повернулась первой, прежде чем за ней последовало остальное тело. Но он был слишком взволнован, взволнован, взволнован!!! Обрадованный, с микросхемами, жужжащими, как бомба замедленного действия, он подбежал к картонной коробке и поднял ее. Пританцовывая, прошел с ней на кухню и начал напевать. Подобное событие следует отметить должным образом! Да, да! Уместно было только немного помурлыкать. Ухмыляясь, Берни поставил коробку рядом с раковиной и вытянул ноги, чтобы получить хороший обзор, но затем заколебался и постучал пальцем по подбородку, глядя на себя сверху вниз. Ах, нет. Так не получится. Он просто испачкается! Поэтому он потянулся за своим свитером и стянул его через голову, аккуратно сложив, прежде чем развернуться и убрать его в шкаф напротив.       Маммон с изумлением наблюдал за ним и медленно подошел к нему, войдя на кухню. Каким милым он был!       — Не стесняйся! Давай, давай, заходи, заходи, ты должен посмотреть! - Это было вполне уместно! В конце концов, Маммон сделал ему этот замечательный подарок, и Берни удовлетворенно улыбнулся ему, прежде чем снова обратить свое внимание на коробку.       — Берни…? — Спросил Маммон, открывая крышку коробки. — Что ты собираешься делать?       Его скрытое любопытство заставило Берни захихикать. Потому что это было мило! В отличие от Физза и Оззи, Маммон не затрясся от страха, когда Берни… немного раскрылся.       — Я просто избавлюсь от этого бельма на глазу! Он не заслуживает существования даже в качестве головы! Хa! «Дать по башке» теперь имеет совершенно другое значение для этого пидораса, верно? — заявил он, фыркая. Тц, Тц, дурачок. Что еще по его мнению, собирался делать Берни? Оставить этот отвратительный череп валяться здесь, чтобы осквернять прекрасную квартиру своего милого господина? Не-не! Ни за что на свете! Нет, нет, нет~       С этими словами он полез в коробку, вытащил голову и положил ее на кухонный стол, одновременно доставая большой металлический отбивной молоток для мяса, принадлежавший Маммону. Кухонное оборудование Маммона было поистине изысканным. Конечно, так оно и было. У Маммона было только самое лучшее, маленький показушник! Изучая молоток, Берни повертел его туда-сюда, прежде чем кивнуть самому себе. Действительно отличный прибор. У него даже была эргономичная нескользящая ручка. Идеально!       И этим Берни ударил по черепу со всей ебаной СИЛОЙ! И благодаря прекрасному сочетанию надежного молотка и силы руки, сделанной из титана, ему удалось проломить череп! Это было кровавое дело, но могло быть и кровавее, учитывая, что эта голова была мертва некоторое время. К счастью, из-за этого кровь уже свернулась, и беспорядка было не так много.       Напевая, Берни продолжал крушить этого ненормального ублюдка-хуесоса, пока не размозжил его череп на такое количество кусочков, что рабочая поверхность напоминала одно жидкое месиво. Затем он сделал паузу, осмотрел свою работу, и да, она выглядела действительно превосходно! Может быть, у него где-то в системе была художественная подпрограмма?       — Вот это я называю искусством! — язвительно заметил он, небрежно уронив молоток и, наконец, повернувшись к раковине. На которой, как и на любой современной кухне, естественно, был измельчитель. И в нее Берни запихнул все, что осталось от отвратительного сукиного сына. Если честно, измельчителю будет трудно с этим справиться, но это не имело значения. Берни был рад помочь! Жаль, что урод больше не мог говорить. Он задавался вопросом, стал бы он умолять на этот раз? Они бы никогда не узнали. Аааах, какой позор.       Когда от несчастного мудака ничего не осталось, Берни включил воду, схватил тряпку и чистящие средства и начал убирать кухню и себя. Что не заняло много времени. К настоящему моменту он уже попрактиковался в этом, и вскоре от беспорядка на кухне не осталось и следа, а ублюдок был полностью стерт с лица преисподней. Была надежда, что он оказался в двойном Аду и страдал там вечно. Без возможности когда-либо кого-либо снова унижать! Жаль, что Маммон принес Берни только голову, а не член… который Берни тоже с удовольствием отправил бы в измельчитель. Медленно и тщательно. Именно так, как это нравилось пидорасу!       Но хватит! Берни заметил, что его вентиляционная система сошла с ума, и он медленно перегревался. Но, в конце концов, он почти закончил. Тихо, тихо, тихо. Наконец, все следы были уничтожены, и Берни отошел от раковины, задвинул коробку в дальний угол и хлопнул в ладоши.       — Тадаа! Твоя кухня когда-нибудь была чище? Нам просто нужно поскорее избавиться от мусора. В противном случае мясной фарш разложится, и от этого запаха будет трудно избавиться. — Уперев обе руки в бедра, Берни повернулся к своему господину, который стоял посреди кухни, уставившись на Берни, как на привидение. Что вызвало усмешку у Берни. Тц, тц… его так легко взбудоражить, его дерзкого повелителя.              Посмеиваясь, Берни подошел к нему, используя ноги, чтобы оказаться на уровне его глаз, и наклонил его голову далеко в сторону. Ого! Его сенсоры засекли довольно много деталей в Маммоне, теперь, когда он присмотрелся повнимательнее. Его господин совсем не был «шокирован». По крайней мере, не совсем.       — Тебе понравилось то, что ты увидел? — Вызывающе спросил Берни, лавируя мимо Маммона и доставая свой свитер. Одним движением он сел на кухонную стойку и начал разворачивать свою одежду. — Извини, что расхерачил твой подарок. Но я подумал, что это единственный подходящий способ разобраться с ним. В конце концов, это было весело, не находишь?       Ответа он не получил. Вместо этого Маммон подошел ближе. Похоже, за это время он где-то потерял свою дурацкую банку с арахисовым маслом и ложку и уперся руками по обе стороны от Берни в стойку. Он внимательно оглядел его, и очевидное желание в его взгляде заставило Берни хихикнуть, активировав свою основную программу, и он медленно раздвинул ноги, чтобы его господин мог встать между ними.       — Ох ты ж божечки… все, вы, смертные грехи, одинаковы. Немного крови и насилия — все, что нужно, чтобы ты возбудился… Я знал, тебе понравилось то, что ты увидел.       При этих словах Маммон фыркнул и начал хихикать, качая головой и, наконец, положив руку на щеку Берни.       Это было приятно. Знакомо. Безопасно.       — Ты действительно… удивительный. Моя собственная удивительная жемчужина, — выдохнул его господин ему в ухо, подойдя совсем близко, и Берни закрыл глаза. Мм, близость. Ему этого немного не хватало. Приятная близость. Правильная близость, для которой он был создан, но никогда не получал.       Ухмыляясь, он рисовал круги на груди Маммона, и его программа соблазнения выдавала один хороший вариант за другим. Ему было интересно, на что отреагировал бы Маммон? Что бы он хотел сделать с Берни? Что могло его возбудить? Бить и пинать его? Он был хорош в этом, как знал Берни. Увлекался ли он связыванием? Играми с удушением? Возможно попытается заставить его говорить жалкие вещи? Вырывая части его тела?       Или все было наоборот? Он хотел, чтобы Берни сделал все это с ним? О, он был готов к этому! Что бы это ни было, он бы это сделал. Всё. Всё…!       ВНИМАНИЕ: Опасность перегрева! Возможен сбой системы!       Глаза Берни дернулись, и он моргнул, когда предупреждение вспыхнуло красным и ярким светом перед его глазами. ДА. Он почувствовал жар. Почувствовал, как все внутри него грохочет и вращается, движется и жужжит. Как текли данные, как его система пыталась навести порядок, как его вирусные программы сканировали на наличие вредоносного ПО, как его код горел у него перед глазами и швырял в него команду за командой… Это было больно. К чему он привык. Но… это было…неприемлемо!       Наконец, его программы получили контроль, и ржавый тяжелый переключатель закачался, прежде чем медленно, но верно щелкнуть снова.       Берни моргнул и поднял глаза. Увидел перед собой Маммона. Менее чем в пяти дюймах от себя! И его свитер… где его свитер?! О небеса, что он вообще здесь делал?! О чем он думал?! Он не мог так себя вести! Это было недопустимо, и хаос в его процессорах говорил о многом! Ему пришлось бы выполнить дефрагментацию, чтобы привести все в порядок! Если бы это вообще помогло!       С писком он схватил свитер, прижал его к обнаженной груди и пристально уставился в пол. О, нет! НЕТ, НЕТ! Это случилось снова! Снова! Теперь Маммон наверняка разозлится!       — Я-я сожалею, о Люцифер… Мне жаль! — Он выпалил, отчаянно пытаясь натянуть свитер. Нужно прикрыться! Сейчас же! — Прости, прости! Я не хотел так остро реагировать!.. Я не хотел…! — Что было ложью. Это была большая ложь. Как он этого хотел! Но… он не мог позволить себе расслабиться. Не мог позволить себе быть подавленным. Были бы другие способы…!       Стоявший перед ним Маммон рассмеялся и втянул голову в плечи, прежде чем, в конце концов, протянуть руку и взять Берни пальцами за подбородок.       — Я просто не могу в это поверить… — пробормотал он. — Ты действительно… уникален.       Уникален? Из всех вещей именно это пришло в голову Маммону? Он снова позволил себя спровоцировать! Снова потерял контроль! Если мастер Физзаролли узнает…! Все, чего он хотел — это функционировать! Функционировать хорошо! Чтобы Маммон продолжал любить его!       Со стоном он уткнулся лицом в свитер и покачал головой.       — Я не уникален, я ущербный… ущербный… Мне жаль.       — Нет. Ты не ущербный. И о чем именно ты сожалеешь?       А? Медленно Берни оторвал взгляд от ткани. Маммон выпрямился и отступил от него. Он серьезно относился к вопросу? Или это был вопрос с подвохом?       — Что-что я…       — Что ты очень креативно отнесся к моему подарку? Я не знаю, за что тебе нужно извиняться. Пидорас сам напросился.       Берни решительно сжал губы и посмотрел на раковину, с трудом веря в то, что сказал дальше. Без предварительной программы или исследования.       — Он заслужил. Это и многое другое.       — Видишь? Так что не нужно сходить с ума. Я рад, что тебе было так весело с моим подарком… Мой дерзкий шершень.       Шершень?! Еще одно прозвище? В конце концов, он не был насекомым!       Ворча, Берни натянул толстовку и обхватил себя руками. Он не совсем понимал, что только что произошло, что он позволил себе так поступить. Что Маммон не разозлился.… Что он чувствовал себя хорошо, несмотря на то, что совершил нечто настолько невыразимое. Странно. Но, в конце концов, они жили в аду, и в такие моменты, как этот, он остро осознавал свое происхождение.       — Ну? — наконец-то прозвучало от Маммона, который стоял в ожидании перед ним, и Берни нерешительно поднял глаза. — После этого очень волнующего момента. Что еще сегодня на повестке дня?       Повестка дня? О, да…! Из-за этого шока Берни почти забыл об их предстоящем сеансе терапии. Хотя ему и казалось довольно жутким попасть туда сейчас. Но, строго говоря, именно поэтому он был здесь… и если бы они быстро занялись обычными делами, Берни мог бы забыть об этой внезапной оплошности? ДА. Да, ему бы это очень понравилось. Его неподобающее поведение было забыто и проигнорировано! Берни поколебался, прежде чем, наконец, прищуриться в сторону музыкальной комнаты.       После их последней встречи он решил, что настало время для чего-то особенного, и собрался с духом. Хоть бы Маммон был доволен. Сейчас, по крайней мере, он был более чем в хорошем настроении. Лучше бы так и оставалось.       — Что-то особенное, — заявил Берни, неуверенно нащупывая золотой протез Маммона. — М-мы долгое время откладывали это в сторону, но твои навыки мелкой моторики, похоже, достигли уровня выше среднего. Вот почему я хотел предложить тебе сегодня заняться фортепиано…       Маммон не ответил, будто кто-то нажал на кнопку перезагрузки, он сидел, уставившись на Берни.       — Фортепиано…? — тихо повторил он, и Берни уловил небольшую долю подозрения в его голосе. Не обращая внимания, он быстро кивнул и слегка дернул за золотой протез, заставляя Маммона встать.       — Да, э-это верно. Мы начнем медленно. Чтобы ты акклиматизировался. Я уверен, что это будет нелегко, и тебе понадобится время, чтобы достичь своего старого уровня, но ты должен с чего-то начать.       И снова ответа не последовало. Маммон выглядел скептически, судя по складке на его лбу. Тем не менее, он позволил Берни отвести его в музыкальную комнату. Однако, когда они остановились перед высокой дверью, Берни заколебался, прежде чем открыть ее. В последний раз, когда они были здесь, все закончилось катастрофой, но это было давно, и Берни не собирался позволять воспоминаниям о том вечере влиять на сегодняшний день. С тех пор Маммон ни разу не поднял на него руку и относился к нему намного лучше. Даже терпел его вспышки гнева! И он не пил! Все пройдет хорошо, это точно.       Поэтому он собрался с духом и толкнул дверь. Однако Маммон остановился, когда Берни собирался войти, и на короткое мгновение они замерли. Берни вопросительно посмотрел на своего господина, который нахмурился еще сильнее. Он ничего не сказал, из-за чего было трудно оценить его настроение, но тихий голос в системе Берни сказал ему, что Маммон… думает о том же, что и он.       Кусая губы, Берни мерил шагами комнату, прежде чем решиться на что-то смелое. Он чувствовал себя неприлично, делая это, ведь было неуместно! Возмутительно! И все же он сделал это, снова поднеся руку Маммона к своей щеке, ненадолго прислонившись к ней. Он осторожно встретился взглядом со своим господином, губы которого сузились. В конце концов, Маммон вздохнул и озабоченно нахмурился, прежде чем нерешительно кивнуть.       Это было разрешение! Разрешение, которого ждал Берни, и он медленно втянул Маммона в комнату.