Dragon's place: Sengen

      — Сенку! — тайфун имени Тайджу обрушивается на стол, едва не проломив доску. Его воодушевлённый вид мог бы сгладить сколы даже на разбитом стакане. — Придёшь на костюмированную вечеринку к Рюсую? Гинро с Магмой обещали прикупить те сумасшедшие пиво-костюмы, а девчонки хотят вырядиться в Джокеров, чтобы забуллить компашку из соседнего кампуса, типа те все в Харли Квин оденутся…       Сенку закрывает квантовую физику, поняв, что, пока друг не договорит, прочесть ни строчки не получится. Подперев ладонью щёку, он с усмешкой смотрит на тараторящее создание.       — Закончил? — Тайджу уверенно кивает. — Неинтересно, олаф.       — Ты не придёшь? — растерянно. Сенку поднимается из-за стола, не обращая внимания на взгляды, устремлённые к ним. Да, в библиотеке не рады обладателям премии «Самая громогласная речь года». — Но там же будут все наши! Было бы классно потусить всем вместе, Сенку…       — Неа, — Сенку рассеянно чешет ухо. Лучше сейчас не смотреть на Тайджу: при всей мужественной небрежности, он на удивление легко способен разжалобить коронными щенячьими глазками. — У меня голова болит от ваших пьяных воплей. Ксено не простит мне, если я буду клевать носом на его паре.       — Сенку…       — Ну что ещё, здоровяк? — усмехается физик, вздёрнув бровь. Чтобы Тайджу не плёлся за ним унылым хвостиком, Сенку останавливается посреди коридора.       Друг хмурится. Он набирает в грудь воздух, как будто ищет в себе силы выпалить нечто важное.       — Сенку, я должен сказать, что на вечеринку придёт твой-       — Сенку-чан, Тайджу-кун!       Тайджу затыкается, уставившись на Сенку. Тот поворачивает голову и обнаруживает вторгшуюся в личное пространство Катастрофу Всей Его Университетской Жизни.       Знакомьтесь: Асагири Ген собственной персоной. Будущий магистр факультета юридической психологии и судебно-экспертный практик. Популярный, красивый, добрый. Двадцать три года, глаза тёмно-синие. Авантюрист и манипулятор, несколько раз был приглашён на телевидение — словом, Бьякуя может только мечтать о таком зяте.       — Слышал, вы говорили про вечеринку в честь хеллоуина, я прав? — Ген улыбается, склонив голову. — Сенку-чан, ты придёшь?       Сенку кидает взгляд в сторону Тайджу, ища поддержки. Будь перед ним кто-нибудь другой, он бы на посторонних не рассчитывал: пожал плечами да и пошёл по делам, но… долбаное сердце. Тайджу, как всегда, считывает невербальные сигналы по-своему.       — Я как раз хотел сказать, что ты приглашён и поэтому ему тоже нужно прийти!       Сенку шипит на оболтуса. Ген, будто не заметив очевидного палева, с готовностью подхватывает мысль здоровяка.       — Мне бы хотелось увидеть тебя в костюме, Сенку, — хитрые глаза щурятся. — Интересно, что это будет. Эйнштейн?       Сенку фыркает.       — Я могу быть оригинальным, менталист, не выходя из образа.       Ген сияет.       — Жду не дождусь увидеть тебя, дорогой Сенку. До скорого, мальчики.       Ещё десять секунд Сенку чувствует себя победителем.       — Стой, — обрывает он сам себя. — Этот лис только что взял меня на слабо и обвёл вокруг пальца.       — Это потому что ты влюблён, Сенку! Хехе.       Сенку усиленно трёт виски.       — Как раздражает… .       Пахнет джином, воском и потом. Апартаменты Нанами созданы для студенческих вечеринок, и хэллоуин — один из грандиознейших праздников, в которые свита вкладывается по полной. Напрямую светские ночи Нанами с университетом не связаны, но деканат вечно грозится закрыть двери общежития для тех, кто эти вечеринки посещает, по той простой причине, что не пристало преподавателю проставляться перед студентами. Впрочем, призвание Рюсую нисколько не мешает брать от жизни всё, что захочется.       Сенку кукует за баром в компании четвёртого коктейля и резной маски, заделанной под слоновую кость, в которой, признаться, жарко. Он неспешно оглядывает зал: Рури, одетая как Клеопатра, выманивает Хрома-рептилоида на танцпол, Кохаку размахивает булавой, которую смастерил ей дядя, а Гинро запугала какая-то монахиня… О, это Амариллис. Сенку хмыкает. Сборища ему на самом деле нравятся. Даже пьяные вопли — Сенку опасается лишь одного человека на этом мероприятии.       — Ищете Асагири-сана?       Сенку поднимает красноречивый взгляд на бармена — Франсуа, красуясь пышным воротником времён королевы Виктории, протирает бокал. Сложно понять, изображает он аскетичного юношу, в четырнадцать лет укушенного вампиром, или просто постирал с утра рабочую форму.       — Я похож на того, кто ищет Асагири Гена? — без особой заинтересованности спрашивает Сенку.       — Если бы вы искали Асагири-сана, я бы тактично намекнул, что он немного опоздал на вечеринку и три минуты назад поднялся на второй этаж, чтобы переодеться в костюм.       Сенку пару раз перестукивает пальцами по столешнице.       — Если бы я действительно искал Асагири, — улыбается он, — я бы поблагодарил тебя за сотрудничество.       — Просто постарайтесь не разбить ничего и не испачкать ковёр, Сенку-сан. Это сделает меня счастливым.       — Смастерю тебе мощный пылесос позже.       — Премного благодарен, Сенку-сан.       Протиснувшись мимо пары ребят, вырядившихся в странные зелёные робы с номерами, Сенку взбегает по лестнице. По углам, вопреки ожиданиям, нет обжимающихся парочек, зато ступеньки напоминают о выпитом — тело клонит к стене. Не запутаться бы в плаще. Комнат много, ходов тем более. Врываться — идея стомиллионнопроцентно плохая.       Из-за приоткрытой двери сочится свет лампы, на полу мелькает тень. Вероятность, что Ген прячется именно за ней, навскидку… высокая. Под алкоголем вычислительный аппарат допускает серьёзные погрешности.       Сенку подходит вплотную, занеся кулак — гениально хмельной мозг иногда и о приличиях помнит — но щель оказывается достаточно широкой, чтобы невольно заглянуть внутрь.       Обнажённую коленку облепляет капрон. Филигранные пальцы перемещаются выше по бедру, подтягивая чулки, и мимолётно оглаживают кружевную кайму. Высокая складная фигура проплывает мимо: взгляд врезается в острые лопатки, пожирает изгибы с алчностью, не свойственной рациональному человеку. Оглядев себя в зеркале, Ген затягивает на талии чёрный корсаж. На вид — чистый бархат.       Расплавленная лава оседает в животе.       Предательский отблеск маски в зеркале. Их взгляды пересекаются на секунду.       — Сенку-чан?       Ген, обернувшись, говорит уже с пустым коридором. .       — Серьёзно? Призрак Оперы?       Шёпот касается уха — Сенку, подавив дрожь, оборачивается и встречается с лисьей улыбкой. Ген Асагири всматривается в его глаза сквозь прорези, и Сенку физически ощущает, как тот тайком карабкается в душу. Впервые за вечер маска не кажется идиотской формальностью.       Совершенство перед ним вновь спрятано под несколькими слоями одежды. Рубашка, жилет и невозможный сюртук. Недоступны лопатки, шея, рёбра. Под плотными прямыми брюками не разглядеть секрета.       — Эрик, — поправляет Сенку. Из-за барьера голос слегка деформируется. Или это всё коктейли?.. — Он был отличным изобретателем.       Ген улыбается, на мгновение уронив взгляд в пол, и вновь смотрит на Сенку невозможными синими глазами. Их блеск виден даже в полумраке.       — Тебе нравится готическая литература? — дёргает бровью Ген.       — Она нравится тебе, — вслух произносит Сенку. — А я обещал впечатлить тебя.       Что-то вздрагивает в чужом взгляде.       Ген прочищает горло, пряча улыбку в кулаке, но закушенная губа не скрывается от внимания.       Сенку будто прозревает. Он видит больше, чем прежде.       — А ты… — податься вперёд оказывается чрезвычайно легко. Сенку приникает плечом к стене; чувствует, как под тяжестью ткани вздымается чужая грудь, плотно обтянутая корсетом. — Юноша знатного происхождения. Аристократ. Красив собой и… хранишь тайну. Дориан… Дориан Грей?       Ген беззаботно пожимает плечами.       — Скорее сам Оскар Уальд.       — Ты выглядишь невероятно.       На сей раз улыбка превосходного манипулятора выходит смущённой. Румяна редеют на скулах; Сенку не в силах отвести взгляд.       — Ты говоришь так… из-за того, что увидел наверху? — Ген стреляет острыми глазами.       Те самые пальцы, что затягивали шнурок и касались капрона, дотрагиваются до маски, отодвигая низ. Губ касаются подушечки. Слова находят Сенку сами, точно идут изнутри:       — Я говорю так, потому что это постулат.       Маска ли это, алкоголь или сам Ген Асагири, но прятавшаяся за иррациональным цепенением искренность рвётся наружу.       Поцелуи обжигают костяшки.       Сенку горит знаниями. Ген полон вопросов, и выведать ответы на каждый из них — привилегия, которую Сенку хочет заслужить.