чучело с пуговенными глазами

      День был напряжённым. Наше с дядей Джоном взаимонапряжение вскоре распространилось и на Линча. Как бы он не старался разбавлять атмосферу незначительными разговорами и всякими шутками, но всё это уже не помогало. У него заметно упало настроение, но он старался быть с нами вежливым и терпеливым, хотя сам от этого устал. К вечеру дядя пошёл на разведку, чтобы заснять какой-то контент и в конце концов хоть немного разобраться со всем этим. Дядя Джон сначала хотел пойти с ним, но всё же остался со мной, ведь, видите ли, я — беспомощный ребёнок, которого нельзя оставлять одного ни на секунду! Хотя…кому я лгу? Я же неугомонный и безбашенный, конечно, что меня одного не оставят, тем более в таком опасном месте. Как бы я ни хотел тогда казаться самостоятельным и бесстрашным, в душе у меня всё равно бушевали иные эмоции. Ну, разозлился я на них и нарочито громко хлопнув дверью, закрылся в спальне. В доме стояла тишина, но вскоре её прервали шаркающие шаги в сторону моей временной комнаты. Они остановились прямо перед моей дверью. Дядя Джон попросил меня открыть дверь, но я, будучи всё таким же разгоряченным, крикнул ему что-то наподобие «отстань!». —Лукас, хватит уже паясничать! Ты и так тут делов натворил, так ещё и характер показываешь! —Нет, я не показываю характер, просто мне до чёртиков обидно, что вы считаете меня за маленького ребёнка! —А кто ты такой, как не ребёнок? То, что ты умнее своего возраста не означают того, что ты дорос до наших с Линчем лет. Да и твоя эта выходка была совершенно глупой и спонтанной. —Но я ведь просто хотел наконец-то поехать с вами и побыть полезным! Почему ты меня так не любишь?! —Уф, ну что ты за человек! Я уж думал, что моей характер не обгонит уже никакой, но оказалось, что рядом со мной растёт такой же человек, как и я сам. Ты знал, что ты — мелкий манипулятор?       Со злости я сжал кулаки, но сделать что-то большее не мог. Где-то там внутри я прекрасно понимал, что я не прав, но мой нрав так не считал. Я действительно был схож и внешностью, и характерами с Джоном, но кровной связи между нами никогда не было. Возможно, это он так на меня повлиял, а может, я сам пытался ему подражать. Этого я уже не помню. Мы замолчали. Было настолько тихо, что я слышал дыхание писателя за дверью. Сам не знаю почему, но моя рука потянулась к ручке двери. Вдруг во входную дверь постучали. Дядя Джон встал, и по шагам было понятно, что он уже далеко от моей комнаты. Я приоткрыл дверь и наблюдал в щель. Правда, ничего я толком не увидел, но за то услышал. —Линч, где тебя так долго носило то? Ты пропал на… —На целых два часа, ужас какой! Хах. —Не смешно. К слову, тут твой племянник больно смелым стал. Себя взрослым почувствовал, блин. Поговори с ним, а. —Меня не было совсем немного, что опять случилось? Джо-он? —Грубит, не слушает, взрослого из себя строит. Хватит? —Угу, вполне. Всё, иди, Джон. Я с Лукасом пойду поговорить. Иди-иди. —Пожалуйста, я только рад. Спасибо, солнце.       В прихожей повисла тишина. Вдруг дядя Джон шикнул на приятеля. —Эй, за что? Больно же! —Я попросил тебя не называть меня так. Я не люблю все эти нежности, Джон. Разговор окончен. —Ну, Линчи-и! Не отдаляйся ты от меня. Линч!       Похоже, Егор проигнорировал слова друга, так как ответа не последовало. По направлению к моей комнате раздались торопливые шаги. Дядя Линч постучал. —Лукас, приятель, открой мне, пожалуйста. Лукас, не бойся, открывай.       Я немного потупил, но всё же открыл дверь. —Привет, дружище. Ты как? Вы с Джоном поссорились, что ли? —Да, он сам ведёт себя как…не знаю кто! Обвиняет меня вечно. Он меня просто недолюбливает. —Эй, ну чего ты? Дядя Джон очень тебя любит и ценит, просто… ммм…У нас не самый благоприятный момент в жизни, вот он и переживает. Не держи на него зла, приятель.       Он заключил меня в свои объятия. Сам по себе я их терпеть не могу, но вот от обнимашек с дядей Линчем я не могу сдержаться! Они всегда согревают меня. Нет, не только физически. Просто, когда я оказываюсь в его объятиях, то на душе всегда становится так легко и тепло, что, кажется, этот момент бесценен. В хорошем смысле этого слова, конечно… Так вот. За довольно короткое время я наконец угомонился. Это всегда помогало. Он похлопал меня по плечу и мягко отстранился. Улыбнувшись, журналист удалился из комнаты.

***

      Сегодня ночью происходила какая-то лютая дичь. В окно к нам кто-то или что-то долбилось, и неизвестному даже удалось практически разбить стекло. Мне велели сидеть в ванной, так как там не было окон. Но вы же меня прекрасно знаете. Конечно, это меня не остановило. Посидев пару десяток минут в комнате, я приоткрыл дверь и стал наблюдать за обстановкой. В окна и двери всё так же ломились, были слышны испуганные вскрики дяди Джона. Пока я пытался выбраться, свет внезапно отключился. И отключился он, похоже, во всей деревне. Чего-чего, но темноты я боялся довольно сильно. Одна детская травма сыграла роль во всей моей жизни. Я прижался к холодной стене, поджав под себя ножки и обхватив их руками. Успокаивало лишь то, что в доме также доносились голоса парней, что меня хоть и немного, но успокаивало. Я бы так и сидел, но одно происшествие вынудило меня совершить ещё одну глупость. Дело в том, что ванная комната находилась достаточно близко ко входной двери, чтобы услышать то, что за ней происходит. Сижу значит, прислушиваюсь, как вдруг до моего слуха отчётливо донёсся до боли знакомый голос. И шёл он с улицы. —«Дана!» — всплыло в моей голове.       Да, это был голос агента Даны! Но, чёрт возьми, как это возможно? Как она тут могла оказаться, тем более ночью? Бред! Я полностью понимал, что это ловушка и никакой Даны тут нет. Но, этот голос так завораживал… Чёрт меня потянул послушаться его! Я невольно встал и подошёл к двери. Во мне боролись два голоса : один утверждал, чтобы я отошёл от двери и вновь спрятался, другой же говорил, что я обязан открыть дверь, ведь там моя давняя боевая подруга. Второй голос оказался громче. Проклятье, я ведь знал, что всю эту авантюру прокручивает это самое «Чучело». Я не совсем понимаю, что на меня нашло. Я будто бы был под гипнозом. Так или иначе я открыл дверь. В ту же секунду я прозрел и понял, какую ошибку совершил. Я тут же ощутил животный страх. В сиянии бледной луны возвышалось оно : двухметровое гуманоидное существо с бледновато-мертвенной кожей. На голове у него были пакли и местами перья, похоже, куриные. Также на голове была широкая соломенная шляпа, прикрывающее лоб существа. Вместо глаз были пуговицы. Рот был широко разинут в зловещей улыбке. Особенно пугающими были худощавые руки, или как там они, которые доставали прямиком до колен твари. От шока я не мог даже банально сдвинуться с места. Я моментально вспотел. Секунды казались вечностью. —Лукас, что за звуки? Ты что тут-… ЛУКАС! —дядя Линч истошно закричал, вытащив меня из транса и сумев отвлечь существо на себя.       Существо подняло свои пуговенные глаза на моего спасителя. Дядя Линч молниеносно оказался в диапазоне между мной и долговязой тварью. Он тут же захлопнул дверь, закрыв её на все возможные замки, также загородив дверь тумбочкой. В дверь последовало несколько мощных ударов. Мне казалось, что она вот-вот слетит с петель. К счастью, тварь долбилась недолго. Осознание пришло лишь после того, как дядя Линч начал меня трясти. —Прости! Э…я… —А если бы я опоздал? Ты мог бы!… Лукас, посмотри на меня. Посмотри! Не замирай от страха. Ни-ког-да! Я мог потерять тебя, дружище! Я…— из уст дяди вырвался тихий всхлип.       Он опустил глаза, наполненные слезами, упрямо поджав губы. Никогда я ещё не видел, чтобы дядя Линч плакал. А тогда он плакал, и плакал он из-за меня. Он порывисто обнял меня, рукавом стирая свои слёзы. Я положил голову ему на плечо. Линч буквально бросился в лапы монстра, защищая меня. Я не мог поверить, что он сидит и плачет из-за меня. Вернее из-за того, что мог меня потерять. И тут он резко встал и отпустил меня. —Иди в свою комнату и не выходи оттуда. Ступай, —строго приказал он, отвернувшись от меня.       Я немного замялся, но всё же скрылся в своей комнате. Чувство стыда стремительно перекрывало мне кислород. Я залез в шкаф, чтобы наверняка ничего не слышать и не натворить ещё чего-нибудь. Перед глазами стояла пелена, поэтому вскоре я отключился.