По мере поступления

День рождения Хёнджина не свалился на голову внезапно – благодаря Феликсу об этом событии знали бы все в универе, если бы слушали повнимательнее. Но Минхо с Джисоном слушают внимательно всегда: друзья они в конце концов или кто? Организацию коллективного подарка взял на себя Сынмин. Парни скинулись на всякие штуки для художников вроде красок, качественных фломастеров и огромного набора цветных акварельных карандашей. Феликс, когда всё это увидел, сиял так, будто это ему подарок сделали. Джисон смотрел на него и задавался вопросом: это вот и есть любовь, или это всё-таки помешательство? Хотелось верить, что первое. Джисон в любви, откровенно говоря, не понимает ничего. У него и опыта толком нет, так, по мелочи: нелепые попытки в отношения с одноклассницами, неловкие поцелуи, неуклюжие шаловливые ручки тут и там – смех да и только. В университете, казалось бы, можно занырнуть во всю эту романтическую движню с головой. Тут тебе и тусовки, и жизнь общежитская, да и Джисон парень видный, вполне себе симпатичный, с чувством юмора – внимание привлекать умеет. Он и привлекал внимание поначалу. В течение первого семестра первого курса у него было дохрена возможностей начать с кем-нибудь встречаться. Пару раз он ходил на свидания, но в конечном счёте морозился и до полноценных отношений дело не доводил. Думал, ещё не время. Ещё рано, ведь он только начал учиться, обрастать увлечениями, друзьями – ещё не время. А сейчас, когда на дворе уже первый семестр третьего курса, предложений и не поступает. Видимо, девчонки поняли, что с ним только время даром терять, вот и не пытаются даже глазками в него пострелять, не говоря уже о более решительных действиях. Джисон – случай слишком запущенный. Он, впрочем, не сильно расстраивается. Чтобы впихнуть в свою жизнь отношения, ему придётся подвинуть учёбу, музыку или друзей. Ему придётся подвинуть Минхо. Учёбу не подвинуть никак, ведь тогда он совсем скатится в рейтинге, и смысл тогда в отношениях? Музыку и друзей тоже потеснить не выйдет – это его отдушина, так он расслабляется и держится на плаву, не скатываясь в депрессию и желание сдохнуть. Ну а Минхо… Ох, Минхо это святое, он в его жизни был, есть и будет. Вот и получается, что, простите, девчонки, но не судьба. Хотя, Джисон соврёт, если скажет, что его всегда привлекали только девушки. Попытки отношений были только с ними, но он никогда не исключал варианта, что в будущем может полюбить и парня. Всякие мысли относительно мальчиков у него появились примерно тогда же, что и относительно девочек, но он никогда не двигался в этом направлении. Потому что было, по-простому говоря, стрёмно. Даже страшно. Вдруг не на того нарвётся? Вдруг над ним начнут издеваться? Вдруг побьют? Вдруг он испортит хорошую дружбу? Вдруг родители узнают? И ещё много таких «вдруг». Начать ухаживать за девочкой было проще – это стандартная и всем понятная ситуация, к тому же безопасная. Но ещё в школе Джисон понял, что он не на сто процентов гетеро. В теории он мог бы ухаживать и за мальчиком тоже, но на практике проверять это не стремился. В его окружении он был такой один, а искать приключения на задницу – это, конечно, интересно, но чутка ссыкотно. Приключения на задницу сами нашли его, когда ему было восемнадцать. На одной тусовке, куда Минхо идти отказался, к Джисону подкатил парень. Это было странно, и Джисон даже не сразу допёр, что к нему подкатывают, но когда это стало очевидным, он удивился: и как этот парень понял, что к нему можно подкатить? Джисон был не против. Заинтригован скорее, да и тот парень показался ему привлекательным, так что он засунул свои тревожные мысли куда подальше и решил повеселиться. Тогда у него и случился первый поцелуй с парнем. И что в итоге? А ничего особенного. Никаких захватывающих ощущений, ничего нигде не скрутило и не забилось, было просто приятно и совсем чуть-чуть возбуждающе – то же самое, что и с девушками. Этого оказалось недостаточно, чтобы снесло крышу. Недостаточно, чтобы влюбиться: подумаешь, всего-то какой-то поцелуй. Не зацепило, Джисона всю половозрелую жизнь почти никто не цепляет. Иногда вроде бы да, но всё равно нет, в нём будто тупо нет места для любви, будто всё уже занято. Конечно, Джисон сразу рассказал Минхо о том поцелуе. Как на духу выложил, что он точно би, и ему было не страшно – это же Минхо, это же его лучший друг, он не обидит и не бросит. К тому же, он никогда не был гомофобно настроен, поэтому Джисон описал всё в мельчайших подробностях, пусть и дико от этого смущаясь. Тогда Минхо выслушал, не перебивая, а потом поморщился, будто ему на ногу наступили – ему никогда не нравились разговоры на романтическую тему – и спросил: — И что, вы теперь вместе? Встречаетесь? Нет, Джисон с тем парнем встречаться не стал, он даже его номер не потрудился узнать – плевать было и Джисону, и тому парню тоже. Пососались нетрезвыми на чьей-то квартире, и хватит. — Пф... нет, мы с ним больше не увидимся. И вообще, я не хочу ни с кем сейчас встречаться. Мы с тобой скоро в Сеул учиться переезжаем, и смысл сейчас с кем-то что-то начинать? Смысла действительно не было. Джисон в принципе не видел смысла в отношениях, если там нет влюблённости с потенциалом на любовь. Встречаться просто чтобы провести время? Самоутвердиться в глазах кого бы то ни было? Приобрести опыт? Всё мимо. Не для него это. Но Джисон соврёт, если скажет, что ему никогда не хотелось душевного тепла и телесной ласки. Соврёт, что не хочется всего того, что есть, к примеру, у Феликса с Хёнджином. Ему хочется быть с кем-то рядом, хочется, чтобы сердечко билось быстрее в чьих-то жарких объятиях – девушка это будет или парень, Джисону не так важно. Но пока сердечко Джисона бьётся быстрее только в тёплых объятиях Минхо. Джисон любит его, правда. Но он в него не влюблён. Нет, нет и нет. Даже если бы и да, вряд ли Минхо ответил бы взаимностью. Он ведь считает проявления нежности нелепыми, он игнорирует всех, кто проявляет к нему интерес, поэтому он и не был замечен в отношениях. И вообще вся его любовь достаётся кошкам. Минхо аромантичен до мозга костей и, скорее всего, асексуален. — Как я тебе? А ещё он красив до невозможности – объективно. Его глаза большие и внимательные, смотрят будто насквозь, видят душу, видят джисоново естество. Иногда от его взгляда всё внутри переворачивается и плавится, но это нормально. Просто Джисон мальчик впечатлительный, а его друг до невозможности красив. Во всех смыслах. — Хани? И губы у него такие, что Джисону иногда неловко становится, волнительно. Но это тоже нормально! Минхо всегда легче всех удавалось его смутить, в этом нет ничего странного, так у них заведено. У них своя норма, и пялиться друг на друга – её элемент. А Джисон просто впечатлительный мальчик. — Ты так долго смотришь, что я понять не могу, тебе нравится или нет? Джисону очень нравится. Джисону так сильно нравится. — Джисон. Джисон молчит подозрительно долго, ведь в голове белый шум и одна единственная мысль: какой же Минхо у него всё-таки красивый. — Завис? Минхо ухмыляется и щёлкает перед глазами пальцами. Джисон наконец включается в реальность. — Да… То есть, да! Тебе очень идёт. Мне нравится. Джисон зашёл за Минхо, чтобы вместе пойти на день рождения Хёнджина. Минхо встретил его не в домашнем: принарядился в свободную белую футболку с рукавами по локоть, заправил её в прямые чёрные брюки, затянутые кожаным ремнём – вроде просто, но со вкусом. На Минхо всё будет выглядеть стильно, хоть мешок из-под картошки. А ещё он уложил волосы вперёд, немного их завил и, кажется… — О, ты накрасился? — Джисон наклоняется ближе, и да, тон кожи Минхо ровнее обычного, брови аккуратно оформлены, глаза прокрашены по линии роста ресниц, а на веках бежевые тени темнее тона кожи. Любой другой и не заметил бы этого, но Джисон знает каждый миллиметр Минхо наизусть. — Может быть, — он ухмыляется. Его губы тоже слегка подкрашены тинтом чуть темнее естественного цвета. — У меня новое увлечение. — Макияж? — с усмешкой спрашивает Джисон. Минхо прищуривается: — Какие-то проблемы? — Ни в коем случае! Но ты не говорил, что тебе нравится краситься. — Ну, должны же между нами быть хоть какие-то секреты, — усмехается Минхо. Джисон фыркает: делать секрет из увлечений? Интересно, конечно. Он знает о всех увлечениях Минхо, а их у него куча. Он много читает, он следит за модой, он делает забавные фотки в инстаграм. Благодаря бабушке он с детства плотно увлекается кулинарией, благодаря маме он всю жизнь занимается танцами, а благодаря Джисону он иногда поёт дома или в караоке. Иногда он рисует всякие забавные рисунки, и да, ему до Хёнджина может и далеко, но Джисону его смешные каракули нравятся. Теперь к списку его увлечений добавился ещё и макияж – и не сказать, что это что-то странное. Самое странное в этом только то, что Минхо об этом не говорил. Но это полностью его право. — Накрасишь меня? — улыбается Джисон. Минхо улыбается в ответ. — Мы же опоздаем. — Скажем, что попали в пробку. Минхо качает головой, всё также с теплом улыбаясь. — Тогда иди в ванную, умывайся, а потом приходи ко мне в комнату. Джисон пальцами показывает «окей», не забывая при этом дурашливо подмигнуть, и уходит в ванную. Указаниям следует чётко: умывается пенкой с полки Минхо, вытирается полотенцем насухо, зачёсывает подмокшие прядки назад. Улыбается себе в отражении и, выдохнув, идёт в комнату друга. Там он ориентируется как в своей собственной. Он усаживается на кровать и наблюдает, как Минхо достаёт из верхнего ящика комода какие-то штуки: вроде кисти, вроде тени – Джисон во всём этом мало разбирается, но ему интересно. Интересно, что с его лицом сделает Минхо. — Не против, если я тебе и волосы уложу? Тебе идёт с открытым лбом. Джисон в ответ лукаво улыбается. — Да пожалуйста. Только давай не как в тот раз, когда ты мне кучу хвостиков настряпал… — Тебе не понравились мои хвостики? — Минхо, шутливо выпятив нижнюю губу, подходит к кровати и кладёт справа от Джисона эти свои штуки. — Тебе очень шло. — Конечно, мою красоту ведь ничем не испортишь. Но, детка, давай это останется между нами. Джисон подмигивает, а Минхо, встав напротив, хмыкает. Пальцами касается подбородка Джисона, направляет лицо на себя и смотрит. Смотрит внимательно, будто прикидывая что-то, затем пятернёй проходится по волосам, несильно тянет их назад. Джисон смотрит на него снизу, и во рту слегка подсыхает – обычное дело. — Волосы зачешем. Небрежно так. Они у тебя чистые и ты их, видимо, сушил назад. Так? — Эм… да? Минхо с полуулыбкой кивает. — Отлично. Но сначала лицо. Ты весь в чёрном, поэтому… Думаю, можно затемнить глаза. Минхо наклоняется к своим штукам, что-то берёт в руки. — Что это? — голос Джисона стал тише. — Это тени? — Да, палетка, — Минхо её открывает и показывает содержимое: девять цветов от светло-бежевого до тёмно-коричневого, почти чёрного. Какие-то из них блестят. Джисон представляет, как бы они блестели на веках Минхо, и усмехается. — Что? — Поверить не могу, что ты скрывал это от меня, — усмешка переходит в полноценную улыбку. — И много ты от меня скрываешь? — Ну, — Минхо с коварной улыбочкой смотрит на палетку, подбирая цвет. — Кое-что точно. — Вот оно что… — Джисон делает вид, что оскорблён. На самом деле всё это его, как всегда, забавляет. — Погоди, чуть не забыл, — Минхо кладёт палетку обратно на кровать и берёт какую-то очередную штуку, сразу показывая её Джисону. — Это база, чтобы тени хорошо держались. Закрой глаза. Джисон кивает и закрывает глаза. Минхо говорит успокаивающе: — Больно не будет. — Я тебе доверяю. Джисон чувствует, как Минхо наклоняется к его лицу, чувствует его дыхание совсем близко, затем его век касается что-то холодное и влажное. Джисон морщится. — Что это? — Всё ещё база под тени, — тихая усмешка Минхо очень близко. — Потерпи немного. И Джисон терпит. Ну как терпит… он просто покорно сидит, пока Минхо работает кисточкой сначала на одном глазу, потом на другом. И длится всё это недолго. В какой-то момент его дыхание перестаёт касаться лица, и Джисон открывает глаза: Минхо перед ним, стоит, разминая спину. — Неудобно стоять? — спрашивает у него очевидное. Конечно ему неудобно! Джисон-то сидит себе, а Минхо сгибается в три погибели перед ним. — Терпимо. Да тут дел-то: тон я выравнивать не буду, он у тебя и так ровный. Так, волосы уложу, глаза подкрашу и брови немного. Губы тоже трогать не буду, они у тебя и так… хорошие. — Спасибо, — усмехается Джисон. Минхо поджимает губы в улыбке и наклоняется за палеткой, затем снова разворачивает её цветами к Джисону: — Есть предпочтения? — Просто делай, что считаешь нужным. Я тебе доверяю, говорю же. — Окей. Глаза, — командует Минхо, Джисон послушно закрывает глаза и отдаёт своё лицо в полное распоряжение друга. Минхо начинает неожиданно с бровей. Расчёсывает, оформляет сначала правую бровь, потом левую. Лёгкими, с какой-то стороны даже расслабляющими, движениями орудует кисточкой, щёточкой, дышит прямо в лицо, но Джисона это вообще никак не беспокоит. Это даже приятно. — А тенями для глаз можно красить брови? — Джисону правда интересно. Минхо хмыкает совсем близко: — Почему нет? — Не знаю, — Джисон пожимает плечами. — Мне казалось, для всего есть свои штуки. — Есть. Но я парень предприимчивый. Джисон улыбается. Касание инструментами прекращается, дыхание Минхо снова не у лица, значит, глаза можно открывать. Джисон открывает. Минхо, шагнув назад и отложив тени на кровать, снова стоит и осторожно тянется в спине, хрустит косточками. — Просто сядь на меня и всё, — говорит Джисон, особо не думая. А что тут думать? Его лучший друг такими темпами без спины останется, с кем Джисону потом танцевать всю ночь? — Не думаю, что так будет удобнее. Джисон садится на кровати максимально устойчиво, хлопает по своим коленкам и от чистого сердца предлагает: — Просто сядь. Будет неудобно – встанешь. Минхо хмурится. Осматривает Джисона с макушки до пяток, будто прикидывает, выдержит ли этот не особо внушительных размеров парниша его крепкую тушку. А он выдержит. И не такой уж Минхо крупный, а Джисон не настолько уж мелкий. В приглашающем жесте Джисон снова хлопает по своей коленке, уже решительнее. — Сядь. Минхо смотрит неуверенно, неуверенно делает шаг. Убирает в сторону свои косметические штуки, упирается руками в плечи Джисона, одним коленом в кровать, затем другим. Между его ног ноги Джисона, он возвышается над ним, глядя сверху вниз, а Джисон уже не так решителен, если честно. Тушуется, беспомощно смотрит на Минхо снизу, пока что-то глубоко внутри делает кульбит. — Удобно? — он и звучит беспомощно. — Пока не знаю, — Минхо спокоен. Он опускается на колени Джисона, его уши отчего-то краснеют, а Джисон отчего-то сглатывает. Его щёки зачем-то теплеют. Это нормально, всё в порядке. — Так. На чём мы остановились? Джисон не знает, куда деть руки, куда деть взгляд. Минхо так близко и почему, ну почему Джисону так неловко? Эта неловкость внутри него, она даже снаружи немного, но всё же в порядке? Джисон часто сидит на коленях Минхо – не лицом к лицу, конечно, но всё-таки, – да и Минхо за всю историю их дружбы хотя бы разок да посидел на его коленях, тогда почему неловко? Так, стоп. Джисон выдыхает. В конце концов, он сам предложил так усесться, поэтому пусть принимает всё это с достоинством. — Брови. Мы остановились на бровях, — кое-как отвечает Джисон. Минхо кивает, тянется за палеткой и пальцами нечаянно сталкивается с ладонью Джисона на кровати. Джисона будто кипятком шпарит. Это тоже в пределах нормы, да. Правда, ближе к краю, но… — Разве не на глазах? — быстро бормочет Минхо, суетливо перебирая свои штуки. На Джисона он не смотрит. — Может и на глазах. Минхо берёт тени, кисточку, сосредоточенно выбирает цвет. Джисон рассматривает его завитушки в волосах, его прямой нос, губы. Смотрит на нахмуренные брови. Напоминает: — Ты хотел что-то затемнить. — Точно, — Минхо хмурится ещё сильнее. Такой забавный. Джисон улыбается, когда Минхо поднимает на него острый взгляд. — Что? — Ты смущаешься? — внезапно приходит догадка, и, видимо, верная, раз Минхо так красноречиво закатывает глаза. — Глаза, — и снова этот командный тон. И снова Джисон покорно слушается, улыбаясь. Минхо мягкими, почти нежными, движениями водит кистью по веку левого глаза. Он периодически прерывается; Джисон по движениям на своих бёдрах и по упирающейся в плечо руке понимает, что Минхо отклоняется назад, чтобы лучше видеть результат. Лишь бы не свалился. Движения кистью на правом глазу более уверенные, но Минхо всё ещё ёрзает, пытаясь сесть удобно и не завалиться назад, ему приходится постоянно хвататься за гладкую рубашку Джисона. Его бы придержать немного, чтоб не отвлекался. Мозг Джисона сегодня прямо-таки фонтанирует гениальными идеями, и вот какая приходит на этот раз: а не предложить ли Минхо придержать его? Ну, чтобы ему было проще сидеть и красить, чтобы он не заваливался назад и не хватался так за рубашку. Только вот предлагать такое как-то… Джисон за закрытыми глазами представляет, как бы это выглядело со стороны: сидит Минхо на его бёдрах, макияжит макияж, а его крепенько так придерживают почти за задницу. Джисон представляет, и вроде всё это должно вызвать смех, но нет. Оно вызывает очередной почти предательский кульбит где-то на дне желудка. — Хани? — Минхо звучит робко. Минхо. Робко. От удивления Джисон аж глаза распахивает, благо кисточки на веках не было. — М? — Ты не мог бы… эмм… — Минхо, прикрыв глаза, потирает нахмуренный лоб тыльной стороной ладони, в которой кисточка. Не глядя на Джисона, он быстро просит: — Придержи меня, пожалуйста, мне неудобно сидеть. Так быстрее закончим. Оу. Ладно. Хорошо! Джисон друг или кто? Естественно, он выполнит просьбу Минхо, как бы неловко ему ни было. А ему, даже несмотря на то, что он сам хотел это предложить, действительно неловко. И что-то ему подсказывает, что на этот раз эта неловкость за рамками их нормы. Но рамки ведь имеют свойство расширяться, правда? Джисон осторожно кладёт ладони на крепкие бёдра Минхо, скользящим движением подбирается к бокам и придвигает его к себе ближе. Сердце ухнуло о рёбра и упало вниз. Так, тихо. Всё в порядке. Это же просто… это всего лишь помощь другу. Джисон вздыхает, держит Минхо надёжно. Смотрит на него, тот смотрит куда-то наверх, выглядит растерянным, и Джисона это как-то нетипично забавляет. Минхо трудно вывести из равновесия. Обычно это он тот, кто Джисона выводит, а тут… Джисон взглядом оглаживает его лицо, задерживается на губах – рот приоткрыт совсем чуть-чуть, Джисон видит его передние зубы, они всегда казались ему милыми, как будто кроличьими. Под таким углом всё выглядит как-то по-другому, и эта верхняя чуть вздёрнутая губа, и эти выглядывающие зубки, и этот Минхо в принципе какой-то… Джисон дышит через раз. Его взгляд сползает ниже, на длинную шею, он будто изучает Минхо поближе, пользуясь случаем. Джисон снова завис. В голове ничего, ни единой мысли, только белый шум, а перед глазами только шея Минхо. Кадык на этой шее разок подрагивает, и Джисон лениво возвращает взгляд на лицо Минхо, тот смотрит в ответ, затем торопливо сбегает глазами в сторону и хмурится. Закусывает нижнюю губу, и эти губы такие… как бы так прилично выразиться... Так. Это всё тинт для губ. Не более. Джисон в замешательстве поджимает губы. Он ещё не пил, так какого хрена у него ощущение, будто он пьянеет? — Ты очень красиво накрасился, — голос Джисона неожиданно для него самого какой-то севший. — Спасибо, — голос Минхо неожиданно тоже. — Глаза. Джисон, засмотревшись на верхнюю губу Минхо, даже не сразу понимает, что тот от него хочет. — Хани, глаза закрой. — А, да… В голове какая-то каша. Джисон глубоко вдыхает, затем выдыхает, надувая щёки, и закрывает глаза, хмуря брови. Минхо продолжает его красить. Он водит кисточкой, дышит на лицо Джисона, ускоряет его сердцебиение. Джисон сидит. Он, вцепившись в пояс Минхо, придерживает его, когда тот наклоняется за какими-то штуками, когда отклоняется чуть назад, когда привстаёт и садится, когда ёрзает, устраиваясь удобнее. И Джисон честно, правда пытается не представлять себе, как со стороны всё это выглядит. Как выглядит Минхо на его коленях, как выглядят его руки на поясе Минхо. Джисон старается. Но нечаянно представляет. А Минхо нечаянно проходится по его промежности своей. — Ещё долго? — напряжённо говорит Джисон, не открывая глаз. — Последние штрихи карандашом, волосы, и всё, — Минхо звучит вроде спокойно, но для Джисона угрожающе. Потому что если всё продолжится в том же духе, то перед лучшим другом будет весьма стыдно. Но Минхо, как назло, снова делает это. Джисон тихо шипит. — Ой… я сделал тебе больно? Минхо оставляет в покое глаз Джисона и отклоняется назад. Джисон его, конечно, держит. — Нет, просто… — он открывает глаза и красноречиво смотрит на Минхо в надежде, что их ментальная связь сработает как обычно. — Пожалуйста, аккуратнее. Минхо непонимающе наклоняет голову, прямо как одна из его кошек, и моргает пару раз. И он ведь правда не понимает, он пожимает плечами, тянется за своими штуками и будто специально снова проходится по промежности Джисона. На деле он, конечно, нечаянно. Случайно, без задней мысли. Джисону стыдно. Ну почему его тело такое, а? Он это про своё, если что. Хотя, у Минхо тело тоже… Так. Джисон отводит взгляд в сторону, в надежде отвлечься и охладить своё… что бы это ни было. Но отвлечься не получается, потому что взгляд натыкается на зеркало во весь рост у стены и, чёрт бы побрал планировку комнаты, Джисон видит всё то, что нечаянно представлял с закрытыми глазами. — Хани, — голос Минхо не помогает. Голос Минхо у самого уха, но Джисон смотрит на Минхо в зеркале. На его спину, ноги, согнутые в коленях, на его руки, ладонями упирающиеся в грудь Джисона. Джисон смотрит на себя и чёрт, да, ему нравятся тёмные тени на своих глазах. Но ещё больше ему нравится Минхо на своих коленях. Джисон слегка вздрагивает от этой мысли, внутри что-то переворачивается, – то ли в груди, то ли внизу живота, – он растерянно моргает, отводит взгляд от зеркала, сразу закрывая глаза. — Мы закончили с глазами, можешь их не закрывать, — беспечно говорит Минхо. — Не, спасибо, я так посижу, — тараторит Джисон, усиленно представляя себе вонючие носки, варёный свиной жир, коробочки лотоса – всё, что ему максимально противно. Главное, он не должен позорно возбудиться, пока его друг сидит на его коленях. Это нормально? Наверно. Джисону в конце концов совсем чуть-чуть за двадцать, он здоровый парень в самом расцвете, и это простая, совершенно примитивная физиология. Но всё-таки он не животное и инстинктов у него нет. Поэтому да, коробочки лотоса, помогайте, вы всегда выручали. Минхо, между тем, растирает в ладонях что-то, пахнущее ванилью. Джисон вдыхает запах и спрашивает: — Это что? — Воск для волос. Джисон поджимает губы, пока Минхо двигает бёдрами, усаживаясь поудобнее. Боже, ну за что?.. Вонючие носки, варёный свиной жир, коробочки лотоса… Минхо запускает пальцы в волосы Джисона, плавно скользит по ним, гладит. Приятно. Как же, чёрт возьми, это приятно. Джисон обожает, когда его волосами играют, когда перебирают пряди и гладят, особенно так почти ласково. Или не почти. Да, движения Минхо можно назвать ласковыми, аккуратными, он укладывает волосы назад, и Джисон уже сам подстраивается под его тёплые ладони. В этих движениях нет ничего сексуального, в движениях Минхо вообще нет никакого подтекста, Джисон как обычно сам себе всё придумал. Какой стыд… Может, стоит уже подыскать себе кого-нибудь? Может, слишком долго на его коленях никто не сидел, вот у него и пошёл процесс? В этом есть смысл. Его последние отношения были ещё… а когда у Джисона были последние отношения? То-то и оно! Это сигнал! Сигнал к тому, что пора б наверно уже найти себе девушку или парня, пообщаться, повстречаться, потрахаться уже наконец. В конце-то концов, сколько можно ходить в девственниках? Пора бы выплеснуть свою нерастраченную энергию на кого-то, кто, желательно, не его лучший друг. Джисон не хочет Минхо, ни в коем случае. Он не извращенец, в нём просто вагон энергии и тележка нежности. А Минхо – это святое. Джисон расслабленно улыбается, забывая про коробочки с лотосом напрочь. Всё в порядке. Действительно. Ничего страшного ведь не произошло? Всё под контролем. И потом, руки Минхо такие тёплые, такие мягкие и чуткие. Джисон потихоньку растворяется в своих ощущениях, он ведь как щенок: погладь его и почеши за ушком, и он уже в лужицу от радости. — Глаза не открывай, — тихо просит Минхо, прикладывая ко лбу Джисона ребро ладони. — Сейчас будет лак. После этих слов Джисон слышит брызги лака для волос, запах ударяет в нос, он немного морщится. — Всё. Открывай. Джисон открывает глаза и сталкивается с тёплым взглядом Минхо, с его ласковой полуулыбкой, с ним таким близким и родным. — И… как? — Джисон заторможенно улыбается. — Как я тебе? Минхо изучающе оглядывает сначала брови и глаза Джисона, затем опускает взгляд чуть ниже глаз, чуть ниже носа. Смотрит на губы Джисона, которые даже не красил, вздыхает и говорит: — Ты очень красивый. — Благодаря тебе. — Да нет, — усмехается Минхо. — Ты всегда такой. — Ой, — Джисон нелепо отмахивается, его щёки горят. — Всегда? Даже с утра? — С утра ты ещё красивее. Джисон моргает несколько раз, смущённо кусает губу, и надо ведь что-то ответить, иначе тишина станет некомфортной. Но что говорить – непонятно. В голове пусто, а его реакция ненормальная (теперь точно), потому что Минхо очевидно шутит в своей манере, в своей манере смотрит, и ничего нового. Никакого подтекста. Это безобидная шутка, их типичный шутливый флирт плюс простой комплимент, который прозвучал не просто только из-за того, что Минхо расселся на коленях как хозяин. Сердце так по-дурацки стучит где-то в горле, ладошки потеют, и почему Минхо так внимательно его разглядывает? А Джисон почему разглядывает его? Ему же так неловко. Но он всё равно пялится, а в голове снова белый шум. Телефон Джисона жужжит где-то в косметических штучках Минхо. Они молчат, глядя друг на друга, и только через несколько секунд Джисон, кое-как раздуплившись, наклоняет голову вправо: — Посмотри, кто там. Минхо тянется за его телефоном, пока Джисон его крепко держит. — Феликс. — Ответь. Минхо отвечает на звонок, включая громкую связь, и слышит недовольный бас из динамиков: — Джисон, твою налево, где вас носит?! — Привет, Ликси, — сладко тянет Минхо с хитрой улыбкой. Джисон смотрит на него и улыбается как идиот. — Минхо, твою налево, где вас носит?! — Нигде нас не носит, мы скоро будем. — Уже почти все собрались, вы ж не решили проигнорить день рождения Хёнджина? — Боже, — наконец вмешивается Джисон. Он даже оскорблён немного. — Как тебе в голову такое пришло? — Не мне, а Хёнджину, — тихо говорит Феликс, затем громче добавляет. — Давайте в темпе как-нибудь. Ждём вас. И гудки. Минхо вздыхает и, положив телефон на кровать, слезает с колен Джисона. А Джисон совершенно не специально смотрит на крепкие бёдра друга и чуть выше, совершенно не специально задерживает взгляд на его заднице, когда он поворачивается спиной, и совершенно не специально краснеет. Он бы пошёл сейчас умыться, чтобы охладиться, да не может, ведь Минхо так старался над его лицом. Джисон тяжко вздыхает, встаёт с места и идёт к зеркалу. — Вау, — он присматривается к себе поближе. Да, ему определённо идёт. Не сказать, что он изменился до неузнаваемости, но он точно стал выглядеть куда привлекательнее и даже… сексуальнее? Даже несмотря на то, что его щёки порозовели, он всё равно выглядит круто. Его свободная чёрная рубашка с коротким рукавом, заправленная в чёрные зауженные джинсы, его массивная цепь на шее теперь идеально сочетаются с зачёсанными назад тёмными волосами, тенями на глазах и очерченными бровями. Минхо, убрав свои косметические штуки на место в комод, подходит к Джисону и встаёт позади. Привычным движением обхватывает пояс Джисона со спины, оглядывает его и удовлетворённо ухмыляется: — Вижу, что тебе нравится. Мне тоже. Джисон, попутно выравнивая дыхание, оглядывает их с Минхо отражение и хмыкает: — Мы с тобой выглядим как айдолы какие-то. — Да, — Минхо приподнимает одну бровь и выглядит таким довольным. — Мы хорошо смотримся. Минхо как-то загадочно улыбается, и Джисон залипает на его улыбке в отражении, думая, что да, смотрятся они вместе довольно неплохо. То есть, смотрятся вдвоём. Не вместе. По отдельности. Да. — Всё, погнали. Вечер ещё толком не начался, а у Джисона уже голова кругом.