По раскалённому льду

А дальше все по новой. Тренировки, усердные тренировки, новые программы, полное погружение в работу и бесконечное оттачивание элементов. Ничего, кроме катка и стен спортзала они не видели. Времени на общение совершенно не было. Они обменивались только несколькими словами в директ, реплаями на истории, но каждый улыбался любому ответному сообщению. У Ани — постоянная подготовка к экзаменам, у Жени — вечные зачёты в медицинском. Всё это настолько ударяет по эмоциональному состоянию, что силы остаются только на то, чтобы в кровать завалиться, и смысл находится только в этом, и кайф весь во сне получаешь. Особенно тогда, когда просыпаешься и понимаешь, что выспался, и энергии в теле полно. А потом снова этот день сурка, и так полгода, пока новые соревнования не начнутся.

***

Старт на Гран-при для Ани начинается с краха. Она не прыгает четверные, травмы прогрессируют, предыдущее мастерство ей не даётся, ее стабильность оставляет желать лучшего, её эмоционально штормит, она не может собраться совершенно. Глейхенгауз — тот, кто смотрел на неё с восторгом, видел в ней смысл всех своих творений, выражал через неё все свои чувства — смотрит на неё холодно и отстранённо, не видит в ней то, во что вложил душу. Её постепенно ломает этот холод, который исходит отнюдь не ото льда. Вокруг неё — толпа людей, которая лучше, которая уверенней. Они все прыгают, они её обыгрывают. А она не может прыгнуть свой долбанный фирменный каскад, без которого любое выступление — катастрофа. В Будапеште ее обходит Майя. «Её обходят, » — набатом звучит в голове, она бьет себя в грудь, пытаясь устранить панику и боль, растекающуюся именно оттуда. Она не заплачет, вы что. Тут журналисты везде, где ей плакать, где ей слабость свою показывать? У неё права на это нет. Она хрустальная куколка, не имеющая права на «плохие» эмоции. Короткая программа под восточный мотив. Не то, это не её, программа не выигрышная. Пустые трибуны, недокруты, поломанные выезды, тейпы на спине, катание через боль. Ужас в глазах Ани, разочарование и нежелание что-то делать. Щербакова не видит ту дорожку, которая должна привести её куда-то. Олимпиада теперь кажется чем-то сказочным и далеким при таком раскладе. Резкая смена программы посреди сезона. Голова кругом, неуверенность, страх. Но эту программу она чувствует, она понимает. На тренировках ей раздают тумаков, заставляют гонять до полного истощения, на неё максимально давят за то, что даёт слабину, за то, что жалуется на боль в спине. Ей больно, но она катает дальше. Программа отыграна идеально. Отчасти из-за отсутствия и запрета на четверные в коротких программах. Маргарита — образ совершенно новый и непривычный. Никто не может соотнести эту хрупкость Щербаковой с волевой и строгой героиней. Но Аня вписывается. Делает все это органично и правильно, и все сомнения уходят. Это ее образ. Она снова его проживает и отдаёт всю себя, завоевывая первое место. Аня рада. Аня счастлива. Не зря. Тутберидзе одобрительно кивает — лучшая похвала, Даниил Маркович смотрит так, как смотрел прежде — с надеждой и любовью. Щербакова возвращается. Они не следят друг за другом особо. Стараются этого не делать. Это сильно сбивает. Сейчас главное — спорт, остальное потом. Все мысли в работе. Все мысли на льду. Все мысли на тренировках. Соцсети остаются без внимания, небольшая переписка вовсе прекращается. Они сосредоточены. Для Жени старт тоже начинается нелегко. Ушиб ребра. Вроде ничего страшного, переживет, но как только он встаёт, то бок тут же простреливает так, что он двигаться не может. В голове куча мыслей. Что дальше? А если совсем не смогу? А если с соревнований нужно сняться? А как я переживу? Переживает. На таблетках и уколах. На старте — промежуточное пятое место, он недоволен. Надо лучше. Смазанные выезды, неуверенность — всё заметно. Надо сильнее. Мастер и Маргарита — произведение чувственное, сильное, отчасти из-за разносторонних и сложных персонажей. Он то статный, всемогущий и твёрдый Воланд, то нежный, ранимый и неуверенный мастер. Резкая смена образов, желание вжиться в каждый, показать всем, что вот, вот они, перед вами, не в книге, вживую, что они существуют. Получилось. Но получилось грязно. Образ есть, лёд горит, зрители довольны, но Семененко — нет. Можно было лучше. Надо было лучше. Бронза в Канаде — неплохо, но не отлично. Нужно работать. Мысли в голове друг о друге возникают, надежда на то, что они пересекутся теплится, но они так и не встречаются. Он не сдерживается, смотрит ее прокаты, и невероятно поражается, смотря ее произвольную. Маргарита. А он Мастер. Не бывает таких совпадений. По крайней мере они точно не случайны.

***

Чемпионат России. Борьба за ОИ. Сложнейший турнир, от которого будущее зависит. Первый день. Аня на тренировках, Женя катает короткую. Она знает, она поддерживает, но не смотрит. Она боится передать ему свои переживания на эмоциональном уровне, поэтому не смотрит. Тайно верит и оттачивает свои прыжки. Она не хочет смотреть результаты, но руки сами лезут в интернет. Он первый. Это прекрасно. Аня тепло улыбается и закрывает вкладку. Больше ничего не хочет смотреть. Второй день эмоционально труднее для обоих — он сегодня катает произвольную, она — короткую. Щербакова наворачивает круги в коридоре вокруг катка, отложив наушники и полагаясь на музыку выступающих одиночников. Очень опасное решение. Она слышит гул зрителей, их реакцию, иногда сбивает, но она старается быть сосредоточенной. Седьмой круг она пробегает с неимоверной усталостью, окончательно её добивает и отвлекает объявление о выходе Семененко. «Нет, нельзя, не сейчас, » — твердит себе Аня, и собирается бежать снова, как слышит музыку из своего проката. «А нет, сейчас, » — решает фигуристка и выходит на трибуны. Женя посреди катка отточенными движениями отыгрывает свою произвольную. Все такой же харизматичный, строгий и уверенный. Это было явным опрометчивым решением, это определенно отвлекло Щербакову, буквально отделило от всего остального мира. Он чувствует, передаёт, отыгрывает. Он Воланд. Аня понимает с первых секунд. Первый элемент не удаётся, и Аня впивается ногтями в руку. Ну не должно быть так. «Хоть бы удержал свою первую позицию, » — молится Аня и выдыхает. Он восхитителен, лёд — его стихия, он смотрится настолько органично и утонченно, что Щербакова едва ли не плачет от восторга. Интенсивная музыка сменяется на спокойную, а Женя взглядом наталкивается на Аню. Он видит её. Его глаза столько всего выражают. Но он не отвлекается. Зрительный контакт длится секунд пять, не больше. Но внутри Ани всё трепещет, она надеется, что не станет причиной какого-то большого провала, не отвлечёт его от своей программы. А он отвлекаться и не собирается. Это его Маргарита, он смотрит на неё, и он продолжает проживать. Не играть, а проживать. Вырисовывает в воздухе ее образ, держит его в мыслях, и согревает своим теплом. Каскад выходит хороший. Следом он снова Воланд. Для Сатаны она единственная надежда. Единственная такая Маргарита, которая может увенчать его бал. Он Сатана, но к ней относится совершенно иначе, чем к другим людям. Прокат заканчивается. Аня выдыхает. Очень хорошо. Они опять говорят улыбками, он улыбается как никогда. Щербакова стоит здесь — это его лучшая похвала. Щербакова не смотрит баллы. Не хочет волновать себя сильнее. Она уходит с катка, чтобы продолжить тренировку. Аня полностью настроена, сосредоточена, стремительно ищет тренировочный зал, бегая по коридорам, как вдруг её хватают за руку. Страх, а потом облегчение. На подсознательном уровне чувствует, кто это. Так нежно её касается только он. Только её Мастер. — Подожди, — говорит он буквально сразу же, и девушка разворачивается. — Хотел сказать, что ты в образе Маргариты выглядишь прекрасно, тебе невероятно подходит, — говорит он и пытается что-то достать. — И… вот! Это тебе, чтобы поддержать. Ты справишься. Он дарит ей небольшую веточку акации. Акацию серебристую. Те самые жёлтые цветы, которые когда-то несла Маргарита в Булгаковском творении. Аня понимает это и теряется. Она боится вдохнуть. Смотрит на эту веточку, потом прямо в его глаза. Теряется совершенно. В его глазах надежда. Внутри Маргариты — пожар. В груди любовь растекается. Все эти действия можно расценивать как признание, и Аня понимает. Она улыбается, опять переводит взгляд в его глаза, понимает, что с ним что-то не то. В глазах влюбленность и разочарованность. «Не удержал, не занял то, чего хотел, » — думает Аня. Ему нужна поддержка прямо сейчас. Он пропадёт, если не она. Девушка ласково проводит тонкими пальцами по его щеке в успокаивающем жесте, а он прикрывает глаза и плавится от такого интимного действия. А дальше Аня теряет контроль, приподнимается на носочки и целует его. Нежно, аккуратно, чтобы не спугнуть. Он чувствует нотки ванильного бальзама, отвечает на поцелуй требовательных и мягких губ. Она чувствует шершавость и нотки ментола. Внутри буря беснуется, пламя разгорается, и все это вместе с легкостью и невесомостью сочетается. Аня отстраняется и несколько секунд смотрит на ошарашенного и потрёпанного Женю, вновь улыбается, а потом уходит, в последний раз нежно касаясь его плеча.