Люби меня, люби

Тенген сидел у надгробия своего друга и время от времени задумчиво бросал взгляд в небо. Паршиво. Ему давно не было так паршиво. Прошел уже месяц после смерти Ренгоку, а он все не мог избавиться от тупой пустоты внутри. Тенген не понимал: он уже давно привык к потерям дорогих ему людей, привык к потерям своих товарищей — так почему Ренгоку отпустить так просто не получалось? Тенген и правда не понимал, не знал. А еще он не знал, как справиться с этой саднящей, разъедающей нутро пустотой. Для всех он оставался блестящим Столпом Звука, Богом Торжеств. Для своих товарищей, для младших охотников. Даже для своих жен. Хинацуру, Макио и Сума — они буквально молились на него. Видели в нем идеал — блестящий идеал мужчины, воина, героя. Они совсем не видели в нем человека. Человека, который иногда тоже может быть разбит, потерян. Хинацуру, Макио и Сума были слишком заняты восхищением и поклонением ему, чтобы замечать такие мелочи. Чтобы замечать, что Тенген устал. Устал быть Богом. Это трудно. Порой это блестяще ослепляло. — Что-то хотела? Тенген даже не стал оборачиваться, заслышав позади себя легкие шаги. Только прикрыл глаза — в нос ударило чем-то сладким. Данго. Мицури Канроджи. — Я… Я тоже пришла к Ренгоку-сану. Я не помешаю вам, Тенген-сан? — Мицури неловко улыбнулась, поймав на себе продолжительный взгляд Тенгена. В Мицури всегда просыпалась неловкость, стоило самому блестящему мужчине Организации хотя бы мельком обратить на нее внимание. Получив молчаливое согласие, Мицури замялась, но все же опустилась рядом. — Тенген-сан, у вас что-то случилось? — смущенно спустя минуты поинтересовалась Мицури, опустив глаза. — С чего ты взяла? — вздернул бровь Тенген, продолжая смотреть то на чистое теплое вечернее небо, то на серое холодное надгробие. Мицури поерзала на месте — ее обдало жаром. Неужели она ошиблась?.. — Просто вы задумчивей, чем обычно, Тенген-сан. Я давно заметила. Вы… тоже скучаете по Ренгоку-сану? Вам… Я знаю, вам тоже очень-очень не хватает его. Тенген посмотрел на Мицури. Раньше он не так уж и часто обращал на нее внимание. Столп Любви, ученица Кеджуро Ренгоку, охотница, подававшая большие надежды. Девочка-не-дура. Это все, что отмечал когда-то про себя Тенген насчет этой странноватой девицы. Да, Мицури была странноватой. Она на всех всегда смотрела будто влюбленно. Будто всех одновременно любила, жалела и всем хотела помочь. Влюбчивая сострадательница. Но Тенгена подобная черта девчонки нисколько не напрягала — у каждого свои тараканы. Тенгена нисколько не удивляло, что даже в этой розововолосой головке они были. Все они люди. — Я понимаю вас, Тенген-сан, — с грустью в голосе тихо проговорила Мицури и скосила взгляд с надгробия на руки Тенгена — они у него были сжаты в кулаки. Напряжен. Тенген был очень напряжен. Мицури больно было видеть его таким. Он не должен… Не должен так страдать. Мицури на выдохе положила ладонь на сжатый кулак. Зажмурилась. — Я хочу помочь вам, Тенген-сан. Мицури подняла голову. Только сейчас она заметила, что Тенген уже смотрел на нее не отрываясь. Будто над чем-то раздумывая. Будто на что-то решаясь. Тенген, как только почувствовал присутствие Мицури поблизости, сразу понял, зачем она пришла. Понял, к кому она пришла. Тенген знал, что Мицури была странноватой девчонкой. И порой эти странности переходили все границы. Границы правильного и неправильного. Тенген знал, что Мицури была очень участливой неравнодушной девочкой. Очень любвеобильной — Столп Любви как-никак. Раньше Тенгена это не особо занимало — Мицури была ему совсем не интересна. Четвертой женой он бы ее все равно никогда не взял. Но Мицури никогда бы и не попросилась. Тенген знал: Мицури Канроджи уже давно отказалась от своей мечты выйти замуж. Мицури Канроджи, став наконец Столпом и приняв идеалы организации охотников на демонов, загорелась новой мечтой. Очень специфичной. И в каком-то смысле благородно альтруистской. — С чего ты вообще взяла, что мне нужна такая помощь? Мицури на этот раз даже не подумала краснеть. В зеленых глазах вспыхнул мутный огонек. — Я уже сказала, Тенген-сан, — вкрадчиво ответила Мицури, смотря прямо в глаза Столпу Звука. — Я понимаю вас. И это было правдой. И этого было достаточно. Тенген сжал руку Мицури в своей. Мицури вздрогнула. Прикрыла глаза. Он согласен. Согласен — а могло ли быть иначе?.. Мицури снова взглянула на Тенгена. Нет, не могло. Даже Боги иногда спускаются с небес на землю. Даже Боги иногда нуждаются… в помощи. В понимании. В Любви. — Пойдем, — Тенген поднялся, потянув за собой Мицури. Они оба в последний раз бросили взгляд на могилу своего почившего друга, незаменимого товарища. А затем Мицури тихо засеменила следом за Тенгеном.

***

Мицури давно никому не делала так хорошо. Ей давно никто не делал так хорошо. Они едва успели зайти за порог дома Мицури, как девушка сразу же обернулась и потянула Тенгена на себя. Поцеловала жадно, нежно, больно. Слова больше были не нужны — ни ему, ни ей. Тенген отстранился от Мицури лишь на миг. Окинул ее мутным взглядом с ног до головы, словно еще не до конца осознавая, что они собирались сделать. Словно еще не до конца осознавая, а нужно ли ему это было вообще — будто других проблем у него нет. Нет, он не вспомнил о своих женах. Спать с Мицури — не измена. Это привилегия. Мицури одаривала своей Любовью всех нуждающихся среди Столпов, в этом она видела свое предназначение. Не как девушки — как Столпа Любви. Это предназначение почти все охотники высшего ранга охотно принимали. Мицури любили. Любили ответно. Как любил ее Тенген сейчас. Мицури возбужденно вскрикнула, почувствовав, как Тенген развернул ее, прижав к стене, и резко проник пальцами в ее уже влажное лоно. Девушка подалась назад, растворяясь в ощущениях новых и новых рваных толчков. Ей хотелось еще. Тенгену даже не нужно было срывать с нее одежду — она и так была готова. Мицури давно не носила нижнего белья, чтобы все при желании могли видеть — она готова дарить любовь всем и всегда. Она открыта, она рядом — только протяни руку. Даже просить не нужно — Мицури умная, Мицури догадливая — все сделает за тебя. Сама попросит, сама спустит штаны. Сама доведет до Любви. — Тенген-сан… — впервые сквозь стон у Мицури вырвалось его имя. Она закатила глаза, чаще задышала, чувствуя, что близка к первой разрядке: Мицури слишком просто было завести и еще проще «осчастливить». Тенген между тем свободной рукой сжал девичью грудь, оттянув и без того неприлично открытый верх формы охотницы. Снова послышался стон. Жалобный, полный нетерпения, желания. Тенген поцеловал разомлевшую любовницу в шею, несильно оттягивая зубами кожу. Ноги Мицури подкосились. Если бы Тенген ее не поддерживал, она бы точно сползла обессиленная на пол. Хорошо. Ей было слишком хорошо. Из девушки снова вырвался протяжный стон, стоило ей снова ощутить крепкую руку на своей упругой груди. С ее сосками умело игрались, выкручивая, оттягивая, вызывая мурашки по всему телу. Болезненное удовольствие. Тенген ловил каждый вздох, каждый полустон своей любовницы. Имея трех жен, он знал, как доставлять женщинам блестящее искрометное удовольствие одними касаниями. Тенгену нравилось чувствовать, как дрожало под его пальцами тело Мицури, как она все сильнее и сильнее прижималась ягодицами к его уже давно вставшему затвердевшему члену, как отчаянно пыталась насадиться на его пальцы. Мицури задыхалась. Заведенная, желанная, влюбленная. Тенген, чувствуя, как участились сокращения в промежности девушки, все же отстранился. Мицури разочарованно выдохнула. Повернула голову. В зеленых глазах плескалась почти обида. — Что? — как ни в чем не бывало спросил Тенген, на что Мицури вспыхнула. — Я… Это нечестно, Тенген-сан, я ведь уже… — девушка внезапно осеклась, потянулась, поднеся ко рту руку своего любовника, которой он только что едва не довел ее до пика, и медленно с причмокиванием обсосала каждый палец. Мицури любила на вкус свои соки. Мицури любила себя. Закончив с этим, она опустилась на колени. Щекой потерлась через ткань одежды о твердое достоинство мужчины, которого сейчас собиралась ублажить. Тенген шумно выдохнул, почувствовав, как Мицури забралась к нему в штаны и сжала член. А затем несколько раз провела рукой вверх-вниз. Руки у Мицури были нежные, мягкие — не скажешь, что мечница, охотница. Девушка вытащила член, приспустив мужчине штаны, и тут же коснулась губами головки. Подняла глаза на Тенгена. Мицури умела улыбаться глазами. Пробуждать еще большее желание одним взглядом. Мицури особенно нравилось смотреть на своих любовников, когда она, стоя перед ними на коленях, захватывала их достоинство все больше и больше, брала глубже и глубже, порой утыкаясь носом в пах. Мицури была очень опытной, очень старательной — она умела дарить любовь не только ртом, но и горлом. Мицури почти гордилась собой — такое искусство любви не каждому было дано. В такие моменты в ней вспыхивала особенная уверенность: она совершенно оправдывала звание Столпа Любви. Мицури снова и снова вбирала в рот член, посасывала, помогала рукой. В один момент она почувствовала, как руки Тенгена оказались на ее затылке — девушка чуть не закашлялась от первого сильного толчка. Мицури понравилось. Мицури нравилось, когда ее направляли, буквально имели ее рот, не давая ей выдохнуть, отстраниться — сделать хоть что-то самой. Мицури нравилось чувствовать полное подчинение — она любила отдаваться полностью и без остатка. Настоящая любовь — всепоглощающая, безотказная. В какой-то момент Мицури потеряла счет толчкам. Горло уже начинало саднить от резких фрикций, но Мицури знала — скоро, совсем скоро… Скоро они с Тенген-саном наконец будут в Любви. Чувствуя, что толчки Тенгена стали еще резче, Мицури сама, выждав момент, отстранилась от любовника. Нет, она вовсе не собиралась над ним ответно «издеваться». Мицури нравилось, когда ей кончали на лицо. Она даже сама не могла объяснить, почему. Но ее партнерам тоже нравилось — нравилось смотреть, как вязкая белая жидкость медленно стекала по ее щекам, подбородку, по шее, ключицам, стекала по ложбинке больших упругих грудей с торчащими сосками, а Мицури при этом счастливо улыбалась, размазывая остатки семени по своему телу. Мицури всегда улыбалась, когда дарила кому-то Любовь. Иногда это казалось жутким. Но в такие моменты Мицури была по-настоящему счастлива: еще одного человека она одарила своей Любовью, сделала по-настоящему счастливым. Как сейчас она сделала счастливым Тенген-сана — он с глухим стоном кончил ей на лицо — услышал немое желание Мицури. Девушка облизнулась, шумно выдохнула. Хорошо. Тенген-сану очень хорошо — Мицури рада, очень рада. Мицури, не давая времени прийти в себя от накативших самых ярких чувств, развернулась и встала на четвереньки. Выгнулась. Выдохнула в предвкушении. Она хотела еще. Хотела, чтобы им обоим было «хорошо». — Пожалуйста… — приглашающе раздвинула ноги Столп Любви. Прикрыла глаза, почувствовав на своих ягодицах чужие крепкие руки. Мицури ахнула, почувствовав, как горячий член прошелся по ее нежным складкам. Там, внизу у Мицури уже все давно изнывало от желания. Мокро. Жарко. Столп Любви тоже хотела получить Любви. Ответной, взаимной. Еще, еще, еще. По комнате снова разлетелись стоны. Мицури вжалась руками в пол. Тенген брал ее без особых прелюдий — видел, что Мицури сейчас не это было нужно. Ему — тоже. Снова и снова входя в податливое девичье тело, Тенген все крепче и крепче прижимал к себе за бедра Мицури — там явно останутся красные отметины. Они явно будут видны под короткой юбкой охотницы, которая и так обычно не скрывала совершенно ничего. Мицури и Тенген подумали об этом почти одновременно. И одна эта мысль едва не довела Мицури до оргазма. Ей хотелось, чтобы все видели, все знали, как она умеет дарить Любовь. — Тенген-сан… Вы потрясающий, Тенген-сан. Я… Я так люблю вас, я всегда… — сквозь стоны бессвязно лепетала Мицури, чувствуя, что еще немного, и ее совсем накроет волна непередаваемой всепоглощающей Любви. Она давно мечтала о Тенген-сане, давно засматривалась на друга своего учителя. Но раньше Тенген-сан был для Мицури слишком далек и недоступен — ему совсем была не нужна «помощь» и Любовь Мицури. Тенген был очень похож на Ренгоку-сана — силен душой и телом. Тенген-сан поддерживал всех вокруг и совсем не нуждался в поддержке сам. Так было до того, как погиб его друг и учитель Мицури, Ренгоку-сан. Если раньше Мицури просто восхищалась Тенген-саном и лишь изредка позволяла себе мечтать, что когда-нибудь он все-таки примет ее Любовь, то теперь Мицури была готова разделить с ним не только Любовь, но и боль от потери. Мицури была готова понять Тенгена-сана. И Мицури понимала. Мицури кончала в судорогах уже от одного только их взаимного понимания, искрой вспыхнувшего между ними. Потрясающе. Искрометно. Блестяще. С Тенгеном-саном по-другому и быть не могло. Тенген излился в Мицури, кончив почти следом за ней. — Ты была права, Канроджи. Этого мне… Не хватало, — на выдохе произнес он, смотря на распластавшуюся на полу девушку. Мицури развернулась, подобрала под себя ноги. В низу приятно засаднило, мышцы все еще сокращались в оргазме. — Мне тоже, Тенген-сан, — Мицури улыбалась, чувствуя, как по внутренней стороне бедра стекала теплая липкая сперма вперемешку с ее же соками. Мицури покраснела. Сегодня придется снова возвращаться на источники. — Может, хотите… Хотите еще раз? — Не сегодня, — только и бросил Тенген, ощущая, как по телу впервые за долгое время растекалось давно забытое чувство — легкость. Ему было легко. Спасибо Мицури — по-другому с ней быть и не могло. «Не сегодня», — отдаются в висках его же слова. Значит, завтра-послезавтра — когда-нибудь точно.