Алый цветок брахмана

             Стены Калигхата видели и слышали то, что обычным смертным не снилось в самых страшных кошмарах и не виделось даже в самых сладострастных грезах. Они видели, как ритуальные клинки проливали реки жертвенной крови, словно масло, разрезающие еще живую плоть, оставляя ее бездыханной на алтаре. Эти стены видели, как поколения верховных брахманов и храмовых девадаси проливают тягучие соки, страстно соединяясь в экстазе служения богине. Но они никогда не видели Рама Дубея таким.       – Уверена, что готова пойти дальше? Когда я сделаю надрез, твоя кровь соединится с моей на Калидасе.       – Что, предпочел бы, чтобы сейчас здесь была Гита? – девушка лукаво хмыкнула.       – Это не майтхуна, Деви, – Дубей впервые взглянул на нее с укором, – его не совершают с девадаси. Если мы сделаем это, то навсегда свяжем свои судьбы в глазах Темной Матери.       – Я готова, Рам.       Дубей мягко перехватывает Калидасу, свободной рукой целуя кисть Дивии.       – Потерпи, ракшаси. Не отводи от меня взгляд. Не волнуйся, я с тобой, здесь. Впрочем, твое расслабление – это моя задача.       Через миг ладонь девушки окропилась алым. Брахман тут же приник губами к порезу.       – Посмотри, наша кровь на клинке смешалась и стала единой, так и наши души теперь связаны им, – шептал, зацеловывая рассеченную ладонь.       – Я думала наши души уже связаны…после обряда на пудже.       – Деви, – двумя пальцам приподнял ее подбородок, – Калидаса связывает любящих друг друга людей, а не ученика и гуру.       Рам улыбнулся самой хитрой и манящей из улыбок, той самой, что выдавала в нем наследника Дубеев.       – Ох, Дубей, чувствую теперь не отделаюсь от тебя ни в одной из жизней, – насмешливые огоньки заплескались в глазах Дивии.       – Дразнишь меня, маленькая госпожа. Как смеешь дерзить учителю?       Большой палец Дубея хватается за нижний ряд зубов девушки, оттягивая, приближает ее лицо, останавливаясь за миг до соприкосновения губ. Рам хотел, чтобы Деви поняла, что он готов разделить с ней все последствия их решения, он проведет ее по пути, уготовленному ей Темной Матерью, и не отпустит ее руки, каким бы тернистым этот путь ни был.       – То, что мы сейчас делаем, называется «Камадева», обряд слияния энергий мужского и женского начала. Брахманы проводят его, как и майтхуну, перед Кали-пуджей, но мужчины нашей семьи совершают его крайне редко и только с избранными женщинами. Чаще всего это не жены, а действительно близкие женщины, – расставив акценты, дополнил ведающий.       Рам мягко обхватывает ладонь девушки, помещая на область своего солнечного сплетения.       – Прислушайся ко мне, делай выдох на мой вдох. Соедини наши ритмы, позволь им стать единой мелодией… – Деви подстраивается под дыхание брахмана, – умница, теперь продолжай и целуй меня .       Медленный глубокий поцелуй цветком распускает возбуждение по венам. Рам смещает свою ладонь с руки девушки, накрывая ее вздымающуюся грудь. Легкое нажатие заставляет Деви выпустить вздох. Глаза молодой госпожи темнеют, она льнет к мужчине, слизывая кончиком языка все еще проступавшую кровь с его шеи, спускаясь к ложбинке между ключиц, вызывает волну мурашек. Он меняет положение, продолжая исследовать тело девушки, Дубей наклоняется к мочке ее уха, чтобы шепотом произнести тантру:       – О Богиня, без Шакти Я был бы всегда подобен трупу. Когда Я соединён с Шакти, Я – Шива. … Я – Шива лишь благодаря единению с Шакти. Если величие не достигается пребыванием с женщиной, тогда, о Всевышняя, всё, что Я говорю – пустое… Все святые места не святы без женщины. Ибо сказано Мною: величие достигается лишь в обществе женщины и не иначе. О Богиня, позволь Мне испить энергию Шакти, а Ей познать силу Шивы. Ибо, достигнув величия, Мы достигнем освобождения.       Брахман тянется к золотому кубку, до краев наполненному вином.       – Теперь мадья, это поможет расслабить ум.       Рам позволил Деви испить первой, затем выпил сам, разделяя последний глоток в поцелуе. Дурман окутывал частные покои наследного сына брахманов, ломая последние барьеры, сплетая языки, тела и судьбы двух влюбленных. Капли их общей крови, капли вина, капли вожделения, что стекали вниз по ее бедрам. Капли, что он пробовал на вкус, прокладывая губами дорожку к щиколотке, затем возвращаясь к внутренней части бедра. Мягкий укус заставил девушку выгнуться и это стало спусковым крючком для обоих. Двумя руками Дубей притянул согнутые в коленях ноги Дивии к своему лицу. Он пил ее словно вино, ласкал, истязал, дразнил. Его язык описывал узоры, в то время как он ввел сначала большой палец, вырывая из ее уст протяжные стоны. Затем большой палец сменился указательным, спустя пару движений его дополнил и безымянный. Он растягивал, исследовал границы ее возможностей, подготавливал для себя. Его стоны тонули внутри ее лона; ее стоны эхом ударялись о стены. Его руки – грубо, крепко, нагло; ее руки – цепко, нежно, умоляя. Рам чувствовал, как она сжимает его пальцы внутри, как пульсирует, готовая отдаться лавине накрывающего экстаза. И потому отстранился за мгновения до. Лицо Деви выразило смятение, смешанное с толикой претензии. Дубей ответил жадным поцелуем, расплываясь в улыбке.       – Ты ведь не думала, что я позволю этому закончиться так скоро? Деви, для этой практики требуется терпение.       Мягко смазывает собственный поцелуй, проводя большим пальцем по набухшим от возбуждения и закусываний губам девушки.       – Это практика или твои тайные фантазии, Дубей? – обнажает зубы под его пальцем.       – В моих тайных фантазиях… – хмыкнул, удерживая зрительный контакт, – я проводил эту практику с тобой уже десятки раз.       – Коварный господин, хитростью заманил меня в свои покои.       – Я могу остановиться. А ты?       Фамильные кольца Дубея сверкнули, когда Деви перехватила его руку, нежно сомкнув зубы на большом пальце брахмана. Рам издал сдавленный стон, слегка закатив глаза, в то время как Деви принялась посасывать укушенную фалангу.       Он врал. Он не смог бы остановиться. Всегда внешне холодный и сдержанный Рам давал волю чувственности в закрытых покоях. Он был из тех мужчин, что позволяли женщинам слышать свое сбитое дыхание и тягучие стоны, чувствовать, что и как ему нравилось. И без того бушевавшее возбуждение Рама становилось все более осязаемым, испытывая его терпение на прочность. И Деви явно это ощущала. Желая подарить ему ответные ласки, она коснулась его плоти, слегка сжимая в кольцо, провела ладонью снизу вверх. Второй рукой она очерчивала узоры на его спине, спускаясь ниже с каждым движением, оставляла палящие поцелуи на шее, ключицах, широкой груди, рельефному животу и…        – Сегодня я отдам больше, чем возьму, – дьявольские огоньки плескались в его зрачках. Он не позволил ей встать на колени и лишь богам известно, чего ему это стоило. Рам легко мог контролировать себя с любой женщиной этой планеты, кроме Дивии Шарма. И пусть она была неопытной, ведь Рам был ее первым мужчиной, она изучила его достаточно, чтобы свести с ума.       Плавно надавив на ее живот, он вынудил ее опуститься на спину. Опираясь руками по бокам от ее лица, Рам поцеловал ее со всей страстью, будто специально для этого момента веками передававшейся из поколения в поколение мужчинам его рода. Не мешкая, он закинул правую ногу Деви на свое плечо, придвинув к себе, вошел, чтобы наконец полностью соединиться в блаженном удовольствии. Рам наращивал темп, затем снова двигался плавно, раскачивая энергию между ними.       – Р-а-а-м..быстрее…       – Не сегодня, ракшаси. Позволь ощущениям наполнить тебя, не торопи.       Свет и тьма, мужчина и женщина, Шива и Шакти были едины в этом моменте. Моменте, когда энергия Рама Дубея сливалась с энергией Дивии Шарма. Новые даже для сильнейшего из ведающих эмоции и накатившее удовольствие наполняло каждую частичку Рама, он буквально чувствовал, как энергия камы плещется по его венам, как она пульсирует внутри и снаружи, доводя до исступления. Дубей издает одобрительный рык, чувствуя как Деви взрывается на пике, и следует за ней. Сливаясь в одно целое, волны их общего наслаждения пускают разряды по телам двух людей, в истоме упавших на подушки.       

Вечер следующего дня. Зал жертвоприношений Калигхата.

      Радж Дубей стоял лицом к мурти Кали, в его руках лежал фамильный Калидаса. Рам вошел в зал, не издав ни единого звука.       – Совсем рассудок потерял?       – Кхм?.. – протянул младший Дубей, пряча оскал за полуулыбкой.       – Твоя кровь на Калидасе, какого асура ты делал?       – С чего ты взял, что это моя кровь?       – Может я и не отмечен богами, но все же ведающий. Твою энергию я чувствую за милю.       Радж наконец повернулся к брату лицом, хотя его едкую язвительность Рам почувствовал и без того. Младший Дубей все еще стоял в парадной одежде вместо ритуального наряда. Свежую рану заботливо прикрывал ворот бархатного шервани.       – Почему ты еще не переоделся к ритуалу?       Метнув взгляд на шею младшего брата, глаза Раджа заискрились, пальцы потянулись к вороту чужого одеяния.       – Вот уже не думал, что придется объяснять мудрейшему из смертных, что ритуальный клинок не предназначен для постельных утех!       Яд переливался в голосе старшего наследника с каждым звуком.       – Это тебя не касается, – верхняя губа в отвращении дрогнула, обнажая клыки.       – Конечно, куда уж мне. Зато это явно касается маленькой госпожи Шарма, я прав? Решил показать ей темную сторону великого брахмана?       – Не смей так ее называть! – произнес, почти выплюнув эту фразу в лицо брата. Никто не смел называть ее так, как он. – С чего ты взял, что я был с ней?       – Лучше скажи, братец: давно ли стал делить с ней парфюм? – не оставив возможности парировать, Радж продолжил, – Которую неделю не выпускаешь ее из Калигхата. Я убедил Камала, что ты тантрами ее боль отваживаешь, но я-то знаю…звуки, что сотрясают стены твоих покоев – вовсе не молитвы.       – Повторяю – это тебя не касается.       – Совсем обезумел? Она скоро выйдет за лорда! О чем ты думал?!       – Этой свадьбы не будет и я…       Радж не дал брату договорить.       – Молчи о свадьбе, безумец! Это решенный вопрос. Ты понимаешь, что подверг ее опасности? Не мне тебе рассказывать, что было бы с ней, перестарайся она хоть немного…Ты же знаешь, за твою кровь…Как ты вообще додумался это сделать?!       – Я провел ритуал слияния энергий, чтобы укрепить ее силу.       – Силу? Кха – нервный смешок вылетел из губ старшего Дубея, порой он и сам мечтал пустить брату кровь, – Чего ради? Она ведь не…       – Я провел обряд дикши тогда, на пудже, теперь ей ничего не грозит. Богиня выбрала ее.       – И навсегда связал с собой чужую невесту? Я должен был догадаться сразу…– пальцы Раджа легли на переносицу, – ее рана была слишком глубока, чтобы выжить…       В глазах Рама проскользнул еле заметный огонек, словно хищник заметил добычу.       – … Ты ведь понимаешь, что теперь ты обязан быть ее гуру, а лорд ни за что не даст вам видеться после свадьбы? Он и так на дух не переносит тебя из-за твоих жертвоприношений…       – Мои жертвоприношения заткнули рты всем, кто видел, как ты, – кончики пальцев Рама стрелой ударились о плечо брата в упрекающем жесте, – жених Амриты Рай, стоял на коленях перед Радхой в ту ночь. Пришлось дать им то, чего они желали, за молчание. Не тебе учить меня любви, Радж. Как смеешь отчитывать меня здесь?! В этих стенах власть принадлежит мне.       Вена рядом с порезом набухла и запульсировала.       – Как смею?! Я твой старший брат. Старший мужчина семьи. Глава дюжины, в конце концов. Я заменил тебе отца, а ты творишь такое за моей спиной!       Тон младшего Дубея впервые за весь разговор потерял дерзость.       – Брат, я очень ценю твою заботу и благодарен тебе за все, но ты лишился своего авторитета как только позволил случиться зачатию. Все, что происходит – твоя вина. Вы с Радхой погубили дюжину, и ты это знаешь. Отныне я принимаю решения сам. Деви не выйдет замуж за де Клера.       Желваки на челюсти Раджа сжались и тут же заходили в почти истеричном гоготе.       – Вижу, наш отец трактовал предзнаменование неверно – сошли с ума Дубеи, а вовсе не Басу.       Рука Раджа легла на плечо Рама в полуобъятии.       – То ли еще будет, – прыснул Рам в ответ.       – Кстати, те жертвоприношения…Кого ты?..       – Помнишь тех, кто ворвался к нам с Дивией в зал во время пуджи? Я поймал каждого и дал Кали напиться кровью предателей.       Руки старшего Дубея вдруг обдало холодом, его глаза выдавали возникшее волнение. Рам не рассчитывал на меньшее.