The heart wants what it wants

…Дом деревенского старосты мало чем отличался от прочих — разве что был побогаче ветхого домика вдовы Вэй. Во дворе регулярно прибирались, ворота не скрипели на ветру, а за небольшим яблоневым садом на примыкающем участке тщательно следили. Чу Ваньнин остановился у калитки и вежливо поклонился перед деревенским старостой, вышедшим ему навстречу: — Господин Чжу, скажите, всё ещё нет новостей? — Боюсь, что нет, преподаватель Чу, — староста вздохнул. — К сожалению, это происходит не впервые, и надежды на возвращение ребят мало. Но мы готовы продолжить поиски, и будем рады, если ваши студенты снова присоединятся. Возможно, если нас будет больше в лесу, кто-нибудь из нас нападёт на след… Чу Ваньнин вглядывался в лицо старосты Чжу неприлично долго, а пауза затягивалась. Им обоим сделалось неловко. — А что, если следов борьбы и сопротивления до сих пор не обнаружилось, потому что пропавшие шли за похитителями по своей воле? — вмешался Мо Жань. — Это одна из версий, которую мы рассматриваем, — признался Ваньнин, замечая, как лицо старосты Чжу мрачнеет. — Не переживайте, мы не станем писать об этом. Наша цель — в первую очередь, найти пропавших детей. Господин Чжу расслабился. — Я понимаю, вам, не местным, сложно понять, почему мы держимся обособленно и не всегда идем навстречу властям и прессе, когда речь заходит о чем-то, происходящем в нашей деревне, но это не значит, что нас не заботит судьба пропавших. Если вы действительно поможете их вернуть, я клянусь, каждый житель окажет вам содействие. — Прекрасно, — Мо Жань вежливо улыбнулся. — Тогда, думаю, вы не станете возражать, если мы побеседуем с глазу на глаз с вашей супругой, госпожой Чжу? Явно не готовый к такой просьбе, староста Чжу на мгновение потерял дар речи. На этот раз, настала очередь Чу Ваньнина смягчать ситуацию. Прочистив горло, он спокойно объяснился: — Госпожа Чжу знает всех в округе, и при этом ей доверяют больше, чем кому-либо. Мы уверены, она знает ответы на многие вопросы. Мы не станем её докучать. — Разумеется, — староста Чжу вздохнул. — Я не то, чтобы против. Просто хотел предупредить, что моя жена и без того пережила немало печалей за последние несколько лет. Её пожилой отец тяжело болен, и она заботится о нём. Ей не стоит волноваться. Чу Ваньнин и Мо Жань переглянулись. — А что с отцом госпожи Чжу? — Вы… сами всё увидите, — староста Чжу отвёл взгляд. — Прошу, проходите в дом. С вашего позволения, я отправлюсь по делам. Чу Ваньнин сдержанно кивнул: — Благодарю, — он не знал, что ещё сказать, потому что, если бы староста Чжу действительно был замешан в исчезновениях, вероятно, он бы не позволил ему с Мо Жанем войти. Либо — он был настолько уверен в безнаказанности своей семьи, что не видел в Ваньнине и его ассистенте угрозы. — О чём задумался? — спросил у Ваньнина Мо Жань, когда староста деревни отошёл от них на расстояние. Они всё ещё стояли во дворе дома старосты, потому что у Ваньнина внезапно развязались шнурки, и он минуты две возился, поправляя их. Он проделал это намеренно, потому что хотел убедиться, что староста Чжу действительно ушёл. — Думаю, что, если ты учуял запах опиума в чае, наверняка смог бы почувствовать его на человеке. Но болезнь отца госпожи Чжу может требовать сильных обезболивающих. Что, если мы ошиблись? — Староста Чжу чист, — признал Мо Жань. — Но я бы не стал спешить с иными выводами. — Так я и думал, — Чу Ваньнин стряхнул с пальто невидимую ворсинку и, расправив плечи, направился к дверям. Уже дважды за этот день он испытывал странное предчувствие. Казалось, они с Мо Жанем вот-вот угодят в ловушку. Он не знал, что именно его тревожило, но сердце его забилось чаще, когда жена старосты наконец вышла к ним на порог. Он уже видел госпожу Чжу мельком раньше — она помогала с размещением студентов. Аккуратная, скромная, но при этом ухоженная, эта женщина вызывала уважение односельчан. Её спокойная вежливая улыбка и прямой взгляд наводили на мысли о её невиновности. — Простите, что не вышла к вам сразу. Мой отец сейчас не в лучшем состоянии, и мне приходится разрываться между поездками в город за лекарствами и домашними заботами, — она слегка склонила голову, выражая почтение. — Всё в порядке, — Чу Ваньнин улыбнулся в ответ и незаметно сжал ладонь Мо Жаня, призывая того молчать. — Мы не займём много времени. Староста Чжу вкратце объяснил ситуацию. Разумеется, мы всё понимаем. — Тогда… прошу, не обращайте внимания на беспорядок в доме. Разумеется, нам помогают сиделки, но мне всё ещё приходится нести эту ответственность на своих плечах… — Всё в порядке, — понимающе закивал Ваньнин, не удивляясь сказанному. По-своему, вдова Вэй и госпожа Чжу были похожи, но их понимание беспорядка разнилось, словно день и ночь. Дом вдовы Вэй выглядел чистенько, но бедненько, в то время, как в сенях госпожи Чжу пахло свежестью, а лакированный дощатый пол надраили, словно зеркало. Интерьер не отличался вычурной роскошью, но было видно, что госпожа Чжу действительно с душой подходит к созданию уюта. У неё даже были отдельные пары гостевых тапочек. — Госпожа Чжу, — не выдержал Мо Жань, — тяжело вам, должно быть, приходится. Моя мать тоже болеет, она сейчас находится в пансионате. Не представляю, как сложно, должно быть, заботиться о близком человеке в домашних условиях… — он привалился к стене, ожидая, пока Чу Ваньнин переобуется, чтобы не мешаться. Чу Ваньнин смерил настороженным взглядом ассистента Мо, не понимая, к чему тот клонит, но промолчал, посчитав вопрос безобидным. — У моего отца деменция, — госпожа Чжу была готова откровенно отвечать на вопросы, но было заметно, что её огорчает тема разговора. — Он не всегда узнаёт даже меня, не говоря уже о моём муже. Я посчитала, что лучше ему быть рядом с нами, поскольку так есть хоть малейший шанс бывать с ним рядом в моменты просветления… думаю, вы понимаете. — Понимаю, — Мо Жань кивнул. — Вы в состоянии обеспечить ему достойный уход даже дома, вам это по карману. Тут нечего стыдиться, если деньги — не вопрос. На мгновение он и госпожа Чжу встретились взглядами, и женщина не выдержала. Щеки её раскраснелись. — Мы не то, чтобы богаты… — Как давно болеет ваш отец? — вмешался Чу Ваньнин. — Простите, но разве вы пришли ко мне не для того, чтобы расспросить о пропавших подростках? — попыталась перевести тему в иное русло жена старосты. Было видно, что ей неловко. — Разумеется, — Чу Ваньнин сохранял спокойствие. — Простите, это действительно не совсем та информация, которую мы ищем. Но вы сможете помочь нам своими ответами, я уверен. — Надеюсь на это, — госпожа Чжу провела Ваньнина и Мо Жаня в просторную комнату, обставленную плетёной мебелью. — На самом деле, я отвечу на любые вопросы, если это хоть чем-нибудь поможет, но, увы… я не так хорошо знала вдову Вэй и её подопечных. — Но вы наведывались к ним в гости, не правда ли? — Чу Ваньнин был максимально корректен. — Вдова Вэй упоминала, что вы помогли ей продуктами. Она хорошо отзывалась о вас. — Вы уже поговорили со вдовой Вэй? — удивилась госпожа Чжу. — Бедная женщина, она потеряла мужа и осталась без поддержки… Я пытаюсь помогать всем, кто в этом нуждается. Да, разумеется, я заходила ко вдове Вэй справиться о её самочувствии, и приносила ей еду. — Это достойно уважения, — Чу Ваньнин продолжал смотреть госпоже Чжу в глаза, пытаясь найти на её лице хоть малейший проблеск неловкости или стыда. — И, конечно же, столь уважаемая госпожа как вы пользуется почётом в каждом доме. Я почти уверен, что вы знали и другие семьи, где пропадали дети. — В нашей деревне все друг друга знают, — уклончиво ответила госпожа Чжу. — Постойте, вы… хотели расспросить меня о других случаях? — Да, — Чу Ваньнин не сводил с госпожи Чжу глаз. — Вы ведь как никто знаете о сложившейся ситуации. Ваш супруг — староста, но ему вряд ли расскажут все подробности. Только женщина может понять другую женщину. Если мы с моим ассистентом станем приставать с расспросами к пострадавшим, едва ли нам удастся что-то выяснить. — Значит, вот почему вы решили обратиться ко мне, — госпожа Чжу снова заулыбалась, чувствуя себя в своей стихии. — Что же. Я действительно общалась не только со вдовой Вэй. К несчастью, в основном, пропадают дети из неблагополучных семей, и, да, безусловно, я знаю всех пропавших, и их родителей тоже. Вы подозреваете, что здесь что-то нечисто? — Возможно, — Ваньнин вздохнул, подбирая слова. — Вдова Вэй упоминала, что надеется на лучшую судьбу для её подопечных. С её слов, она действительно не смогла бы обеспечить им будущее. — Кто знает, возможно всё именно так… — госпожа Чжу не выглядела шокированной. — Что-то похожее я тоже слышала от неё, так что… кто знает… Детей из нашей деревеньки едва ли ждут престижные университеты. Как часто кто-то из глуши попадает в вашу группу, уважаемый преподаватель? Может, ребята сумеют пробиться, где бы они не были... — Со слов вдовы Вэй, вы говорили ей именно это, — оборвал госпожу Чжу Мо Жань. — Кто, как не жена старосты, приходя на помощь в тяжёлые минуты, может дать дельный совет, не правда ли? — Я не… — госпожа Чжу переводила испуганный взгляд с Чу Ваньнина на Мо Жаня, не зная, как реагировать. Она не могла обвинить в клевете сразу двоих, поскольку не знала, как много ещё людей слышали то, что говорила вдова Вэй. — Всё было совсем не так. — А как? — Мо Жань выбрал именно этот момент, чтобы начать давить. Он прекрасно видел, что жена старосты нервничает, и намеренно выбивал почву из-под её ног. — Вы нуждались в деньгах на уход за отцом, а вдова Вэй всё никак не могла отремонтировать крышу дома. Деньги уходят так быстро — особенно, когда нанимаешь сиделок с медицинским образованием, которые обеспечивают круглосуточный персонал, и используешь опиаты. В вашем доме не пахнет старостью и болезнью, госпожа. В нём стоит совсем другой запах. Хотите проверить, учует ли его собака-ищейка, когда мы вызовем полицию? — Вы не понимаете! — бледная словно полотно госпожа Чжу резко шагнула в сторону, словно собираясь сбежать, но затем застыла на месте. — Вы говорили с моим мужем. Что вы ему рассказали? — Вы не торопитесь отвечать на наши вопросы, но задаёте свои, — Мо Жань прищурился. — Чего и следовало ожидать от человека, торгующего чужими жизнями. Ваш пожилой отец жив благодаря тому, что вы продаёте жизни чужих детей, не правда ли? Вы в доле. Можете обеспечить ему достойный уход и лечение теми деньгами, которые вам платят за поиск семей, согласных расстаться с нахлебниками. Можете позволить себе даже приобрести опиум — всё, лишь бы поддерживать жизнь человека, который вам дорог. Ведь вы заботитесь о нём по-настоящему — не то, что все эти нищие матери, готовые продать своих отпрысков, да? — он говорил мягко и вкрадчиво, и с каждым его словом госпожа Чжу сникала. — Это не я принимала решение, — наконец, прошептала она. — Они все соглашались. Я лишь… предлагала сделку. Называла цену. Говорила, что это возможно. Разве это запрещено законом? Да и кто знает, какая судьба ждёт этих детей в дальнейшем? — Вы знаете, где находится контактная точка? То место, куда отправляли детей? — решил не тянуть Ваньнин, и, наткнувшись на страх во взгляде госпожи Чжу, нетерпеливо продолжил. — Боитесь сдать своих подельников? Они угрожали вам, или вы просто не хотите терять доход? — Я не знаю, — госпожа Чжу замотала головой, — клянусь… — Правда, не знаете? — Мо Жань навис над госпожой Чжу, словно стена. — Как не знали, что вам не платили бы, если бы то, что вы делали, было законно? Если вы действительно в это верите, то чего же так боитесь?.. — Мой муж… он не должен знать, — госпожа Чжу закрыла лицо руками. — Это всё я. Его не впутывайте. — Он всё равно узнает. От вас, или от кого-то еще — выбор за вами, — Чу Ваньнин ждал, что госпожа Чжу наконец заговорит, но она всё молчала. — Мне конец, — прошептала она спустя целую вечность. — Так или иначе… всё кончено. — Мы всё ещё можем спасти тех подростков, — напомнил Чу Ваньнин. Он разозлился. Его терпение имело границы, и, чем дольше он говорил с госпожой Чжу, тем тяжелее ему давалось спокойствие. Он не знал, каким чудом Мо Жань держался — ему, должно быть, было особенно гадко во всём этом участвовать, ведь он сам нарушал закон, пытаясь обеспечить лечение матери. Ваньнин не был уверен, что тот чувствует, но его собственная ярость едва поддавалась контролю. Он не мог представить, сколько человек госпожа Чжу погубила… эта женщина имела вес в обществе благодаря положению мужа, с её словами считались. Если она давала совет, к нему прислушивались — у тех, кого она выбирала жертвами, не было причин ей не верить. Они хотели доверять ей, даже если о чем-то догадывались, потому что это была именно она. Это было омерзительно. — Если вы не скажете, куда отправляли тех детей, и не дадите контакты своих подельников, я сделаю с вами то, что происходит рано или поздно с ними. Заставлю вас проглотить весь опиум, что найду у вас в доме — и, будьте уверены, найду я немало. Знаете, что произойдёт дальше? — внезапно жестко заговорил Мо Жань. Госпожа Чжу содрогнулась. Её полные ужаса глаза метнулись к Чу Ваньнину, ожидая, что тот как-то отреагирует на слова ассистента. Вероятно, она не верила, что он может одобрять такой тон — быть может, впервые кто-то за долгое время позволял себе так с нею разговаривать. — Я бы не стал тянуть, госпожа Чжу. Сейчас каждая минута на счету. — Чу Ваньнин не собирался оправдывать Мо Жаня. Чем скорее жена старосты заговорит, тем лучше, и ему впервые было всё равно, каким способом они с Мо Жанем раздобудут информацию. Госпожа Чжу осознала, что помощи ждать не откуда. Она достала телефон из кармана платья и, разблокировав его и открыв переписку в одном из мессенджеров, передала его Мо Жаню. Тот перехватил его через рукав — вероятно, чтоб не оставить отпечатков пальцев — и, прищурившись, несколько мгновений изучал информацию. Затем он бросил телефон на пол и наступил на него, окончательно разбивая. Госпожа Чжу испуганно ахнула, закрываясь руками, словно боялась, что она следующая, но Мо Жань и не думал её трогать. Видимо, он просто хотел убедиться, что госпожа Чжу в ближайшее время ни с кем не свяжется, предупреждая об опасности. Встретив удивлённый взгляд Ваньнина, Мо Жань пожал плечами: — У меня фотографическая память — я разве не говорил? Я запомнил адрес и телефон. — Идём, — Чу Ваньнин кивнул, больше не желая оставаться в доме госпожи Чжу ни секунды. Казалось, ещё немного, и его вывернет от отвращения. — Идём, — Мо Жань последовал за Ваньнином. Жена старосты не сказала больше ни слова, провожая их полным ужаса взглядом. На улице стало прохладнее, и Ваньнин поёжился, понимая, что перестарался с весенней лёгкостью, но возвращаться, чтобы накинуть что-то потеплее, не было времени. Мо Жань в это время уже кому-то звонил, и спустя несколько минут их подобрала на трассе попутка. — Нам до Цзинаня, но можете высадить нас на объездной возле заправки, — Мо Жань был единственным, кто знал, куда они направляются, а Ваньнин не задавал вопросов. Каждая минута промедления могла стоить чьей-то жизни, а потому он просто верил, что они едут в необходимом направлении. Мимо проносились заслеженные обочины и блеклые пейзажи не успевших ожить лесов. — Как думаешь, мы успеем? — спросил он у Мо Жаня, наконец перестав стучать зубами. Карман пальто неловко топорщился, а наспех заброшенный в него пистолет неприятно холодил ладонь, не давая рукам согреться. — Не знаю, — Мо Жань был предельно честен. — Возможно, это западня, и нас обманули. Поэтому ты со мной никуда не пойдёшь — останешься ждать на улице. — Ты серьёзно?.. — Ваньнин подавил в себе желание огрызнуться, понимая, что не стоит привлекать склоками внимание согласившегося их подвезти водителя. Он понизил голос, — Мы это ещё обсудим. — Здесь нечего обсуждать, — отмахнулся Мо Жань, и глаза его похолодели. Он смотрел словно сквозь Ваньнина. — Ты останешься. Если я не выйду оттуда через полчаса, позвонишь в полицию. — Мы так не договаривались… — Потому и договариваемся сейчас, — оборвал Ваньнина Мо Жань. — Это не обсуждается. Чу Ваньнин сжал рукоять пистолета в кармане, тяжело вздыхая. Он не знал, было ли у Мо Жаня при себе оружие. Разумеется, даже невооруженным глазом было видно, что он крепче Ваньнина, шире в плечах, и просто мускулистей — но какая разница, насколько он был крепким, если одним выстрелом у него могли отнять жизнь? Ему нужна была защита. Ваньнин не собирался сидеть сложа руки — он был готов прикрывать Мо Жаня, если потребуется. — …Высадите нас здесь, пожалуйста, — спустя пару часов тишины указал Мо Жань водителю на подъезд к заправке. Ваньнин молча наблюдал, как Мо Жань рассчитывается с незнакомцем, ожидая его. Между тем, его взгляд уже успел выхватить крупный грузовик, крытый брезентом, выглядевший так, словно он простоял всю ночь под открытым небом. Чуть дальше виднелось круглосуточное кафе, за которым отстраивались ещё несколько почтовых фур и заброшенная парковка для трейлеров. — Нам не нужно в Цзинань? — переспросил Ваньнин, поначалу думавший, что они пересядут в другую попутку, но теперь неуверенный, действительно ли это так. Неужели всё это время пропавшие дети находились всего в нескольких часах езды от деревни? Разве похитители не должны были пытаться увезти их подальше как можно быстрее? Разве в таких случаях преступники не тщательней заметали следы? — Ты замёрз, — Мо Жань заметил, что Ваньнин всё ещё кутается в пальто, пытаясь стать так, чтоб быть спиной к ветру. — Купи два больших хотдога и два кофе и жди меня в кафе. Я ненадолго. — Мо Жань, стой!.. — Ваньнин хотел нагнать его, но Мо Жань остановился, прежде чем успел отойти. Повернувшись к Ваньнину, он покачал головой: — Как думаешь, куда я иду? — Я… я не уверен… — Ваньнин кивнул в сторону грузовиков. — Эти машины выглядят подозрительно. — Знаешь, что в них? — Нет… — И я не знаю, — Мо Жань пожал плечами. — Потому один из нас должен оставаться на чеку, чтобы, если со мной что-то случится, вызвать полицию. Если ты пойдёшь со мной, кто меня подстрахует? — Что ты собираешься делать, если начнутся проблемы? — парировал Ваньнин, но он уже начинал понимать, что задумал Мо Жань. Он рассказывал, как ловко выходил сухим из воды в безнадёжных ситуациях, когда работал на госпожу Мо Няньцзы, так что, вероятно, собирался блефовать и действовать по ситуации. Но что, если всё это было ловушкой, и жена старосты уже успела предупредить своих подельников?.. — Не нужно делать такое обеспокоенное лицо. Я не впервые попадаю в переделки и, как видишь, до сих пор жив, — уклончиво ответил Мо Жань. В какой-то момент он потянулся к руке Ваньнина, чтобы ободрить его, но затем, осознав, что Чу Ваньнин продолжает держать руки в карманах, отступил, посмеиваясь. — Ты действительно замёрз. Иди в кафе и дождись меня. Увидишь что-то подозрительное, или не дождёшься меня через полчаса — бей тревогу, звони копам. Идёт? — Эти люди — настоящие преступники, — Чу Ваньнин смотрел на Мо Жаня в упор. — У тебя десять минут, Мо Жань. Не полчаса. Если за десять минут ты не появишься, я звоню в полицию и иду за тобой. — Ваньнин… — Это не обсуждается, — Чу Ваньнин сжал в кармане пальто пистолет крепче. — Иди. Я буду ждать. Он перестал замечать холодные порывы ветра — казалось, его голова в огне. Сердце колотилось так часто, что трудно было дышать. Он не хотел отпускать Мо Жаня. Его единственным желанием было броситься за ним, чтобы нагнать и остановить, но вместо этого Ваньнин просто стоял посреди обочины, беспомощно наблюдая, как Мо Жань удаляется, направляясь в сторону опасности.