The heart wants what it wants

…Мартовская оттепель ощущалась за городом пьянящей свежестью. Мо Жань, проспавший всю дорогу до деревеньки, куда его и Чу Ваньнина направили возглавить группу практикантов, лениво вышел из автобуса и растерянно уставился на островки подтаявшего снега у обочин и пробивающиеся из-под земли стройные зелёные побеги. Поля оказались такими огромными, что, если долго смотреть вдаль, от зелёного начинало рябить в глазах. Солнце, между тем, уже успело прогреть землю, и воздух казался тяжёлым от влаги. — Собираемся напротив дома деревенского старосты, — послышался привычный командный голос Ваньнина где-то позади, и Мо Жань, сбросив с себя остатки сонливости, наконец повернулся к нему лицом. Увидев, как преподаватель Чу возится с тяжёлой дорожной сумкой, пытаясь водрузить её себе на плечо, он беспечно рассмеялся. — Необходима помощь? — Благодарю, но я сам, — Чу Ваньнин даже не поднял головы, слишком увлечённый попытками разобраться с механизмом, на котором должна была крепиться длинная ручка через плечо. Он всё ещё носил шапку несмотря на тёплую погоду, и кутался в плотный вязаный шарф. Образ дополняло светло-кремовое пальто и высокие светлые ботинки. Мо Жань скептически поглядел на грунтовую дорогу, но воздержался от комментариев. Он сам давно уже набросил на плечи свой рюкзак и собирался отправиться в деревню последним, убедившись, что Ваньнин всё же справится. — Преподаватель Чу, давайте мы вам поможем! — спустя несколько минут пристали к Ваньнину неравнодушные студенты, и тот беспомощно протянул им свою сумку, вздыхая. — Прошу, будьте осторожны. Внутри хрупкие предметы. Он позволил студентам унести свой баул, и, оставшись с пустыми руками, наконец подал знак водителю, чтобы тот уезжал. Только когда автобус наконец скрылся из вида, и они с Мо Жанем остались одни. Студенты ушли далеко вперёд, так что хмурое выражение лицо его сменилось облегчением: — Почему ты остался? Ты нужен группе. Голос его звучал мягко и совсем не сварливо, хотя в других обстоятельствах Мо Жань бы решил, что его отчитывают. — Хотел убедиться, что преподавателю не требуется моя помощь, — Мо Жань невозмутимо улыбнулся. — Теперь, когда всё хорошо, я пойду. Он ждал, что Ваньнин остановит его, или придумает предлог, чтобы задержаться наедине, но тот лишь спокойно кивнул, дежурно улыбаясь тонкими губами. — Разумеется. Поторопись, если хочешь занять лучшее спальное место. Мо Жань несколько секунд глядел Ваньнину в глаза, пытаясь понять, разыгрывает ли тот его, но, вместо задорного блеска обнаружил лишь прищур. — Что-нибудь не так, ассистент Мо? — Всё хорошо. Я пойду, — Мо Жань медленно побрёл вперёд, заставляя себя не оглядываться на Чу Ваньнина, чтоб увериться, что тот провожает его взглядом. Почему-то всякий раз, когда они с Ваньнином оказывались в рабочей обстановке, отношения между ними натягивались, словно струны старого циня, готовые в любой момент оборваться. Казалось, в воздухе уже заранее звенело от недосказанности. Мо Жань тут же напомнил себе, что они заранее обсуждали, как им вести себя друг с другом, но даже этот факт не помогал подсластить пилюлю. Он снова ощущал себя отвергнутым и брошенным, и даже весеннее солнце теперь потеряло всю свою ласковость и гадко слепило глаза. Кое-как Мо Жань добрёл до деревни и переключился на работу: занялся обустройством временного жилья для студентов и наведением порядка в списках и журналах практики. День пролетел в одно мгновение, а они с Чу Ваньнином даже двумя словами не перемолвились. Преподаватель переговорил с сельским старостой, а затем с кем-то созванивался и тоже долго и увлечённо общался. К вечеру, раздражённый и измотанный хлопотами, Мо Жань наконец впервые переступил порог небольшого старого домика, который жители деревни выделили для него… да так и застыл, обнаружив, что преподаватель Чу находится там же — как ни в чём не бывало, взбивает подушки и готовится ко сну. Он даже успел переодеться в спортивные штаны и футболку, в которых, видимо, собрался отдыхать. — Ассистент Мо Жань, прошу стучаться перед тем, как входить, — Чу Ваньнин глядел на него так пристально и серьёзно, что могло показаться, будто он забыл, что у их разговора нет свидетелей, а совсем недавно он сам же пригласил Мо Жаня переехать к нему. — Прошу прощения, — Мо Жань постфактум лениво постучал по дверному полотну, продолжая рассеянно улыбаться. — Я не знал, что нас поселят вместе. Так вот о чём преподаватель так долго договаривался с деревенским старостой?.. — Нас должны были разместить отдельно. Должно быть, произошла ошибка, — Чу Ваньнин насторожился. — Жди меня здесь, я пойду и всё выясню. — Ты действительно хочешь, чтобы нас расселили?.. — Мо Жань не знал, что и думать, а лицо его вытянулось от удивления. Он перестал улыбаться. — Как видишь, здесь всего одна кровать, — мрачно отметил Чу Ваньнин. — Одному из нас просто будет негде спать. — Аааа… — Мо Жань запоздало осознал, что Чу Ваньнин пытался до него донести, — я об этом как-то не подумал… Хорошо, я пойду, разузнаю, есть ли у них решение… Он вышел на улицу, ощущая, как сильно горит его шея. Чу Ваньнин сверлил его спину тяжёлым взглядом, пока дверь за ним не захлопнулась, и Мо Жань решил, что, вместо того, чтоб спорить, что его не затруднит спать в одной постели, учитывая, что это будет для них не впервые, лучше промолчать и всё-таки отыскать лишний матрас. Чу Ваньнину было важно сохранять лицо перед окружающими, и, хотя Мо Жаня уже давно не волновало, что могут говорить о нём, ему бы не хотелось, чтобы Ваньнин огорчился из-за нечаянно возникших слухов, даже если они и будут правдивыми. Четыре года назад Мо Жань сам был объектом насмешек и травли, он вылетел из университета, и знал, каково это — собирать на себе недоброжелательные взгляды и слышать, как в одно мгновение все замолкают, стоит только войти в помещение. Он понимал, что не всякому человеку будет легко смириться с неприятием общества, и не хотел, чтобы Ваньнин переживал что-то подобное. Мо Жань не без причин считал себя не слишком хорошим человеком — общение с таким легко могло запятнать чужую репутацию. Но держаться от Чу Ваньнина в стороне он не смог. С другой стороны, мысль, что он для Ваньнина — лишь постыдная тайна, и между ними нет и никогда не будет отношений, угнетала ещё сильнее. Имел ли право Мо Жань требовать от Чу Ваньнина хоть что-то? Кем они были друг для друга — и кем Чу Ваньнин был для него? Преподавателем, который поверил в него раньше, чем кто-либо ещё, увидев в нём потенциал? Любовником, который от него ничего не требовал, но впустил его в свой дом? Человеком, рисковавшим своей жизнью, когда на него направили оружие? Кем-то, кто был готов выслушать Мо Жаня, что бы тот ему ни рассказал, и поверить ему? Мо Жань мог злиться на показную холодность Ваньнина, но на самом деле ему следовало злиться на себя, ведь это он никогда не был ровней преподавателю Чу. Будь он хоть наполовину таким же, как Ши Мэй, ему бы не пришлось возобновляться, чтобы продолжить учёбу, и, встретив Ваньнина, он был бы с ним на равных. Чу Ваньнину не пришлось бы задаваться вопросом, что будет, если их увидят вместе в непотребной ситуации, а Мо Жань не оказался бы по-прежнему втянут в преступный мир, и не подвергал бы Ваньнина опасности одним своим присутствием в его жизни. Мо Жань выпросил у рассыпавшегося в извинениях сельского старосты ещё один матрас и, убедившись, что его действительно поселили с уважаемым преподавателем, поскольку все остальные дома, к сожалению, были заняты, вернулся к Чу Ваньнину. Мягко постучавшись, он осторожно заглянул внутрь. — Можно мне войти? Матрас он оставил у крыльца, и, хотя в скрученном виде донести его было несложно, его габариты предполагали, что в помещение его будут затаскивать как минимум двое. — Зачем спрашиваешь, если тебя здесь поселили? — огрызнулся Ваньнин, который уже сидел на постели, подобрав под себя ноги, и поставил напротив ноутбук, протянув через всю комнату удлинитель, чтобы подзарядиться. Волосы его ещё под шапкой безнадёжно растрепались, и теперь тяжелыми прядями падали на хмурое и усталое, но всё ещё невероятно красивое, лицо. — Преподаватель сам попросил, чтобы я стучался, прежде чем входил… — …в чужой дом, — Чу Ваньнин зло прищурился. — Я всего лишь попросил тебя не врываться, только и всего! С чего ты вдруг устроил здесь трагедию? Не хочешь спать со мной под одной крышей?.. Мо Жань неуверенно моргнул, не понимая, чем вызвал такой всплеск. Лицо Ваньнина слегка раскраснелось от эмоций, губы его были напряжённо поджаты, а брови сведены к переносице. С таким видом он обычно отчитывал провинившихся студентов, но он ведь сам сказал Мо Жаню, что хотел бы пожить отдельно — с чего теперь вдруг утверждал, что это Мо Жань сам захотел этого? — Я совсем не против ночевать с преподавателем Чу под одной крышей, — Мо Жань едва держался, чтобы не закатывать глаза и не вздыхать. — Преподаватель сам был недоволен тем, что нас поселили вместе, разве нет? — Это я-то был недоволен?.. Что за вздор! Мо Жань вежливо кивнул, пытаясь улыбнуться, хотя на самом деле ему хотелось облегчённо рассмеяться. Чу Ваньнин действительно обиделся, потому что Мо Жань пошёл просить расселить их по его же просьбе?.. Пусть всё это и звучало довольно бессмысленно, но то, что Чу Ваньнин всё же хотел остаться с ним, хоть и не признавал этого, заставляло сердце Мо Жаня сладко таять. — Я принёс матрас, — выдержав настороженный взгляд Ваньнина, наконец сообщил Мо Жань. — Некрасиво просить о таком деревенских — вероятно, кому-то из них пришлось отдать свой матрас, чтобы ты смог спать с комфортом, — Чу Ваньнин снова тяжело вздохнул. — Завтра нужно будет поблагодарить их как следует. — Я не знал… — Мо Жань смутился ещё сильней, но затем, пожав плечами, продолжил, — …завтра нужно будет купить матрас взамен этому, ты прав. Нехорошо вышло. Но, по крайней мере, мы не будем тесниться в одной кровати… Чу Ваньнин кивнул, возвращаясь к своему ноутбуку, и по всему было видно, что, если ответ Мо Жаня и устроил его, раздражённое настроение его никуда не делось. Мо Жань, собиравшийся попросить его помочь затащить матрас, отказался от этой идеи — он опасался, что, стоит ему снова открыть рот, как Ваньнин налетит на него с новыми претензиями. По всему было видно, что он не в духе. Позже той же ночью никому из них не спалось, но, поскольку спали они по отдельности, каждый из них мог слышать, как его сосед беспокойно вертится с боку на бок, тяжело вздыхая. Незнакомая обстановка и отсутствие привычной приватности сделало их обоих заложниками друг друга. — Преподаватель Чу… Ваньнин… ты спишь? — не выдержал Мо Жань, потому что находиться от Ваньнина на расстоянии нескольких метров и не иметь возможности обнять его, даже в темноте, где никто бы их не увидел и не осудил, было пыткой. Чу Ваньнин никак не отреагировал — если ещё минуту назад он вертелся и вздыхал, то теперь лежал неподвижно, словно наконец действительно уснул. В полной темноте было слышно его ровное тихое дыхание. — Ваньнин… — ещё раз позвал его Мо Жань, — Ваньнин, я хотел тебя кое о чем спросить… Ответом ему была тишина, но он не сдавался: — Ваньнин… — Ваньнин, ты, правда, уснул?.. Наконец Чу Ваньнин повернулся к нему, высовываясь из-под одеяла: — Да, я уснул. И тебе советую. — Ты не спишь, я знал, — Мо Жань вздохнул, глупо улыбаясь в темноту. — Я тут подумал, что, если я придвину матрас ближе к твоей кровати? Там, где я лежу, немного сквозит, и, если ты не против… — Я не против, — Чу Ваньнин ответил так быстро, что Мо Жаню пришлось уткнуться лицом в подушку, чтобы не выдать себя радостным смешком. — Ложись, где тебе удобно. Не хочу, чтобы ты заболел и провёл всю практику в лихорадке, пока я буду делать твою работу. — Хорошо, — Мо Жань даже вслепую мог бы сказать, где находится кровать, а потому просто сдвинул свой матрас на несколько шагов, пока тот не уперся в деревянную боковину. Втайне он был рад, что Чу Ваньнин позволил ему хотя бы это — хоть они и договаривались, что за порогом квартиры Ваньнина будут держаться на расстоянии друг от друга, он не думал, что Ваньнин будет так серьёзен насчёт этого даже тогда, когда они оба были вдалеке от чужих глаз. — Ваньнин?.. — окликнул он тихо преподавателя Чу снова, когда лёг обратно. — Что такое? — Мне уже не дует, — сообщил Мо Жань, довольный своей выходкой. — Хочешь убедиться? Протяни руку из-под одеяла. Поначалу Чу Ваньнин молчал, но затем послышался шелест простыней, и из-под тяжелого одеяла действительно показался силуэт изящной руки. — Чувствуешь? — Мо Жань протянул руку вверх, так, чтобы не касаться ладони Ваньнина. — Что я должен чувствовать?.. — Я не знаю, — Мо Жань откинулся на подушку, молча фантазируя, как эта рука могла бы переплетаться с его, и как он мог бы ощущать её на себе — как он ощущал её прикосновения прежде, когда они занимались любовью, и когда Ваньнин обнимал его после — всегда нежно и мягко, словно опасаясь применять силу. Так, словно оберегал Мо Жаня. — Если не знаешь, зачем спрашиваешь, — Чу Ваньнин снова укрылся одеялом с головой, отворачиваясь. — Мы оба устали, а завтра утром нам предстоит много работы. Спи. — Хорошо, — Мо Жань вздохнул, но затем, спустя пару минут, снова заладил. — Ваньнин?.. — Что? — Ничего, просто хотелось услышать твой голос. — …… — Ваньнин ничего не ответил, и Мо Жань понял, что на этот раз исчерпал его терпение. Он продолжал лежать без сна ещё долго, но теперь его фантазии перенесли его в момент первой встречи с Чу Ваньнином, когда тот отчитал его и Сюэ Мэна за опоздание, а затем завёл с ним знакомство под видом однокурсника, который якобы был его сыном, чтобы помочь Мо Жаню с учёбой. Невозможно было не думать, как бы всё сложилось между ними, если бы Ваньнин ему тогда не соврал — возможно, они так никогда и не узнали бы друг друга. Что с того, что Мо Жань всё ещё скрывал часть своей жизни от преподавателя Чу? Может быть, любовь — а Мо Жань подозревал, что именно любовь заставляла его сердце сейчас так бешено биться в груди — могла зарождаться во лжи. Может быть, Чу Ваньнин сможет полюбить его, хоть и не будет знать о нём всей правды. Мо Жань нахмурился, внезапно осознавая, что ни он, ни Чу Ваньнин ещё ни разу не говорили, что чувствуют друг к другу. А знал ли вообще Ваньнин, что Мо Жань любит его?.. — Ваньнин… — снова позвал он в темноту, но на этот раз Чу Ваньнин ему не ответил. Странно, но в этот момент Мо Жаню показалось, словно темнота, так долго остававшаяся где-то рядом, словно выжидая своего часа, вдруг всколыхнулась в его подсознании, протягивая тонкие нити сквозь его душу. Тёмный мотылёк, переродившийся в нём четыре года назад, на секунду расправил крылья — и снова замер в ожидании. Мо Жань любил Чу Ваньнина — так сильно, что ему становилось больно от одной лишь мысли, что его чувства могли остаться незамеченными, невзаимными. Но в то же время как он мог сказать, что любит Ваньнина, если он всё ещё представлял опасность для него?.. *** …Раннее утро застало Чу Ваньнина в одиночестве: он отвратительно спал ночью, так что неудивительно, что теперь едва смог разлепить глаза. Тело болело от неудобной позы и чужой постели, а в голове стоял туман. Откинувшись на подушки, он скосил взгляд на часы и ахнул — похоже, он должен был уже час как работать. Почему же Мо Жань его не разбудил?.. Он рассеянно уставился на аккуратно убранную постель и разложенные вещи студента Мо. Не укрылась от внимания и тщательно вымытая чашка из-под чая, которую куратор вчера оставил на столе вместе с заваркой. Похоже, Мо Жань очень постарался не шуметь, но при этом успел прибраться. Трудно сказать, чем именно это бесило, но раздражение почему-то тут же нахлынуло новой волной. Мо Жань был студентом — пусть и второгодником. Это Ваньнину было бы пристало как взрослому заботиться о нём, а не наоборот… Чу Ваньнин помощился, испытывая стыд. Ему не хотелось признавать, но студент Мо вёл себя куда более ответственно, в то время, как он сам, в основном, лишь принимал заботу. Возможно, настало время и ему хоть немного позаботиться о Мо Жане? По дороге к теплицам он продолжал раздумывать, что бы такого он мог сделать для студента Мо. Быть может, угостить его обедом… или ужином, потому что обед, в общем-то, должен был наступить уже через час? Это ведь нормально, если преподаватель будет ужинать со своим ассистентом? В пределах деревни сложно было бы раздобыть привычные продукты, но из свежих овощей тоже можно было попытаться что-нибудь приготовить — главное, выяснить, где их купить. Ведь не брать же их прямо из теплиц без спроса? В теплицах, между тем, было парко и работа кипела: студенты разделились на группы и пересаживали рассаду в глубокие вазоны. Мо Жаня нигде не было видно, но, похоже, все знали, что делать… кроме самого куратора Чу. — Уважаемый предподаватель, мы так рады, что ваш университет отправил именно вас нам на подмогу! Мы бы сами никогда не управились так быстро, но ваши студенты очень трудолюбивы и мотивированы! — заголосил ни с того ни с сего обьявивившийся староста деревни. Вероятно, завидев Ваньнина, он решил, что именно он организовал работу студентов, и таким образом решил его похвалить. Чу Ваньнин вздохнул, чувствуя себя неуютно: его злило, что ему приписывают чужие заслуги, тогда как он на самом деле провалялся в постели до обеда. — Я, разумеется, тоже очень рад тому, что мои студенты такие трудолюбивые, — ответил сделанно он. — Но это, разумеется, заслуга именно студентов, а не моя. А Вы, случаем, не знаете, где… — Что Вы, что Вы! Студенты — лицо преподавателя! Для нас большая честь принимать вас! — перебил Ваньнина староста, не дав ему спросить, где Мо Жань. — Вот, например, Ваш ассистент сегодня привёз из города абсолютно новые матрасы, чтобы подарить их нашим малообеспеченным семьям… Чем дольше слушал Чу Ваньнин хвалебные оды Мо Жаню, тем мрачнее становился. Он знал, что Мо Жань не родился с серебрянной ложкой во рту, учился на стипендию, подрабатывал — у него совершенно точно не было свободных денег, чтобы швыряться ими направо и налево. К тому же, его больная мать требовала постоянного наблюдения специалистов. С каких пор Мо Жань был в состоянии поддерживать деревенские семьи финансово?.. — У ассистента Мо действительно доброе сердце, — Чу Ваньнин изобразил улыбку, хотя улыбаться ему совсем не хотелось. — Кстати, а где… — Я бы хотел, чтобы больше наших молодых людей брали с него пример! — продолжал староста, перебивая Чу Ваньнина уже во второй раз. — Приходит на помощь старшим, помогает самым слабым… действительно, достойный молодой человек. Возможно, он обратит внимание на одну из наших девушек — мы были бы только рады видеть такого зятя! Чу Ваньнин, который выбрал именно этот момент, чтобы промочить горло, и уже набрал в рот воды, громко закашлялся, давясь. — А Вы не знаете, есть ли у Вашего ассистента кто-нибудь на примете? — продолжал расспросы староста. — Я… я не уверен, — Чу Ваньнин, пытаясь отдышаться, принялся тереть отчего-то ставшее горячим лицо. Помимо его собственной воли взгляд его упал на дальнюю теплицу, где и обраружился запропастившийся с утра ассистент — в окружении молодых девушек и юношей, он, добродушно улыбаясь, угощал их собственноручно собранным ранним редисом. — Так, если бы кто-то был, Вы бы наверняка заметили, — фыркнул староста в усы. — Девушки-то сейчас не те, что раньше. Берут инициативу в свои руки быстро — и сладостей принесут, и противопростудный бульон приготовят… Чу Ваньнин равнодушно пожал плечами, но в голове его так некстати промелькнули воспоминания о том, как Мо Жань приносил ему печенье и еду в лотках, а затем готовил бульон, когда Ваньнин простыл… Чу Ваньнин тогда расценил всё это, как банальную благодарность запутавшегося в себе студента. Теперь, когда они жили вместе, ждал ли Мо Жань подобной заботы от Ваньнина в ответ?.. Преподаватель Чу сжал челюсти, когда одна из нерадивых сельских девиц попыталась накормить Мо Жаня немытой редиской из своих рук, но затем, тряхнув головой, понял, что ведёт себя глупо. Если Мо Жань действительно предпочтёт ему кого-нибудь ещё, разве не будет это справедливо? Разве не будет так лучше для них обоих? — …Это ведь Мо Жань? — неожиданно послышался мягкий мелодичный голос за спиной Ваньнина, и преподаватель прислушался к разговору между двумя студентами. — Я поначалу не узнал его, но затем вспомнил, что встречал его на аэробике. Он… он, кажется, мутил с тренером. — Так, выходит, ему нравятся парни? Ничего себе… Чу Ваньнин не выдержал и, развернувшись лицом к заболтавшимся практикантам, хмуро смерил их взглядом. — Вздор, мой ассистент не гей, — он сам не верил, что говорит это, но ему отчаянно хотелось защитить Мо Жаня от сплетен, которых было в его прошлом и так слишком много. Он понятия не имел, с кем там Мо Жань встречался зимой, и встречался ли он с кем-то еще в то же время, что делил постель с ним — между ними не было и не могло быть отношений. Может быть, на короткую секунду сердце его и оборвалось, когда он услышал об очередном партнере — но он умел справляться с эмоциями, напоминая себе, что и сам никогда не собирался требовать от Мо Жаня верности. Единственное, чего ему не хотелось бы — видеть, как кто-то втаптывает Мо Жаня в грязь. Снова. — Да мы не то, чтобы против… — заметив потемневший взгляд Ваньнина, оба студента отступили. — Ассистент Мо вызывает… уважение. Нам просто стало интересно, потому что он перестал посещать аэробику, и, значит, сейчас… хм… свободен для новых отношений? К тому же… кхм… может, он бисексуал? — Ассистент Мо приехал на практику не романы крутить, — огрызнулся Чу Ваньнин. — Кстати, как ваши фамилии, и почему вы оба ничем не заняты? — Мы были на перерыве, преподаватель Чу, — студенты уважительно кивнули, а затем представились. — Студент Чень и студент Чжу к вашим услугам. Если Вам что-нибудь понадобится… — …возвращайтесь к работе, — Чу Ваньнин оборвал их, изображая невозмутимость. Его и без того отвратительное настроение требовало выхода, однако он не собирался срываться на людях, которые интересовались им. Чу Ваньнин постоял ещё немного, наблюдая за словоохотливым Мо Жанем издалека, а затем и сам принялся пропалывать саженцы, пытаясь отвлечься от навязчивых мыслей. Он работал без перчаток, поэтому руки его очень быстро исцарапались, но останавливаться он не собирался — он был ничем не хуже ассистента Мо, и тоже мог выполнять грязную работу. Он был даже рад, что вокруг него образовался некий вакуум — никто не решался подойти к нему, чтобы помочь. Так было меньше шансов, что он на кого-нибудь накричит. Сегодня ему определенно стоило держаться подальше от Мо Жаня и практикантов.

⋆｡ﾟ☁︎｡⋆｡ ﾟ☾ ﾟ｡⋆⋆｡ﾟ☁︎｡⋆｡ ﾟ☾ ﾟ｡⋆⋆｡ﾟ☁︎｡⋆｡ ﾟ☾ ﾟ｡⋆⋆｡ﾟ☁︎｡⋆｡ ﾟ☾ ﾟ｡⋆

Этот автор просит минутку внимания. Я всю прошлую неделю металась между желанием добавить главу "как есть", чтобы не нарушать выливку, и идеей писать главы подлиннее и вычитывать их. Я чувствую, что не могу уделять достаточно времени написанию, чтобы работа была именно такой, как мне видится. Мне хочется вычитывать отдельные главы и приводить их в порядок, хочется дорабатывать сюжет, и с недельной выливкой это невозможно. Поэтому сразу попрошу прощения, что я не могу поддерживать регулярность публикации глав. Мой перфекционизм не даёт мне выкладывать что-то, что написано недостаточно хорошо (и даже после того, как я перечитываю написанное, часто всё равно остаются опечатки, вы сами это видите). Я очень надеюсь на понимание. Да, выкладка замедлилась. Я не считаю себя крутым автором, который способен на лету писать тысячу слов в минуту, и при этом чтобы всё было складно и хорошо. Мне нужно больше времени на эту работу. Я надеюсь, это не отпугнёт читателей. Но, если отпугнёт, то что поделать? Я не такая быстрая, как хотелось бы. В общем! Я не собираюсь бросать эту работу, и, если нет новых глав, будьте уверены, что я работаю над продой! Просто делаю это медленно 🩷