The heart wants what it wants

…Мо Жань провёл весь день в университете: всё равно на кафедре никого не было кроме профессора Таньлана и декана Сюэ, все разъехались кто куда, а те немногие пары, которые ему предполагалось посетить, пролетели быстро. Ассистент Мо воспользовался этой возможностью, чтобы ещё раз обыскать рабочее место, которое чаще всего занимал Цзян Си, когда приезжал из другого корпуса. Ничего нового обнаружить, конечно же, не удалось — если профессор Цзян и хранил что-то важное, делал он это не там, где за стол садился кто угодно. В ящиках лежали несколько старых студенческих работ, перемешанных с распечатанными конспектами и высохшими шариковыми ручками. Мо Жань вздохнул. Он не хотел использовать Чу Ваньнина, чтобы подобраться ближе к Цзян Си, но, вероятно, у него не оставалось другого выбора. Чтобы попасть в корпус, где у него не проходили пары, ему нужен был веский предлог, и Ваньнин мог бы стать им, сам о том не подозревая. Мо Жань прокручивал эту мысль не впервые, но, как и прежде, не желал идти этим путём. Чу Ваньнин не заслуживал такого отношения к себе — может быть, он не любил Мо Жаня по-настоящему, но он был единственным, кто заботился о нём. Мо Жань мог сомневаться в его искренности, но при этом сам никогда не позволил бы себе его обмануть или воспользоваться им… до сих пор. Он ощутил, как из глубин сердца поднимается непрошенное чувство вины. Если Чу Ваньнин узнает, в чём Мо Жань замешан, он его не простит, как не сможет принять и факт, что дела, которые передал ему Ши Мэй, были не сфабрикованными, и, вполне возможно, Мо Жань действительно был настоящим убийцей. Возможно, он никогда не нуждался в помощи Чу Ваньнина и его защите, а любые попытки преподавателя Чу разворошить прошлое были попросту опасны и заранее обречены на провал. Мо Жань не знал, как долго он сможет скрывать от Чу Ваньнина правду — фактически, он не обманывал его намеренно, позволяя ему делать собственные выводы. Он просто не пытался его переубедить, и многое недоговаривал. Думать, что произойдёт, если всё откроется, было ещё тяжелее, потому что Ваньнин не был похож на тех, с кем Мо Жань раньше был в отношениях или спал. Даже Ши Мэй поначалу шёл ему на уступки, прощая ему небольшие промахи. Чу Ваньнин же никогда никому не уступал — стоило Мо Жаню ненадолго поставить на паузу их отношения, как Ваньнин тут же всё перечеркнул, и до сих пор иногда вёл себя так, словно между ними ничего не было. Он был не из тех, кто легко прощает, и Мо Жань заранее понимал, что могло его ждать. И, всё же, Чу Ваньнина отпустить он не смог. Казалось, у него попросту не остается выбора, кроме как попытаться идти с ним на сближение по тонкому льду, прекрасно осознавая, что в итоге оба они пойдут ко дну. Возможно, самому Ваньнину до Мо Жаня не было никакого дела — но Мо Жань не мог позволить Ваньнину ускользнуть. Если бы он действительно мог остановиться, он бы сделал это раньше… но даже сейчас, ненавидя себя, он считал минуты до конца рабочего дня, чтобы отправиться к Чу Ваньнину. Кого он обманывал? — Мо Жань?.. — вывел его из задумчивости декан Сюэ. — Ты сейчас свободен? У меня есть одно поручение для тебя. — Всё, что пожелаете, — Мо Жань подавил внутреннее неудовольствие, потому что через полчаса намеревался уже уходить, а рюкзак его был заранее собран. — Похоже, Сюэ Мэн заболел, и я хотел бы, чтобы ты присмотрел сегодня за ним, — декан Сюэ вздохнул. — Ему не стоит сегодня никуда выходить, а я знаю, что в последнее время он повадился посещать сомнительные места. Его нужно остановить. Побудь с ним как друг, поговори… — Я бы с радостью, — Мо Жань пожал плечами, — вот только вряд ли он меня станет слушать. Вы же знаете своего сына, правда? — В том и дело, что знаю, — декан Сюэ вздохнул. — Хотя бы попробуй. Он не должен таскаться по барам в таком состоянии. Цзян Си наговорил ему всякого, и он… сам не свой. Мо Жань, услышав имя профессора Цзяна, тут же обратился во внимание. Он понятия не имел, что именно произошло между Сюэ Мэном, который беспрекословно уважал всех преподавателей, и профессором, но это вполне могло стать зацепкой в его поисках. — Я попробую поговорить с ним сегодня, — пообещал он. — Отлично, — декан Сюэ кивнул, вымученно улыбаясь, а затем, посерьезнев, поинтересовался. — Кстати, у тебя ведь ведёт пары доцент Чу? В каких вы отношениях? Мо Жань на несколько секунд растерялся. Он продолжал смотреть на Сюэ Чженьюна, пытаясь найти хоть малейший намёк на причину вопроса, но, казалось, тот не собирается на него давить и спрашивает только из чистого любопытства. — Преподаватель Чу очень внимателен к своим студентам, и у него интересные пары. После того, как он отказался от кураторства нашей группы, многие огорчились, но теперь он снова ведёт у нас предмет, и его лекции всё такие же захватывающие. Он кажется очень сосредоточенным на работе, — Мо Жань тщательно подбирал слова, не зная, что декан от него хочет услышать. — Замечательно, — Сюэ Чженьюн облегчённо улыбнулся. — Скажу это тебе только как ассистенту кафедры, но я очень переживал о нём с тех пор, как он пришёл к нам работать. Видишь ли, четыре года назад на прошлом месте он здорово влип. С тех пор время от времени на него поступали жалобы от студентов из-за его строгости и непримиримости. Он хороший преподаватель, и я рад слышать, что тебе нравятся его пары. Думаю, вас следует вместе направить на весеннюю практику… Мо Жань нахмурился: — Жалобы из-за строгости? Серьёзно? Что за ерунда... преподаватель Чу такой заботливый. Внутренне он едва не прикусил себе язык на последних словах, но они успели сорваться до того, как он отдал себе отчёт в том, что говорил. Брови Сюэ Чженьюна поползли вверх: — Я… рад это слышать, — он похлопал Мо Жаня по плечу. — Хорошо… нет, отлично! Тогда всё решено: на весеннюю практику вы двое отправитесь вместе. Хочу, чтобы с преподавателем Чу был кто-то, кто его хорошо знает, потому что в прошлый раз... не важно. — Что было в прошлый раз? — Мо Жань насторожился. — Это не самая приятная история, — декан Сюэ тихо вздохнул. — Доцент Чу — очень хороший человек, и я никому не позволю обвинять его в излишней строгости, но иногда он бывает слишком импульсивным. В тот раз он курировал практику у старшекурсников, и в ходе расследования обнаружилось, что человек, просивший помощи, соврал, пытаясь выставить в дурном свете своего родственника для обретения наследства. Чу Ваньнин докопался до правды, но, вместо того, чтобы следовать правилам и сразу же передать дело полиции, решил вопрос… иначе. За что получил выговор. А хуже всего, что донесли на него его же студенты. — Вот как… — Мо Жань кивнул, чувствуя, как ярость поднимается словно из ниоткуда, готовая в любой момент его затопить. Он не по наслышке знал, что такое самосуд — он едва не отправился за решётку за то, что пытался восстановить справедливость. Думать, что кто-то, кому Ваньнин доверял, мог предать его, было неожиданно знакомо и болезненно. Мо Жань вдруг понял, что в самом деле так мало знал о Чу Ваньнине — и то, каким он до сих пор его видел, имело так мало общего с тем, кем Ваньнин на самом деле являлся. Чу Ваньнин всегда казался Мо Жаню отстранённым и чопорным, как если бы никакая грязь этого мира не могла запятнать его. Даже приближаться к нему кому-то вроде Мо Жаня было сложно. Казалось, они существовали в разных мирах — и даже то, что Ваньнин проявлял заботу о своём студенте, казалось не то жалостью, не то слабостью. И, всё же, Чу Ваньнин слабым не был… — Я позабочусь о преподавателе Чу, — пообещал Мо Жань, с удивлением осознавая, что эти слова идут от сердца. Теперь он вполне мог себе представить, как сильно разочаруется и как возненавидит его Чу Ваньнин, когда узнает о нём правду, но при этом отступать всё равно не собирался. Человеку вроде Чу Ваньнина действительно нужны были забота и поддержка — кто-то, на кого он смог бы положиться, и кто бы не боялся запятнать руки ради него. Этим "кем-то" вполне мог стать для него Мо Жань… Сюэ Чженьюн понятия не имел, какие мысли бродили в голове студента Мо, поэтому он улыбнулся, кивая: — Я рад, что у доцента Чу есть такие хорошие студенты. Мой Мэн-Мэн боготворит Ваньнина, но, боюсь, сейчас ему не стоит никуда выезжать из города на практику, потому полагаюсь на тебя, Мо Жань. — На меня можно положиться, — Мо Жань улыбнулся в ответ. — Я прослежу за ними двоими. Он не стал уточнять, что, возможно, следить за Чу Ваньнином ему будет куда приятней, чем за своим взбалмошным одногруппником и соседом по комнате…

…Позже, в тот же день

Мо Жань выяснил, что Сюэ Мэна так огорчило, что он собирался напиться. Всё дело было в том, как профессор Цзян отозвался о его матери. Он действительно был полон негодования и решимости заставить уважаемого преподавателя взять свои слова назад, но при этом только и делал, что метался из угла в угол и возмущался. Мо Жань понятия не имел, чем тут помочь, а на подробности Мэн-Мэн был крайне скуп — упомянул лишь, что профессор Цзян назвал его семейку бездарностями, и что, если бы у разговора было больше свидетелей, Цзян Си так просто бы не отделался. — Он работает не только на кафедре твоего отца, — попытался достучаться до Мэн-Мэна Мо Жань. — Если даже его уволят, ты этим ничего не добьешься. Профессор Цзян — влиятельный человек. Сюэ Мэн посмотрел на Мо Жаня, словно тот был пустым местом. — Я серьёзно. Если ты начнёшь раскачивать эту лодку, в итоге опрокинешься сам. Цзян Си делает одолжение университету, что работает на кафедре. Если его уволят, им придется искать другого профессора его масштаба… — снова попытался увещевать Мо Жань, но Сюэ Мэн быстро его заткнул. — Да что ты можешь знать!.. Мой отец — тоже уважаемый профессор! Да как этот Цзян Си только посмел… как он мог… Мо Жань тяжело вздохнул, не представляя, что ещё нужно сказать, чтобы успокоить Сюэ Мэна. Он не мог рассказать Мэн-Мэну, что Цзян Си имел связи в криминальном мире. В этой борьбе между богомолом и цикадой побеждал всегда чиж, и чижом здесь был явно не прямолинейный и несдержанный отпрыск Сюэ. Копать под Цзян Си нужно было осторожно, а Сюэ Мэн мог лишь наломать дров, спутывая карты. Он уже попал под удар однажды, оказавшись в больнице — и, вероятно, за нападением стояли те же люди, на которых работал профессор Цзян. Мэн-Мэну не стоило высовываться. — Профессор Цзян действительно нехороший человек. Я помогу тебе раскопать на него что-то, — пообещал Мо Жань, чувствуя, что силы его на исходе, — но ты должен пообещать мне, что не станешь лезть на рожон. Ничего не предпринимай без меня, ладно?.. — А ты… куда собираешься? К нему? — Сюэ Мэн неожиданно пришёл в себя после того, как около часа просто бранился и не желал ничего слушать. — Я с тобой! — Я не к нему, — Мо Жань покачал головой. — У меня сегодня… свидание. Сюэ Мэн закатил глаза: — С кем на этот раз? С парнем из спортзала? Неужели тебе действительно нужно непременно с кем-то спать даже сейчас, когда мы обсуждаем такие важные вещи?!.. — Это не парень из спортзала, — Мо Жань шумно выдохнул, не веря, что объясняется. — Этот человек мне действительно важен. Сюэ Мэн прищурился, сопровождая Мо Жаня настороженным взглядом. — Ты ведь не выдумал всё это, чтобы сбежать? Кто вообще может повестись на такого, как ты? Мо Жань равнодушно пожал плечами. Раньше он бы, возможно, огрызнулся, но теперь ему было всё равно. Сюэ Мэн не отличался чувством такта, и, по сути, он был в чём-то прав, потому что Чу Ваньнин на Мо Жаня не повёлся, и никаким свиданием это на самом деле не было. Мо Жань просто собирался воспользоваться ключами и молчаливым согласием Ваньнина, чтобы снова вломиться в его дом — только и всего. Успокаивало только, что Чу Ваньнин явно был из тех, кто не стал бы молчать, если бы его что-то не устраивало — так что технически он был не против. Если задуматься, у него было уже столько возможностей, чтобы раз и навсегда выпроводить студента Мо, но он этого так и не сделал. *** …Немного успокоившись, Чу Ваньнин опустился за стол, наблюдая, как Мо Жань расставляет перед ним контейнеры с лапшой, рисом, соусом, и салатами. Аппетитные ароматы овощей и грибного бульона дразнили воображение. Припорошенные зеленью всё ещё горячие львиные головы с крабовым мясом и запечённая на огне океаническая рыба оказались последней каплей, и желудок преподавателя бесстыдно заурчал, словно голодный кот, дорвавшийся до хозяйского стола. — Ешь, пока горячее. Не стесняйся, — Мо Жань занял место напротив, смущая неожиданной заботой. — Тебе понравится. Чу Ваньнин, который весь этот вечер думал, что Мо Жань о нём забыл, уж точно не предполагал, что его попытаются накормить, а потому даже не был в силах как-то сопротивляться. Он молча кивнул и, перехватив палочки, принялся есть. Возможно, ему стоило бы для приличия хотя бы попытаться отказаться, но всё это было слишком уж внезапно. — Нравится же? — поинтересовался Мо Жань, который продолжал просто сидеть напротив, не притрагиваясь к своим порциям. — Это еда навынос, но я могу приготовить для тебя что-то домашнее завтра. — Завтра выходной, — Чу Ваньнин наконец поднял глаза от пиалы, и тут же пожалел об этом, потому что от взгляда Мо Жаня, направленного на него, кусок в горло не лез. — Да, завтра выходной, — Мо Жань улыбнулся, и его лицо буквально просияло такой радостью, что Ваньнин закашлялся. — Я надеялся провести субботу и воскресенье с тобой. Ты ведь не против? Чу Ваньнину пришлось выпить полстакана воды, чтобы заглушить внезапный кашель. Он предполагал, что Мо Жань останется на ночь, поскольку было уже поздно, но при этом понятия не имел, что будет делать, если тот решит провести вместе выходные. В самом деле, не мог же он рассчитывать целых два дня не покидать постель… Видимо, выражение лица Чу Ваньнина говорило без слов, потому что Мо Жань тут же прояснил: — Я хотел пригласить тебя на ярмарку винтажных вещей. А потом мы могли бы пройтись по городу… — Нет, — оборвал его Чу Ваньнин, не желая дослушивать. — Это исключено. У меня есть свои планы. Никаких планов у него, разумеется, не было, но он не собирался куда-либо идти с Мо Жанем. Они были не в тех отношениях. — Прости, — добавил он, понимая, что, вероятно, всё это прозвучало грубо, учитывая, что Мо Жань пришёл к нему с едой и, очевидно, приглашал его из лучших побуждений. Вряд ли это должно было стать свиданием — скорее, жестом вежливости. Видеть, как лицо Мо Жаня теряет прежнюю радость, было невыносимо. — Всё в порядке, — Мо Жань вздохнул. — Мне просто показалось, что тебе должно такое понравиться. Я помню, ты говорил, что между нами ничего нет, но ты ведь ни с кем не встречаешься, так что я решил, что ты свободен. Чу Ваньнин отложил палочки, не сводя глаз с Мо Жаня. Он чувствовал себя последней скотиной просто потому, что сказал “нет”, но как он мог донести до Мо Жаня, что его отказ вызвало вовсе не нежелание провести время вместе?.. Он просто слишком хорошо знал Мо Жаня, чтобы на что-то надеяться. А ещё он знал себя — и отдавал себе отчёт, что, если снова позволит себе впустить Мо Жаня в свою жизнь, всё это плохо закончится. Мо Жань не был человеком, с которым можно построить отношения, и дело было не только в том, что он студент-второгодник с ворохом проблем и тёмным прошлым. Чу Ваньнин закрыл бы глаза даже на это, если бы знал, что Мо Жань испытает к нему хотя бы сотую долю того, что чувствует он сам. К сожалению, студент Мо был из тех, кто только требует от других, но ничего не даёт взамен. Он вламывался в жизнь Ваньнина, ревнуя его к Ши Мэю, тогда как сам никогда не был верен. Он требовал от Ваньнина объяснений, почему тот читал его дело, тогда как сам ничего не объяснял. Он исчезал из его жизни, а затем считал себя вправе появляться, когда Ваньнин уже решил для себя, что следует двигаться дальше, и нашёл в себе на это силы. Чу Ваньнин не собирался требовать от Мо Жаня объяснений — но в то же время он не желал терпеть такое отношение к себе. Он не собирался позволять Мо Жаню становиться частью своей жизни — куда проще было держать его на расстоянии. Спать с ним, но не разрешать ему оставаться до утра. Не строить совместные планы, и не делить ничего, кроме постели. Таким образом, заботиться и переживать о Мо Жане было намного проще — как и контролировать свои чувства. — Я действительно ничем не занят, — откликнулся Ваньнин после долгого тревожного молчания. — Я пойду с тобой на ярмарку. Как друг и наставник, — он снова опустил взгляд, понимая, что только что сделал очередную уступку не Мо Жаню, а себе. Ему не стоило соглашаться, но Мо Жань сам очертил границы, сказав, что между ними ничего нет. Значит, Мо Жань поймёт всё правильно — а Чу Ваньнин позволит себе эту крошечную слабость, осознавая, что это ничего не значит. — Значит, мы друзья? — переспросил Мо Жань, и тон его показался Ваньнину уж слишком воодушевлённым. — Возможно, — Чу Ваньнин быстро перехватил палочки и набил рот едой, чтобы больше не отвечать на вопросы. К счастью, Мо Жань больше ничего не спрашивал — он тоже начал есть, при этом продолжая загадочно улыбаться. Чу Ваньнин нерешительно улыбнулся ему в ответ, поддевая лапшу. Он впервые за весь вечер расслабился, забывая, отчего так сильно переживал ещё полчаса назад. Конечно, может быть, завтра он пожалеет о своём решении, но в этот момент ему хотелось лишь одного — перестать наконец думать о том, чего, возможно, никогда не случится. Здесь и сейчас Мо Жань был с ним, и Чу Ваньнин мог бы даже притвориться, что он не забрал его запасные ключи без спроса и не ворвался к нему вчера со скандалом, переполошив соседей. Возможно, не сделай Мо Жань этого, они бы сейчас не ужинали вместе, переглядываясь над порциями вкуснейшей лапши и львиных голов. Посуду мыть им не пришлось, и, поскольку Ваньнин только что принимал ванну, он справедливо решил, что готов к продолжению вечера. — Я оставил свежее полотенце и халат в ванной комнате, — предупредил он Мо Жаня, отправляясь в спальню. Мо Жань приподнял брови: — Даже не попытаешься меня выставить за дверь? — Какой в этом смысл, если у тебя есть ключи? — Чу Ваньнин пожал плечами, и Мо Жань облегчённо рассмеялся. — Что смешного? — Я думал, ты попытаешься забрать их у меня, едва увидев меня на пороге, или хотя бы возмутишься после вчерашнего… — он быстро прикусил язык под тяжёлым взглядом преподавателя Чу. — Ты действительно хотел, чтобы я возмущался?.. — Это было бы… горячо, — признал Мо Жань, и тут же пожалел о своих словах, потому что Чу Ваньнин продолжал сверлить его глазами. — Не подумай ничего такого, я не собираюсь приставать к тебе. Уже поздно, а завтра мы должны пораньше встать… — Ясно, — Ваньнин не подал виду, но его настигло разочарование. С самого начала вечера, едва придя домой, он не мог не думать, что был бы только рад, если бы Мо Жань снова проделал с ним всё, что произошло между ними вчера. Признавать это было стыдно и неприятно, но кровь его горячилась от одного лишь взгляда в сторону той столешницы, на которой ещё вчера он лежал грудью, давясь стонами. Если бы Мо Жань снова трахнул его, а затем ушёл, он был бы только рад, несмотря на то, что его тело всё ещё отзывалось болью в особо чувствительных местах. Вот только, похоже, Мо Жань не собирался заниматься с ним сексом… он весь вечер смотрел на таким Ваньнина взглядом, полным уважения и внимания, от которого было не по себе. — Я в ванную, — Мо Жань прикрыл за собой дверь, и Чу Ваньнин устало привалился к стене, закрывая лицо руками. О чём он только думал?!.. Он действительно предпочёл бы, чтобы Мо Жань вместо ужина предложил ему себя?.. Он беззвучно застонал, давая себе мысленную пощёчину, по мере того, как его воображение красноречиво нарисовало ему картину, где он бы на коленях заглатывал член Мо Жаня, задыхаясь от нехватки кислорода. Как можно было быть таким испорченным и гадким?.. …Чу Ваньнин молча расстелил постель и, притащив из гостиной ноутбук, злобно принялся выбирать какое-нибудь кино, потому что заснуть в таком состоянии он точно не смог бы. Пока Мо Жань плескался в его ванной, ему нужно было занять чем-то свою глупую голову, пока та не вскипела окончательно, и пар не повалил из ушей. К моменту, когда Мо Жань вернулся, Ваньнин уже забрался под одеяло, натянув его под самый подбородок, и притворно-увлечённо следил за ходом расследования какого-то детектива. Для Мо Жаня он предусмотрительно подготовил отдельное свежее одеяло и подушку, чтобы тот тут же ложился спать и не суетился попусту. — Что смотришь? — постель скрипнула под Мо Жанем, и щёку Ваньнина обдало теплом и запахом мятной зубной пасты. Это был хороший вопрос, потому что прошло уже более десяти минут, а Ваньнин всё ещё понятия не имел, что это был за фильм. Его мысли спутались окончательно, и присутствие Мо Жаня не добавляло ясности. — Это детектив, — Чу Ваньнин вздохнул. — Присоединяйся, если хочешь. Можем вместе посмотреть. — Спасибо, — Мо Жань улёгся так, чтобы лучше видеть экран, подложив подушку себе под спину, и Чу Ваньнин окончательно убедился, что намерения его абсолютно невинные. Усилием воли он заставил себя расслабиться, и даже переставил ноутбук на подставку, чтобы он находился под комфортным углом для него и его гостя. Уже спустя пять минут Мо Жань тихо зевнул, сползая по подушке вниз под одеяло, а затем отключился. Похоже, он в самом деле настолько устал… Чу Ваньнин ещё какое-то время недоверчиво косился на Мо Жаня, пытаясь понять, спит тот, или только притворяется. В отсветах экрана выражение лица студента Мо казалось идеально спокойным, и даже обыкновенно напряжённая линия бровей наконец расслабилась. Чу Ваньнину пришлось напомнить себе, что Мо Жань был одного возраста с Ши Мэем, и лишь немногим его младше, потому что в какой-то момент он начал чувствовать себя полным извращенцем. Как кто-то настолько привлекательный, как Мо Жань, мог хотеть ночевать в его постели, оставалось загадкой… полные губы, тёмные ресницы, идеально гладкая смуглая кожа, и даже крошечные едва заметные ямочки на щеках вызывали в Ваньнине острое чувство собственной неполноценности. Он тихо вздохнул, приглушая яркость экрана ноутбука и звук, а затем развернулся к Мо Жаню спиной, укрываясь одеялом по самую макушку и утыкаясь носом в матрас. Он слишком хорошо помнил, какими мягкими, влажными и горячими были губы Мо Жаня, когда он целовал его. Они никогда не занимались сексом лицом к лицу при ярком свете, и Ваньнин опасался, что, если бы такой момент настал, он был попросту умер от стыда, потому что одна лишь мысль, что Мо Жань будет видеть его так же ясно, как он его, могла убить. Чу Ваньнин зло обхватил себя руками, пытаясь успокоиться, и пролежал так ещё минут десять, задыхаясь под тяжёлым одеялом от непрошенных желаний и неудовлетворённости. Тело его горело огнём. В конце концов, он не выдержал и пошёл в ванную, потому что так продолжаться больше не могло. Оставалось надеяться, что холодный душ наконец остудит его пыл.