The heart wants what it wants

…Мо Жань ехал сразу в больницу — не было смысла возвращаться в съемную квартиру, поскольку, узнав о его прошлом, полиция наверняка начнет задавать вопросы, ответить на которые он не сможет. Ему ни в коем случае нельзя было отсвечивать. К тому же, у него не было алиби на этот вечер — он не мог подставить Чу Ваньнина, даже если они оба и были в этот момент на виду, и записи с камер клуба всё бы подтвердили. Больничная палата встретила его ярким светом и едким запахом антисептиков. Его сосед по квартире лежал на спине, хоть и узнать его было возможно разве только по злому взгляду и манере агрессивно тыкать в экран телефона, набирая сообщения. Голову ему забинтовали. — Ты не принёс мне вещи? — с порога вскинулся он. — Я ведь просил!.. — Наньгун Сы всё привезёт, — успокоил его Мо Жань. — Он как раз вернулся, а я еще не был дома. — По тебе видно, — фыркнул Мэн-Мэн. — Пропах какими-то… цветами? Что это вообще за запах?.. — Гель для душа, — Мо Жань невозмутимо пожал плечами. — Или шампунь. Не уверен — просто взял с полки. Был в гостях, говорю же… — Ну ты и скотина! — Сам такой, — Мо Жань сел на свободную койку так, чтобы Сюэ Мэну не приходилось напрягать шею, глядя на него. — Расскажешь, что произошло? — Да я толком и не понял, — Мэн-Мэн вздохнул, успокаиваясь. — Я открывал дверь, когда сзади на меня напали. Очнулся, когда соседи вызвали полицию и скорую, но из квартиры как будто ничего ценного не пропало. Просто… кто-то вломился и всё перерыл. Плазма на месте, наши сбережения тоже. — Мгм, — Мо Жань потёр переносицу. — Помнишь, соседи жаловались, будто кто-то ломился, но никого из нас не было дома? — напомнил Сюэ Мэн. — Вероятно, это те же люди. Интересно, кто жил в этой квартире до нас? Может, барыги какие-нибудь? — Может быть, — Мо Жань растерянно покосился на часы, не желая поддерживать разговор. — Тебе что-нибудь принести поесть? Думаю, здесь киоски уже не работают, но я могу сгонять за едой в лапшичную ниже по улице. — Да, было бы отлично, — Мэн-Мэн энергично закивал, но затем поморщился, видимо, растревожив травму. — И содовую захвати!.. — Буду через полчаса, — Мо Жань вышел в коридор, и тут же на ходу потянулся за телефоном. Чу Ваньнин наверняка переживал всё это время — наверное, следовало ему сразу отзвониться, или написать что-нибудь. Вот только слов, чтобы объясниться, чтобы не рассказать больше, чем нужно, не находилось. Всю дорогу до больницы Мо Жаня трясло от мысли, что с его соседом могло что-то произойти по его вине. Возможно, Сюэ Мэн понятия не имел о его прошлом, и о том круге общения, в котором Мо Жань жил, но он пострадал от рук этих людей. Как когда-то едва не пострадал Ши Мэй. Как мог однажды пострадать Чу Ваньнин... Мо Жань остановился во дворике больницы и, достав телефон, несколько долгих минут смотрел на чат с Юйхэном. Руки его всё ещё дрожали — но не от холода, а от внутренней борьбы. Ему не следовало сближаться с Чу Ваньнином. Он знал это, но всё равно позволил себе увлечься преподавателем Чу. В него так легко было влюбиться — в нём было всё, чего так не хватало Мо Жаню. Стоило ли ему вообще что-то писать куратору Чу теперь, когда люди, на которых вышел Мо Жань, узнали о нём? Четыре года назад Ши Мэй винил студента Мо в том, что его беспокоило лишь его расследование — называл бездушным, пустым, неспособным любить, готовым рисковать близкими ради своей цели... История повторялась. И Мо Жань больше не знал, на что он на самом деле способен. Его обвиняли в убийсте с особой жестокостью. В поджоге. Мо Жань снова пересмотрел последние сообщения от Чу Ваньнина, вспоминая, как куратор Чу примчался к нему через полгорода, посчитав, что с ним что-то случилось… Чу Ваньнин никогда бы не стал обвинять Мо Жаня, но в то же время Ши Мэй четыре года назад знал Мо Жаня куда лучше... Мо Жань спрятал телефон в карман, так ничего и не написав — рассудил, что лучше оставить всё, как есть, чем пытаться объясниться. Всё равно у них с Ваньнином ничего бы не вышло. Тем более, Ваньнину он нравился куда меньше, чем Ваньнин — ему. *** …Спустя пару дней стало ясно, что куратор Чу решил передать группу другому преподавателю. Он сослался на занятость и состояние здоровья — по крайней мере, так ответили в деканате, когда Мо Жань поинтересовался причиной. Непостижимо, с какой лёгкостью некоторые люди меняли свои решения: совсем недавно он предлагал Мо Жаню писать научную работу под его началом, но теперь об этом не шло речи. Предметы, которые он раньше вёл, "подхватил" профессор Таньлан, а интересные лекции сменились монотонным брюзжанием. Мо Жань больше не виделся с Ваньнином — говорили, он теперь работал в другом корпусе. Ходили слухи, что он вообще собирался перевестись на другую кафедру, но Сюэ Чженъюну удалось отговорить его уходить насовсем. Между тем, вскоре с больничного вышел Сюэ Мэн, и всё вроде бы вернулось на круги своя. Полиция продолжала расследовать факт взлома, однако никто не торопился посвящать Мо Жаня и его соседей в детали. На некоторое время Мо Жань и Сюэ Мэн с подачи декана Сюэ переехали в общежитие — что до Наньгун Сы, то его отец снял ему отдельное жилье уже на следующий день. Мо Жань продолжал ежедневно проверять сообщения от Чу Ваньнина, но тот по-прежнему молчал. Это превратилось в бесполезный ритуал — перечитывание старой переписки, пересматривание профиля, и молчание. Был ли Ваньнин в курсе всего, что случилось той ночью? Неужели испугался и отступил? До конца недели Мо Жань ходил сам не свой, а ближе к выходным обеспокоился его состоянием и Сюэ Мэн. — Так не может больше продолжаться. Что с тобой происходит? — он решил завести задушевный разговор как раз под конец последней пары, пока Мо Жань по привычке молча швырял тетрадки в потрёпанный рюкзак. — Ты не заболел ли случаем? — Всё нормально, — Мо Жань отмахнулся. — Просто устал и не выспался. — То есть, тебя вечером с собой в бар не звать? — Пожалуй… — Мо Жань замешкался, понимая, что Мэн-Мэн прав, и надо бы как-то прекращать тосковать по тому, чего по сути никогда толком и не было. Между ним и Чу Ваньнином так ничего и не произошло — почему же сейчас ему было едва ли не хуже, чем когда он расстался с Ши Мэем? Это ведь был собственный выбор Мо Жаня... Достав телефон, он в который раз открыл переписку с Юйхэном... и обнаружил, что Чу Ваньнин её удалил. Ощущение было, словно его ударили наотмашь по лицу. — Пожалуй, можно сходить, — отозвался Мо Жань, ненавидя себя за дрогнувший голос. Он не должен был думать о Чу Ваньнине так много. Не теперь, когда Ваньнин чётко дал понять, что для него всё кончено. *** …Вечером того же дня, после нескольких раундов текилы, Мо Жань наконец сумел выйти из бесконечного цикла страданий. Прислонившсь к барной стойке, он напропалую флиртовал с кальянщиком, весь вечер бросавшим в его сторону красноречивые взгляды. Сюэ Мэн тоже не торопился возвращаться в общежитие к закрытию, так что гулять они оба собирались до утра. В круглосуточном баре, где они отдыхали, никого не интересовало, были ли они студентами — главное, что им было, чем платить за напитки. Никто не собирался читать им морали, а впереди маячили целые выходные. Под утро, уже в квартире того самого кальянщика, выйдя из ванной, Мо Жань обнаружил, что тот крепко спит. Возможно, контрастный душ сумел прояснить неокрепший студенческий разум, или просто алкоголь потихоньку выветривался, сменяясь похмельем, но Мо Жань с трудом мог вспомнить, как зовут человека, с которым он провёл ночь — хуже того, не был уверен, что тот ему вообще представился, и переспали ли они. Глядя на изящные черты лица, разрумяненные скулы, и практически по-женски густые ресницы, Мо Жань ощутил раздражение. Парень, у которого он заночевал, определённо напоминал Чу Ваньнина — человека, которого Мо Жань предпочёл бы забыть. Это был далеко не первый раз, когда Мо Жань спал с кем-то, кого впервые видел, однако никогда прежде он еще не чувствовал себя так паскудно — как если бы внутри него вдруг проснулась прежде беспробудно спавшая совесть. Он тут же представил себе выражение лица Ваньнина, если бы тот случайно узнал о его похождениях — и скривился, отчаянно прогоняя наваждение. Чу Ваньнину не было места в его жизни — и это было к лучшему, потому что ни к чему хорошему отношения с Мо Жанем его бы не привели. К тому же, в последнее время Чу Ваньнину в принципе не было никакого дела до Мо Жаня — так с чего вдруг Мо Жаню чувствовать себя виноватым?.. — Сейчас только шесть утра, ещё даже не рассвело. Уже уходишь?.. — парень, чье имя Мо Жань так и не вспомнил, приоткрыл глаз, кокетливо выгибаясь в пояснице. Мо Жань поморщился от звука малознакомого грудного голоса. — Нет, я должен идти, — он подхватил вещи и, кое-как попадая ногами в штанины, наскоро оделся. Уже на улице, ежась под пронизывающим ветром, он вспомнил, что был выходной, так что общежитие вероятно будет закрытым как минимум до восьми. Ему срочно нужно было найти место, чтобы переждать утро в тепле. По дороге к общаге Мо Жань зашёл в кофейню, где часто завтракали студенты, и заказал сэндвич и кофе. Сидя в одиночестве в полупустом зале, он лениво листал соцсети и вяло жевал салатные листья, приправленные горчицей. К счастью, после пешей прогулки по холоду, тошнота отступила, уступая место волчьему аппетиту. — Ещё что-нибудь? — официант как раз подошёл к его столику, загораживая обзор, когда двери кафе автоматически раскрылись, пропуская внутрь новых посетителей. — Один большой кофе, пожалуйста, — Мо Жань вздохнул, понимая, что на самом деле так до конца и не протрезвел, потому что на периферии всё как-то неприятно плыло, а в ушах шумело. Ему опредленно следовало выпить еще минимум две чашки, чтоб почувствовать себя лучше — и молиться всем богам, чтоб не стошнило, и сердце не решило остановиться. — Сахар? Сливки? — Просто черный кофе, — Мо Жань покачал головой, и тут же пожалел об этом, потому что его снова начало мутить. — Через две минуты будет готово, — официант кивнул, более не задерживаясь, и Мо Жань снова потупился в телефон, бесцельно листая ленту новостей. Шум кофемашины отчасти заглушал голоса посетителей, так что ему действительно не было интересно, что происходило в зале. Возможно, если бы знакомый смешок не донёсся до него, он так бы и не поднял головы. К несчастью, именно это кафе выбрали для утренней встречи Ши Мэй и Чу Ваньнин. Сидя у стены, отчасти скрываемые пышными папоротниками в глиняных вазонах, оба они тихонько переговаривались, ожидая свой заказ. Мо Жань неверяще уставился на знакомые силуэты, до конца не понимая, действительно ли этот день мог стать ещё более дрянным. Ему казалось, Чу Ваньнин не особенно общался с Ши Минцзином — по крайней мере, такой вывод он сделал, прочитав какую-то часть их переписки. Выходит, он ошибся?.. В мягком свете оранжевых солнечных бликов улыбающееся лицо Чу Ваньнина, обращённое к Ши Мэю, выглядело таким расслабленным, каким Мо Жань не видел куратора никогда. Оба собеседника не замечали присутствия посторонних, что так разительно отличалось от атмосферы убийственного напряжения, когда Мо Жань позвал Ваньина на свидание неделю назад. Было совершенно непонятно, что именно эти двое обсуждали, но, судя по тому, как комфортно им было друг с другом, становилось ясно, что разговор был личным. Сам не зная, что собрался делать, Мо Жань отправился в сторону бара, где уже стоял поднос с частично подготовленным заказом. Официант как раз куда-то отлучился, так что перехватить две чашки латте оказалось нетрудно. Мо Жань медленно направился к столику, не сводя глаз с увлечённых разговором Ваньнина и Ши Мэя — никто из них не ожидал его увидеть так рано в кофейне, так что появление его наверняка их шокирует. Шаг за шагом он приближался к ним, толком не понимая, что именно собирается сказать. В голове всё смешалось, а сердце билось так часто, что приходилось опасаться, что кофе выплеснется на пол раньше времени. Горячая керамика обжигала пальцы, но из-за жжения в груди он практически ничего не чувствовал. Он ведь собирался оставить Ваньнина в покое... Что е он творил?! В какой-то момент, когда Мо Жаню оставалось всего два шага до стола, Чу Ваньнин, словно ощутив посторонний взгляд, резко завертел головой, умолкая. Практически тут же он обнаружил присутствие Мо Жаня, и глаза его удивлённо распахнулись, а затем сузились. — Студент Мо?.. Ши Мэй тоже умолк, и лисье лицо его удивлённо вытянулось. Мо Жань молча поставил чашки на стол, однако удаляться не спешил. Возможно, всё дело было в текиле, которая всё ещё продолжала распалять его изнутри. С грохотом отодвинув свободный стул, он сел, вытянув перед собой ноги. — Куратор Чу, Ши Минцзин…. Какая приятная неожиданность вас встретить! Чу Ваньнин нахмурился. Он явно не разделял энтузиазм Мо Жаня. Лицо его мгновенно закрылось. — Мо Жань, — Ши Минцзин приподнял брови, дежурно улыбаясь. — Вот уж и вправду неожиданность. Неужели решил наконец найти приличную работу? Мо Жань усмехнулся, игнорируя выпад. Он слишком хорошо знал, каким острым на язык мог быть с виду безобидный и участливый Ши Мэй — прочувствовал всё это на собственной шкуре четыре года назад. Хорошо, что Чу Ваньнин это слышал — наверняка сделает правильные выводы. На какое-то время над столиком повисла гнетущая тишина. — Куратор Чу, что же вы не пьёте кофе, — Мо Жань нарочито-медленно придвинул чашку ближе к Ваньнину. — Здесь достаточно сахара, я ориентировался на ваши вкусы. — Я больше не твой куратор, — Чу Ваньнин кивнул, глядя прямо перед собой. — В остальном, спасибо. Он перехватил чашку и невозмутимо отпил, однако взглядом с Мо Жанем так и не пересёкся. Казалось, с таким же выражением лица он мог бы пить яд. — В следующий раз напомните мне утром, чтобы я приготовил вам латте по своему особенному рецепту, — Мо Жань игнорировал холодное молчание Ши Мэя, решив, что будет обращаться только к Ваньнину. Он прекрасно понимал, какое впечатление произведут его слова, однако намеренно собирался дать понять Ши Минцзину, что Чу Ваньнина с ним связывает нечто большее, чем кажется. К тому же, он не то, чтобы силно кривил душой, поскольку они с Ваньнином несколько раз ночевали под одной крышей. Чу Ваньнин наконец удостоил Мо Жаня взглядом, но при этом губы его были плотно сжаты. Он в самом деле растерялся. — Что же, признаюсь, ваша компания мне всегда приятна, но я должен идти, — Мо Жань поднялся, улыбаясь. — Ещё увидимся, Ваньнин. Он вернулся на своё место, и, ничуть не торопясь, принялся собираться. Спину жгло от настороженных взглядов, а к горлу всё так же подступала едкая кислота, от которой тошнило с утроенной силой. Вероятно, именно потому люди говорили о ревнивцах, что те “напились уксуса” — впрочем, количество выпитой текилы прошлым вечером явно лишь усугубляло ситуацию. Мо Жань вышел из кофейни, впервые с самого утра радуясь утренней прохладе и свежему ветру — он опасался, что его желудок подведёт его. Одним богам было известно, зачем он вообще влез в разговор Ваньнина и Ши Мэя — он ведь не был в отношениях с Ваньнином, а, следовательно, и требовать от него ничего не имел права. Что на него нашло?.. Возможно, будь Чу Ваньнин в компании кого-нибудь незнакомого, Мо Жань и смолчал бы, но… какого хрена это был Ши Мэй?! Почему именно он?.. Мо Жань продолжал сыпать проклятьями, возвращаясь в общежитие. Он понятия не имел, что ему делать теперь — снова пытаться добиться внимания Чу Ваньнина? Невозможно. После того, как он буквально бросил Ваньнина, тот не написал ему ни слова. Всю неделю молчал, да к тому же отказался от их группы — что могло быть более красноречивым “нет”? Мо Жань зло уставился на стопку учебников. Чего стоило предложение Чу Ваньнина писать научную работу под его началом, вся его поддержка, если в результате он попросту вычеркнул Мо Жаня из своей жизни так легко, забыв о его существовании через неделю? Мо Жань сжал кулаки до хруста, наконец отчётливо осознавая, как сильно ошибался в Чу Ваньнине. Прежде его сердце трепетало при мысли о том, как, рискуя всем, подступиться к человеку, которого он совершенно точно не заслуживал в своей жизни. Теперь он чувствовал лишь обжигающую пустоту, от которой становилось дурно. Но что он собирался делать теперь? Неужели всё, что ему оставалось — сдаться? Должен ли он отдать Ши Мэю человека, которого так долго желал, и — которого оставил только потому, что попытался поступить правильно? Нет, Мо Жань был не из тех, кто готов мириться с поражением. Однажды Ши Минцзину уже удалось отнять у него всё, но на этот раз Мо Жань этого не допустит.