The heart wants what it wants

— Ты ограбил банк? — Чу Ваньнин проводил взглядом удаляющееся таски, мысленно считая сдачу, от которой студент Мо отказался. — С чего такая щедрость? Мо Жань пожал плечами, загадочно отмалчиваясь. Выглядел он при этом, словно пытался уйти от ответа. — Серьезно, тебе не стоит тратиться. Ты снимаешь квартиру, и наверняка плохо питаешься. Сколько ты потратил за этот вечер? Я всё оплачу… — Ваньнин. Мо Жань молчал так долго, что в конце концов Чу Ваньнин, беспомощно взмахнув руками, развернулся к Мо Жаню спиной и направился в подъезд. Ключи завалились в дыру в подкладке кармана, так что пришлось напрячься, чтобы их достать. Ночной холод пробирал до нитки, и, когда наконец подъезд был открыт, Ваньнин буквально влетел внутрь, чтобы вызвать лифт. Мо Жань, едва не получив закрывающейся дверью промеж глаз, последовал за ним. В мучительной тишине они оба напряжённо следили за мерцающим индикатором этажей, не говоря больше ни слова — словно с этого самого момента для них начался обратный отсчёт. Когда лифт наконец приехал, Чу Ваньнин пару раз нажал на первый этаж вместо своего, и, смущённо покашляв в кулак, всё же с третьего раза ткнул в нужную кнопку. — Ваньнин? — снова позвал его Мо Жань. — Что такое? — Ты ведь знаешь, что можешь не приглашать меня к себе? Только скажи, и я заночую где-нибудь в другом месте. — Что за вздор!... — Чу Ваньнин осёкся, когда Мо Жань хмыкнул себе под нос. — Что это значит? Ты… передумал? — Я вижу, что ты передумал, — Мо Жань продолжал смотреть на Ваньнина так долго, что тот не выдержал. — Слушай… меня обычно не привлекают мужчины. Это не значит, что я тебя выгоню на мороз и заставлю добираться домой ночью. Совсем недавно, когда ты не отвечал на звонки, я боялся, что на тебя напали... Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Нам обоим хватит места в кровати. — Хорошо, — Мо Жань повёл плечами, разминаясь, и Чу Ваньнин вздохнул с облегчением. Лифт как раз поднялся на его этаж. — Проходи, — Ваньнин, открыв дверь в квартиру, отступил, собираясь пропустить Мо Жаня вперёд, но затем, вспомнив, чем закончилось в последний раз их неловкое столкновение в темноте, решил войти первым. В результате и он, и Мо Жань одновременно шагнули и, налетев плечами друг на друга, рухнули на дверь. — Прости! — Мо Жань, оказавшись сбитым с ног, не ожидал, что Ваньнин навалится на него сверху. Чу Ваньнин, в свою очередь, на секунду забыл, как дышать, потому что ощутил, насколько Мо Жань возбуждён. — И ты прости… — он отстранился, стараясь не смотреть вниз. К лицу прилила кровь. Перед уходом он иногда оставлял включенным свет, потому что не любил возвращаться в тёмную пустую квартиру, но сейчас он бы предпочёл полумрак яркому светодиодному освещению, в котором оба они сейчас выглядели всклокоченными и смущёнными. В голове пронеслась мысль, что, возможно, Мо Жань просто всегда был в таком состоянии — в конце концов, ему явно не было так уж холодно. Чу Ваньнин был одет легче, а потому его собственные размеры показались ему куда более скромными… Он тряхнул головой, прерывая неуместную цепочку мыслей и невольно опуская глаза — ладно, ему следовало признать, что длинный пуховик Мо Жаня имел свои преимущества, поскольку в такой ответственный момент весьма кстати прикрыл все “интересные” места. — Жарко здесь, — Мо Жань, словно услышав мысли куратора Чу, тут же потянулся, чтобы расстегнуться. — Да, я уже включил отопление, — Чу Ваньнин наконец закрыл входную дверь и, стянув ботинки, прошёл к шкафу, чтобы достать недавно купленные запасные тапочки для гостя и отвлечься. В прошлый раз визит Мо Жаня застал его врасплох, так что он всё-таки немного прибрал в коридоре, пока был на больничном. Хоть слой пыли всё ещё и оставался в некоторых труднодоступных углах, по крайней мере, все коробки были расставлены на антресоли. Разумеется, было глупо воспринимать близко к сердцу подшучивания Мо Жаня о том, что в доме некому убрать, но Ваньнина эта ремарка задела. Между тем, Мо Жань уже снял верхнюю одежду и, развесив её в шкафу, прошёл в кухню. — Садись. Сейчас я заварю чай, — Чу Ваньнин сам не знал, что ему теперь делать, потому что они оба вроде как только что вернулись из ресторана, оба были сыты, и предлагать Мо Жаню еду было неуместно. Но не могли же они молча сидеть и ничего не делать весь остаток вечера? — Спасибо, — Мо Жань удивлённо вскинул брови. — Это новая чашка? Чу Ваньнин молча кивнул, продолжая рыться в поисках заварки. Он не ожидал, что Мо Жань, побывав у него всего раз в гостях, обратит внимание — однако он действительно купил гостевую чашку и тапочки после того случая. Ему вдруг стало неудобно, потому что все эти покупки были обусловлены иррациональной надеждой, что Мо Жань однажды придёт к нему снова — вот только признаваться в этом он боялся даже самому себе. — Мне нравится, — Мо Жань вертел в руках чашку, рассматривая её со всех сторон. — Выглядит стильно. — Она твоя, — Чу Ваньнин как раз заливал кипятком чай, а потому даже не смотрел в сторону Мо Жаня. — Могу подарить её тебе, если хочешь. “Всё равно, когда покупал её, думал о тебе,” — добавил он мысленно, вспоминая, как долго бродил среди посудных рядов, пока не наткнулся глазами на набор из блюдца и чашки со смешным не то псом, не то волком. — Это хаски? — Мо Жань поставил чашку перед собой. — Наверное. Я взял первую попавшуюся. Мо Жань тихо рассмеялся, и Чу Ваньнин наконец повернулся к нему, пытаясь понять, что смешного. — Я хотел сказать, пусть чашка остаётся здесь. Просто не угощай никого чаем из неё, ладно? Чу Ваньнин кивнул, задаваясь вопросом, действительно ли Мо Жань теперь будет чаще приходить к нему. Этому вечеру суждено было однажды закончиться, как и их свиданию — изменится ли что-то для них завтра? Что было общего у него и студента Мо? Ничего. — Пей, пока не остыл, — Чу Ваньнин пододвинул к Мо Жаню чай и сел напротив, соображая, что делать дальше. Он был не самым гостеприимным хозяином — у него даже не было колонок, чтобы включить какой-нибудь фон. Когда он бывал один, тишина ничуть не мешала ему, но теперь в квартире образовался вакуум неуютного молчания. Чу Ваньнин решил вернуться к интересующему его вопросу: — Ты не ответил, хочешь ли писать научную работу в этом году. Мо Жань подавился чаем, его недоумевающий взгляд метнулся к лицу Ваньнина. — Ты предлагаешь всерьёз? Чу Ваньнин пожал плечами. — Что бы сегодня ни происходило, однажды наступит завтра. Если тебе неловко работать под моим началом, я порошу кого-нибудь другого быть твоим руководителем, это не проблема. — Ты собираешься просить за меня?.. — Мо Жань нахмурился. — Нет. Мне этого не нужно. Да и тебе ни к чему связываться с кем-то вроде меня всерьёз… Чу Ваньнин поражённо застыл. Он не мог понять: почему Мо Жань не торопится использовать эту возможность, если вернулся на первый курс, чтобы начать всё с чистого листа. Разве это не было его целью? Может быть, он стенялся принимать постороннюю помощь, и просто не хотел оставаться в долгу? — Для меня это будет несложно, — Ваньнин продолжал гнуть свою линию. — Что до твоей репутации, у каждого есть право на второй шанс. Меня не отталкивает твоё прошлое. — А должно бы, — Мо Жань вздохнул, но не тал продолжать тему. — Хорошо, — Чу Ваньнин недоверчиво снова покосился на Мо Жаня. — Зачем тогда ты всё это затеял? Приносил на кафедру печенье. Привёз мне суп, когда я был болен. Пригласил меня сегодня на свидние в гей-бар. Танцевал со мной... Мо Жань покачал головой. — Я ведь уже говорил той ночью... Мне нужно повторить? — и, поскольку Чу Ваньнин молча ждал, он продолжил. — Я хочу тебя. Ваньнин растерянно уставился перед собой. Ответ Мо Жаня звучал несерьёзно. — И… всё? Он неожиданно ощутил тоскливое облегчение при мысли, что всё происходящее может объясниться гормональным всплеском. Такую проблему, вероятно, он мог бы решить… впрочем, он тут же отогнал от себя непрошенную мысль. Нет, ему не стоило даже думать о том, чтобы провести ночь с Мо Жанем. Его никогда не привлекали мужчины, и он смутно представлял, что может произойти между ними в постели. Кому из них предполагалось быть сверху? Но, если между ними не возникнет обязательств, и после внимание Мо Жаня переключится на кого-нибудь ещё… разве всё это не представлялось заманчивой перспективой? Чу Ваньнина влекло к Мо Жаню с первых недель знакомства, и возможность попробовать запретное, если об их связи никто никогда не узнает, искушала. К тому же, Мо Жань сам хотел этого — а, значит, Ваньнин ему, по крайней мере, хоть немного, но был приятен. — Что значит “и всё”? — Мо Жань отставил чашку в сторону, глядя на Ваньина в упор. Чу Ваньнин тряхнул головой, потирая лоб, надеясь, что лицо его не покраснело. — Это не кажется чем-то сложным. Мо Жань внезапно поднялся. — Серьёзно? — Всего одна ночь. Стоит ли об этом переживать? — Чу Ваньнин подавил желание тоже подняться. Нервная дрожь вынудила его обхватить себя руками. Он не верил, что такие бесстыдные слова сорвались с его языка. Что он натворил?! Мо Жань, не сводя с него глаз, наклонился над столом и провёл ладонью по лицу Ваньнина, убирая волосы в сторону. Его пальцы прошлись вдоль кромки уха Ваньнина, а затем опустились ниже, к шее. — Что ты делаешь? — Хочу быть ближе к тебе. Довольно неудобно находиться по разные стороны стола. Ваньнин кивнул — но затем ладонь Мо Жаня скользнула по задней части шеи, вызывая необъяснимое волнение и жар. Чу Ваньнин поджал губы, опуская глаза. Ему сделалось неловко — чувственное прикосновение, которым студент Мо решил поправить его воротник, повергло его разум в хаос. Ваньнин ощущал себя испорченным. Его пальцы непроизвольно сжались, острые края ногтей впились в ладони. Между тем, Мо Жань продолжал гладить его затылок с такой нежностью, словно ничего естественней этого прикосновения не было. Когда он убрал руку, Чу Ваньнин едва не подался головой следом в попытке продолжить такую нелепую ласку. — Тебе не нужно переживать, — внезапно заговорил Мо Жань, и голос его звучал тихо и мягко. — Если ты всё-таки взглянешь на меня сейчас, поймёшь, что я чувствую. Чу Ваньнин растерянно моргнул, осознавая, что в самом деле зажмурился. Возможно, ему было слишком неловко — или, быть может, он просто пытался абстрагироваться от происходящего, чтобы удержать контроль. Но Мо Жань был прав — ему нечего было бояться. — Посмотри на меня, — Мо Жань на этот раз очертил пальцами скулу Ваньнина, а затем, остановившись под подбородком, приподнял его. — Я хочу, чтобы твои глаза были на мне. Прошу. Ваньнин снова моргнул, и, переместив взгляд на лицо Мо Жаня, осознал, какую допустил ошибку. Мо Жань уже давно вышел из-за стола, и теперь склонялся к нему так низко, что в ярком свете лапм можно было легко различить малейшие детали, прежде ускользавшие. Смуглая кожа выглядела золотисто-бронзовой и слегка блестела. Тёмные вьющиеся волосы в беспорядке падали на густые сведённые брови. Две аккуратные ямочки на щеках обозначали скрытую улыбку — однако всё это не шло ни в какое сравнение с глубиной взгляда. Глаза Мо Жаня прожигали насквозь. Они не были ни большими, ни яркими — глубоко посаженные, обрамлённые кончиками коротких ресниц, тёмно-лиловые, они, скорее, могли бы принадлежать человеку холодному и жестокому, однако от одного их пристального взгляда по телу Ваньнина расползался жар. Глядеть на Мо Жаня было опасно — казалось, эти глаза могли разрушать. Мо Жань перехватил руку Ваньнина, разжимая плотно сведённые пальцы, а затем на его глазах поднёс её ладонью ко рту, чтобы поцеловать. Чу Ваньнин замер. Он не желал прекращать происходящее, и в то же время проклинал своё бесстыдство, тогда как губы и язык Мо Жаня ласкали его раскрытую ладонь так нежно, что у него начали дрожать колени, а сердце колотилось где-то в горле, мешая дышать. Мо Жань продолжал целовать его руку, но теперь его губы, не встречая сопротивления, поднимались выше, к чувствительному запястью и предплечью. Обжигающая влага чередовалась с остротой внезапных покусываний и разбивающей сердце нежностью. Чу Ваньнин сам не знал, на что решился, однако в момент, когда Мо Жань наконец достиг края его закатанного рукава, подался ближе, убирая руку, целуя припухшие раскрасневшиеся губы. Он был не особенно умелым в поцелуях, а потому действовал интуитивно, просто соприкасаясь губами с кожей губ Мо Жаня, не решаясь на большее. Казалось, Мо Жань на мгновение забыл, как дышать. Он замер, давая Чу Ваньнину полную свободу действий — однако и не отстранился. Воодушевленный, Чу Ваньнин продолжил поцелуй, лаская губы Мо Жаня языком, исследуя их тёплую гладкость и пряный вкус грушевого вина и чая. Мо Жань неожиданно подался ещё ближе, приоткрывая рот, пропуская его внутрь, однако при этом руки его легли Ваньнину на бёдра, разводя их в стороны, а затем его ладонь приникла к его паху. Он сам оказался между его бёдёр. Ваньнин едва не прикусил собственный язык от неожиданности. Прикосновение отдалось в нём сокрушительным жаром. Он не знал, что всё будет именно так, а воспоминания о ночи, когда Мо Жань целовал его, вжимая в себя, были слишком спутанными. Казалось, той ночью ничего подобного не происходило между ними — действительно ли Мо Жаню требовалось проделывать все эти бесстыдства, сводя его с ума?.. Ладонь Мо Жаня сжалась на его члене сквозь плотную ткань брюк, и Ваньнин тихо застонал, а бёдра его непроизвольно подались вперёд. — Ваньнин, — Мо Жань выдохнул ему в губы, и в голосе его слышался жар, — в этот раз всё будет иначе. Ты должен сказать, что хочешь этого. Их взгляды снова встретились, и Ваньнин осознал, что пропал. Он не мог отказать Мо Жаню — не теперь, когда тело его налилось огнём, а в голове звенело от возбуждения. Он сам не знал, чего желал, однако весь его скудный опыт сводился к редким и достаточно вялым попыткам мастурбации под порно, которое его скорее отвращало, нежели привлекало. Чего именно хотел от него Мо Жань?.. Чу Ваньнин опустил глаза туда, где рука Мо Жаня продолжала медленно поглаживать его член. — Давай просто сделаем это, — он не решался снова посмотреть на Мо Жаня. Лицо его при этом, вероятно, меняло свой цвет, потому что жар собственных слов его оглушил. — Ты уверен, — Мо Жань, скорее, не спрашивал, а просто убеждался. Его взгляд блуждал по лицу Ваньнина в поисках ответов. Ладонь его опустилась ниже, протискиваясь между бёдер дальше, пока его пальцы не оказались снизу, между мягкой поверхностью стула и швом брюк. — Мне нужно… в ванную, — Ваньнин едва дышал. — Мне тоже, — Мо Жань усмехнулся. — Это ненадолго. *** …Чу Ваньнин никогда не думал, что однажды ему придётся лежать в постели в ожидании любовника — хуже того, он даже не представлял, насколько это тревожное занятие. Выйдя из душа, первым делом он тщательно зашторил окна и, стянув с постели покрывало на пол, ещё пару минут метался, раздумывая, стоит ли ему снять халат и переодеться. Между тем, шум воды прекратился, и он, не долго думая, всё ещё мокрый, нырнул под одеяло. Однако Мо Жань всё не шёл. Чу Ваньнин растерянно уставился в потолок, пытаясь сообразить, не мог ли студент Мо передумать — быть может, у него больше не было нужного настроения, или он осознал, что Ваньнин неопытен, и потерял интерес. Ваньнин повернулся боком, чтобы не смотреть на дверь, но теперь его взгляд в полумраке выхватывал в беспорядке сваленную на тумбе одежду вперемешку с блистерами от таблеток и порошков и спреями для носа. К тому же, на стене висело зеркало, в котором отражалось его собственное бледное лицо. К несчастью, убираясь у себя дома, Ваньнин не думал, что гости когда-либо окажутся у него в постели, но теперь было уже слишком поздно что-то менять. — Ваньнин?.. — Мо Жань наконец показался в дверном проёме, но выглядел он при этом обеспокоенно и, к тому же, был полностью одет. — У Мэн-Мэна проблемы. Я поеду. — Стой!.. — Чу Ваньнин едва не выскочил из-под одеяла, но вовремя вспомнил, что халат на нём развязан. — Ты уходишь? Я… я поеду с тобой. — Не нужно, — Мо Жань покачал головой. — Я напишу тебе, когда всё прояснится. Закроешь за мной дверь?.. Ваньнин кивнул, внутренне холодея от ужаса. В голове его всё смешалось, так что он, кое-как стянув пояс под одеялом, всё-таки встал и на негнущихся ногах пошёл босиком в коридор. А, когда за Мо Жанем закрылась дверь, весь абсурд произошедшего наконец дошёл до него. Неужели Мо Жань солгал ему, передумав проводить с ним ночь? Или — он говорил правду? Чу Ваньнин закрыл лицо руками, чувствуя себя наивным дураком. Как же стыдно!.. Он только что едва не переспал со своим студентом. Готов был бежать за ним, хватая его за руки. Останавливать в дверях. Умолять, чтобы только тот не оставлял его... Это всё было как-то уж слишком ненормально — казалось, ещё немного, и он выскочит за Мо Жанем в одном халате. Это было унизительно.