Be My Dandelion

Подсекция 19

— Луи? Луи несколько раз моргает, пытаясь сфокусироваться. Человек снова зовет его. Он поворачивает голову в сторону, его дыхание становится тяжелым, и он видит Лиама, сидящего около его кровати, рядом с которым небрежно лежит кардиомонитор. Как это успело здесь появиться? — Не двигайся много, все хорошо. Я просто позову кого-нибудь, ладно? — говорит Лиам самым мягким, самым расслабляющим тоном. Луи не совсем понимает причину такого поведения, но он не против. — Позови Гарри? — просит Луи, когда Лиам уже практически выходит из комнаты. Лиам останавливается на полпути и смотрит на Луи. — Конечно. Луи не улавливает сомнение в голосе брата и просто соглашается. Ему удивительно весело? Он расслаблен? Он до сих пор понятия не имеет, зачем нужен кардиомонитор. И почему Лиаму надо «позвать кого-то». Разве он не должен ругаться с ним и Зейном? Лиам возвращается с мужчиной средних лет. Мужчина одет в простое белое, он задает Луи несколько «основных» вопросов по типу: как он себя чувствует, как его зовут и многое другое. В конце концов он узнает, что находится в больнице, но это его ничуть не пугает. Он тут частый гость, из-за чего Лиам очень беспокоится. Вероятно, он принес сюда Луи после того, как тот потерял сознание на полу своей спальни. Когда доктор уходит, Лиам начинает говорить с Луи, рассказывая ему все о том, как он беспокоится и как сильно он его любит. Ему не стоит так париться. Не похоже, что Луи умирает или что-то в этом роде. — Да-да, это все конечно очень мило, но где он? — нетерпеливо спрашивает Луи. — Кто? — спрашивает Лиам, смутившись. — Гарри. Я попросил тебя позвать его, а ты, конечно же, не послушал меня, — он усмехается. — Кто? — переспрашивает Лиам, выждав небольшую паузу. — Да ладно, Ли, мой парень. Гарри. Мы ходили на его концерты. А еще мы с ним соулмейты, отсюда и рисунки, — Луи никогда раньше не пытался говорить об этом людям. Он бы трепался о своем парне часами, если бы ему кто-то позволил. — Насколько я знаю, последний человек, с которым ты встречался, был Зейн. — Да уж, крутая шутка. Просто приведи Гарри, ладно? — Луи разочарованно выдыхает. Он хочет увидеть своего парня, он ведь не просит ничего сверхъестественного. Лиам сам начинает паниковать. — Луи, хотел бы я сказать, что верю, но я понятия не имею, кто такой Гарри. Луи смотрит на него, как на полоумного. — Серьезно, приятель, не делай из меня дурачка. Хватит шутить. — Я не шучу, — заявляет Лиам. Ладно, это начинает напрягать. — Что значит ты не шутишь? Мы с Гарри родственные души, мы встречаемся, и ты знаешь это. Все знают. Мы ходили на его концерт на днях? — Когда? — сердцебиение Лиама начинает учащаться. — В субботу? Я не знаю, друг, ты был там. Хватит прикидываться. — Эм, подожди минутку? — говорит Лиам и встает. Он высовывает голову за дверь, чтобы позвать кого-то, а потом возвращается на прежнее место, — так, на чем мы остановились? — Вы с Зейном. Честно, застали меня врасплох, поэтому я немного переборщил. Надеюсь между нами все в порядке. Кстати, как он? Как Зейн? — Эм... все еще на реабилитации. Я навещал его на днях. Луи закашливается, когда слышит новости, в которые не может поверить. — И как давно он на реабилитации? Боже, как долго я был в отключке? — На два вопроса ответ семь месяцев. — А? — нервно усмехается Луи, — Лиам, под чем ты? К счастью Лиама, доктор, которого он звал ранее, заходит в палату. — Здравствуй, Луи. У тебя есть какие-то проблемы? Трудности? — Неа, я чувствую себя превосходно. Лиам говорит, что я пробыл в отключке семь месяцев, — смеется Луи, — не может быть правдой. Доктор смотрит на Лиама, прежде чем вернуться к разговору с пациентом. — Боюсь, ваш брат прав. — Нет, видите ли, вчера я поругался с ним и Зейном, моим бывшим. Я потерял сознание, но это было всего лишь на день. Я почти уверен, — твердо заявляет Луи. Доктор Рен —это то, что Луи прочитал на бейдже, прикрепленном к его одежде— вздыхает и садится на край кровати Луи. — Мне жаль, Луи, но ты полгода пролежал в коме из-за передозировки. Сердце Луи останавливается. Не важно, что показывает монитор. Оно просто останавливается. Все останавливается. — Насколько мы осведомлены, ты передознулся спустя несколько дней после смерти матери. Очень серьезно переборщил, кстати, ты мог умереть. Мы чуть не потеряли тебя. Твой друг, которого ты упомянул, решил реабилитироваться после этого случая, потому что он был в похожей ситуации, — объясняет Доктор Рен. Луи старается переварить полученную информацию. Если это было семь месяцев назад, значит, он никогда не переезжал. Он так и не добрался до своей новой квартиры. Он никогда- Нет. Нет. Не может быть. Гарри? — Его правда здесь нет? — Луи поворачивает голову в сторону Лиама, и, к его большому разочарованию, брат кивает. Он единственный, о чем думает Луи. Ничего больше. Рука подлетает ко рту, и он пытается сдержать всхлип. Это не может быть правдой. Гарри пообещал. Гарри пообещал, что он настоящий. — У меня вопрос, — Луи обращается к мужчине, сидящему на его кровати, — я помню многое. Моменты. Я очень хорошо помню их, они были реальн- — Такое случается. Некоторые пациенты, которые были в коме, признались, что видели сны, галлюцинации о своей жизни. Это похоже на продолжение с того момента, где ты остановился, но, к счастью или нет, это неправда. — Это невозможно! Мой мозг не мог так поступить! Я не верю, что просто создал новых людей в своей "жизни". — Боюсь, это очень даже возможно. Кроме того, возможно, это просто твое бурное воображение, но на него влияет множество внешних факторов. Были времена, когда мы думали, что ты просыпаешься, или —как уже упоминалось— однажды ты какое-то время лежал пластом. Вполне возможно, все это могло повлиять на твое пребывание в твоем… мире снов, если позволишь. Все начинает щелкать. Просыпаться? Значит, все это время, все эти кошмары, которые ему снились, на самом деле были реальным миром? Все эти голоса были медсестрами и посетителями? Когда он чуть не умер, это было потому, что он умирал в реальной жизни? Или его мать… она велела ему проснуться. Он помнит это. Он не знает, как не догадался об этом раньше, но пользуется моментом, чтобы посмотреть на свои руки. Он исследует каждый их дюйм только для того, чтобы понять, что на них ничего нет, кроме шрамов на его запястьях. Это последнее, о чем он должен думать, но, все же, он спрашивает. — Гарри? — его голос еще никогда в жизни не звучал так жалко. Он так боится очевидного ответа. — Никакого Гарри, — отвечает Лиам, хмурясь. — Блять, — выдыхает Луи. Он не может понять, не может поверить, что так отчаянно нуждался в любви, привязанности и счастье, что создал свой собственный мир только для этого. Мир только для него и Гарри. Блять. Все это время Гарри был всего лишь иллюзией. Выдуманным сценарием. Гарри — творение разума Луи. Луи хочется верить, что Гарри может быть где-то там. Он должен быть где-то. Он тщательно обдумывает это. Такое невероятное существо просто не может ходить по Земле. Никогда еще Вселенная не была так добра. Таких, как Гарри —его Гарри— просто не существует. И в этом есть смысл. Но он обещал, не так ли? Он сказал Луи, что всегда найдет его, в каждой вселенной. Гарри просто нужно найти его, он должен быть настоящим, он просто должен… — Все в порядке? — спрашивает Лиам, пока Луи пытается вытереть несколько слез, которые так и норовят выступить из его глаз. Луи только кивает, потому что… как можно скучать по тому, кого не существует? Если Гарри был простой иллюзией, не поддающимся формированию существом, силуэтом, то Луи хотел бы превратиться в тень и пробыть с Гарри вечность в темноте.

Подсекция 20

[Вся подсекция строится на зависимости/реабилитации. Пропустите, если вам тяжело такое читать. От автора: я никогда не был на реабилитации, поэтому не знаю как точно там все происходит, поэтому стараюсь упускать подробности. Некоторые части могут быть полностью выдуманными. Еще также будет упоминание о суицидальных мыслях] Луи уже полностью в сознании, сидит и пялится в белую стену напротив, пока люди вокруг него говорят. Пустота, как скучно. Белый, как отвратительно. Луи ненавидит белый цвет и все, что с ним связано. Белый означает свет, означает пробуждение. Луи хочет заснуть. Луи хочет вернуться. — Реабилитационный центр? — спрашивает он, как только до него доходит сказанное. Лиам сомневается, но все же говорит. — Это как вариант. Ты взрослый человек, и твоя передозировка не была отмечена как попытка самоубийства. Следовательно, ты можешь выбрать сам: реабилитироваться или нет. Эта идея кажется Луи довольно рациональной. Он знает, что после всего, через что он прошел (галлюцинации о прохождении), он никогда больше не прикоснется к наркотикам. Он также знает, что зависимость работает не совсем так. Он не хочет рисковать, в основном не хочет рисковать своим здоровьем. Луи также не признает свое отчаяние и желание еще раз взглянуть на Гарри. Тем не менее, он не уверен, достаточно ли доверяет себе в этот конкретный период времени. Он не хочет пытаться выяснить, не рискнет ли он снова впасть в кому только ради Гарри. С того момента, как Луи дает согласие, ничего серьезного не происходит. Он спит, просыпается, видит Лиама, время от времени проходит осмотры у врачей. Когда наступает тот самый день, он готовится. Он одет, и Лиам уже в пути. Луи мало говорит, не то чтобы ему есть чем поделиться. Пустой ум оправдан, чтобы быть невысказанным. Удивительно, что это кажется невозможным, — чувствовать себя перегруженным мыслями. Он не игнорирует чувства, нет. Он никогда и не думал, что ему придется избавиться от них. В конце концов, забавно, насколько все временно. Не все обязательно приходит, но все уходит. Включая его (Гарри). Вот почему он принимает решение, что он рад, что проснулся. Это менее болезненно, чем быть брошенным в реальном мире. Таким образом, он знает, что Гарри не собирался бросать его, поскольку Гарри никогда не бросал его. Луи смотрит в окно, пока Лиам ведет машину. Он наблюдает за сменой пейзажей, и приходит понимание, что он уже почти забыл, насколько захватывающими могут быть самые простые вещи. Он ценит каждого прохожего и каждый городской свет. Он ценит движение машин и стремительный ритм, в котором движется город. Луи не был в больнице так долго, но он учится дорожить возможностью восхищаться миром, которого ему скоро будет не хватать. Ему не грустно, он знает, что скоро сорвется. Только не сейчас. Ему нужно расставлять приоритеты и заботиться о себе. Он нуждается в лечении, а самое главгое — хочет этого. К тому времени, как Лиам паркует машину, Луи твердо уверен в своем решении. Они выходят из машины, Лиам идет впереди, а Луи отстает всего на несколько шагов. Он уходит и не замечает длинноволосого парня, идущего в противоположном направлении. В итоге он все равно натыкается на него, но не поднимает голову, чтобы посмотреть ему в глаза, а лишь выдыхает «Упс», когда незнакомец отвечает короткое «Привет», а затем извиняется. Никто из них не останавливается, чтобы перекинуться парой фраз, и Луи, к сожалению, не удосуживает этого человека даже взглядом. Зря. Вскоре Луи полностью располагается и прощается со своим братом. Ему посоветовали не разговаривать с Зейном, который находится в том же реабилитационном центре, но, конечно, не запретили. Вероятно, для них обоих и их пациентов было бы лучше не контактировать так часто. Люди кажутся обеспокоенными и нервными, постоянно проверяют его или спрашивают, не нужно ли ему что-нибудь. Он полагает, что это может быть связано с тем, что он новичок. Дни для него проходят легко. Легче, чем для остальных, кто там лечится, наверное. Иногда он разговаривает с Зейном. У него есть друг, который время от времени навещает его, как и у Луи Лиам. Ну, Лиам тоже навещает Зейна. Раньше навещал. Иногда Зейн рассказывает о своем друге и его деятельности, и он всегда слишком увлекается рассказами об этом таинственном человеке. Проблема в том, что Луи не обращает на это особого внимания. Он даже не специально пропускает это мимо ушей, просто отключается и снова присоединяется к разговору, как только слышит пару слов, которые цепляют его внимание, и отвечает на это. — И я такой притормози, Мик, — слова Зейна, которые Луи улавливает. — А? — спрашивает Луи, пытаясь быть хорошим собеседником, — Мик типа Мик Джаггер? — быть хорошим собеседником — определенно то, над чем ему нужно поработать. У него явно не хватает навыков. — Ага, я уже говорил об этом. Ты разве не слушал? — подначивает Зейн. — Вау, хах. Я слушал, просто надо было переварить это, — Луи пытается сделать вид, что шутит, а не нагло врет. — Он даже немного похож на него! — Кто? — Мик Джаггер! — А, точно, — кивает Луи, не имея ни малейшего понятия, о чем говорит Зейн, — скажи ему, что я хочу его автограф. И после этого, Луи снова погружается в свой пузырь мыслей. Он ни с кем здесь не разговаривает, да и нужды в этом не чувствует. Психолог, который с ним работает, хорошо справляется со своей задачей. Луи смог открыться, а ее советы… интересные, что заставляет Луи чувствовать себя в безопасности, будучи уязвимым. Она единственный человек, с которым Луи говорит о своем «мире снов». Она признает важность воспоминаний, но в то же время помогает Луи вырасти из них и не слишком зацикливаться. Реально это было или нет, но события происходили в прошлом, и воспоминания, оставшиеся с ним, являются результатом всего этого. Так Луи начинает вести дневник. Он нашел эту идею довольно простой и скучной, поэтому он очень сомневается в эффективности этой штуки, но оказывается неправ. Первые несколько дней не самые интересные. Он записывает все кратко и безэмоционально. [Walking In The Wind by One Direction] День первый Привет. Мне вообще нужно здороваться? Я новичок в этом деле, понятия не имею, как этим пользоваться. В любом случае, решил дать этой идее шанс. Хороший день, ничего особенного. На этом все. День второй Хей. Еще один хороший день. Сеанс прошел неплохо. Я принял душ. Ничего такого. Что люди вообще здесь пишут? Скука. День пятый Блять, я забыл, ахаха. Что ж, обед был неплохой? Давали чечевичный суп, довольно вкусный, кстати. Удивительно. Поговорил с Зейном. Он сказал, что скоро его выпустят, ну, или, по крайней мере, ему так сказали. Я надеюсь, что да, потому что он уже слишком долго зависает здесь. В нем столько потенциала, так что я не могу дождаться, чтобы увидеть, что будущее приготовило для него. Безумно горжусь. День шестой Только посмотрите на мои попытки быть постоянным. Может, окажется, что из меня выйдет неплохой писатель! Напишу историю своей жизни и превращу ее в бестселлер. Этот дневник будет стоить миллионы. Хаха, мечтать не вредно. Может у меня получится с рисованием. Я стал часто задумываться о рисовании. Сначала я сомневался. Закончилась энергия, мотивация, вдохновение, опустились руки. Не самое лучшее сочетание! День седьмой Ой-ой! Привет, мой новый друг! Я поговорил со своим психологом о рисовании, и она согласилась. Мне кажется, мне принесут холсты и краски скоро. Не захотелось делать это в общей комнате, слишком много людей. Я впервые позволяю себе оставаться в покое. Не всегда получается, но я пытаюсь. Они очень серьезно относятся к моим лекарствам от депресси(что вообще-то ожидаемо). Я не так часто думаю о суициде. Я учусь игнорировать эти мысли. Только потому что мой мозг говорит сделать это, не значит, что я должен это делать. Не все, что рождается в моем сознании правда, и я делаю все возможное, чтобы это понять и принять. День десятый Очередной неплохой день. Хотя, немного хуже, чем у остальных, потому что Зейна официально выпустили. Он уехал сегодня утром. Однажды и я выйду, и мы встретимся. Некоторые вещи требуют времени, и я готов потратить каждую секунду на это. А до этого, он знает, где меня искать. День одиннадцатый Так как Зейна (моей единственной компании) здесь нет, я думал о том, чтобы поговорить с кем-то новым. Не фанат мыслительных процессов. Здесь есть девушка, которая играет на пианино. Мне кажется, я знаю песню, которую она поет. Мое сердце пропустило удар, когда я понял, что это одна из песен Гарри. Что ж, его не существует. Вероятно, эта песня была девушки по имени Ариана Гранде. Не думаю, что раньше слышал ее песни, но это невероятно, как работает мозг. Это не расстраивает меня, если кому-то интересно! Немного ностальгии, да, но я рад, что услышал эту песню. Плюс, девушка была милой. Может быть, мы пообщаемся еще. Никакой спешки, посмотрим! Мне кажется, у меня получится. День двадцатый Я начинаю сходить с ума. Это не из-за людей здесь или чего-то подобного. В последнее время происходит так много странных совпадений. Я не знаю, что с ними делать. Я обдумаю это, прежде чем утверждать что-либо. День двадцать первый Он существует. Он должен. Все говорят, что он ненастоящий, мои глаза обманывают меня. Точнее, я так думал. Я не верю им. Он настоящий. У меня есть доказательство. Я видел его. Я видел в окно, как он шел куда-то. Я не знаю, что он делал или почему он вообще здесь. Я уверен, это был он. Это не может быть не он. Это Гарри. Он здесь. Я знаю это! День тридцать первый Люди все еще не верят мне. Стоит ли пытаться убедить их в этом? Не хочу, чтобы они думали, что я сумасшедший. Не похоже, что Лиам тоже верит мне. Это невыносимо! И все не только из-за Гарри! Из-за Найла тоже! Он тоже здесь. Одна из уборщиц на днях проходила по коридору, и у нее было радио. Я услышал оттуда голос Найла, я более чем уверен, что это был он. Я провел столько времени с ним(теоретические, ага), так что это невозможно, что я не смогу узнать его голос. Для меня так же невозможно не узнать Гарри. Какой придурочный увидит любовь всей своей жизни прямо перед собой и не узнает его? Гарри настоящий. Я знаю это. День сорок девятый Честно говоря, все становится как-то скучно. Постоянство — скучно. Тот же день, та же рутина, те же люди. У меня есть столько всего, что я хочу рассказать, но они просто не дают этого сделать. А еще я обставил всю комнату своими картинами. Повезло, что у меня нет соседа, иначе он бы не вытерпел такого количества холстов и постоянного запаха краски! Сначала я пытался рисовать пейзажи, которые я увидел, когда меня только выписали из больницы. Не прошло много времени, как я снова осознал, что моей музой является Гарри. Я нарисовал его профиль, портрет(и не один), зеленое море под цвет его глаз, его невероятно красивые разрисованные руки. Я нарисовал все, что имеет какое-либо отношение к нему. Однажды я попросил его стать моим лучшим произведением искусства, и он, вроде как, сдержал обещание. Я чувствую себя счастливым, имея возможность засыпать ночью и смотреть на его божественные черты лица. Неважно, что его нет, достаточно его иллюстрации, чтобы было легче уснуть. Я знаю, что это не конец, я обязательно снова увижу его лицо. День восемьдесят седьмой Забавно понимать, что буквально месяц назад мысль о том, что мы встретимся снова, помогала мне двигаться дальше. Знаете, может это и есть смысл жизни. У каждого должен быть якорь, кто-то, за кого можно держаться и ради кого стоит жить, пока не научишься жить для себя. Мысль о встрече с ним удивительная, признаю, но это не единственное, что помогает мне жить. Я горжусь собой. Я никогда не думал, что зайду так далеко. Я сделаю это.

Подсекция 21

Спустя сто(буквально) дней, Луи возвращается домой. Лиам забирает его, в принципе, он его сюда и привез. Когда Луи ставит точку в своем дневнике, он переворачивает страницы и закрывает его, точно так же, как он закрывает книгу своей прошлой жизни. Он мысленно готов заполнить новые пустые страницы величественным карандашом под названием опыт. Братьям требуется довольно много времени, чтобы собрать вещи Луи, учитывая количество картин, которые Луи нарисовал за время своего пребывания здесь. — Ну что? Уже придумал, что будешь делать с ними? — спрашивает Лиам, складывая в машину холсты Луи. Луи помогает ему. — Если честно, еще не знаю. Наверное, выставлю на продажу. Лиам кивает, когда заканчивает, и шумно выдыхает, руки упираются в колени. — Можно помочь с продажей? Это, вроде как, мой прирожденный дар. — Хорошо, большой парень, — усмехается Луи и открывает дверь машины, усаживаясь на пассажирское сидение. Лиам следует за ним, заводит машину и выезжает с парковки. — Вернешься в свою квартиру? — спустя десять минут Лиам прерывает тишину. — Как будто у меня есть, где остаться еще, — подмечает Луи. — Можешь поехать к отцу. Вы не видели друг друга со смерти матери, — говорит Лиам, — уверен, он будет рад увидеть тебя. Луи усмехается. — Живым и здоровым? — И это тоже! Я не единственный, кто до жопы переживал за тебя. Луи переводит взгляд на быстро меняющиеся пейзажи за окном. Удивительно осознавать, что проходит не только твоя жизнь, но и мир двигается тоже. Это редкое осознание, когда замечаешь, что живешь не только своей жизнью, но и жизнью других. Жизни, на которые ты повлиял, жизни, с которыми ты столкнулся, жизни, с которыми ты пересекся. Луи по привычке отключается и в последнюю минуту замечает, что Лиам припарковывает машину возле их семейного дома. Он отстегивает ремень безопасности и со вздохом следует за Лиамом к порогу, ожидая, когда дверь откроется. Их отец, кажется, шокирован, когда видит Луи. Они не видели друг друга, казалось —и было— год. Он слегка обнимает Лиама и обнимает Луи, как только приходит его очередь. Визит оказался хорошим. Непринужденная беседа, немного наверстывания и самое главное эмоции, наполняющие атмосферу. — Я подумываю о переезде. Я хочу продать или сдать в аренду свою нынешнюю квартиру, так как она принадлежит мне, и найти другое место. Я хочу чего-то свежего, чего-то нового, — добавляет Луи, объясняя свои планы на будущее. — Ты же знаешь, что всегда можешь остаться здесь, — подмечает его отец, и Луи кивает, похоже, положительно принимая предложение. — Не знаю, чем займусь. Мне нужно время и место, чтобы сосредоточиться на своем творчестве, но я буду иметь это в виду, — отвечает он. Они слышат звук воды в туалете, а затем Лиам выходит из ванной. — Что? — спрашивает он, замечая, что на него смотрят две пары глаз. Двое других мужчин только пожимают плечами. — У тебя сеанс в тату салоне, ты просил, чтобы я записал тебя, помнишь. Все еще хочешь сделать это сегодня? — спрашивает Лиам. Это совсем вылетело из головы Луи. Когда он был на реабилитации, то пообещал себе, что как только выйдет оттуда, сразу же набьет себе тату. Он попросил Лиама записать его, чтобы быть уверенным, что сделает это именно в тот день, когда покинет реабилитационный центр. — Когда? — Через сорок минут, — отвечает Лиам, проверяя время, — лучше бы нам поторопиться, чтоб не опоздать. — Да уж, — Луи вздыхает и встает, а его отец повторяет за ним. Он провожает своих детей и напоминает Луи, чтобы тот никогда не сомневался и обращался за помощью, если она ему понадобится. Луи кивает в ответ, и они вместе с Лиамом идут в машину, оставляя отца позади. Луи не может поверить. Он собирается сделать тату. Он на самом деле делает это. У него было пару идей, что же выбрать для первой тату. В итоге Луи решил, что просто объяснит идею и позволит тату-мастеру выбрать эскиз. Луи заставляет Лиама (не то чтобы он возражает) быть здесь и отвлекать разговорами, потому что Луи тяжело справиться самому, учитывая стресс и неуверенность, поглощающие его в конкретно этот момент. Тату-мастер("Никки" написано на ее бейдже) кивает, когда Лиам объясняет, что хочет Луи. — Поняла, смотрите. У меня есть это, — говорит она, когда перебирает свои бумажки, — кинжал, если хочешь, — она указывает на рисунок, когда находит его, — один из моих любимчиков, если честно. Это похоже на то, что ты ищешь? Луи застенчиво кивает. Может, ему стоит проще относиться к этой ситуации? Упс. — Отлично. Мы начинаем. Садись сюда, — приказывает Никки. Луи делает, как ему говорят, и протягивает руку так, чтобы Никки было удобно работать. Всем очевидно, что Луи нервничает, холодный пот покрывает все его тело. Лиам иногда пытается отвлекать его, но Никки тоже неплохо с этим справляется. — Интересный факт: я делала тату в виде розы на днях. Она сочетается с твоим кинжалом. Я пометила их как для друзей и для пар. Круто, правда? Уши Луи навостряются, когда он слышит это. Его разум путешествует по разным местам, путешествует в другой мир и другую вселенную. Забавно, как все работает. Он ничего не говорит. Он не думает об имени. Он даже не спрашивает. Ему просто нравится думать, что это был он. Это немного повышает его уверенность в себе и желание вернуться сюда, чтобы сделать больше якобы «парных» татуировок. И кто знает… может быть, все это окажется забавным совпадением, если он встретит человека, у которого на теле рисунки сочетаются с рисунками Луи. После того дня ничего интересного в повседневной жизни Луи не происходит. Он возвращается к формированию собственного распорядка дня, в своем собственном темпе. Его собственная жизнь. Он просит Лиама помочь ему сфотографировать, написать описание и загрузить картины, над которыми он до сих пор работает. Лиам уже на полпути к созданию веб-сайта для Луи, чтобы вся его работа могла быть собрана в одном месте для любых потенциальных покупателей. Интересным и удивительным является то, что Лиам случайным образом выставил несколько картин на eBay и позволил людям делать на них ставки, только чтобы узнать, что они готовы заплатить почти две тысячи. У обоих отвисают челюсти, и становится еще более поразительно наблюдать, как это происходит более чем с одной картиной. Это случается неоднократно, и ни с того ни с сего картины Луи начинают пользоваться спросом. Там также был профиль Гарри. Его глаза устремлены вниз, кудри спадают на лицо на нежно-розовом фоне. Лиам просматривает имена людей, участвующих в торгах, когда они замечают, насколько желанным является мужской профиль. Луи слышит смех Лиама, чьи глаза сосредоточены на экране. — Что? — спрашивает Луи, улыбаясь. — Можешь поверить, что знаменитости хотят заполучить твою картину тоже? — говорит Лиам, — вот, один радиоведущий. Кэпитал ФМ? Вроде как да. Луи на мгновение замирает, а потом практически бежит к Лиаму. На нем только носки, и это позволяет ему скользить по полу. Он хватает стул, чтобы затормозить, и наклоняется вперед, выглядывая из-за спины Лиама, чтобы прочитать самостоятельно. — Кто и где? Покажи. Лиам прокручивает назад и указывает на экран. — Вот. 'Найл Хоран'.