Проклятие

      Дилюк переносил брата к себе в поместье на руках, поскольку сам Кэйа был не в состоянии идти. Постоянно спотыкался и падал, ноги совсем не держали. Но весь их путь был проложен ледяной тропой, из которой по краям резко вырастали длинные шипы. Сам Альберих был накрыт плащом тёмного цвета, чтобы никто не смог разглядеть его. Но и сам капитан был слишком уж худым и лёгким, что иногда у красноглазого появлялись мысли, что несёт на руках пёрышко или, грубо говоря, веточку дерева.       Сам Дилюк шёл хмурым, ему явно не нравилась такая перспектива, да и переживаний за состояние брата стало только больше. Это же как можно было умудриться довести себя и остальных до такого состояния?! Он не находил себе места, душа металась от переживаний, к тому же он беспокоился за судьбу города.       — Когда придём на винокурню, то скажу Аделинде, чтобы присмотрела за тобой и привела в человеческий образ, а то отвратно выглядишь — сухо отозвался, глянув на Кэйю. Но тот ничего не ответил на его слова, был покорен и тих, что непривычно. Из-за такого Рагнвидр только хмыкнул.       Тем временем Кэйа, что был погружён в свои мысли, даже не шевелился, боясь, что, если он сделает сейчас хоть одно малейшей движение, его брата не станет — тот окажется снова игрой Глосия для него. Было страшно, понимая, что сейчас он не может отличить реальность от иллюзий. Да и сейчас всё происходило как в сказке: как принцессу, заточённую в какой-нибудь башне, спасает принц из добрых намерений. Совсем не верилось, что Дилюк и правда решил ему помочь чисто из-за того, что ему так захотелось или стало жалко. Скорее уж, чтобы промыть мозги и избавиться потом, дабы не было стыдно смотреть в глаза людям и скрыть позор разваленной семьи. Прямо тошно было от таких мыслей. Капитан знал, что брату сейчас противно нести его, противно смотреть на него. Он был убеждён в этом, не принимал другого исхода. Но и в этом была доля правды... Рагнвиндру действительно было не по себе смотреть на такого Кэйю. Он был непривычным. Странным. Совсем не походил на себя прежнего.       Когда же они пришли на винокурню, то красноволосый пихнул дверь бедром, чтобы та открылась. На пороге двоих парней встретила служанка, что когда-то в детстве заменяла им мать. Она всегда была в меру добра и в меру строгая к ним. Всегда следила и заботились о них двоих. Но теперь на её лице отразился шок и немой вопрос в глазах, которыми она уставилась на владельца поместья.       — Господин... Что слу..? — не успела она договорить, как её перебил холодный тон магната.       — Сразу к делу. Отмой его и приведи в порядок, накорми, напои. Этот... Бесстыдник слишком паршиво выглядит.       После этого парень пронёс укутанного с головой брата в дом и поставил на ноги. Теперь тот в тепле и никто лишний его тут не увидит. Но стоило только красноглазому отстраниться и отойти на шаг, как его тут же схватили за ткань рукава, крепко сжимая.       — Люк! Не уходи! Не бросай меня...! Умоляю, останься со мной! Прошу... — в порыве накатывающей истерики выпалил Кэйа на одном дыхании, смотря на брата со звериным ужасом. Так сильно боялся, что это лишь игра больного разума.       Но таким темпом Альберих добился только ошеломлённого вздоха Аделинды и непонимающего выражения лица хозяина дома. Оба смотрели на него, как на ненормального. И, не дождавшись ответа Дилюка, Кэйа опустил низко голову и разжал пальцы рук, отпуская его. Осел на пол и схватился за голову, зажмурив глаз. Не хотелось терять единственного родного человека ещё раз. А вдруг Глосий, находясь в тени Кэйи, доберётся до его брата? Что тогда будет? Альберих даже не хотел додумывать, чем всё может кончится. Снова боль, снова страдания.       Служанка же подошла к парням, не сводя взгляда с потерявшего себя капитана, и только потом посмотрела на Рагнвиндра.       — Идите отдыхать, господин... У вас были трудные дни и ночи, я позабочусь о Кэйе, не волнуйтесь — она мягко улыбнулась, давая понять, что под её надзором всё будет в порядке точно.       — Спасибо, Аделинда, — Дилюк посмотрел на русую смягчённым взглядом, даже проблёскивалась усталость — и ещё, прошу не беспокоить меня до следующего утра. У меня будет много работы — добавил после и снова обратил внимание на синеволосого. Наклонился к нему и стал обыскивать. Найдя Глаз Бога и удивившись, как тот смог его так поломать, забрал его себе и направился в свой кабинет. Изъял от греха подальше, а то непутёвый павлин уже много чего натворил своим криоэлементом.       Женщина же поклонилась хозяину и проводила его взглядом, после чего обратила своё внимание на гостя. Сердцу стало теплее, что Кэйа вновь у них дома. Сразу вспоминались моменты из прошлого, когда те двое были ещё мальчишками. Но сейчас добавилось крайнее беспокойство. Сняв с младшего плащ, слуга ещё больше запереживала. Даже через одежду можно было увидеть, как парень исхудал, кожа была болезненного цвета, его всего трясло, руки были в кровавых бинтах. Одним словом — ужас. Подозвав к себе пару служанок, та наказала им приготовить ванну и приготовить чистую одежду.       Подняв парня на ноги, Аделинда взяла из кармана платочек и, придерживая одной рукой кавалериста, стала вытирать его лицо от слёз. Убрала аккуратно его руки от головы, чтобы тот не вырвал себе волосы.       — Кэйа... Кэйа, успокойся. Все хорошо сейчас, слышишь меня? Я с тобой, Аделинда. Я позабочусь о тебе, не нервничай. С господином Дилюком ты сможешь увидеться завтра утром. Вам обоим нужен отдых, — мягко начала она, немного поглаживая синеволосого по спине, ужасаясь в душе, что смогла нащупать позвонки. Она старалась применить способ из прошлого, как когда-то делала в детстве Кэйи и Дилюка — пойдём со мной. Здесь тебе нечего бояться, ты в безопасности.       Женщина старалась улыбаться, но во взгляде читалась боль и сожаление. Ей действительно было невыносимо смотреть на того, кого она воспитывала, в таком состоянии.       — Нет... Небезопасно. Он найдёт... Придёт. Аделинда, он придёт! Нет, он всегда рядом! Я должен уйти! Мне нельзя быть с вами... — капитан говорил с затяжками, будто выдавливал из себя слова. Ему было страшно от осознания того, что может навредить другим одним своим присутствием. Опасен для общества, таких нужно изолировать от мира или избавляться от таких.       — Что? О чём ты говоришь? Кто ""он""? Давай поговорим об этом и... — снова ей не дали договорить, перебив.       — Нет! Никто! Я... Ничего. Я сделаю всё, что ты скажешь, только не надо об этом говорить... — тон голоса парня понижался, чуть ли не становясь шёпотом. Понурив голову и введя слугу в ступор, Кэйа теперь стоял молча, обхватив себя руками и сжав до появления новых синяков. Сделал он это нарочно, чтобы перебить свои мысли в более нейтральное направление.       Аделинда только вздохнула. Тяжёлый случай. Приобняла одной рукой его за талию, другой поддерживала за плечо. Сказав короткое: — «Пойдём», — она повела его на второй этаж до ванной комнаты. Там она ему выдаст новую чистую одежду, грязную она потом постирает. К тому же, нужно ещё накрыть на стол и приготовить спальное место для гостя, с которым сейчас можно набраться многих хлопот. А Дилюк же, закрывшись в кабинете и сидя за столом, с любопытством смотрел, как над деревянной поверхностью левитировал Глаз Бога его брата. Такого он ещё никогда не видел. Сравнивал со своим артефактом, но подобных изменений пиро Глаз Бога не выдавал. Но вот крио... Постепенно, стекло артефакта начинало покрываться трещинами, из которых лёгкой струйкой выходил пар. Как будто что-то внутри таяло. Очень странно, как и поведение Альбериха.