Проклятие

      Ночь выдалась на удивление тихой. Абсолютная, давящая тишина. А Дилюк сидел в своём кабинете за письменным столом, сложив руки в замок на поверхности стола. Смотрел в одну точку, явно пребывая в глубоких мыслях. Что же ему делать с Глазом Бога Кэйи? Его поведение выходило за рамки осознанного и нормального. Никак не объяснить. Но и лишний раз его было опасно тронуть — тот покрывался толстым слоем льда с маленькими шипами, что больно кололи пальцы и ладонь. Тяжко выдохнул, парень протёр переносицу. Мысли путались. Поднявшись с насиженного места, он забрал обмотанный тканью артефакт со стола и направился в выделенную комнату для брата. Выражение лица было хмурым. Нужно будет попросить Чарльза, чтобы тот заменил его на смене бармена. А пока нужно отнести паршивцу его вещь.       Но как только Рагнвиндр тихо отворил дверь спальни, думая, что Альберих сейчас спит, то опешил. Кровать пребывала в беспорядке, постельное скомкано. Но живой души не обнаружилось.       — Кэйа?.. — тихо и настороженно позвал красноволосый, осматривая комнату в тусклом освещении, проходящего из коридора.       Но ответа не послышалось. Тогда парень сделал два шага вперёд, начиная злиться, но смог разглядеть в углу комнаты тёмный силуэт. Что-то сидело там, поджав ноги к груди и обхватывая их. Острые и худые плечи немного дёргались, как и голова. И стоило этому «нечто» услышать приближающиеся шаги, как резко подняло и повернуло голову в сторону магната с небольшим хрустом. Единственный зрачок глаза, отражающий тусклый свет, сверкнул сначала угрожающе, но после испуганно сжался в маленькую звёздочку.       Дилюк испугался, сердце отбивало бешеный ритм и, казалось, вот-вот выскочит из груди. Выдохнув с неким облегчением, успокоившись, тот подошёл ближе уже быстрее.       — Я думал, ты спишь. Но ладно. Возвращаю тебе твой Глаз Бога, я сделал с ним то, что мне нужно было. Ложись спать и не пугай никого, а то как монстр тут сидишь, — сказано было не в обиду, а с еле заметным беспокойством. Сунув Кэйе артефакт, Дилюк уж было развернулся и собрался уходить, но услышал тихие всхлипы, что провожали его — ты чего? — обернувшись вновь к брату, Дилюк смотрел на него удивлённо.       — Прости меня… Люк, прости меня…! — тихим шёпотом выдавил из себя Альберих, опустив голову. Слёзы всё стекали с щёк, а ком в горле душил. Парень пытался держать себя в руках, но не мог. Он уже ничего не мог, сил не было даже на такую мелочь.       А Дилюк стоял и смотрел на него, нахмурившись. Давил своим молчанием и слушал всхлипы брата с извинениями. Он понимал, что простыми словами мёртвых не вернуть к жизни, но и прошло уже достаточно времени, чтобы обдумать и осмыслить всё, посмотреть на былую ситуацию под разными углами. Хоть старые раны снова начали кровоточить, но в душе Рагнвиндр уже давно простил непутёвого брата. Сжав кулаки, он развернулся и направился к выходу, но остановился у порога, держа в руке ручку двери. Бросив единственное: «Поговорим, когда приведёшь себя в порядок и остудишь голову», — он вышел из комнаты, закрыв за собой дверь и оставив Кэйю наедине со своими мыслями.       И подобное продолжалось день за днём, пока не прошли чёртовы две недели. Две недели Кэйа не находил себе места и не мог поговорить с братом. Каждый час прожитого дня давил на него большим грузом страха необратимого. Но каждый раз его приходила успокаивать Аделинда. Но не Дилюк. Красноволосый был занят исследованием всех произошедших событий в Мондшадте, что переросло в катострофу всех владений Барбатоса. Яркое, тёплое и солнечное лето сменилось холодной зимой. Даже солнце было не в силах растопить лёд и снег. Вьюги сметали всё на своём пути.       — Аделинда… Мне нужно уйти. Уйти подальше отсюда. Я... — голос Кейи был осипшим, а сам парень поникшим. Сколько бы девушка не старалась заботиться и ухаживать за парнем, но тот никак не приображался в прошлого красавца и угодника сердец.       — Нет, Кэйа. Я волнуюсь за тебя… Куда я могу тебя отпустить в таком состоянии? Да и господин Дилюк будет негодовать — она не успела договорить, как синеволосый прервал ее.       — Нет! Вот именно, что Дилюку будет плевать! — крикнул он на служанку, сжав кулаки, но после опустил голову низко и взялся за волосы, сжав их в кулаках. Согнулся пополам, будто его мучила невыносимая боль, и отошёл назад — Я… Просто не хочу, чтобы кто-то ещё страдал из-за меня. Я все время приношу только боль дорогим мне людям… — уже довольно тише отозвался Альберих.       Служанка не могла смотреть на такого Кэйю, сердце кровью обливалось. Он был ей как родной сын вместе с Дилюком. Она подошла к парню ближе медленно, после же притянула его к себе за плечи и аккуратно обняла, после чего прижала к себе. Поглаживая его по спине, она замечала как сильно дёргаются его плечи, а по телу проходила сильнейшая дрожь. Ей было больно слышать его всхлипы и мольбы о прощении за все его действия, за слова, даже за мысли.       — Кэйа. Тебе нужно отдохнуть. Пойдём в твою комнату, я тебя уложу… А если что-то захочешь, то я тебе принесу, хорошо? Тише-тише. Я уверена, что все у тебя наладится, нужно только немного времени — она прикрыла глаза, чуть покачивая Альбериха в объятиях.       Девушка уже не знала, что ей сделать, чтобы тот успокоился. Каждую ночь она слышала всхлипы и самобичевание парня, а днём тот сидел в комнате поникшим, обнимая себя за плечи и шепча что-то себе под нос. И не раз парень порывался сбежать, отчего Рагнвиндр дал слугам указания внимательно следить за гостем и запереть окна. Но совсем скоро Аделинда почувствовала жуткий холод в комнате и открыла глаза. Её лицо отразило страх и не понимание. Гостиная была засыпала снегом, по поместью бушевал холодный ветер, а мебель и стены покрылись толстой коркой льда. И весь этот холод распространялся всё дальше по всему дому.       Рагнвиндра же такие резкие изменения тоже задели, от чего тот вышел из своего кабинета и направился искать источник этого явления. В коридоре же его настигла ледяные шипы. Парень пробовал избавиться от них своим огнём, но лёд никак не поддавался, а прикосновение к ним даже через перчатку наносило повреждения. Тогда парень стал размышлять, что ему сейчас делать и в голову пришёл только образ его сводного непутёвого братца. Тихо прорычав, красноволосый мотнул головой и стал осматриваться. Заметив внизу небольшую щёлку между шипами, то парень подошёл и опустился, стал пролезать аккуратно, пытаясь не задеть лёд. Дилюк замечал, что холод только усиливался по всему дому и всё засыпало снегом. Как только он выбрался, получив всё же несколько повреждений на правом боку, он направился дальше. Спускаясь по лестнице, он увидел Аделинду с его личной головной болью в руках — Кэйей. Нахмурившись, он быстро направился к ним.       — Аделинда! Что тут творится?! — строго и громко, чтобы его было слышно из-за потока ветра, отозвался.       Девушка вздрогнула, тут же переводя взгляд на господина. Прижала синеволосого плотнее к себе, возобновив поглаживания по спине.       — Господин Дилюк! Сэр Кэйа хотел покинуть нас, но я не отпустила его. После же началось всё это… — так же громко отозвалась горничная, но после же её потянуло вниз и она удивленно посмотрела на Альбериха.       Кэйа же резко опустился на колени, ноги его более не держали. Очень громко закричал, надрывая голосовые связки и клочками вырывая волосы с головы. От такого состояния парня вьюга в доме только усилилась и лёд стал быстрее распространяться. Рагнвиндр тут же подбежал к тем двоим, забеспокоившись.       — Что с вами? — волнение в голосе было едва уловимым, более заметной была некая грубость.       — Не знаю, господин… — выдохнул девушка и стала убирать руки Кэйи от его головы и прижимать их к себе. Старалась успокоить его, но не получалось.       Только Дилюк заметил одну деталь — как только состояние брата ухудшается и тот все больше начинает скулить и мучиться, то холод усиливается. Поэтому он положил свою ладонь на костлявое плечо брата и наклонился к нему       — Кэйа, слушай меня и делай, что я тебе говорю. Посмотри на меня, — Дилюк хмурился, но старался сделать лицо попроще, чтобы не пугать того. И как только Альберих глянул на того, то красноволосый поднял его лицо, придерживая за подбородок — а теперь глубоко вдохни. Слушай только меня, ты понял? Выполняй.       Альберих дёрнулся с такого грубого тона, но сделал вдох, как ему сказали. Дрожь никак не уходила, везде были призраки его прошлого и того, что показывал ему Глосий. Страх и отчаянье заполняли, выходя за границы. Но горячая ладонь контрастировала на его холодной коже, даже сквозь перчатку ощущалось тепло. То тепло, которого парню всегда не хватало. И благодаря этому капитан мог сконцентрироваться внимание на тепле и голосе брата.       — Отлично. Теперь медленно выдыхай через рот. Не думай ни о чём. — продолжал Дилюк, внимательно следя за братом.       И Кэйа делал так, как тот говорил. И такая процедура продолжалась до тех пор, пока дыхание Альбериха полностью не выровнялось, а сердце прекратило быстро биться в груди. Винодел помогал брату прийти в себя и успокоиться, Аделинду же попросил принести тёплых одеял и растопить камин, но очень аккуратно.