Цикл Книг "Эйриния". Книга первая: "Пик из Эхтера"

Когда двое гвардейцев повели Пика через темные и запутанные коридоры здания Суда в главный просторный Зал, он совершенно не сопротивлялся. Для себя решив, что не окажет им радости, ко всему прочему избить и еще больше унизить себя. Убранство Зала, в который его завели спустя пару минут, было крайне роскошным для решения тяжб простых мышей, благодаря чему Пик сделал вывод, что к его «делу» отнеслись с особым пристрастием. Не особо придавая значения начищенному до блеска мраморному полу, сплошь исписанным растительными узорами высоким сводам, до которых и в жизни не дотянуться, а также изящным ослепительным люстрам и обитыми шелками стенам, мышонку было уже всё равно в какой обстановке будет происходить Заседание. Так как лучше остальных он прекрасно осознавал, чем всё это очередное представление закончится. К тому времени здесь уже собралась внушительная толпа Слушателей – «представителей Народа» - в основном из числа богатых горожан, как мышей, так и крыс. Заняв места позади него на деревянных лавках, на которых не было ни единого заусенца, все они пребывали в нетерпении начала Слушания. В те мгновения, когда Пика пристегивали цепями к грубому столу, напротив возвышенности, где располагались места для Судейских работников, он по-прежнему не желал выдавать своего негодования. Прекрасно понимая, что этим лишь окажет милость всем собравшимся падальщикам, что прибыли сюда «попировать на его костях». Справа от того места, к которому он оказался прикован, начинали занимать прилавки Присяжные – мыши из «Простого» народа, на плечах которых лежала тяжесть последнего слова, в особо сложных Слушаниях. Места этих «честных» горожан располагались таким образом, что заключенный сидел к ним боком, а лицом к представителям Суда. Даже находясь с мешком на голове мышонок сразу почувствовал на себе пристальные, сверлящие, крайне предвзятые взгляды и тех и других. А также слышал недовольное роптание, как сбоку, так и сзади. Словно рой диких пчел с каждой песчинкой этот гул всё нарастал и наполнял эхом Судебный Зал, накаливая и без того горячую обстановку. Словно один большой Амфитеатр, наполненный до отказа зрителями, он вдруг взорвался восклицаниями и вздохами восхищения, когда спустя некоторое время сюда стали один за другим входить Члены Судейской Коллегии, а по-простому обычные ротозеи, просиживающие свои «пятые точки» за счет Государства. - Министр Здравоохранения, Госпожа… - громко и четко оглашал появление каждого из них глашатай, стоял на нижних ступенях возвышенности. - Министр Охраны Правопорядка, Господин… Пик совершенно не обращал внимание на длинные высокопарные двойные, а то и тройные имена Господ, которых он и видеть не мог, так как мешок повалился на бок, и мышонок оказался погружен во тьму. - Министр Просвещения, Господин… - Министр Внутренней и Внешней Экономической Политики, Господин… - Министр Социальной и Общественной Политики, Господин... Искупавшись в овациях, все прибывшие Министры и прочие прохиндеи, быстро рассаживались на заранее приготовленных для них мягких, очень удобных креслах. Постепенно Зал начинал стихать, в предвкушении появления Главных Гостей. - Заседание будет вести Главный Военный и Общественный Судья, Министр Обороны, Первый Советник Короля… - сделал паузу глашатай, чтобы все присутствующие встали. - Граф Де Гри! При оглашении этого имени, в зале воцарилась полная тишина, в которой было слышно, как открывается дверь и на помост, где уже сидели Судейские Заседатели, начал подниматься Главный Судья. Тяжелые шаги которого, эхом отдавались во всем Зале. - Садитесь! – сухо молвил Судья, голос которого показался Пику до боли знакомым. Не успел он понять, кому он принадлежит, как Судья огласил: - Подсудимый, встать! Мышонок и рад бы подняться с места, но цепи совсем приковали его к грубому, деревянному стулу. Желая его поторопить, схватив за руки, пара гвардейцев, приставленных для его «охраны», тут же оторвали паренька от земли и поставили перед столом, убрав стул. - Снять маску! - громко приказал Судья. В мгновение ока с Пика не слишком аккуратно, расцарапав шею до крови затяжкой, сорвали мешок. Резкая вспышка солнечного света, заструившегося из окон, что располагались в верхней части Зала у стены, позади присяжных, на мгновение ослепила Пика. Проморгавшись, он поднял очи на Судейских, услыхав своё имя. - Пик Марк Юлий, вы являетесь подсудимым в деле № 672, о Государственной Измене, - начал оглашать суть дела Судья. Встретившись глазами с этим высокопоставленным чиновником, мышонок обомлел, его сердце сжалось, а дыхание замерло. Это был никто иной, как тот самый долговязый крыс, который устроил ему нынче утром своеобразную пытку. Облаченный в черную, как самая непроглядная ночь мантию до пола, сверкнув угрожающе и упреждающе прищуренными глазами, Судья продолжил зачтение протокола. Пик не мог слушать его и тем более видеть эту рожу. Поэтому его взгляд плавно поплыл на тех Министров, что всякий раз, когда Судья что-то задавал им, кивали в знак согласия. Всматриваясь в этих благородных Господ и Дам, Пик даже помутневшим взором, стал понемногу узнавать в каждом из них, тех мышей, которые нарядившись в лохмотья и обноски, горланили по улицам, что было сил, агитируя против действующей Власти. В единственной женщине – Министре Здравоохранения, находившейся среди Судейских, с родинкой на щеке, обладающей пристальным острым взглядом, манящей привлекательной фигурой и ухоженными ручками, Пик с ужасом для себя узнал уличную девицу - Сонечку. В Министре Охраны Правопорядка – того агитатора, который собирал подписи против Власти. В Министре Внутренней и Внешней Экономической Политики – умелого менялу, что предлагал выгодный обмен Зерен. В Министре Образования – того, кто задаром продавал книги о лженауках и всякой подобной чепухе. А Министр Социальной и Общественной Политики и вовсе оказался никем иным, как обычным уличным разбойником, что наводил страх по ночам на весь город, и чью мерзкую морду он не раз видел на листовках с надписью: «Разыскивается». Обведя всех этих роскошно разодетых, напыщенных, накрахмаленных и надушенных, преисполненных раздутой гордости и псевдовеличием мышей, к своему глубочайшему изумлению и ужасу, Пик только сейчас осознал всю «картину» в целом. Как и охват всего этого «предприятия», именуемого Государственной Властью, у рычагов которой находились столь подлые и ничтожные личности. Не в силах даже помыслить о подобном и в самом кошмарном сне у паренька голова закружилась. Постепенно он перестал прислушиваться к голосу Судьи, что источал лишь Ложь и с легкой руки обрекал на страдания простых горожан Эхтера своими Указами и Законами. Пику откровенно было наплевать, чем эти Господа руководствуются, когда занимаются «своими делами» вне министерских кабинетов. Но то, что это были именно они – не оставалось никаких сомнений. Хотя они и сами прекрасно знали, кто чем промышляет в свободное от «работы» время. И вот теперь оказавшись в одном месте и украдкой переглядываясь, Господа предпочитали прятать свои истинные лица за масками Лжи, Коварства, Сластолюбия и Жажды Власти и Богатства. Так противно стало вдруг лицезреть всех этих напыщенных Господ, которые все вместе и зерна, прогнившего не стояли, а мнили из себя «Пупов Земли». Медленно мышонок перевел взгляд на Присяжных. И здесь его встретили высокомерные, повелительные взгляды, среди обладателей которых, Пик прекрасно узнал своего директора по работе - Пыхчу, Лавочника – скупщика краденого, Портного – деспота, использующего детский труд. Они так пристально смотрели на него, благодаря чему он почувствовал, как, от их желания прожечь его глазами насквозь, раскаляется пол под ним. Понимая, что и здесь он не найдет ни в чьих глазах хоть искорки Правды, Пик опустил голову и повернулся лицом к Судье. Вскоре Граф закончил зачитывать Обвинения, которые подсудимый пропустил мимо ушей, прекрасно понимая, что ни единое слово из того, что произнес этот крыс, не являлось правдой, как и всё в округе. Не успев отойти от всего этого, мышонку в нос вдруг ударил терпкий запах сырости и гнили, на подобии того, что царил в казематах замка. Но с одной лишь разницей - это был запах не сырых каменных стен, поросших мхом и впитавших в себя столько горя и боли, что и за всю жизнь не выстрадать. Источали этот смрад мыши и крысы, которые возомнили себя Властелинами всего Мира, не понимая, что «почва» под ними такая же зыбкая, дурно пахнувшая, прогнившая насквозь и трухлявая до самого основания, как и всё их нутро. Не говоря уже о душах, которые наверняка эти Господа давно продали или вообще забыли о её существовании. - А теперь пришло время вынести Приговор, - громко отчеканил Граф, в уголке рта которого пробежала злобная усмешка. - Не-е-е-т! – раздалось здесь чье-то восклицание с мест позади Пика, где находились Слушатели Заседания. Превозмогая режущую боль в руках и шеи, так как цепь, которая его сковывала была очень грубой и необработанной, мышонок резко обернулся. Но что значила эта мимолетная физическая боль, по сравнению с той душевной и сердечной, которую он ощутил, увидев позади себя в первом ряду своих родителей. В то мгновение Юлий обнял рыдающую и лепетавшую Лилию: - Не верю! Не верю! Этого не может быть, - скрипела мышка. - Тише, тише, - успокаивал её любящий муж, поглядывая исподлобья на сына, который вот так отплатим им за все годы заботы и любви. - Ма… - захотелось изо всех сил закричать Пику и опровергнуть все нелепые обвинения в его сторону. Но в следующую песчинку он осекся, приметив по левую руку от отца, сидевшего рядом с родителями негласного Палача Графа. Поймав на себе пристальный взгляд крысы, Пик сразу всё понял. Монри сжал свои ладони в кулаки, бросая быстрый взгляд в сторону матери и отца мышонка. Не в силах что-либо противопоставить подобному, у Пика в горле пересохло и он захлопнул рот. Проглотив горечь обиды и негодования, паренек опустил взгляд, боясь заглянуть матери в глаза и увидеть в них разбитое сердце, гнев и отвращение к нему, за всё то, что он совершил и в чем его обвиняли. - Подсудимый Пик… - громко и отчетливо продолжил свою речь Судья, но его резко прервал скрип открывающейся двери позади всех Слушателей. - Постойте, Граф! - послышался спокойный тихий голосок, входящей в Зал Суда Особы, увидев и, услышав которую, все тут же зашептались и стали преклонять колени. - Принцесса… - Это принцесса София, – прошел по толпе ропот. - Чем мы заслужили такую Честь, видеть Вас здесь? - поднялся из-за скамьи Судья, вместе со всеми Министрами. – Ваше Высочество… - Садитесь, уважаемые Дамы и Господа! Услышав, что сегодня ведется Слушание против Предателя всего нашего Королевства и Общества, я посчитала должным присутствовать и проследить, чтобы Суд вынес честное решение, - отвечала совершенно спокойно и крайне тактично Принцесса, проходя к судейским, сквозь пристальные взгляды всех окружающих, восхищающихся блеску её кожи, элегантности походки, стройности стана, ослепительной красоте и здравому уму молодой Принцессы. Столь резкое и нежданное появление Королевской Особы, да еще и единственной Дочери Короля Дина Эхтерского, а значит Наследницы и будущей Королевы, нисколько не тронула струны Надежды Пика. Он даже не поднял на неё глаза, когда та проходила мимо, а после села на одно из мест Министров, любезно уступивших своё. - Прошу, продолжайте, - обратилась Принцесса к Судье. Граф, отвесив ей разлюбезный поклон, взял слово: - К сожалению, Принцесса, всё Дело зачитано. Всеми Заседателями и Присяжными было единогласно признана вина за подсудимым. Осталось, лишь вынести Приговор… - А-а! –перебила его София, чуть дернув недовольно носиком. - Да, Ваше Высочество?! - Прежде, чем Вы продолжите, не считаете ли правильным, спросить у Подсудимого согласен ли он с зачитанными ему обвинениями и всей тяжестью совершенного им Преступления? – тихо проговорила девушка. Снова по Залу прошла волна перешептывания. Понимая, что Принцесса права, Де Гри перевел суровый взгляд на Подсудимого и гробовым голосом проговорил: - Пик Марк Юлий, признаете ли Вы за собой свою Вину?! Не нужно было видеть гневного взгляда Графа, чтобы почувствовать всю его силу и ярость, давящую на мышонка. - Признаю! - не поднимая глаз, тихо ответил Пик. - Сознаетесь ли Вы в том, что своими действиями несли угрозу Обществу и Государству? - Сознаюсь! – снова тихо молвил мышонок, всё больше и больше сжимаясь. - Соглашаетесь ли Вы с вышеперечисленными обвинениями в вашу сторону?! - Согласен! - в третий раз согласился паренек, единственным желанием которого было поскорее уйти отсюда. Так как ожидание Наказания выматывало его сильней, чем сам страх перед ним. А тем более, он не мог больше слышать жалобных стонов у себя за спиной, принадлежавших матери, у которой, как и у отца, сердце кровью обливалось от всего, что здесь творилось. - Пик Марк! – взяла слово Принцесса. - Да, Ваше Высочество, - надрывным голосом проскрипел мышонок, еле сдерживая слезы и дрожа всем телом, а его кандалы зазвенели посреди воцарившейся тишины. - Подними голову, и скажи… Ну же, не бойся! – тихо и очень успокаивающе проговорила Принцесса. Не в силах перечить ей, паренек поднял голову на Принцессу и устремил на эту Величественную Королевскую особу, излучающую красоту и заботу, свой измученный горем и страданиями взгляд. Перед ним предстала совсем еще юная мышка, редкого нежно-светло-русого окраса, с маленькими кругленькими ушками и голубенькими глазками. Принцесса обладала милым слегка сонным личиком, чуть вздернутым носиком и нежными хрупкими маленькими ладошками, которые она положила перед собой на стол. Засмотревшись на столь хрупкую на первый взгляд девушку, на чьих плечиках покоился весь груз ответственности за судьбы всех горожан, у Пика невольно рот приоткрылся. Совершенно не моргая и боясь хоть слово молвить, он был вынужден задержать на ней взгляд. Присмотревшись к Принцессе как следует, мышонку вдруг в голову ударила совершенно безумная и нелепая мысль, что он где-то мог видеть её раньше. Даже интонация голоса, то, как она чуть наклонила голову на бок, чуть вздернутый носик и губки бантиком, показались ему знакомыми. - Признаете ли Вы свою вину!? - четко и прямо спросила Принцесса, под пристальным взглядом Графа, тут же переводящего свой взор на мышонка. Пик, слышал, как за спиной глухо рыдает и силиться вырваться из отцовских рук его родная мама, и не желая более затягивать эту «трагикомедию», он ответил: - Я виновен! Эхом пронесся голос Пика по всему Залу Суда, прозвучавшего как Приговор. - Виновен! – встал Судья. - Виновен! Виновен! – завопили Присяжные, а вместе с ними и весь Зал. - Так тому и быть… Виновен! - чуть погодя тихо молвила Принцесса, оказавшись под давлением большинства. После чего она встала, как и все - тем самым поставив жирную точку в данном Судебном Разбирательстве. Затем последовал грохот судейского молотка, призывающего к порядку. На Пика набросили мешок на голову, отстегнули цепи от стола и быстро выпроводили из Зала в соседнее помещение. - Прошу не расходиться… – огласил волю Суда Де Гри. - Следующее Дело… И касается оно родителей подсудимого - Юлия и Лилии Марк! - огласил четко и громко он, дабы его голос был слышен всем и каждому, особенно Пику, находящемуся в соседнем помещении. - Слышишь?! Пи-и-к, - прошипел прямо в ухо мышонку мерзкий хриплый голосок, чей владелец вцепился ему в шею со спины всеми когтями, прежде чем паренек начал вырываться, услышав голос Графа, огласившего, что пытки еще не закончились. - Ваш дом, находящийся в залоге, а также всё ваше имущество взимается в уплату ущерба, нанесенного вашим сыном, - оглашал приговор бедным мышам Судья, делая паузы. Этими паузами умело пользовался Монри, которого Пик сразу узнал по голосу и его холодным смыкающимся на своей шее ладоням. - Это тебе, «подарок» от Графа, - шипел он, направляя голову мышонка в ту сторону открытой двери, из которой можно было видеть его родителей, беззащитно стоявших, обнявшись перед голодным взором хищников и падальщиков. - Это еще не всё… Юлия и Лилия Марк - Вы приговариваетесь к десяти годам каторжного труда на рудниках, в часть уплаты долга Государству… - Не-е-е-е-т! – захрипел Пик и начал всячески стараться вырваться из рук своего мучителя, но тот глухо захохотал и сильнее прежнего сжал шею мышонка. - Увести их! – громко возвестил об окончании заседания Главный Судья. И посреди воцарившегося в Зале Суда гробового безмолвия раздался истошный вопль боли и отчаяния, который острым клинком отдался в груди мышонка, так как принадлежал его матери. Как никогда в этот миг, Пик почувствовал всю боль и отчаяние, охватившее любящее сердечко мамы. - Нет! Нет! Не-е-е-т! – хрипел сквозь боль бедняга, под тяжестью рук Монри, склоняясь на колени. - Ничего Пик, ничего… Не убивайся так, у тебя не будет на это времени. Хе-хе-хе! – зашипел Монри. - Ведь этой ночью твоим мукам придет конец… Как и твоей жалкой, бесполезной, ничтожной жизни! – прорычал напоследок крыс и с силой сдавил шею мышонку, отчего тот рухнул на землю без сознания. - Увидите, - презрительно махнул на Пика Монри и бессознательного паренька тут же уволокли двое гвардейцев. - Но Вы же обещали ему… – появилась тут из темноты комнаты Сиберия, со ссадиной на щеке и синяками на руках. Всё это время она безмолвно наблюдала за Залом Суда из укромного угла, вдали от лишних глаз. А когда Пика приволокли сюда, мышка поспешила в эту небольшую комнатушку, явно служившую Судьям гардеробной. - Это не твоя забота! – грозно прорычал подручный Графа. - Лучше исчезни, пока сама не поплатилась жизнью за наглость! Бросил он ей через плечо и поспешил встречать Судью, который в сопровождении Принцессы следовал сюда. - Зал Заседания не лучшее место для наглядного пособия, Ваше Высочество! - крайне тактично наставлял уму-разуму Принцессу Граф, пытаясь показаться при всех элегантным и учтивым. Но только дверь за ним и Софией захлопнул Монри, как Де Гри резко развернулся к ней, и как одарит настолько прожигающим взглядом, что у девушки сердечко екнуло. - Ты что тут делаешь?! - прохрипел Граф, надвигаясь на бедное дитя. Монри, тем временем, специально обошел комнату и захлопнул все двери, дабы удостовериться, что Сиберия ушла и больше никого кроме них не станет свидетелем этих слов. - Я Принцесса Эхтера и имею право бывать на Слушаньях, - тихо стала оправдываться мышка. Но Граф не в настроении притворяться более, отвесил ей такую звонкую пощечину, что Принцесса упала на колени перед ним. - Тебе сказано - не высовываться из Дворца! – зарычал он, сжимая кулаки. - Ты, ты… Мне сказали, ты разыскиваешь мою служанку! Почему? – еле сдерживая слезы, проскрипела мышка. - Твоя служанка… Эта горбыль с омерзительным лицом, виновата в распространении листовок! И как только будет поймана – я лично казню её! – закончил пояснения крыс. - А теперь убирайся, и не смей больше перечить мне! Ясно?! Сурово сдвинув брови, Граф навис над Принцессой, которая, утирая слезы, попятилась от него. - Ясно, – дрожащим голосом произнесла она, держась за щеку. - И лучше тебе подумать о поисках новой служанки, – свысока бросил крыс, и Принцесса поспешно выскочила из двери. Не успев отбежать далеко от двери, София прямо на бегу столкнулась с Сиберией, которая пряталась за углом. С помощью специального прибора для подслушивания - «уха» из бронзы, приложенного к стене, ей хоть смутно, но удалось расслышать часть их разговора. Но она и не догадывалась, кем являлась Гостья Графа Де Гри и Монри, с которой они были так грубы. Выпучив на Принцессу крайне вопросительный взгляд широко распахнутых глаз, публицистка тут же приметила ссадину на её щеке, а также большое количество пудры на плечах, что о многом говорило. Частенько она и сама, таким образом скрывала чужие «обиды». Проглотив язык, Сиберия замерла в ужасе, ведь её нахождение здесь могло повлечь печальные последствия. София, также осмотрела незнакомку быстрым взглядом. Заметив у неё неприкрытые совсем еще свежие ушибы, синяки и ссадины, а также опухшую руку в районе запястья, Принцесса приложила палец к губам. Затем сорвалась с места и кинулась бежать без оглядки. Ей удалось скрыться из виду как раз вовремя, ибо в следующее мгновение в дверях показался Монри. Он вышел в сопровождении Графа. Быстро очухавшись, Сиберия еле успела скрыться за колонной, где и замерла, боясь даже вздохнуть. - Теперь пришла пора поднять Волну недовольства в городе! А далее всё пойдет своим чередом, – не скрывая ехидной улыбки тихо делился своими планами на будущее Де Гри. - Так Вы специально устроили этот Суд и эту Казнь, чтобы после вызвать негодование среди народа?! – ответом Монри стал еле заметный кивок головы Графа. - О-о-о, как Вы мудры! Я просто восхищаюсь Вами! – не скрывал дворецкий своего непомерного преклонения перед дальновидностью Господина. - Это только начало, - сомкнул крыс кончики пальцев обеих ладоней, в предвкушении намечающейся Смуты. - Я немедленно обо всем распоряжусь… - подхватил его идею слуга и оба стали удаляться. Вскоре голоса Графа и Монри стихли, как и гул, доносившийся из основного Зала Суда. Сиберия, перед которой так внезапно открылась еще одна сторона всей этой сложной головоломки, что воздвигал Де Гри не один год, не в силах совладать с собой, схватилась за голову. Отдавшись в тайне от всех страху, смятению и боли, девушка сползла на пол. Жуткие предчувствия предстоящих бед и несчастий, что ожидали простых жителей города, сковали её уста и опутывали по рукам и ногам невидимыми, неосязаемыми цепями. И лишь в её сердце оставалась еще капелька Надежды и Любви. Но вспомнив приговор Суда – то, на что был обречен Пик, единственный кому она могла довериться, она в мгновение ока испарилась, оставив после себя лишь жгучую нестерпимую боль и безразмерную пустоту в душе. Которую уже ничто не способно было заполнить и залечить бесчисленные раны её души и сердца. Не к кому было обратиться за помощью, некого было любить и делиться своими бедами - отныне всё было кончено.