Цикл Книг "Эйриния". Книга первая: "Пик из Эхтера"

Достигнув нижнего яруса Департамента, взору Пика более подробно предстали сами Отделы. Разделенные перегородками на сектора и подотделы, они располагались на разных высотах друг от друга. Здесь, как и везде, царила настоящая неразбериха и толкучка. Пробираясь сквозь толпу работников, которые были так заняты своим делом, что и не приметили Гостей, Граф всё глубже увлекал мышонка в свой таинственный Мир Гармонии и Покоя. Все сотрудники ТаДа, от мала до велика, с виду походили друг на друга, отличаясь лишь надписями на груди, которые с высоты не мог приметить мышонок. Это были названия отделов, этаж, секция, должность, личный номер служащего. У них не было ни имен, ни фамилий, а только сухие данные, чтобы ничего не мешало и не отвлекало их от работы. Достигнув самого дальнего закутка нижнего яруса, Граф повел своего юного Гостя вдоль стены со множеством дверей. На каждой из них были написаны в алфавитном порядке буквы и цифры по возрастанию. Расстояние между дверьми были приличные и вскоре Пик понял, почему. Достигнув двери с буквой «П», Граф утянул в неё мышонка. Тут взору Пика открылась другая комната, точнее большой Зал, где в несколько рядов стояли пронумерованные по буквам шкафы до потолка. Это было Хранилище, сплошь забитое небывалым количеством всякого рода книг и брошюр, разных толщин и размеров. - Пригород! - тихо прошептал Граф, оглядываясь по сторонам. Приметив, куда следует идти, крыс направился туда, по-прежнему ведя Пика впереди, рядом с собой. Достигнув нужного шкафа, он убрал руку с плеча мышонка и подошел к стеллажу, сплошь битком набитому папками в твердых переплетах. - «Т-Р» – нашел он нужную стопу. - Это означает третий ряд? А вот и она: «С-М»! Семья проживающая на этом ряду, с фамилией, начинающейся на «М». Взял он Книгу и повел Пика в сторону от стеллажей туда, где располагались письменные столы, за которыми никого сейчас не было, как и во всем Зале. - Ты знаешь, что я держу сейчас в руках?! - спросил крыс, усадив мышонка на стул, а сам повернулся к нему боком, не переставая листать Книгу. - Не-е-е-т, – совершенно не понимая, что он тут делает, ответил он. - Здесь записаны Жизни каждого горожанина от мала до велика. Всё, что они когда-либо сказали, думали, их Желания и Мечты, а также, чем занимаются в данный момент… Это Великий Труд, не одного десятка сотрудников ТаДа, благодаря которому сохраняется хрупкая Гармония в нашем Городе! - К чему Вы всё это говорите мне?! – еле выдавил из себя паренек, ерзая на стуле, чувствуя себя лишним здесь, особенно в своих оборванных одеждах заключенного. - К сожалению, несмотря на все Наши усилия и наблюдения, эта Система не идеальна… И однажды появляются те, кто своими легкомысленными действиями и поступками, угрожают разрушить наш Мир! Ты - Пик Марк, сын Юлия и Лилии, - пролистал Книгу Граф и нашел нужную страницу. - Имеешь предрасположенность к этому… - Я!? - удивился Пик, глотая ком в горле. - Хм, Марк?! - тихо прошептал крыс. – Знакомое имя… Хотя, тот мышонок давно уже сгнил в темнице… Об этом я лично позаботился, - сжал кулаки Граф, сверкнув глазами в сторону мышонка. Оставив пустые сомнения по этому поводу, крыс бросил папку перед мышонком на открытой странице их Семьи. Взглянув в неё, паренек воочию убедился, что ТаДу было известно всё, что творилось в пределах их Дома, вплоть до перемен в настроении в тот или иной момент. «Подверженный меланхолии, немного апатичный, слабый здоровьем, не способный постоять за себя, вечно страдающий самобичеванием, ты - Пик, несмотря на это, всю свою короткую Жизнь стремился к Знаниям. Хорошо учился, не обращал внимания на придирки и косые взгляды окружающих, не понимающих тебя. Вместе с тем, ты никогда ни перед кем не лебезил, и не лизоблюдничал. Хотя прекрасно понимал, что так ты достиг бы большего… Ты остался самим собой и после того испытания, что Мы устроили тебе…» - Испытания, о чем Вы?! - Даже узнав Правду и получив Шанс продолжить работать, ты предпочел сражаться дальше! Но был пойман… После чего, попав в темницу, ты и там не перестал бороться, о чем свидетельствует твои синяки и раны на лице и всем теле… - вкрадчиво говорил Граф. Одарив мышонка быстрый взглядом, он заострил внимание на запекшейся крови на лице и груди, изрядно порванной в лохмотья рубахи, а также оборванных до уровня колен штанишках. А от обуви и вовсе остались лишь ремешки на лодыжках. Весь вид паренька так и «кричал» о том, что ночь у него прошла совсем не из приятных. Не скрывая непомерного удивления, Пик широко раскрыл рот. Ибо то, что услышал, он мало кому говорил вслух, по большей части предпочитая всегда держать всё в себе. «И вот теперь, Просто Пик, я предлагаю тебе, начать новую Жизнь, полную Цели, а не ту бесконечную суету, что ждет тебя в городе. Ты сможешь своим Трудом повлиять на окружающих и тебе не придется вечно прислуживать другим… Я открываю тебе Путь к Независимости, карьерному росту, к Работе, что станет твоей Жизнью и послужит выходом из всех Жизненных проблем. Ступая этим Путем, ты никогда более не оступишься и всегда будешь следовать…» - Тропой, которую укажете Вы!? - закончил за Графа Пик, осознав наконец, зачем он здесь и что именно хочет от него этот крыс. «Жизнь, которую Вы будете держать в своих когтях?! Работу, которая станет мне тюрьмой?! В чем же разница между физическим заточением в темнице и умственном - здесь?! И там, и тут я не буду счастлив… Здесь мой Труд вовсе не принесет пользы городу и обществу, а лишь Избранным…» - Прежде, чем отвергать мое предложение, пойди посмотри, что ждет тех, кто поступает по-своему и перечит мне! Еле сдержался Граф, чтобы не вскипеть от столь резкого отказа и указал рукой на дверь в соседнюю комнату, что была смежной с этим залом. - Чего же ты медлишь!? Или боишься того, что ждет тебя за ней!? - подзадоривал Пика крыс, видя, что тот сидит в нерешимости. Немного помедлив, паренек встал из-за стола и направился неуверенной походкой к двери. С каждым шагом его сердце билось всё чаще и чаще, отдаваясь в висках и заглушая голос разума. Подойдя к ней, он дрожащей рукой повернул ручку. Та с тихим скрипом распахнулась перед ним. Сделав несколько шагов внутрь, Пик услышал голоса. Боясь, что его заметят он поспешил укрыться за большим шкафом, стоявшим у входа. Так как здесь, как и во всех помещения Хранилища, было светло, из-за обилия фонарей над потолком. - Монри, я не понимаю, что я здесь делаю?! Почему меня доставили сюда, как какую-нибудь заключенную?! – тихо шептал взволнованный голос девушки, хозяйку которого Пик узнал бы и с закрытыми глазами. Выглянув из своего «убежища», он увидел в центре небольшой комнаты, сидевшую за стулом закованную в кандалы Сиберию, которая в данное мгновение устремила свои испуганные глазки на рослого крыса, с которым Пик уже имел «счастье» быть знакомым. - Девочка моя, в последнее время ты совершаешь слишком много ошибок… Пришло время за них расплачиваться! – прорычал Монри стоя рядом с ней у другого конца стола. Не обращая внимания на её негласное негодование, высокомерно задрав нос, крыс бросил листок перед нею. - Что это!? – перехватило дыхание у девушки. - Это - твое Признание! В том, что ты виновата в Государственной Измене! - отчеканивал каждое слово крыс. Пик тем временем, скрываясь в тени, с замиранием сердца наблюдал за всем происходящим прямо у него перед глазами, боясь даже лишний раз вздохнуть. - Что?! Это абсурд! Я выполняла всё, что мне поручали… Пусть и с запозданием, но Вам удалось схватить Заговорщика, виновного в печати листовок, - оправдывалась Сиберия. Её слова, брошенные чуть с высока, заставили Пика чуть попятиться. - Да схватили… Этой ночью… Как ты и предполагала - преступник вернулся на место преступления, - хитро шипел крыс, обходя мышку кругами, пожирая её взглядом. - Так, что же еще вы хотите от меня!? Остановившись за её спиной и наклонившись к ушку, Монри прорычал скрежета зубами: - Дело в том, дорогуша, что этот Заговорщик, никто иной как тот самый мышонок, которому вчера ты, стоя на коленях, слезно выпросила помилование… - Этого не может быть! Он выбрал жить и работать дальше, - испуганно забегала глазками девушка, которую охватила мелкая дрожь. - Ты ошибла-а-сь, Сиберия, - протянул ядовито Обвинитель. - Как видно, ты разучилась разбирается в мышах… А это значит одно - ты более не способна выполнять порученную тебе работу… - Ты лжешь?! Пик не мог! – чуть не вскочила на ноги мышка, но Монри вернул её на место, возложив свои когтистые лапы на хрупкие плечики. - Я желаю видеть Графа! - Желаешь?! Ах ты, дерзкая девчонка! - зашипел Монри, разворачивая девушку к себе. В приступе гнева он нанес Сиберии такой силы удар по щеке тыльной стороной ладони, от которого она рухнула на пол. Ударившись при падении виском о стул и не в силах подняться на ноги, бедняжка залепетала что-то невнятное и несвязное. После чего принялась ползти по полу от надвигающегося на неё крыса. У которого от азарта и жажды по-своему наказать девчонку, глаза вспыхнули огнем. - Ты у меня за всё сейчас ответишь! – потянулся к девушке обеими руками крыс, и принялся рвать на ней платье. В этот самый момент Пик не выдержал и хотел кинуться на негодяя, но со стороны спины оказался схвачен цепкими костлявыми руками Графа. Ладонью правой руки он сдавил горло мышонку, и тот оказался не в силах и слова пикнуть. А левой - с силой надавил на плечевой сустав, совершенно обездвижив мышонка. Благодаря чему, кроме нестерпимой боли, паренек более не мог ни о чем думать. - Ты видишь, Пик!? Как по твоей вине страдают другие… Смотри внимательно и привыкай! Сначала она, затем вся твоя Семья! – хрипел крыс, наслаждаясь болью мышонка. При этом он сверкнул глазами на Монри, который приметив «зрителей», продолжил «пытки». - Пусти меня, сволочь! Пусти! – отбивалась от крысы бедная хрупкая мышка. - Какой у тебя оказывается длинный язычок, – подмял под себя девушку Монри, сжимая её ручки в своих и наклоняясь к обнаженной шеи. - Оставь меня, - беспомощно рвалась мышка из стороны в сторону, уже чувствуя горячее дыхание у себя на груди. - И отказаться от столь сладостного мига торжества моего Величия?! Ну уж нет, моя дорогая, я слишком долго мечтал сделать это с тобой и теперь ни за что не остановлюсь! - Не-е-е-т! – заверещала мышка и вывернув ножку нанесла прямой удар под дых крысу. Тут же того всего перекосило, и он разжал руки. Сиберия выползая из-под него, хотела броситься бегом куда глаза глядят, но крыс схватил её за ножку и потянул на себя. - Ты подпишешь это сейчас или спустя некоторое время… - прорычал Монри, вцепившись в горлышко бедняжки когтистыми руками. - Си… - тихо скрипел Пик, у которого от созерцания всего, что хотела сделать с мышкой эта подлая крыса, из глаз слезы ручьем потекли. Прекрасно чувствуя, что сейчас испытывает мышонок и наслаждаясь его муками, Граф одарил Монри особым взглядом. Слуга резко остыл и решил сменить «тактику» пыток. - Ты же прекрасно знаешь Сиберия, что мы умеем уговаривать… И даже глухонемые у нас вопят, как дети! – оторвав от пола, он швырнул бедняжку на стол, лицом в потолок. - Лучше подпиши по-хорошему… Иначе тебя ожидает «командировка» в рудники, лет так на десять! И поверь мне, с твоей-то внешностью, ты станешь там желанной Гостьей, - злобно сипло рассмеялся Палач, проводя когтем по её шее. – Но прежде ты станешь неплохой забавой для меня и Графа… - Ни за что! - прохрипела Сиберия и схватив листок, «размазала» его по лицу крыса. Жутко покраснев от злости, он вцепился мертвой хваткой за руку и принялся крутить по часовой стрелке. - Прекрасная ручка, – облизал он её своим мерзким языком. – Жаль, что она не пригодиться тебе больше! - с ужасающим треском и хрустом, мучитель принялся выворачивать её под дикие истошные крики боли Сиберии. При этом Монри так злостно залился чудовищным смехом, что Пик, не стерпев вида этих мучений девушки с такой силой пнул Графа ногой по ступне. Лишь на миг ослабил тот хватку, как мышонок, вырвавшись из «объятий» крыса, кинулся на помощь Сиберии. - Оставь её! - набросился он со спины на Монри. С легкостью пушинки крыс отшвырнул от себя девушку, а затем быстро скинул мышонка. Уронив на пол, он придавил ему горло ногой и надавил всем своим весом. - А вот и виновник всего торжества! - усмехнулся Дворецкий, ловя злостную улыбку Графа, специально упустившего паренька из своих лап. - Думаю, никто не будет возражать, если ты умрешь здесь и сейчас?! - злостно скривил рот Монри и стал с силой надавливать на горло Пику. – Но ты уж постарайся держаться, как мужчина, все-таки на тебя девушка смотрит… Не в состоянии даже вздохнуть, мышонок забарахтался в бессилии, словно рыбка, выброшенная на сушу. Широко раскрыв глаза, распахнув рот, пытаясь заглотнуть хоть капельку воздуха, он протянул руки к девушке, которая быстро пришла в себя. - Оставьте его, он не виноват! - вскрикнула Сиберия, кинувшись к Монри. Получив от крысы очередной удар по щеке, рассекший её в кровь, она оказалась отброшенной на пол. Поймав на себе взгляд мышонка, бедняжка, истекая кровью, вперемешку со слезами, ручьем потекшими из глаз, понимая, что силой не остановить Монри, кинулась за бумажкой, что валялась на полу. - Я подпишу, всё подпишу! Только отпустите его, пожалуйста! - взмолилась белая мышка, отыскав карандаш в кармашке своего порванного платья. - Подписывай! – зарычал верный слуга Графа, даже не думая останавливаться. Дрожащей рукой Сиберия занесла грифель карандаша над местом подписи, и хотела уже начертить своё имя. Но тут, в самый последний момент, не в силах возразить голосом, Пик смог дотянуться до листка одной рукой, и выхватил его. - А-ну отдай! - зашипел Монри, убирая ногу с шеи Пика, который ловко подмял «Признание» под себя. Перевернувшись лицом в пол, мышонок полностью лег на него. следом за этим последовал сильный пинок крыса, от которого бедолага отлетел в сторону. Сиберия тут же кинулась к листку, чтобы подписать его и тем самым поскорее прекратить его муки. Но то, что она увидела, заставило ужаснуться. Только сейчас Граф, со стороны наблюдавший за всем этим «представлением», вышел из тени и наступив ногой на листок, прохрипел: - Лучше, я бы и сам не сыграл, - поднял он Признание с поставленным Пиком собственной кровью крестиком, в месте для подписи. - Что?! - ужаснувшись, подняла на него глаза Сиберия. Задыхаясь от ужаса, с мокрыми от слез красными глазами, с рассеченным лицом, по которому стекала кровь, в изорванном платьице, сплошь в грязных отпечатках рук Монри, девушка встретилась взглядом с Графом, полным наслаждения от зрелища, что «сыграла» для него его любимая марионетка. Только сейчас осознав, какую роль во всем этом отводилась ей, Сиберия кинулась к Пику, который перестал корчиться от боли. Не веря в то, что только что услышал, паренек, не моргая уставился в мышку широко распахнутыми глазами, в которых читалась непомерная боль и жалость. - Пик прости! Я не знала! Я не хотела… Не желала… Пик?! - протянула она к нему руки, сидя на коленях. Не желая оттягивать неизбежное, Граф пару раз хлопнул в ладоши. Тем самым подозвав возникших из неоткуда солдат, которые быстро стали скручивать Преступнику руки за спину. - А теперь послушай меня, малыш, - вцепился он когтями в подбородок мышонка, чтобы тот поднял на него потускневший взор. - Ты подписал три года каторжных работ на рудниках… За это время ты, надеюсь одумаешься и примкнешь к нам… А пока запомни, скажешь хоть слово и твоя мать, отец, брат пойдут следом за тобой - пожизненно! И все вы будете жить вместе, пока смерть не разлучит вас, - прорычал он прямо в лицо мышонку, и чтобы тот не позабыл его Наказ, оставил напоследок «напоминание» когтем на правой щеке Пика. - Уведите его! – громогласно приказал Граф, слизывая кровь с пальца. Затем, выпрямившись во весь рост, перевел взгляд на Сиберию, чей вид не мог его не порадовать. Опустив, совершенно опустошенные от горя глазки, прижимая к груди жутко ноющую ручку, мышка пребывала в отчаяние и беспомощности, продолжая сидеть на каменном полу, таком же холодном, как и сердца тех, кто окружали её. - Умничка стрекозка, ты прирожденная актриса… Твоя милая мордашка, снова сослужила нам отличную службу, - бросил напоследок Кукловод, брезгливо погладив её по головке. – А теперь утри сопельки, да приоденься получше, будем ждать тебя на Суде. После чего оба крыса, преисполненные гордости и удовлетворения своей силой, удалились, оставив в конец разбитую Сиберию наедине со своими слезами, разрываемыми на куски сердцем и душой, от осознания того, что её уже не в первый раз, вот так использовали. А после, как простую тряпичную куклу, с которой наигравшись всласть - бросили в «дальний ящик», до следующего «представления», которым казалось не было конца.