Духовный наставник

Спёртый воздух наполняет лёгкие, когда юноша толкает дверь и стремглав забегает в тёмный подвал. Пышная чёлка прилипла ко лбу, волосы запутались в куртке, но Дань Хэн даже не задумывается о том, чтобы остановиться. Он бросает настороженный взгляд через плечо и вовремя успевает прижаться к стене — чёрное лезвие свистит над ухом, срезая прядь волос. Меч весом в тысячу цзиней крошит цемент в пыль. Оглушительный грохот словно дробит череп пополам, но Дань Хэн вновь срывается на бег, мысленно моля всех известных богов о спасении. Разумом он понимает, за что ему это всё, но сердце отказывается принимать обрушившееся на голову бедствие. Это не его битва, не его ответственность. Тогда почему он вынужден огребать от судьбы едва успев родиться? Эгоистичное желание быть свободным и уколы совести сражаются в нём изо дня в день, но Дань Хэн знает, он уверен, что никто не сможет победить. Он устал бесконечно об этом размышлять. Он устал жить в бегах. «Всё из-за него... Если бы не он..!» В мыслях всплывает образ того, кого он видел на картинках, о ком бесконечно трепались все кому не лень, начиная от уборщика в тюрьме и заканчивая генералом, что оформил ему так называемое "изгнание" . Изображение наслаивается на что-то в воспоминаниях, становясь полнее, реалистичнее. Он практически наяву видит эти обжигающие холодом глаза. Кажется, даже чувствует в них осуждение. «Меня осуждает грешник..?» Дань Хэн прижимается лопатками к пыльной стене, когда воздуха становится критически мало. Испарина течёт по сухим губам. Даже с силами Постоянства он всё ещё слаб перед самим собой. Что уж говорить об окружающих угрозах? Медленные шаги уверенно движутся в его сторону. Тихий мужской смех совсем рядом заставляет вздрогнуть. Запах порченой крови наполняет воздух. Даже если он снова убьёт этого человека — это ничего не изменит. Нет, ему нужно убежать отсюда как можно дальше. В другую вселенную, в другую реальность... Прикрытые веки взрываются болью из-за хотящих вырваться наружу слёз, но внезапно вспыхнувший звёздный свет делает ещё больнее. Дань Хэн шокированно отшатывается в сторону и запоздало понимает, что его предплечье хватают чьи-то сильные пальцы. Конечность словно немеет от холода, грудь сжимает удушающий страх. В голове проскакивает мысль, что лучше бы это был его преследователь, но присутствие того словно стёрлось из реальности. Юноша чувствует, как в его руку впиваются чёрные когти. Он даже не успевает осознать того факта, что летит навстречу неизвестности. Материя вокруг стремительно преображается. Чернота сырого подвала исчезает, сменяясь густой лазурной лагуной, словно кто-то капнул в воду мятный сироп. Под ладонями струится молочный шёлк с журавлями. Дань Хэн вдыхает морской воздух и в какой-то момент осознает, что прислонился щекой к чему-то тёплому и мягкому. Чувствительное ухо улавливает встревоженный стук драконьего сердца. — Что за... — глубокий мужской голос где-то сверху будоражит слух, а затем изящные пальцы в тёмных перчатках зарываются в спутанные волосы. Дань Хэн видит, как когти небрежно цепляют его золотую серьгу и слышит задумчивое мычание. Его встряхивает от осознания своего положения и юный дракон отшатывается от мужчины, словно от горячей плиты, во все глаза пялясь на того, кто только что вытянул его из ловушки. На него смотрело красивое и крайне удивлённое лицо. Его лицо. Взрослый видьядхара сидел на поверхности кристально чистого пруда. Дорогие одежды примялись, а маленькие кувшинки трепетно прилегали к нему, словно дочери к отцу, обнимая своим холодным сиянием. Пушистый кончик массивного хвоста нервно подрагивал. — Ты... — он окидывает юношу оценивающим взглядом, а затем совершенно невозмутимо заключает: — Смею предположить, что ты один из моих перерождений. Дань Хэн, крайне поражённый, не мог выдавить из себя ни одного связного слова. Какой-то сюреалистичный сон? Он умер? Это предсмертное видение? — Немой что-ли? — в низком голосе слышатся нотки раздражения и окружающая их лагуна словно идёт на поводу у хозяина, становясь беспокойнее. Дань Хэн быстро реагирует и поднимается на ноги, мгновенно призвав своё копье. — Ого, — глаза видьядхары словно загораются от одного вида этого оружия, — Постой. Я не желаю тебе зла. Его голос стал чуть мягче, но выражение лица не изменилось. Дань Хэн ощущает неискренность. Перед ним, очевидно, старейшина, но который из? Юноша с надеждой смотрит на своё копье, готовясь атаковать в любой момент, однако невольно встречается взглядом со старшим. Дань Хэн чувствует невероятную мощь, что излучает его богоподобная аура. Вселенское спокойствие, которое демонстрирует старейшина перед лицом вооруженного противника, не может не поражать. Страх и трепет переполняют мальчишку, душа словно резонирует со знакомой силой и в какой-то момент он замечает, что возле загадочного видьядхары лежит копье — один в один как у него. Догадка незамедлительно вторгается в разум и именно в этот момент мужчина словно улыбается ему одними глазами. Дань Хэн медленно оседает на поверхность пруда. В его голове взрывается целая вселенная. — Ты знаешь меня. Но вот я без понятия, кто ты такой. —... Дань Хэн слышит, как громко стучит пульс в голове. Ему страшно. Он не знает, как лучше поступить, он совершенно бессилен перед этим существом и бессилен перед эмоциями, что затопили его с головой. — Я ни разу не сталкивался со своими перерождениями лицом к лицу. Возможно, случилась какая-то ошибка в ритуале и ты по неизвестной причине попал сюда. —... Мужчина хмурит брови, видя что на его слова вновь не реагируют должным образом. Цепкий взгляд целителя замечает в глазах "собеседника" нечто нехорошее и старейшина, поколебавшись мгновение, с тихим вздохом щёлкает пальцами. Дань Хэн чувствует, как его тело становится лёгким и невесомым. Однако противостоять настолько мощной магии он не успевает — сознание мутнеет быстрее. Тело обмякает и заваливается вперёд, но рука в тёмной перчатке услужливо перехватывает Дань Хэна поперёк груди. Видьядхара поднимает свою ношу и окидывает быстрым взглядом ритуальные угодья. Его обычно бесстрастное лицо сейчас озаряла предвкушающая улыбка. *** Просыпаться в мягкой постели — это что-то новенькое для него. Дань Хэн чувствует кожей прохладу от шёлковых простыней и вместе с этим домашнее тепло, а потому глаза открывает неохотно. Безумный сон не хочет отпускать сознание и юноша поворачивает голову, встречая взглядом причудливый интерьер комнаты. Напоминает самый обычный дом на Лофу. По спине пробегают холодные мурашки, стоило осознать, что всё пережитое никакой не сон. Его ухо дёргается, когда слух улавливает шорох бумаги. Тёмная макушка и два глаза, напоминающих драгоценные камни, осторожно показываются из-под одеяла. Его взгляд цепляется за хорошо освещенный уголок в противоположной части комнаты и тут же застывает при виде неизвестного седовласого мужчины. Тот очень сосредоточенно что-то читал и совершенно не обращал внимания на юнца. Дань Хэн ловит себя на мысли, что никогда не видел людей с такого ракурса: задумчивый профиль мужчины казался ему чем-то не от мира сего. Чем-то, что он уже видел когда-то, но не так. Не с этим освещением, не с этими нахмуренными седыми бровями, не с такими узкими очками и глазами причудливого цвета. Дань Хэн практически не дышит, пытаясь совладать с чувствами, что по новой наполняют его сердце. Страх, тревога, любопытство — это то немногое, что можно выудить из калейдоскопа эмоций. Но самым отчётливым ощущалась его отчаянная попытка вспомнить, где он видел этого человека ранее. Поглощенный мыслями, юноша упускает момент, когда кончик хвоста взволнованно шуршит по полу и неизвестный мужчина наконец-то обращает на него внимание. — Ты проснулся, — сильная хрипота в голосе смущает его, но быстро прочистив горло, незнакомец продолжает дружелюбным тоном: — Голодный? Я кое-что приготовил, — он аккуратно откладывает очки и книгу в сторону, а затем одной рукой бережно поднимает поднос со стола и без усилий ставит его на кровать. Дань Хэн никак не комментирует это, провожая взглядом забинтованную ладонь, но едва ощутимый запах еды очень быстро забирает внимание на себя. Юноша с интересом рассматривает то, что поставили ему на колени: поднос на складных ножках, украшенный резьбой с цветочными мотивами и искусно разукрашенный перламутровыми красками. Загадочный мужчина касается к незамысловатому на вид котелку, что расположился по центру, и тот тихо щёлкает. Дань Хэн робко заглядывает под крышку и в нос ударяет горячий аромат свежеприготовленной еды. Желудок бедняжки отзывается немедля, чем вызывает у мужчины тихий смешок. Дань Хэн недовольно хмурится, чувствуя как горят его уши. — Прости-прости, — незнакомец виновато улыбается, но в глазах не видно и тени раскаяния, — Верховный... Старейшина? Как лучше к вам обращаться? — Дань Хэн, — мгновенно выпаливает юноша, спрятав глаза за длинной чёлкой, — Просто Дань Хэн. — Просто Дань Хэн..? — не скрывая своего удивления, он словно пробует это имя на вкус, — Хорошо. Тогда называй меня просто Инсин. Будем знакомы. Дань Хэн кивает, продолжая сидеть на месте без движения. Он совершенно ничего не понимает. Это альтернативная реальность? Или чья-то дурацкая шутка? Ни одна из мыслей не кажется ему правильной. Увиденное и услышанное не хочет складываться в полноценную картинку. Юноша поднимает усталый взгляд на еду и думает о том, что для начала не плохо было бы поесть. Он неспешно начинает трапезничать под бдительным надзором и когда Инсин замечает, что тот прерывается и краём глаза смотрит на него — деликатно отворачивается и возвращается на место. — Дань Хэн, после того как поешь: в шкафу лежит сменная одежда. Мне пора уходить, поэтому оставляю тебя сам на сам. Не скучай, — сказав это, он спешно собирает кучу каких-то бумаг, а затем удаляется. С шумом закрывающейся входной двери округа погружается в абсолютную тишину. Дань Хэн облегченно вздыхает. Тёплая еда хоть и немного, но наполнила его жизненной силой. Он уже и забыл, когда в последний раз так вкусно завтракал. *** Инсин спешно шагает прочь от дома, но мысли в его голове сменяют друг дружку ещё быстрее. Его день начался с того, что дорогой муж притащил в дом ребёнка, который как две капли воды похож на самого Дань Фэна. Инсин грешным делом предположил, что это, должно быть, младший брат-близнец, но Дань Фэн съязвил ещё оригинальнее, заявив, что это его сын. За столько лет жизни бок о бок, Инсин успел перенять внутренне хладнокровие своего супруга, в то время как тот впитал некоторые оттенки язвительности Инсина. «Надо было спросить, кто же приходится отцом этому малышу...» Инсин смеётся себе под нос, словно полоумный, но вскоре поток дурацких мыслей прерывает звонкий женский голос и мужчина невольно вздрагивает всем телом. Краем глаза он улавливает пушистый хвост и белые уши — воистину, это самая нежелательная личность для него прямо сейчас! — Куда-то спешишь? Обычно ты в это время уже в комиссии. Проспал? Похмелье? А, прости-прости. Доброе утро, Инсин! — мозолистые ладони, что способны удержать до пяти стрел за раз, обхватывают его предплечье, лишая престарелого ремесленника дара речи. Инсин невольно смотрит туда, где мягкая грудь девушки прижимается к его одежде, и задерживает дыхание. За столько лет он так и не научился реагировать на это спокойно. — А-а-а... Байхен, и тебе доброго утра! Не проспал, Дань Фэн явился ко мне по-утру... — Он опять приставал к тебе? — в её голосе слышалось наигранное удивление и лисьи глазки внимательно изучали лицо своего бывшего подопечного, словно пытаясь найти там какие-то ответы. — Мне уже давно не пятнадцать. Это я к нему пристаю. Лисица заливисто смеётся от такого смелого и самоуверенного заявления, а потому обнимает мужчину ещё крепче. Инсин напрягается всем телом, не способный двинуться. Ему трудно перечить этой женщине, особенно когда она делает что-то подобное, совершенно позабыв, что "малыш А-Син" уже давно взрослый половозрелый человек. — Я рада, что у тебя всё хорошо, — она опускает голову ему на плечо, не разрывая зрительного контакта. Инсин нервно усмехается, — Можно задать вопрос? «Пожалуйста, только не спрашивай про Дань Фэна.» Мужчина вопросительно поднимает брови и Байхен заискивающе улыбается ему в ответ. — Я видела Дань Фэна сегодня утром, но он промчался мимо словно птица на ветру. А ещё у него на руках... — она не отводит внимательного взгляда, видя как Инсин изо всех сил пытается следить за выражением лица: брови нахмурены, зрачки наверняка смотрят ей где-то в районе переносицы, избегая глаз, а губы сжались в тонкую полоску. Ей даже не нужно спрашивать, чтобы учуять витающий в воздухе секрет. Байхен успокаивающе поглаживает его предплечье, выжидая длительную паузу, —...ладно, забудь. Поприветствуй его вместо меня! — с этими словами она мгновенно отлипает, исчезая также внезапно, как и появилась. Инсин лишь успевает кончиками пальцев ухватить немного меха с лисьего хвоста. Он совершенно обескуражен тем, что только что произошло. «Я ведь не выдал его секрет..?» Поразмыслив над этим ещё немного и не к чему не придя, он с тяжёлым сердцем отправился в комиссию. Скрывать что-то от своей названной семьи он не любил, но этот случай особенный. Мужчина так крепко задумался о верности и долге, что совершенно не заметил дрогнувшую позади тень.