Знак Скорпиона

      Гермиону разбудил телефонный звонок, и она подскочила с испуганным вздохом.              Она огляделась и поняла, что снова заснула за просмотром мультфильмов для малышей. До этого полная чаша с виноградом теперь была опрокинута верх дном, а круглые лиловые плоды рассыпались по полу. Должно быть, девушка столкнула их рукой во сне.              — Да что это такое! — пробормотала она. Девушке потребовалось приложить немало усилий, чтобы наклониться и собрать ягоды; телефон снова зазвонил. Она посмотрела на журнальный столик и подумала о том, кто мог бы ей позвонить на магловский телефон. Джинни Поттер.              — Джин?              — Привет, Гермиона, — ответила Джинни.              — Привет, — сказала она, вставая с дивана и усаживаясь на полу, где было гораздо легче собирать виноград. — Наконец-то ты пользуешься своим магловским мобильным, да?              Девушка на другом конце провода захихикала.              — Да, начинаю к нему привыкать. Гарри говорит, что эта штука очень удобная, не могу с ним не согласиться. Знаешь, он мне показал, как скачивать всякие штуки, приложения, где можно даже играть в игры!              Гермиона улыбнулась.              Джинни продолжила:              — Гарри подарил один папе. Представь себе, как он развлекается, Гермиона! Мне кажется, что он уже слился со своим телефоном в одно целое. Не выпускает его из рук даже в туалете.              — Телефоны вызывают привыкание. Убедись, что Джеймс не доберётся до них, — Гермиона полезла под диван, чтобы достать несколько закатившихся туда виноградин.              — Я знаю. Но уже слишком поздно, — ответила она. — Гарри хочет, чтобы дети знали магловский мир так же хорошо, как и магический.              Затеи друзей заставили Гермиону усмехнуться.              — Тогда желаю удачи. Гарри очень упрямый. Уверена, ты и сама это знаешь.              — Ага, — Джинни на секунду задумалась. — Он останется с Роном в Болгарии ещё на две недели, и я так скучаю по нему. Больше, чем по Рону, но не говори ему, что я так сказала. — она усмехнулась. — А… а что насчёт него? У него тоже есть мобильный телефон?              — Я дала ему, но он не решается воспользоваться им, потому что… ну, знаешь, это магловское изобретение. Он не уверен, что ему можно доверять, — она тихо засмеялась.              — Верно, верно, хм… как… как у тебя дела, Гермиона?              "О, нет. Нерешительная Джинни — это плохой знак", — подумала Гермиона.              — Отлично. Вот собираю виноград с пола — ты меня понимаешь, как это тяжело делать, когда у тебя большой живот.              — Хорошо, да, — она прочистила горло и на секунду задумалась, прежде чем спросить. — Он хорошо к тебе относится?              Гермиона ощутила, как внутренности скрутило в узел. Вот оно что.              После всех прожитых лет друзья всё ещё не одобряли её отношений с их когда-то-врагом. Вместо этого они прилагали минимальные усилия, проявляя терпимость к нему всякий раз, когда он присоединялся к ним… что было не так уж и часто. Он тоже избегал их любой ценой. Однако, она никого из них не винила. Мужчина, о котором шла речь, ни разу не дал никому оснований полагать, что хоть немного изменился.              — Да, хорошо, — ответила Гермиона. — Мы счастливы.              Молчание на другом конце провода длилось ровно семь секунд. А затем тихий голос Джинни пробормотал:              — Всё так же не планируете пожениться.              На этот раз Гермиона громко вздохнула:              — Джин… Я… я не знаю. Я правда не хочу при-принуждать его к чему-то.              Женщина, которая была уже много лет в браке, застонала:              — Прошло уже восемь лет, Гермиона. На следующей неделе будет девять, и ты носишь его ребёнка…              — Я знаю, — отрезала она, и ответ прозвучал намного резче, чем она думала. — Я знаю, больше, чем кто-либо, — произнесла она, смягчив голос. — Я просто… Я понимаю, что его понимание брака отличается от нашего. Для него женитьба — то, что делают люди, когда хотят извлечь выгоду друг из друга… Не знаю, достаток или богатую родословную. В любом случае, не любовь. Не думаю, что его родители вообще любили друг друга.              — Послушай, могу я быть с тобой откровенной?              — Хорошо.              — Я серьёзно… Я могу перейти черту. Уверена, что хочешь это слышать?              — Выкладывай, Джин.              — Хорошо, так… — она замолчала и вздохнула дважды прежде, чем продолжила. — Просто мы думаем, что… он не заботится о тебе так, как ты о нём, Гермиона. А ты… ты такая умная и красивая, и добрая, и у тебя есть столько прекрасных качеств, которых нет у него… Ты заслуживаешь лучшего.              Гермиона кивнула; она была готова к подобному разговору, когда увидела на экране телефона звонок от Джинни.              — Я… Я знаю, как это выглядит со стороны. Но рядом со мной он другой, поверь мне, Джин. Он грубый и иногда жесток по отношению к людям, но когда мы остаёмся наедине, он… он обнажает мне свою душу.              Перед глазами возникло воспоминание о том, как они с Драко лениво поедали мороженое в объятиях друг друга за просмотром мультфильмов. Драко мазнул шоколадным мороженым по щеке, и Гермиона размазала десерт ему по лбу, не позволив шалости сойти ему с рук. В конечном счёте это переросло в шоколадно-холодную битву… а потом они долго целовались под потоками воды в душе, смывая с себя остатки сладости.              — Я действительно верю в то, что он изменится, и я буду рядом, когда это произойдёт.              Джинни не произнесла ни слова, но Гермиона, казалось, видела, как она скривилась от её слов.              — Мы всего лишь хотим, чтобы ты была счастлива, милая.              — Я счастлива. Правда. Не беспокойся обо мне. Драко… он… что ж, я люблю его. И я понимаю, что ему есть, над чем работать, как и мне. Просто поверь мне — он обращается со мной хорошо, и мы счастливы.              Положив трубку, Гермиона помрачнела. По правде говоря, она завидовала отношениям Джинни с Гарри. Нет, не потому что она с Гарри, нет. Гарри был для неё лишь другом. Ей нравилось, что они были на одной волне, когда дело касалось их брака. Она могла лишь надеяться, что Драко…              Нет. Гермиона покачала головой и остановила ход своих мыслей. Она хотела быть добросовестной по отношению к нему. Она уважала его решения. Они уже говорили об этом. Драко не хотел иметь ничего общего с институтом брака… но втайне девушка мечтала о том, что малыш Скорпиус изменит его мнение.              Гермиона вздохнула и подняла последнюю виноградинку с пола. Держась за серую обивку дивана, она оттолкнулась с колен и встала. Затем потянулась к столу за пультом и выключила телевизор. Говорящая жёлтая губка пропала с экрана.              Хоть Драко и Гермиона не женаты, они живут вместе уже восемь лет. Гермиона отказалась переезжать в поместье Малфоев, полное зловещих артефактов, призраков и скрытых дверей… не говоря уже о том, что в одной из гостиных её пытала тётка Драко. Поэтому Драко согласился жить в её магловской двухкомнатной квартире.              Она вздохнула и подошла к книжному шкафу. Если и существовала причина сожалеть о том, что Гермиона не переехала в поместье, — обширная библиотека Малфоев. Её полки ломились от книг… по крайней мере, ей так говорили. На самом деле, она не переступала порог дома с того самого дня. Иногда она представляла себе эту библиотеку. Наверняка, она выглядела как рай для книголюбов. Особенно тех, кто питал небольшую слабость к тёмной магии.              Указательным пальцем девушка провела по корешкам потрёпанных книг. Она прочитала их все по меньшей мере трижды и точно знала, чего ожидать. Не глядя, Гермиона схватила книгу с выцветшими от попавшей на них воды страницами и откинулась на спинку серого дивана, положив книгу на округлившийся живот.              Несколько минут спустя она нахмурилась и отложила чтиво. На самом деле, она не прочитала ни строчки. Глаза скользили по напечатанным чернилами словам, но мысли витали вокруг звонка Джинни. Она не могла избавиться от мысли… если её друзья считали, что он безнадёжен, то…              Нет, Драко не безнадёжен. В каждом его взгляде она видела, что он любит её. Её не волновало то, что он никогда не говорил этого вслух, — он доказывал это поступками. Это всё, что имело значение.              Кроме того, после рождения Скорпиуса Драко станет мягче. Она чувствовала это.              Гермиона закрыла книгу и с глухим стуком бросила на диван. Она провела рукой по животу и улыбнулась, почувствовав, как Скорпиус пнул своей маленькой ножкой. Гермиона охнула от неожиданности.              — Не могу дождаться дня, когда увижу тебя, сыночек, — прошептала она. — Ты будешь самым любимым малышом в целом мире. У тебя будет всё, что ты пожелаешь, тебя ждёт счастье, которое ты сможешь разделить со всеми окружающими тебя людьми. Я так сильно люблю тебя.              Одинокая слезинка скатилась по её щеке и капнула на живот.              — Твой папа тоже тебя любит, сыночек. Он ещё не понимает этого, но он очень любит тебя, — сказала Гермиона.              Её охватила тоска. В день, когда Драко узнал, что Гермиона ждёт ребёнка, он подумал, что девушка плачет от отчаяния, а не от радости. Из-за возникшего недопонимания он договорился с целителем о прерывании беременности, но Гермиона решительно отказалась. Она хотела этого ребёнка. И никогда не была уверена в чём-то сильнее, чем в желании стать матерью. Малыш был доказательством большой любви, которая переполняла их души и слилась в новую жизнь. Однако Драко было тяжелее принять эту новость. По мере взросления он понимал, что стать отцом — его обязанность. Не помогало и то, что его собственный отец был далёк от примера идеального главы семейства. Он не хотел иметь ничего общего с покойным Люциусом Малфоем. Драко ненавидел даже мысль о том, что у него с отцом было хоть что-то общее. Поэтому пара часто ссорилась из-за будущего ребёнка, но Гермиона было непоколебима.              — Кстати, о папе, он скоро вернётся с работы, — сказала она, повернув голову к часам. — Что скажешь, Скорп? Хочешь приготовить ему что-нибудь вкусное?              Он снова толкнул ножкой.              Гермиона усмехнулась:              — Мой сыночек.              Она принялась за сытный пастуший пирог, делясь своими мыслями с малышом в животе.              К семи вечера из камина вышел Драко с огромной сумкой, которая, как поняла Гермиона, была набита деньгами из Гринготтса. Он был явно измучен и тяжело вздыхал, вешая мантию в гардероб.              Гермиона подошла к нему.              — Добро пожаловать домой, — сказала она, поднявшись на носочки, чтобы поцеловать его. — Как дела в Гринготтсе?              — Козлы, большинство из них, — кисло ответил он, снимая пальто. — По-видимому, у них снова возникла проблема с определением моей личности. Им нужно было убедиться, что я не под оборотным. Они постоянно это делают, даже когда знают наверняка. Это полный абсурд, — он закатил глаза, выражая своё недовольство.              Гермиона понимала причину этой дополнительной меры безопасности, но промолчала.              Драко вздохнул.              — Что за запах? Ты что-то приготовила?              С широкой улыбкой на лице она взяла его за руку и повела на кухню, где на столешнице уже стоял пастуший пирог. Комната наполнилась пряным ароматом еды, над которой всё ещё поднимался пар.              — Я испекла пастуший пирог. Твой любимый.              Гермиона схватила прихватки и отнесла ужин в гостиную, стол в которой уже был засервирован магией — тарелки расставлены, а столовые приборы лежали по двум сторонам от них. Драко сел напротив.              Он рассказал ей о заседании Совета попечителей Хогвартса, которое состоится завтра. За последние несколько лет численность студентов стремительно возросла из-за чего общежития были переполнены. Совет решил инвестировать средства и участвовать в строительстве новых жилых помещений. Драко — единственный прямой потомок семьи Малфоев — занял место своего отца в Совете. Отсюда и посещение Гринготтса.              — А что насчёт тебя? — спросил Драко. — Как провела день?              — Ну, большую часть дня я спала. Посмотрела несколько мультфильмов по телевизору, почитала книгу… и… — Гермиона сомневалась, стоит ли ей это говорить. — Джинни звонила.              Если бы она не знала Драко как свои пять пальцев, она бы и не заметила, как на его шее вздулась вена от стиснутой челюсти.              — Да? И чего хотела девчонка Уизел?              После всех прожитых лет он всё ещё называет её Уизел, подумала про себя Гермиона.              — Просто спросила, как у меня дела.              Он уронил вилку, и она с громким звоном упала на тарелку.              — Она снова пыталась убедить тебя расстаться со мной? — его голос растекался ядом.              Гермиона неопределённо пожала плечами.              Драко покачал головой, тяжело дыша через нос:              — Невероятно. Она так и не может перестать лезть не в своё дело?              — Да, но мы друзья, Драко. Все друзья так поступают, — она на секунду задумалась. — Кстати, ты снова забыл телефон дома. — добавила она, чтобы немного разрядить обстановку.              Драко всю жизнь терпеть не мог друзей Гермионы. Каждый раз, когда Уизли приглашали их на обед, Драко отказывался и придумывал предлоги, чтобы не пойти. Как и её друзья были не в восторге от встречи с ним. Они терпели его только из-за Гермионы, иначе никак. Как ни странно, из всей её компании он больше всех ладил с Луной. Гермиона решила, что это потому, что Луна не игнорировала его присутствие каждый раз, когда он входил в комнату.              — В любом случае, — продолжила Гермиона, — на следующей неделе у нас годовщина, — она повеселела и одарила его жизнерадостной улыбкой. — Какие у нас планы?              — Я не знаю, — Гермиона могла с уверенностью сказать, что упоминание Джинни ухудшило его и без того кислое настроение.              Она сделала вид, что не заметила перемен.              — Мы могли бы отправиться в Грецию. В это время года на Санторини не так много туристов. Или можно поехать в Америку. У меня там есть друзья, которые…              — Куда угодно, — Драко резко вышел из-за стола, оставив недоеденный кусок пирога на тарелке.              Гермиона с раскрытым ртом смотрела на место, где он сидел.              Он что, только что ушёл от разговора?              Стул заскрежетал по полу, когда Гермиона встала и вышла из столовой на поиски Драко. Дверь их спальни была открыта, и она увидела как он расстёгивал запонки.              — Драко, что случилось? Ты даже не доел.              Он повернулся к ней спиной и ничего не ответил.              — Если ты не хочешь никуда ехать, мы можем остаться дома, — она подошла к нему и положила руку на плечо. — Драко…              Он оттолкнул её ладонь.              — Она права, — пробормотал он себе под нос.              — Что?              — Жена Поттера права. Я тебя не заслуживаю.              Она вздохнула и закатила глаза:              — Мы уже это сто раз обсуждали. Мне всё равно, что думают другие, — она встала перед ним и обхватила руками его лицо. — Я хочу только тебя.              — Не глупи, — он увернулся от её прикосновений и направился в ванную.              — Драко, не смей уходить, пока я не закончила говорить, — тон её голоса изменился. Его отношение к ней больно ранило девушку, особенно когда она приготовила ужин специально для него. Она даже не любила пастуший пирог.              Он замер спиной к ней. Словно в замедленной съёмке он развернулся и посмотрел на неё:              — Что ты от меня хочешь?              — Хочу спокойно поговорить, — три неуверенных шага к нему. — Поговори со мной. Почему ты сказал, что она права?              — Потому что это так. Тебе стоит порвать со мной. Все думают, что эти… эти отношения — очень плохая идея.              Даже если его слова и ранили Гермиону, она не показала виду.              — А ты тоже так думаешь?              Он провёл языком по внутренней стороне щеки:              — Неважно, что я думаю.              — Мне важно. Если ты хочешь мне сказать, что не хочешь этих отношений только из-за того, что думают другие люди, ты полный идиот! — лицо её вспыхнуло. — Ты… действительно этого хочешь?              Прежде, чем ответить, он задумался. Каждая секунда ощущалась для Гермионы ударом молота по сердцу. Наконец, он покачал головой.              Гермиона вздохнула с облегчением, но её лицо оставалось бесстрастным.              — Я так и думала, — она задумалась. — Кроме того, когда Скорпиус родится, его все полюбят.              Зря она это сказала.              Драко по возможности никогда не говорил об их нерождённом ребёнке. А если и говорил, то ничего хорошего.              — Чёртово дитя не принесёт нам никакой пользы, Грейнджер, — сказал он, нахмурившись.              — Возьми свои слова обратно.              Своим молчанием он спровоцировал её.              — Возьми свои слова обратно, Драко, — сказала Гермиона. — Скорпиус — лучшее, что когда-либо случалось с нами, — желая защитить дитя, она положила руку на живот.              Он покачал головой:              — Ты никогда даже не говорила мне, что хочешь детей, — он развернулся, чтобы уйти.              Она схватила его за локоть и заставила обернуться.              — Это бы изменило хоть что-нибудь?              — А что насчёт меня, Грейнджер? А? Тебе никогда не приходило в голову спросить меня? — он медленно приблизился к девушке, словно пытаясь запугать.              Гермиона ошеломлённо замолчала.              — Ты вообще когда-нибудь задумывалась о том, что, возможно, я не хочу, чтобы по дому бегали маленькие паршивцы? — он снова отодвинулся от неё. Он часто так делает — уходит. Вполголоса он произнёс: — Чёрт возьми, не могу поверить, что был настолько беспечен, чтобы забыть о чёртовом противозачаточном заклинании.              — Ты ведь это не всерьёз, — слёзы затуманили её зрение, и она сморгнула их. — Ты понятия не имеешь… как я бесконечно счастлива, что мы смогли зачать настолько прекрасного…              — Счастлива? — Драко холодно усмехнулся. — Прекрати нести чушь, Грейнджер. Мы с тобой оба знаем, что тебе просто было стыдно сделать аборт.              Она уставилась на него взглядом с широко раскрытым ртом. Даже падение на пол маленькой булавки было бы оглушительным в тишине спальне. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы её сердце рухнуло.              — Не могу поверить, что ты это сказал. Как ты можешь быть таким… таким жестоким? — полушёпотом произнесла она.              Ноздри его раздулись, но он промолчал. Затем прислонился к дверному косяку и провёл рукой по платиновым волосам.              Эмоции поразили Гермиону как удар молнии; ей пришлось сесть на кровать, чтобы сохранить равновесие.              — Возможно, Джинни была права, — произнесла она, ошеломлённо уставившись взглядом в пол.              Она скорее услышала, чем увидела, как Драко фыркнул с негодованием.              — Да, может быть, — произнеся это, он вышел из спальни.              Ту ночь Драко был не с ней. Либо он спал на кровати в комнате, которая должна была стать спальней Скорпиуса, либо на диване. Гермиона не знала.              Через час после наступления полуночи Гермиона попыталась заплакать, чтобы уснуть. От слёз её всегда клонило в сон, но разум был беспощаден. Она снова и снова прокручивала ссору у себя в голове, пока слова Драко не отпечатались на внутренней стороне её век. Она чувствовала себя раздавленной. Даже Скорпиуса не было рядом. Она часами гладила живот в ожидании хотя бы пинка, но безрезультатно. Ему тоже было грустно.              Она знала, что Драко не имел в виду то, что сказал. Он просто… Его воспитывал диктатор, и в глубине души он боялся, что станет похожим на отца. Да. Вот и всё. Или, по крайней мере, Гермиона пыталась убедить себя в этом.              А ещё в воздухе висел вопрос об их отношениях. Восемь лет они решали все возникающие проблемы, но так и не смогли разобраться с одной: Драко всегда думал, что недостаточно хорош для неё, и неважно, сколько раз она пыталась заверить его, что это не так. Неужели это и правда конец? Неужели восход солнца будет означать закат их восьмилетних отношений.              Гермиона всем сердцем молилась тому Богу, который слушал её мольбы. Она просила дать ей знак, хотя бы крошечный, чтобы понять, что ей делать.              Гермиону одолел беспокойный сон, ей снился лишь маленький мальчик со светлыми волосами и шоколадными глазами. На вид ему было шесть лет.              Скорпиус.              Он стоял в огромной пустой комнате. Стены её были красными. Казалось, он искал кого-то или что-то… Гермиона не знала. Она позвала его по имени, но он её не услышал. Она побежала к нему, но казалось, что она бежала назад, потому что каждый шаг к нему только увеличивал расстояние между ними. Поэтому она крикнула громче, чтобы привлечь внимание сына. Её маленького мальчика, который всё так же был сбит с толку и потерян.              Внезапно он повернулся к Гермионе — его большие карие глаза встретились с её взглядом.              Он открыл рот:              — Мама?       

***

             Гермиона резко распахнула глаза, всё также тяжело дыша. Плотное одеяло насквозь промокло от её пота. Она обхватила руками округлившийся живот и проплакала, казалось, несколько часов.              Вот оно. Это был тот самый знак. Её маленький сынок, Скорпиус, был знаком. Кто бы ни был там наверху, они сказали ей думать о нём. Он заслуживает счастья этого мира, сказала она себе.              Поэтому она поднялась из промокшей постели и высушила её простым заклинанием. Затем она привела себя в порядок и пошла на кухню заварить себе чай.              Гермиона чувствовала, что с её животом было что-то… не так. Она покачала головой, чтобы прогнать любые негативные мысли, которые временами приводили её в замешательство. Вместо этого, она занялась завариванием чая.              Драко вышел из детской их сына.              Гермиона уже приготовила ему любимый чай — со сливками и ложкой сахара. Она также разогрела вчерашний пирог. Она слышала, как Драко открыл холодильник в поисках чего-то съестного.              Она сомневалась, что он всё ещё злился, но решила для начала прощупать почву и тихо произнесла:              — Я приготовила тебе завтрак.              Он повернулся и окинул взглядом чай и пирог.              — Спасибо, — больше он ничего не произнёс.              Он устроился на табурете у стола и молча принялся за еду.              Закончив завтрак и не зная, чем себя занять, Гермиона начала рассеянно открывать шкафы и читать этикетки на банках, пачках и бутылках. Наконец, она взяла в руки все свои гриффиндорские качества и набралась смелости заговорить.              Она закрыла шкаф и повернулась к нему, с удивлением обнаружив, что он надел костюм для заседания Совета попечителей Гермиона, прочистила горло, и его глаза цвета стали встретились с её взглядом.              — Я не это имела в виду. Прошлой ночью. То, что я сказала… — она вздохнула. — Я не имела в виду то, что сказала…              Драко опустил взгляд, молча доедая пирог. Гермиона решила, что он всё ещё зол. Спустя несколько мгновений, казавшихся часами, он тихо ответил:              — Я тоже.              Она умостилась на табурете рядом с ним, радуясь, что в этот раз они помирились без секса. Каждая ссора заканчивалась примирительным. Не совсем здоровое поведение. Сегодняшний разговор был шагом в правильном направлении, если оно вообще существовало.              Он закончил завтрак и встал.              Гермиона переступила с ноги на ногу и спросила:              — Ты уже уходишь?              Он кивнул.              — Через десять минут начнётся заседание. После него я сразу вернусь домой.              Он схватил палочку и бумажник с журнального столика и повесил на плечо сумку с деньгами.              Гермиону охватило ноющее чувство, что что-то было не так. Она не могла сказать точно, но она ощущала… тревогу.              Когда Драко направился к камину, Гермиона направилась за ним.              — Подожди, — жалобно попросила она. — Может быть… может быть, тебе стоит остаться дома, — она схватила его за руку.              Он наклонил голову и спросил:              — Что не так?              — Не уверена. У меня плохое предчувствие, и я просто… Я не знаю. Останься, пожалуйста. — попросила она, позабыв о гордости.              Его брови сошлись на переносице.              — Я правда не могу, Грейнджер. Совету необходимо достигнуть кворума для строительства общежитий. Но затем я сразу вернусь домой.              — Я… — Гермиона задумалась. — Хорошо. Просто вернись скорее.              — Хорошо. А ты оставайся здесь, договорились?              Гермиона кивнула, отпуская рукав его пальто. Указательным пальцем он приподнял её подбородок и наклонился, чтобы запечатлеть целомудренный поцелуй на её нежных губах.              На прощание Гермиона тихо прошептала:              — Я люблю тебя.              Он мягко улыбнулся.              — Я тебя тоже.              И ушёл.       

***

      Три часа спустя Гермиона была близка к тому, чтобы ворваться в двери Хогвартса и потребовать вернуть её парня. Что-то было не так. У неё было предчувствие, что это как-то связано с Драко, поэтому её беспокойство зашкаливало. Она пыталась взять себя в руки — вязала, читала, смотрела телевизор, спала — но ничего не помогало.              Хуже всего было то, что Гермиона не могла выбросить из головы ночной кошмар. Перед глазами стоял сын с печальным выражением лица. Вероятно, образ не исчезал, потому что Скорпиус за утро ещё ни разу не пнул её ножкой. Очевидно, он всё ещё был расстроен из-за ссоры родителей прошлой ночью, и Гермиона делала всё, что в её силах, чтобы подбодрить его.              К четырём часам Гермиона надела мантию и сапоги, полностью готовая к перемещению по камину.              А затем пришла она.              Мучительная боль.