Падение на доверие. Яблоки в карамели

Дима стоит у входа в парк аттракционов, как договаривались. — Привет, — говорит Сергей. — Привет. Дима улыбается, и его улыбка такая солнечная, что пасмурный день вмиг становится светлее. — Ты какие карусели любишь? Пострашнее или детские? Сергей прослеживает взглядом изгибы американских горок, и Дима говорит: — Пошли. Они садятся на самое первое сиденье. — Тут интереснее, Серёж… Можно так тебя называть? — Можно, конечно. — Мало ли, вдруг тебе не нравится. — Да мне по-всякому нравится. Олег чаще всего Серым зовёт, это с детдома ещё. В универе чаще Серёгой звали. — Олег… он тебе кто? — осторожно спрашивает Дима. — Брат. Он попал в наш детдом и на следующий же день подрался, меня защищая. И мы решили держаться вместе, всё равно ни у одного из нас никого больше нет. Дима грустнеет, опускает взгляд. — Эй, всё нормально. Это просто факт. Теперь Дима смотрит в упор, и от этого взгляда Сергей чувствует себя странно. Как будто ему сказать что-то хотят, а он не понимает. И тут вагонетка трогается с места, и он от неожиданности хватается за Диму. Отдергивает руки. — Извини! — Чего ты извиняешься? Дима обнимает его одной рукой за талию, другой берётся за поручень. Рука у него сильная и нежная одновременно. Сергей осторожно кладёт пальцы поверх чужой кисти. — Держись, — говорит Дима, кивая вперёд: скоро спуск. И чуть раздвигает пальцы, чтобы Сергей мог вложить между ними свои. Вагонетка слетает вниз, Сергей свободной рукой хватается за поручень, стискивает димину руку. Дима крепче прижимает его к себе. Они катаются ещё, и Дима на каждом аттракционе обнимает его или за руку берёт. Думает, я трус, говорит себе Сергей, но отказаться, отнять руку или отодвинуться не находит в себе сил. Последняя карусель оказывается лишней. Сергей не выходит, вываливается, почти вися на Диме, мир вокруг плывёт и качается. Дима сажает его на скамейку, садится на корточки, берёт за руки. — Серёжа? Что такое? Плохо тебе? — Голова… кружится… прости… — Да за что прости, так, дыши глубоко, давай, вдо-о-ох и вы-ы-ы-ыдох, и ещё… Садится рядом, поглаживает по спине. — Легче? На, водички попей. Вынимает из рюкзака бутылку, открывает, заботливо вкладывает Сергею в руку. Мир встаёт на место, а Сергей понимает, что опозорился. Что больше Дима с ним встречаться не захочет. Сейчас вот убедится, что с ним всё в порядке, и найдёт предлог уйти домой. — Лучше стало? — спрашивает Дима, убирая бутылку в рюкзак. — Каруселей с нас, кажется, хватит. Вот и всё, думает Сергей, но тут слышит: — Посидеть ещё хочешь, или пойдём погуляем? Вон туда, к воде, там красиво. А по дороге вкусняшек купим, я помню, там, у выхода, лоток есть. — А ты… Прости, я… — Да что ты извиняешься всё время? Идём? Или, может, тебе лучше домой? — Идём! — Сергей торопливо вскакивает с места. Не надо ему домой, с ним всё в порядке. А то ведь если сейчас уйдёт, то потом уже не позовут. — Сладкое любишь? Я обожаю просто, но не всё подряд, конечно. — Люблю. В детдоме вечно мало было сладкого, так Олег мне свои порции отдавал, и мы с ним… шоколадки из магазинов… Дима не осуждает, Дима смеётся. — Вас не ловили? — Иногда замечали, но догнать не могли, — Сергей тоже смеётся. Дима покупает яблоки в карамели, говорит, красивые, и о детстве напоминают. А дальше они сидят на траве у воды. — Я сюда иногда рисовать прихожу, — говорит Дима. — Рисовать? Я… очень люблю рисовать. Когда время есть. А дальше разговор продолжается сам собой. Они обсуждают художников, и Дима знает, кто такой Боттичелли, и говорит, что надо как-нибудь вместе в Эрмитаж пойти в зал Кандинского. — А как ты относишься к параллелям между теориями Кандинского и Канта? — Красивое и прекрасное у Кандинского, ага, — подхватывает Дима, — а у Канта приятное и прекрасное. Мне кажется… Сергей не замечает, как наступает вечер. — Такого прекрасного дня у меня не было… давно, — заканчивает, проглотив слово «никогда». — Спасибо тебе, Дима! — и добавляет, пока решимость не растерял. — В следующий раз я приглашаю! — Договорились. С удовольствием! У выхода с территории парка Сергея ждёт Олег на своём «ланд крузере». Под его взглядом Дима как-то смущённо, скомканно целует Сергея в щёку и быстрым шагом идёт к метро. — Зачем ты пугаешь Диму? — возмущается Сергей, плюхаясь на переднее сиденье рядом с Олегом. — Даже не начинал ещё. — Ты не представляешь, какой он хороший! Они оба провожают Диму взглядом, только Олег опять хмурится. — Да что тебе не так? — не выдерживает Сергей. — Мы отлично погуляли, Дима заботливый, и вообще это так здорово — карусели, я и забыл уже, когда последний раз на них катался вообще! А ты помнишь? Вместо ответа Олег говорит совсем другое: — Все его хотелки оплатил? И тут до Сергея доходит. — Ой. Олег, он платил за всё! Блин, это само как-то получилось, и яблоками в карамели он меня угощал. Это же неправильно, у него зарплата-то, ну, небольшая, он стажёр ещё, и на меня деньги тратил… Олег хмыкает недоверчиво, но больше не комментирует, зато Сергея начинает терзать чувство неловкости и даже, пожалуй, вины. — Я дурак, не подумал даже, не заметил, смотрел только на него, думал, как бы ему понравиться, а он… Я его тоже куда-нибудь позову и всё оплачу. Вот. Так же правильно будет, Олеж?