ЧАРЫ КРОВИ И РОЗ. Другая история Белль

      Утром Адам разбудил её поцелуем. Белль не сопротивлялась, даже слабо улыбнулась, благодарная ему за то, что не тронул её вчера ночью. Улыбка спала с её лица, стоило ей подумать: он ведь может сделать это сейчас. Однако Адам быстро оделся и лишь сказал:       – Завтрак тебе подадут сюда, если хочешь.       Она кивнула, садясь на постели.       – Одевайся, завтракай, в девять я буду ждать тебя внизу.       Адам мягко поцеловал её в губы и вышел, даже не заперев за собой дверь на замок. Он точно забыл, что вчера угрожал убить её семью, и вёл себя словно они самая обыкновенная влюблённая пара утром в день важного события. Белль нахмурилась.       Пришла Фезер и накрыла столик к завтраку. Вкус еды Белль почти не почувствовала: любимый лавандовый раф показался пресным, меренговый рулет – сухим. Белль подумала: даже утреннее солнце как будто светит тускло и равнодушно.       Убрав со стола, Фезер принесла коробку с туфлями и чехол с платьем.       – Сегодня такой день, госпожа! – затараторила горничная, вся сияя. – Вам обязательно понравится ваш наряд! Лорд Спенсер сам…       – Фезер, – остановила её Белль. – Хватит. Я знаю, что ты гиноид. Твоя фальшивая весёлость раздражает.       У горничной задрожали губы, точно она вот-вот расплачется.       – Интересно, – размышляя вслух, произнесла Белль, глядя на Фезер, – а плакать слезами гиноиды тоже умеют? Если да, то Дэвис – гений. И определённо связался с Х’гивхатой, – добавила она совсем тихо.       Фезер, всхлипывая, расстегнула чехол. Белые перья на её голове печально поникли.       – За что вы так со мной, госпожа? – жалобно спросила она и вытащила из чехла платье. Разумеется, белое.       Белль перевела взгляд с платья на горничную: в глазах Фезер стояли слёзы.              Аннабелль позволила служанке помочь одеться и молча сидела перед зеркалом, пока Фезер укладывала ей волосы в причёску. Белль отстранённо заметила, что ей не нравится, как она выглядит: платье было облегающим, а белый цвет создавал иллюзию образа чистой и невинной девушки, которой она больше не являлась. Радовало лишь наличие рукавов и отсутствие декольте. Его, впрочем, с лихвой компенсировал глубокий, почти до поясницы, треугольный вырез на спине. С лёгким отвращением Аннабелль представила, как они с Адамом будут идти по Мэрии, его рука будет лежать у неё на талии, а большой палец – касаться открытой кожи.       Когда Фезер закончила с причёской (собранные ниже затылка волосы в переплетении кос и уложенных локонов), она аккуратно вдела в уши Белль серьги-гвоздики с бриллиантами.       – Вы выглядите прелестно, госпожа, – улыбаясь, произнесла горничная, словно забыв о недавней обиде, и подвела Белль к большому зеркалу в полный рост.       Аннабелль оглядела себя. Платье-миди облегающего сверху силуэта с полупрозрачными объёмными рукавами и юбкой-тюльпан, зауженной к низу, смотрелось изящно и было ей к лицу (а как же иначе, она ведь фейри). Фезер завязала Белль сзади на талии, чуть ниже трёх пуговиц на петлицах, пышный полупрозрачный бант. Туфли на среднем каблуке и с ремешками на щиколотке были удобными.       «Я переживу этот день», – сказала себе Белль. Надела с помощью Фезер молочно-белое пальто и, взяв с дивана перчатки и ридикюль, вышла из гостиной.              – Значит, увеличим поставки, – донёсся голос Адама снизу, пока Белль спускалась в холл по лестнице. Кажется, он говорил по телефону. – Да, «Финчер инадастриез» подписали контракт, осталось дожать «Маршалл кампани». Они уже почти согласились. Хорошо, держи меня в курсе.       Адам обернулся, услышав шаги Белль. Он был в серо-синем пальто, сидевшем на его высокой плечистой фигуре безупречно. Адам улыбнулся и пошёл Белль навстречу.       – Чудесно выглядишь, любовь моя, – произнёс он, галантно подставляя ей локоть.       Варгисы, стоявшие вокруг своего альфы, смотрели на Белль с деликатным восхищением.       – Благодарю, – ответила Белль Адаму, взявшись за его локоть.       Они прошли к вертолётной площадке, где Адам помог Белль подняться в вертолёт. Посторонний наблюдатель мог бы принять их за самую обычную пару влюблённых, в которой жених буквально светится от счастья, а невеста выглядит отстранённой из-за переживаний, чтобы всё прошло идеально.       Все сорок минут полёта Аннабелль смотрела в окно, стараясь не обращать внимания на руку Адама, лежащую на её колене.       Возле «Эдельвейса» ждал чёрный внедорожник. Эллиас вышел из кабины пилота и открыл перед Белль и Адамом заднюю дверь.       – Поздравляю, – негромко произнёс Эллиас.       Аннабелль услышала в этом коротком слове сожаление и сочувствие.       – Спасибо, – ответила она, взглянув на него.       – Спасибо, друг, – подмигнув, сказал Адам и сел в машину вслед за Белль.       Адам вновь собственнически положил руку на колено Белль. Та отвернулась к окну, глядя, как Торнфилд накрывает стеной дождя.              – Посмотри на меня, – через некоторое время нарушил тишину Адам.       Повернувшись, Белль встретилась с ним взглядом.       – Я люблю тебя, – произнёс он, и его синие глаза сверкнули в полумраке салона.       – Ладно. – Аннабелль вновь отвернулась к окну и стала смотреть сквозь усеянное капельками дождя стекло на знакомые улицы, которые она видела, кажется, целую жизнь назад.       – «Ладно»? – переспросил Адам с досадой. – Не такого ответа я ждал от своей невесты.       Он будто совсем забыл об их вчерашнем уговоре. Но Белль знала: указывать ему на это бесполезно. Может быть, разозлить его? Если он порвёт или испачкает ей платье, в таком виде нельзя будет появляться в Мэрии. Ведь всё должно быть безукоризненно.       – Адам, обещаю, что сыграю свою роль как нужно, – произнесла Белль, повернувшись к нему и глядя ему в глаза. – Но здесь не перед кем притворяться.       Его зрачки сузились до размера маковых зёрнышек, и Белль поняла: она верно рассчитала удар.       – Меня бы здесь не было, если бы ты не угро… – продолжила она, но не успела договорить: Адам схватил её за горло.       Машина резко затормозила, и Эллиас вышел из неё, захлопнув за собой дверь.       Вскоре Белль стало трудно дышать, в глазах потемнело, горло обжигающе саднило. Адам поспешно разжал железную хватку, осознав, что причиняет ей боль.       Белль потёрла шею и сделала несколько вдохов, восстанавливая дыхание.       – Ты можешь даже убить меня, – она равнодушно отвернулась к окну. – Проклятие разрушено, тебе больше не нужна последняя фейри.       Адам развернул её к себе, стиснул руками её лицо.       – Мне нужна ты! Будь ты фейри или человеком, ведьмой, вампиром да хоть самой Х'гивхатой – мне нужна только ты!!       «Многие мечтали бы оказаться на моём месте, – с тоской подумала Белль. – Как же глупо мы устроены – хотим быть с теми, кто не хочет быть с нами…»       Она обхватила запястья Адама и проговорила, глядя прямо ему в глаза:       – Тогда сделай для меня кое-что.       На его лице появилось выражение самодовольства:       – Всё, что угодно, любовь моя, – сказал он с улыбкой.       – Не управляй волей Эллиаса, не приказывай ему, – попросила Белль. – Он же твой друг, – смягчив тон, напомнила она.       Адам отпустил её лицо и коротко кивнул. Потом протянул руку и нажал на кнопку, опуская окно.       – Эл, – позвал он.       Тот обернулся. На лице Эллиаса было недоумение.       – Поехали, – сказал Адам, когда Эллиас сел за руль.       – Спасибо, – тихо сказала Белль Адаму.              Внедорожник остановился возле Мэрии.       «Лита, дай мне сил пережить этот день, – подумала Белль, вкладывая свою руку, обтянутую перчаткой, в ладонь Адама. – И пусть с моими близкими всё будет в порядке».              Вокруг Мэрии собралась толпа народа. Все были празднично одеты, многие – с цветами в руках. Люди радостно приветствовали прибывших. Когда Адам и Белль вышли из машины, им стали кидать цветы под ноги. «Да здравствует король!» – скандировали одни, «Мы за независимый Элфин!» – кричали другие. Аннабелль смутно представляла, в какой вселенной она оказалась после нескольких дней в отрыве от новостей. Кажется, Адам зря времени не терял, и агитация народа прошла успешно.       Белль улыбалась толпе, охваченной лихорадочным ликованием, и внутри постепенно заворочалось беспокойство – а только ли это результат хорошей пиар-кампании Адама и его репутации лидера, тянущейся из прошлого? Не замешана ли здесь магия?.. К сожалению, сделать Белль всё равно ничего не могла.       Когда Адам и Белль, оставив у швейцара верхнюю одежду, вошли в бальный зал, она сразу увидела Совет Основателей в полном составе. Эбигейл Уэлш глядела на Белль с торжественной улыбкой на лице, точно гордясь ей. Неужели способности банши не показали ей, что с её крестницей сделал Адам?.. Белль стало горько от этих мыслей, и она перевела взгляд на других членов Совета Основателей: на вежливо улыбающегося мистера Купера, сурово сдвинувшего брови судью Моргана, на мистера Свона, мистера Вуда, Виктора Уайта и Питера Джонсона и вдруг поняла: она не чувствует их эмоций. Осознать это было очень странно. Белль точно оказалась под водой или в густом тумане. Раньше Белль думала, что будет рада не считывать ежесекундно чужие переживания, но сейчас… у неё было ощущение, словно она лишилась руки или ноги.       Адам и Белль остановились в центре зала. Толпа сразу окружила их, впрочем, слишком близко никто не подходил. Адам отпустил руку Белль и обнял её за талию. Она улыбалась, стараясь это делать не как безвольная кукла, но приветливые улыбки были её единственной задачей на сегодняшнем собрании, поэтому именно безвольной куклой она себя и ощущала. Впрочем, на большее Белль, кажется, была не способна. Она даже толком не смогла вникнуть в смысл речи Адама или в его разговор с Советом Основателей, Великим лордом коннетаблем и королевской делегацией. Кажется, Элфин получал особый статус в составе Британского королевства и право на собственную Конституцию. Обсуждались новые законопроекты и переустройство государственного аппарата на острове, звучало много незнакомых Белль слов, от круговорота которых у неё едва не закружилась голова. Поэтому, когда лорд коннетабль окликнул Белль, она не сразу поняла, что обращаются к ней.       – Простите, сэр Уильям, – проговорила она, улыбнувшись герцогу, – я не сразу вас услышала.       – Я понимаю, мисс Тэйлор, – мягко успокоил её лорд коннетабль. – Его величество попросил передать вам слова самой искренней благодарности за вашу помощь. Корона в неотплатном долгу перед вами. Если вам что-нибудь нужно… – герцог быстро вложил в ладонь Белль конверт с ало-золотым гербом и красной сургучной печатью королевской семьи и отошёл.       За что её благодарит король?.. Белль в задумчивости смотрела на золотого дракона на алом фоне в своих руках. Она ведь ничего не успела сделать… А потом поняла. Адам – Пендрагон. Проклятие обрушилось не только на него самого и остров, где он жил, но и на весь род, к которому он принадлежал. Вот почему Пендрагоны полтора столетия не могли войти в Авалон… Когда проклятие было снято, а Адам потребовал привезти ему Экскалибур, король понял, в чём было дело. Вероятно, Ричарда можно поздравить с успешным прохождением испытания Авалоном. Белль слабо улыбнулась, пряча письмо в расшитый бисером ридикюль. Но её радость была недолгой: очевидно, амбиции Адама распространяются и за границы Элфина, возможно, Ричард даже не успеет вступить на трон.       …Адам, разговаривая с кем-то из королевской делегации, вновь положил Белль руку на талию, привлекая к себе, собственнически поглаживая обнажённую кожу в разрезе платья на спине. Белль сделала вид, что ей приятно.       Она всё время украдкой оглядывала бальный зал, желая и боясь увидеть кого-то из своих близких. Но ни Генри, ни Вики, ни Фредерика, ни Марка с Алексом Белль не увидела. Окончательно убедившись, что их здесь нет, она попыталась решить, хорошо ли это или плохо, учитывая вчерашние угрозы Адама, как вдруг увидела знакомую фигуру в чёрном смокинге.       Сначала она подумала: ей кажется, но потом Фредерик обернулся и встретился с ней взглядом. Он похудел и осунулся, даже зелень его глаз будто потускнела. Белль видела: это он, но она его не узнавала. Ей стало горько, что она не чувствует его присутствие как раньше. Он был таким далёким и отстранённым… Их взгляд длился всего несколько секунд, затем Фредерик отвернулся и негромко произнёс несколько слов на языке, напоминавшем по выговору французский, но Белль не поняла их смысла, как и не поняла, кому он их сказал. А дальше всё произошло очень быстро. Рука Адама исчезла с талии Белль, а через несколько мгновений Адам стоял над распростёршемся на полу телом Фредерика с развороченной грудной клеткой. Правая рука Адама трансформировалась, и с острых длинных когтей капало тёмное, густое, остро пахнущее железом и солью.       Аннабелль бросилась к Адаму, который собирался нанести новый удар, стоило Фредерику едва заметно шевельнуться. Рядом раздались женские вскрики, люди отступали к стенам, другие побежали к выходу. Но Белль едва замечала происходящее вокруг.       – Адам, что ты делаешь? – прошептала она одними губами и схватила его за руку, не боясь порезаться об острые когти, влажные от крови Фредерика. – Я не нарушала наш договор. – Белль осторожно потянула Адама к себе, отступая назад.       – Ты смотрела на него! – Глаза Адама метали молнии, зрачки сузились, дыхание было прерывистым. – Его не должно здесь быть!!       Белль снова мягко потянула его за руку, заставила его взглянуть на себя:       – Сейчас я смотрю только на тебя. – Её голос звучал негромко, успокаивающе, точно она говорила с раскапризничавшимся ребёнком. – Он напрасно сюда пришёл.       Адам шагнул к ней. Не отрывая от него взгляда, Белль краем глаза увидела, как к Фредерику бросились люди. Она взяла когтистые пальцы Адама в обе руки и нежно провела пальцами по тыльной стороне его ладони, размазывая кровь.       Лицо Адама исказилось, будто ему стало больно, но когти медленно втянулись.       – Ты делаешь это ради него, – чуть слышно проговорил он – так тихо, что его могла услышать только Белль. В его голосе звучали горечь и боль, его глаза блестели – не грозно, отчаянно.       «Где доктор Линдерман? Звоните в скорую!» – послышались голоса.       – Адам, – мягко произнесла Белль, – я выйду за тебя замуж и навсегда останусь с тобой.       Он помолчал. Затем медленно проговорил:       – Ты этого не хочешь.       – Это неважно, – ответила Белль спокойно.       Адам помолчал. Затем его глаза сверкнули недобрым огоньком.       – Он всё равно сейчас умрёт. – Его голос прозвучал со злобным торжеством. – Так пусть же последним, что он увидит, будет наш поцелуй.       Адам привлёк Аннабелль к себе. Прогнув в талии, он склонился над ней и впился в её губы жарким поцелуем. Белль не стала сопротивляться, позволив целовать себя, как ему захочется.       Она вслушивалась в голоса столпившихся возле Фредерика. «…оба лёгких повреждены, обильное кровотечение… переломы рёбер и грудины, возможно повреждение позвоночника» – это был голос доктора Линдермана. «Скорая приедет через несколько минут», – сказал кто-то. «Он не доживёт до больницы», – это снова был голос доктора.       Белль нахмурилась: доктор ошибается, Фредерик не может умереть.       Адам в этот момент прикусил её нижнюю губу до крови, возвращая в свои объятья. Слизнув выступившую капельку до того, как ранка затянулась, он углубил поцелуй.       Вдруг что-то изменилось. Боковым зрением Белль заметила движение, но неотчётливо: человек двигался слишком быстро. Раздался резкий запах аконита, Адам отпустил Белль, и она сделала шаг назад. Размытый силуэт занёс руку, сжатую в кулак, и вонзил Адаму в предплечье шприц. Лицо Адама побледнело, зрачки резко расширились, и он медленно осел на пол, последним усилием вскинув руку. Неясный силуэт отлетел в самый конец зала, сбив несколько человек и врезавшись в стену.       – Аннабелль Гре… – начал Адам, но, недоговорив, упал навзничь, и его глаза закатились.       Белль смотрела на неподвижно лежащее тело Адама и едва верила своим глазам, настолько ей было непривычно видеть его таким беспомощным. Белль обернулась. Фигура в красном пыльном бомбере, сломанным солдатиком лежавшая у стены, пошевелилась, потянулась к внутреннему карману куртки; резко запахло кроличьей кровью. Конечно, это был Гастон. Как ему пришло в голову принести на праздник эссенцию аконита в шприце?.. Гастон оказался гораздо умнее, чем Белль думала.       Она услышала голос невидимого за спинами людей доктора Линдермана, оказывающего Фредерику необходимую помощь и дающего указания; тихие всхлипы матери Фредерика и его отца, успокаивающего жену. Потом Белль прислушалась к разговорам людей, которые обступили её саму и лежащего Адама. Многие были недовольны, что легендарного альфу варгисов и наследника рода Пендрагонов нокаутировали таким бесцеремонным способом. Люди требовали объяснений. Аннабелль отстранённо наблюдала за возмущённой толпой.       – Он опасен, – ответил подошедший к Белль мистер Купер. – Мы обязательно во всём разберёмся. Король тоже будет поставлен в известность. Прошу вас, расходитесь. – Мэр кивнул судье Моргану и мистеру Свону: – Несите верёвки, – сказал он и достал из-под пиджака неожиданно яркий салатово-оранжевый пластиковый пистолет.       Белль уставилась на детскую игрушку в недоумении, которое возросло ещё сильнее, когда мистер Вуд и мистер Джонсон достали похожие пластиковые пистолеты.       – Варгисы, заведите руки за голову и отойдите к стене, – произнёс мэр. – Пистолеты заряжены аконитовой эссенцией.       – Мы не будем сопротивляться, – повысив голос, сказал Эллиас Холт и, заведя руки за голову, первым пошёл к стене.       Все остальные варгисы последовали его примеру. Вдруг негромкий извиняющийся голос доктора Линдермана вывел Белль из рассеянности:       – Я ничего не могу больше сделать, миссис Уайт.       Люди слишком хрупкие, а человеческие доктора не всемогущи. Аннабелль решительно пошла к толпе, обступившей неподвижное тело Фредерика и уже поднявшегося на ноги доктора Линдермана. «Мне нужен серебряный нож», – подумала она. Кажется, про нож она всё-таки сказала вслух, потому что через несколько секунд Гастон протянул ей этот столовый прибор, завёрнутый в салфетку.       Она кивком поблагодарила его и пошла к Фредерику.       – Пусть они отойдут, – сказала Белль Гастону.       – Разойдитесь, – голос Гастона, обращённый к толпе, звучал убаюкивающе, с пленительной нежной властностью. – Давайте… Ещё шажочек, мадам. Вот так…       Вскоре вокруг Фредерика образовалось свободное пространство, отошли даже его родители и брат. И доктор Линдерман. Гастон продолжал обращаться к людям, и они отвернулись, стали смотреть в другую сторону.       Опустившись рядом с Фредериком на колени прямо в лужу крови, Белль, стараясь не глядеть на страшные раны, превратившие его грудную клетку в кровавое месиво, вытерла салфеткой с его губ остатки кровавой пены, коснулась двумя пальцами его шеи: пульс прощупывался, пусть и едва-едва – Фредерик был ещё жив.       – Я не дам тебе умереть, слышишь?.. – прошептала Белль, склонившись над ним, и резким движением рассекла себе запястье, а затем прижала медленно затягивающуюся рану к его рту. Губы Фредерика будто слегка шевельнулись, когда кровь заструилась ему на язык, но возможно Белль просто показалось. – Пожалуйста, выживи… – шепнула она совсем тихо и поцеловала его в висок.       – Скорая! – послышалось у неё за спиной.       Белль откинула со лба Фредерика прядь волос, вытерла салфеткой своё чуть испачканное кровью запястье, затем нож и поднялась с колен.       Появились медики с каталкой, они окружили Фредерика, действуя слаженно и быстро. Аннабелль стояла в стороне, наблюдая за ними, слыша обрывки их разговоров – медицинские обороты вперемешку с ругательствами: «интубация трахеи», «пункция», «устранить пневмоторакс», «обеспечить венозный доступ». Сделав необходимое, медики подняли Фредерика на каталку и увезли их зала.       Проводив их взглядом, Аннабелль осмотрелась. Варгисы стояли вдоль стен, Адама связали верёвками и надели наручники. Он лежал без сознания на носилках, его белая рубашка на груди потемнела от влаги, резко пахло аконитовой эссенцией. Мистер Купер распорядился отнести альфу варгисов в подвальное помещение под Мэрией, и вскоре четыре человека взялись за носилки.       Увидев Белль, мэр пошёл к ней навстречу.       – Белль!.. – проговорил он и крепко обнял её.       Наконец-то всё закончилось, она в безопасности, а Фредерику помогут. Белль подумала: самое время расплакаться. Но слёз не было.       – Как ты?.. – спросил мистер Купер, отстраняясь и заглядывая ей в глаза.       – Нормально, – ответила Белль, и именно это ничего не выражающее слово соответствовало её самоощущению. – Где Вики, Генри и мальчики?       – Они дома, – ответил мистер Купер. – Фредерику тоже было приказано оставаться дома, но это был его план, и он единственный, кто поверил Моро.       – Что?..       – Гастон вчера полдня пытался нас всех убедить: мол, тебе угрожает опасность, и ты пыталась сбежать из замка, – сказал мэр. – Но я позвонил тебе, и ты сказала, что у тебя всё в порядке.       – Но… я не разговаривала вчера с вами, – нахмурилась Белль, догадываясь, что может обозначать такое несоответствие.       – Вот и Фредерик сказал: это не ты, – сказал мэр. – И придумал этот план с аконитом и Гастоном. Ведь вампиры двигаются быстрее, чем люди. Мне стыдно признать, – помолчав, продолжил мистер Купер, – но сначала его идея показалась мне до смешного нелепой. Особенно, когда он сказал, чтобы все члены Совета Основателей вооружились детскими пистолетами с аконитовой эссенцией, ведь аппликаторов с капсулами в городе не было. Однако Фредерик настаивал на своём, всё говорил: вдруг ты правда в опасности? – добавил мэр, заметно погрустнев. – Тогда я подумал: мы ведь ничего не теряем... Мы скупили все пластиковые водные пистолеты в магазинах игрушек, наполнили их аконитовой эссенцией. Вот и все приготовления. А ещё… – он отодвинул полу пиджака. В кобуре на портупее Белль увидела револьвер. – Восемь серебряных пуль, – сказал он. – У судьи и прокурора такие же. Гастону никто, конечно, доверять не собирался. Фредерик предупредил его, чтобы он не думал нас предать.       – Фредерик не должен был приходить сюда… – тихо проговорила Белль.       – С ним всё будет в порядке, – погладив Белль по волосам, сказал мистер Купер. – Что будем делать с варгисами? – спросил он спустя некоторое время.       – Лорд Спенсер управлял их волей, – ответила Белль. – Они рады от этого избавиться.       Мэр кивнул.       – Тебе нужно отдохнуть, Белль, – сказал он, отстранившись и глядя на неё. – Ты слишком много пережила.       Усталости Белль не чувствовала, только хотелось сменить платье: юбка набрякла от крови.       – Я пойду с вами, – ответила она. – Познакомлю с варгисами.       – Хорошо.              Белль познакомила мистера Купера с Эллиасом, и мэр, поговорив с начальником службы безопасности замка, разрешил варгисам опустить руки, и вскоре вместе с ними вышел в вестибюль, где не так пахло аконитом, а Белль осталась в зале и тихонько позвала:       – Гастон!       Тот через секунду оказался рядом. Несмотря на помятый и не очень здоровый вид, Гастон улыбался и выглядел довольным жизнью.       – Я очень благодарна тебе за помощь, – произнесла она. – Люди бы не справились без тебя.       – Твоего прощения me suffira, – лучезарно улыбнулся Гастон. – За дядю Майка, и за то, что пил твою кровь.       – Конечно, я прощаю тебя, – ответила Белль. – Да благословит тебя Лита, Гастон, – добавила она.       Лицо вампира будто осветилось солнцем.       – Спасибо! – горячо поблагодарил он. – Je suis content que ты… снова ты, – добавил он.       Значит, даже от вампира не скрылась случившаяся с ней в тот день перемена. Конечно! Фейри, убивающая от скуки животных… Белль стало горько от этих воспоминаний.       – Moi aussi, – шепнула она в ответ. – Это с тобой Фредерик говорил на каком-то диалекте? – спросила она.       – Oui, это верлан. Никто из варгисов его не понимает. Он сказал мне: можно начинать. Он отвлечёт лорда Спенсера, а я в это время… – он быстро взглянул на Белль. – Tu es très pâle, – обеспокоенно заметил он.       – Зачем он пришёл сюда?.. – в задумчивости риторически произнесла Белль. Она прекрасно знала, как Фредерик любит контролировать всё лично. Ведь это был его план, его ответственность. Конечно, он не мог предположить, что всё так обернётся…       – Он хотел увидеть тебя, – негромко проговорил Гастон. – Если ты с Адамом по доброй воле, то в последний раз.       Белль прикусила губу до крови. Она всегда считала свою обострённую эмоциональность ужасно обременительной, но сейчас ей не хватало чувств, и даже боль от прокушенной губы была тусклой и мутной. Белль была точно в вакууме, оторванная от всех и самой своей сути.       – Он поправится, – уверенно сказал Гастон, доставая фляжку с кровью. – Вот увидишь.       Белль кивнула.