ЧАРЫ КРОВИ И РОЗ. Другая история Белль

      Адам опрокинул Белль на бордовые простыни и придавил всем телом, жадно целуя её шею, приоткрытую грудь, губы. Пламя свечей колебалось, комната расплывалась, по стенам разбегались тени, и всё вокруг казалось нереальным. Белль ощутила, как рука Адама нырнула под пышные юбки одуванчикового шёлка, как заскользила по бёдрам… Белль выгнулась навстречу этим движениям: её тело хотело ощутить пальцы Адама внутри себя. Но его рука вдруг вынырнула из-под юбок и нащупала сбоку корсажа молнию. Адам, расстегнув платье, потянул его вниз. Мысли Белль путались, тело превратилось в тающее в обжигающем кофе нежное облачко мороженого, но тем не менее Белль медленно начала понимать, что сейчас должно произойти. Адам приподнял её на постели и, продолжая целовать, на ощупь стал распутывать шнуровку тугого корсета, затянутого сзади. Белль только с третьей попытки смогла задать себе вопрос: хочет ли она того, что сделает с ней Адам, едва освободив от корсета? Тело говорило: «Да», тело молило: обхватить Адама руками, прижаться к нему, впустить в себя, утоляя разгорающийся пожар, почувствовать себя наполненной. Но где-то на окраине путающегося сознания она увидела: не сейчас, не так. Слишком рано, она не любит лорда Спенсера. Белль отчётливо понимала это утром. А теперь она пьяна радостью варгисов, с которых сняли проклятие, всепоглощающим желанием Адама и вином, выпитым за ужином. «Так нельзя, – решительно сказала Белль себе. – Я должна всё обдумать, и только потом…»       – Подожди, – произнесла она, и голос её прозвучал едва слышно.       – Что случилось, Аннабелль Грейс? – перестав развязывать корсет, Адам поднял голову и посмотрел ей в глаза.       Белль тяжело было выдержать этот взгляд, ей захотелось обвить его шею руками и жадно прижаться губами к его губам…       – Я думаю, нам не нужно… – У Белль перехватило дыхание, когда рука Адама вновь медленно поползла по разгорячённой коже её бёдер. – …торопиться, – выдохнула она.       – Ты так думаешь? – приблизив лицо к её лицу, спросил Адам с лукавой улыбкой. В его расширенных зрачках плясали чертенята.       Он освободился от рубашки и медленно опустил Белль обратно на бордовые простыни, придавливая её тело своим.       – Адам… я… не готова, – прошептала Аннабелль, пытаясь приподняться на локтях.       Он поцелуем вновь опустил её обратно на простыни, а его пальцы, огладив нежную кожу бёдер, отодвинули кружево трусиков и провели по средоточию пожара, пылавшего внизу. По всему телу Белль пробежал озноб: её бросило сначала в жар, потом в холод. Она инстинктивно изогнулась навстречу его руке, но затем, обругав себя за слабость, попыталась отодвинуться. Рука Адама вынырнула из-под юбок.       – А твоё тело говорит, что готова, – удовлетворено улыбнувшись, произнёс он, и с удовольствием облизал влажные пальцы. – Какая ты сладкая, моя девочка, – склонившись к самому её уху, прошептал он и поцеловал её в шею.       «Нет... Он не сделает этого со мной… – рассеянно подумала Белль. – Он не…»       Она увидела, как рука Адама стала трансформироваться. Вместо ногтей выступили длинные тёмные когти, и этими когтями Адам одним движением вспорол плотный корсет и отбросил его в сторону, обнажая грудь Белль. В глазах Адама загорелось звериное вожделение, это пугало и очаровывало одновременно. Он впился ртом в её грудь, его язык ласкал сосок, страстно, неистово. Его руки блуждали по её телу, и каждое касание отзывалось в Белль электрическим разрядом. Белль хотела отстраниться, но тело почти не принадлежало ей.       – Адам, не надо… – собрав всю свою волю, пролепетала она.       Подняв голову, он взглянул на неё: так смотрит волк, поймавший лань. Белль стало по-настоящему страшно: в этом взгляде было мало чего человеческого, и в голове промелькнула пугающая мысль: вдруг он не понимает, о чём она его просит?..        Адам резко потянул за платье, спущенное на живот. С треском одуванчиковая ткань стала рваться, и платье ворохом юбок и подъюбников сползло по ногам, обнажая бёдра, колени, и наконец Адам сбросил его на пол. Аннабелль слышала шелест, с которым шёлк опустился на каменные плиты. Адам поддел когтём трусики Белль, и белоснежное кружево порвалось.       Аннабелль ощутила, как её охватывает отчаяние и бессилие. Ей никто не поможет, а Адам глух к её просьбам.       – Адам… – пытаясь отползти к краю кровати и с нарастающим ужасом наблюдая, как он стягивает с себя брюки, взмолилась Белль. – Остановись!.. Я не хочу…       Адам наконец полностью освободился от одежды, и Аннабелль зажмурилась. Она ощутила его обнажённое горячее тело на своём. «Нет, нет, это не со мной!» – пыталась убедить себя она, боясь открыть глаза, но кожей ощущая, что всё происходит на самом деле с ней.       – Прошу… – прошептала Аннабелль, чувствуя, как по щекам потекли горячие едкие слёзы отчаяния.       – Тебе понравится, любовь моя, – горячее дыхание Адама обожгло ухо Белль, и что-то прижалось к её приоткрытому рту, наполняя его чем-то солёным, тёплым с привкусом железа.       Белль распахнула глаза. Адам прижал к её губам своё вскрытое запястье. «Он не остановится…» – отчётливо поняла Белль.       Рот наполнился кровью, Адам отнял запястье от её губ, запечатлевая на них нежный поцелуй. Затем он стал целовать её шею, ключицы, груди, медленно спускаясь к животу. Белль попыталась оттолкнуть его, но он не остановился даже на секунду, точно совсем не заметил её сопротивления. Тогда она повернула голову на бок и сплюнула смешанную со слюной кровь на тёмно-алые простыни. А затем закрыла глаза. «Это не со мной, – твёрдо сказала она себе. – Это просто сон. Всё не взаправду», – повторяла она себе как заклинание. Белль почувствовала на своих губах жадный рот Адама, и как его язык раздвинул её плотно сжатые зубы, проникая в рот, скользя по нёбу, лаская её язык. А затем её пронзила острая боль: Адам резко вошёл в неё и стал двигаться толчками, медленно наращивая темп. Белль чувствовала, как слёзы, обжигая, горячими солёными дорожками стекают по щекам, а Адам целует её мокрое лицо, двигаясь всё быстрее. Боль вскоре прошла, а отчаяние и бессилие полностью овладели ею. Белль казалось, Адам никогда не остановится, не оставит её в покое. Она упрямо не открывала глаз, продолжая твердить себе: это происходит не с ней, а с кем-то другим, всё не по-настоящему. Но заклинание не помогало. Оно с самого начала не работало.       Аннабелль показалось, что прошла целая вечность, прежде чем Адам, застонав ей в губы и прошептав: «Я тебя люблю», бессильно откатился в сторону, тяжело дыша.       Белль открыла глаза и тут же закрыла их. Нащупав край скомканного одеяла, она потянула его на себя. Белль не могла смотреть на собственное обнажённое тело. Она ненавидела его. Но Адам вырвал из её рук край одеяла и собственнически положил ладонь ей на грудь, сжимая и поглаживая горошину соска. Белль замерла. Ей лучше не шевелиться.       Адам вскоре уснул, а Белль ещё полчаса пролежала неподвижно, боясь, что, если она шевельнётся, Адам проснётся и захочет повторить всё снова. Наконец она осторожно выскользнула из-под его руки, затем тихо, почти беззвучно слезла с постели. Увидела на полу своё одуванчиковое платье: оно было разорвано пополам; от трусиков остались только белые кружевные лоскуты. Белль прижала ладонь к губам, чтобы не разрыдаться в голос: произошедшее снова навалилось на неё от одного вида своей одежды. Белль вытерла тыльной стороной ладони мокрые щёки и прошла к сброшенному на пол одеялу. Завернувшись в него, она проскользнула к двери. Выйдя в коридор, Белль на цыпочках босиком побежала к своей комнате. В коридоре тускло светили бра, было безлюдно и тихо. За окном стояла глубокая ночь, замок был погружён в сон, и лишь из столовой слышался смех, весёлые пьяные разговоры и звон посуды.       Белль беззвучно бежала по коридору, пока одна из дверей вдруг не распахнулась и прямо перед беглянкой не возникла Дреа.       – Аннабелль, ты в порядке? – обеспокоенно спросила она, оглядев закутанную в одеяло Белль.       – Я… Меня… – Белль запнулась, не в силах признать вслух то, что с ней сделал Адам. – Мне нужно в мою комнату, – скороговоркой шепнула она, надеясь, что Дреа не услышит дрожь в голосе, и отвернулась, чтобы та не увидела выступивших слёз.       Дреа всё поняла: Белль ощутила наполнившую её ярость.       – Он за это поплатится, – почти прорычала Дреа и втянула Белль к себе в комнату.       Белль затопило волной сочувствия.       – Тебе нужно скорее уехать отсюда. Но сначала… – Дреа протянула Белль нераспечатанный комплект нижнего белья, широкую хлопковую блузу и серые брюки и показала на дверь в ванную.       Вода обжигала, но Белль сделала её ещё горячее, точно надеясь: кипяток очистит её тело, выжжет произошедшее. Хотелось простоять так несколько часов, но времени не было, и, выключив воду, Белль стала поспешно одеваться. Одежда оказалась сильно велика, пришлось подвернуть рукава и штанины.       Когда Белль вышла из ванной, Дреа протянула ей кожаную куртку, в которой Белль просто утонула, плотные носки и пару ботинок – размеров на пять больше, чем носила Белль.       Несмотря на то, что одежда была чужой и не по размеру, когда Белль оделась, ей стало лучше – насколько это было возможно в её состоянии.       – Пойдём, – сказала Дреа и взяла Белль за руку как маленькую.       От этого простого прикосновения Белль стало легче: ей помогут, она уедет и постарается всё забыть, как страшный сон – будто и не было ничего.       Они старались бежать по коридору как можно тише, что нелегко давалось Белль, утопавшей в огромных ботинках.       Когда они спустились вниз, Дреа свернула направо.       – Эл! – крикнула она.       Тот через секунду, распахнув дверь своего кабинета, вышел в коридор.       – Белль? – спросил он удивлённо, увидев её рядом с женой.        – Аннабелль нужно срочно уехать отсюда, – сказала Дреа. – Адам… обидел её, – негромко добавила она в ответ на недоумение мужа.       Эллиас умел сдерживать эмоции значительно лучше, однако Белль всё равно ощутила его гнев.       – Пойдёмте, – сказал он и первым пошёл к выходу, на ходу доставая телефон и вызывая к вертолёту техника.              Варгисы и Белль вышли из замка и заспешили по проталинам среди осевших сугробов к вертолётной площадке. Было ещё совсем темно и лишь на востоке чуть посветлело небо.       Сердце Белль тревожно отбивало чечётку: она каждую секунду боялась услышать шаги Адама, бросившегося за ней в погоню, его тяжёлое дыхание. Она убеждала себя: ему незачем гнаться за ней, у него полно девушек, она не нужна ему. Но эти мысли успокаивали едва-едва: она знала, что Адам взбесится только от того, что она ушла из замка без его разрешения.       Наконец они оказались на месте. Эллиас, повернувшись к жене, сказал:       – Дреа, тебе необязательно лететь с нами.       Белль согласно кивнула. Хоть ей и было бы спокойнее, если бы с ней в кабине была девушка, она понимала, как нелегко сейчас Дреа, которая никогда в жизни даже не видела вертолётов и тем более не летала на них.       – Нет, Эллиас, я полечу, – твёрдо ответила Дреа.       Эллиас помог им забраться в вертолёт, после чего занял кресло пилота. Все трое пристегнулись и надели шумоизолирующие наушники с гарнитурой. Переговариваясь с подошедшим техником, Эллиас проверял, всё ли готово к взлёту. Когда он запустил двигатель, Белль одновременно обрадовалась, что скоро они окажутся вне досягаемости Адама, но и испугалась: ведь если они не успеют подняться в воздух, из-за рёва мотора и свиста лопастей она не услышит его шагов. Поэтому Белль приникла к окошку, из которого был виден Волчий Клык.       – Скоро ты будешь в полной безопасности, сестра, – с улыбкой произнесла Дреа и успокаивающе провела по руке Белль.       Белль видела и чувствовала, что Дреа сама едва сдерживает панику: её пугал шум мотора и лопастей и даже сам вид вертолёта, но она мужественно держалась и находила слова поддержки. Аннабелль это очень тронуло, и ей даже стало чуть спокойнее.       Когда вертолёт оторвался от земли, Белль выдохнула. Небо на востоке заметно посерело, наступали тихие весенние сумерки. Через сорок минут она будет дома, в безопасности, возьмёт только самое необходимое и уедет на большую землю ближайшим паромом. Вертолёт плавно набирал высоту, двигаясь на юго-восток. Белль глядела в окошко, на оставшийся позади замок, который постепенно уменьшался, и на лице у неё расцветала улыбка.       Вдруг Дреа, державшая руку Белль в своей, довольно болезненно схватила её за запястье и резко дёрнула на себя.       – Что случилось? – встревоженно спросила Аннабелль, повернувшись к Дреа.       В кабине вертолёта было темно, однако острое зрение фейри позволило Белль разглядеть, что лицо Дреа застыло точно маска, а зрачки расширились, почти поглотив янтарную радужку.       – Дреа, ты в порядке? – забеспокоилась Аннабелль, пытаясь освободить запястье, но Дреа вцепилась в него мёртвой хваткой. – Дреа, отпусти! – повысив голос, попросила Белль. – Мне больно!       Вдруг вертолёт затрясло, и он, круто развернувшись, полетел назад.       – Эллиас! – закричала Белль. – Что ты делаешь?..       Она попыталась приподняться с кресла, но потом вспомнила, что пристёгнута, а Дреа крепко держала её за руку, и отстегнуться было сложно.       – Дреа! Эллиас! – обращалась она к варгисам, глядя сквозь лобовое стекло на стремительно приближающийся Волчий Клык. – Пожалуйста! Вы обещали помочь!..       Варгисы точно не слышали её, Белль поняла, что не чувствует их, как чувствовала совсем недавно. Что-то не так…       Вертолёт начал быстро снижаться. Трясти стало ещё сильнее, недовольно запищали приборы и замигали огоньки на панели управления, и тяжёлая машина, клюнув носом, с грохотом и скрипом неловко села на вертолётную площадку.       Белль попыталась отстегнуться и убежать, пока не поздно. Дреа наконец ослабила хватку и отпустила запястье Белль. Она освободилась от ремня безопасности и наушников, распахнула дверь вертолёта и, уже прыгая вниз, поняла, что всё было напрасно: стоявший у распахнутого люка Адам подхватил её на руки.              За окном занимался рассвет, сияя между раздёрнутыми занавесями из бордового бархата. Белль сидела, съёжившись, на кровати, которую она хотела забыть, как худший кошмар своей жизни. Она глядела вниз, рассматривая узор на тёплых носках (ботинки с неё сняла Дреа, когда Адам нёс Белль сюда: она пыталась ими бить его).       – Как ты могла! – нервно расхаживая туда-сюда по маленькой комнате, гневно говорил Адам. – У меня за спиной подговорить моих варгисов!.. И куда ты собралась? Твоё место здесь, со мной!       Аннабелль молчала, упрямо глядя на свои носки и радуясь, что на ней не по размеру большая и тяжёлая куртка Дреа.       – Отвечай! – рявкнул Адам, нависнув над Белль скалой.       – Я соскучилась по своим родным, – задрожав и не совсем понимая, что говорит, пролепетала она.       Адам заставил её встать с кровати и, приподняв за подбородок, заглянул ей в глаза. Белль ощутила себя маленькой, совершенно беспомощной, и к горлу снова подступили слёзы ужаса и отчаяния. Перед глазами всё расплылось.       – Ты сделал мне больно… – вырвалось у неё, и голос дрогнул.       Адам беззлобно и как будто с облегчением рассмеялся.       – Первый раз всегда больно, глупенькая. – Адам ласково обхватил лицо Белль обеими руками, глядя ей в глаза.       Белль поняла, что неверно выразилась, и хотела сказать об этом, но не успела: Адам запечатлел на её губах нежный поцелуй.       Короткие прикосновения губ к губам, прерывистое дыхание Адама, его руки на её шее, плечах… Белль закрыла глаза, чувствуя, как тело становится невесомым, а пол ускользает из-под ног. Тяжёлая кожаная куртка с шумом упала с плеч на пол, пальцы Адама ловко распустили ворот просторной блузы, и его губы коснулись шеи Белль, затем обнажившегося плеча. Блуза наконец сползла на талию, Белль ощущала всё как в тумане. Она попыталась отстраниться, прошептав:       – Адам…       Но он не дал ей договорить, накрыв её губы своими. Его движения стали нетерпеливее. Он опрокинул Белль на кровать и, углубив поцелуй, стал стаскивать с неё штаны. Паника наполнила Белль до краёв. Стало страшно, она попыталась ударить Адама ногой, оттолкнуть руками, но едва смогла пошевелиться: всё тело будто оцепенело.       – Адам, не надо… – прошептала она, когда он стал целовать ключицы и стянутую бюстгальтером грудь.       Когда штаны и блуза были сброшены на пол, Адам снял с Белль сначала тёплые носки, а затем и тонкие носочки. Он целовал пальцы на её ногах, и по телу рассыпались тысячей искр электрические разряды. Аннабелль ненавидела своё тело за то, что оно не слушается её, что оно наслаждается каждым прикосновением Адама, отзывается учащённым сердцебиением и прерывистым дыханием на его ускоренное сердцебиение и жаркое дыхание. Ей вдруг так отчаянно захотелось сдаться, предать себя воле течения, позволить унести в самый водоворот. В конце концов, что такое любовь? Может быть, это и есть она – жадное желание обладать, сделать своим? Если она сдастся, Адам сделает ей приятно, ей будет хорошо… Ну а потом… Мысли Белль путались, пьянящие прикосновения Адама лишали способности думать. Но в глубине сознания Белль понимала: Адам как не считался с её мнением и просьбами, так и не будет это делать впредь. Он ведь не способен даже выслушать её! А значит он просто продолжит использовать её и дальше, как ему вздумается. «Я так не хочу, – решительно сказала себе Белль. – И в этот раз он услышит меня».       И когда Адам прижал своё кровоточащее запястье к её губам и её рот наполнился кровью, она резко села на постели и выплюнула ему в лицо его же кровь.       – Нет! – крикнула она. – Я не хочу!! ОТПУСТИ МЕНЯ!       Адам изменился в лице: побледнел и стиснул зубы, а зрачки его сузились до размера макового семечка.       – Я видел два пятна крови на простыни, – проскрежетал он, сдирая с Белль бюстгальтер. – Любишь боль? Ты её получишь.       Адам вытянул правую руку, она почернела, из пальцев выступили длинные тёмные когти. Белль, едва дыша от ужаса, попыталась отползти назад, но не успела. Адам опрокинул её на простыни и резким движением полоснул острыми когтями по её обнажённой груди. От внезапной боли у Аннабелль перехватило дыхание. Царапины были не глубокие, но кровь шла густо и много. Адам жадно приник к ранам, слизывая багряную кровь, раньше, чем порезы затягивались. Аннабелль злило, что его язык, скользящий вдоль царапин, заставил её застонать от удовольствия, а кожа покрылась мурашками. Самодовольная улыбка Адама быстро отрезвила Белль, и она залепила ему пощёчину. Однако это однозначно понравилось ему.       Стаскивая с Белль трусики, Адам грубо целовал её живот, оставляя на нём засосы. Затем он спустился ниже. Белль бросило в жар: ей было ужасно стыдно, что телу так приятно. Она дышала часто-часто, едва сдерживая стоны. Затем она ощутила чуть влажные губы Адама на своём животе, на рёбрах и груди, его язык, ласкающий сосок.       Адам развернул её на бок, прижавшись горячей грудью к её спине. Белль ощущала кожей его пылающее тело, каждое его движение, и то, что он обнимал её сзади, заставляло её чувствовать себя такой беспомощной, но такой счастливой, тающей в его жарких объятьях точно снег весной на солнцепёке. Когда Адам вошёл в неё, было почти не больно: она даже не вскрикнула. Адам целовал её шею и плечо, двигаясь в ней, а она накрыла его ладони, сжимающие её груди, своими, будто хотела, чтобы он сжимал ещё сильнее. В ритмичных движениях их несло по волнам точно лодку, управляемую опытным кормчим, пока наконец не подбросило на гребень гигантской волны. Белль застонала, ощущая внутри взрыв сверхновой, от которого тело вдруг будто рассыпалось на тысячи осколков и вновь стало целым. Адам тоже застонал, обжигая кожу на шее Белль горячим дыханием, и она, заведя руку назад, обняла его за голову.       Когда они, обессиленные, лежали на скомканной постели, Белль поняла: ей холодно вдали от жаркого тела Адама, что больше всего на свете ей хочется прижаться к нему. Адам наблюдал за ней, прищурившись, точно знал о её желании, но не шевелился, ожидая действий от неё.       «Ещё чего!» – рассердилась на него и на саму себя Белль и решительно встала с постели.       – Ты куда? – спросил Адам, приподнявшись на локте, глядя ей вслед.       Его голос напомнил ей его стон, и Белль едва-едва сдержалась, чтобы не бросится обратно в его объятья.       – Пойду приму душ, – ответила Белль, не оборачиваясь.        «Это какое-то наваждение…» – подумала Белль, почти вбегая в ванную и запираясь изнутри.       Она включила воду на полную мощность, забралась в ванну и стала яростно отдирать с кожи присохшую кровь.       Потом она долго лежала в воде, глядя в потолок, вспоминая прикосновения Адама к своему телу и против воли желая ощутить их вновь.       Когда Белль, обернувшись полотенцем, вернулась в комнату, Адама там не было. Как и его одежды. И её одежды, одолженной у Дреа, тоже.       Аннабелль решила сходить за вещами в свою комнату и прошла на цыпочках к входной двери. Выскользнув в коридор, Белль как можно быстрее пробежала к своей комнате. Когда она была уже почти на месте, услышала очень далёкий, а потому звучавший приглушённо голос Эллиаса Холта.       – Ты погубишь и её, и себя, Адам. Лилит не простит тебе.       – Ты ничего не понимаешь, – в голосе Адама звучала дружеская снисходительность. – Мы предназначены друг другу. До встречи с Аннабелль Грейс я не верил в любовь, но она… Она чистый соблазн, совершенство, в ней столько огня… – Его голос звучал так, что сердце у Белль ёкнуло, и внизу живота сладко потянуло. – Когда я сжимаю её в объятиях, я верю, что любовь существует.       – Ты обидел её, Адам, – строго произнёс Эллиас Холт. – Поэтому она сбежала от тебя. Если бы ты любил её, то не сделал бы ей больно.       – Будь любезен, избавь меня от своих поучений, – холодно возразил Адам. – Почему ты просто не можешь порадоваться за меня? Я впервые в жизни полюбил, и что я слышу от лучшего друга?       – Правду, – твёрдо ответил Эллиас. – Ты понятия не имеешь, что такое любовь. Ты думаешь, что любишь Аннабелль, но уже навредил ей. И если… – его голос прервался, и повисла тишина.       – Надеюсь, ты понял меня, Эл, – вскоре раздался голос Адама. – Позаботься лучше о своей любимой, а мои дела предоставь мне. Когвил! – повысил голос лорд Спенсер. – Приготовь для нас с мисс Тэйлор покои моих родителей.       Белль быстро проскользнула в свою комнату и, почувствовав, что снова дрожит, забралась в ванну, включила воду и добавила в неё мятной соли.       Мысли путались, в чувствах был полный сумбур. Неужели Адам угрожал Эллиасу сделать что-то с Дреа?.. Эллиас ведь его друг! Подумав, Белль горько усмехнулась: Адам сказал, что любит её, но что с того, раз он сделал с ней… то, что сделал и даже не сожалел о содеянном.       И в этот миг осознание ледяными мурашками пробежало по телу Белль: вот почему Эллиас развернул вертолёт и вернулся в Волчий Клык, а Дреа с нечеловеческой силой вцепилась Белль в руку... Оба будто не слышали её, не принадлежали себе…       Аннабелль сползла по бортику на дно ванны. Вот как погибли ведьмы – Адам заставил варгисов убить их.