ЧАРЫ КРОВИ И РОЗ. Другая история Белль

      Проснулась Белль на рассвете. Вернее, в то время, когда обычно виден рассвет, но над замком, как всегда, висели плотные тучи, а из них как мука сквозь сито густо сыпал мелкий снег. В комнате стояли тёмные сумерки, но Белль поняла, что больше не уснёт и, включив лампу возле кровати, вернулась к чтению. Прочитав несколько глав, она подумала: не сходить ли ей на кухню к Фредерику? В конце концов, что он такого сделал, из-за чего она обиделась на него? Не обнял? Ну так она могла бы обнять его сама. Белль сбросила одеяло, оделась потеплее и выскользнула в коридор.              В кухне тонко пахло пряностями, травяным чаем и парфюмом Фредерика. Вскоре Белль увидела его самого. В знакомой изумрудной рубашке с закатанными рукавами и синем фартуке Фредерик стоял у плиты, быстро взбалтывая что-то венчиком в кастрюльке.       – Доброе утро, – сказала Белль, подходя ближе.       – Доброе утро, – ответил тот. – Завтрак скоро будет готов, – Фредерик ловко вылил сырое яйцо из стеклянной розетки в образовавшуюся в воде воронку.       Такие простые движения, но Белль невольно залюбовалась.       – Ты рано проснулась сегодня, – заметил Фредерик.       – Вчера был сумасшедший вечер, – призналась она.       – Да, – согласился он, аккуратно вынимая яйцо-пашот из кастрюльки и, дав стечь воде, положил его рядом с первым на ароматно пахнущую чиабатту поверх порезанной ломтиками половинки авокадо и листиков мини-шпината. Рядом лежали аппетитные присыпанные пряностями кусочки солёного лосося, и Белль поняла, что проголодалась. – Готово, – улыбнулся он. – Попросить Лантерна отнести к тебе или…       Он не договорил, когда Белль уже выбрала:       – «Или», – она улыбнулась. – Позавтракаешь со мной?       – Я как раз хотел тебе предложить, – улыбнулся ей в ответ Фредерик. – Только не здесь, – добавил он, развязывая и снимая фартук. – Пойдём.       Он поставил на поднос завтрак Белль с яйцами-пашот, чайник, две чашки с блюдцами, десерт с инжиром и тарелку с овсянкой, присыпанной ягодами.       – Ты собираешься есть овсянку? – удивилась Белль.       – А что, она полезна для здоровья, – невозмутимо ответил Фредерик, придерживая перед Белль свободной рукой дверь кухни. – Я вообще-то не фейри и мне не девятнадцать, поэтому…       – Ой, старичок, – рассмеялась Белль. – Может, мне поднос понести, а то ещё развалишься по дороге?       – Овсянка пока хранит меня от этой незавидной участи, – серьёзно ответил он, уверенно ведя Белль сквозь лабиринт коридоров Восточного крыла. – Так что справлюсь. Но спроси меня лет через тридцать-сорок… – он усмехнулся. – Наверняка я уже не смогу так хорохориться. Пришли, – остановившись, сказал он.       Перед ними было высокое окно с широким подоконником, под которым располагалась мягкая скамья. Окно выходило на заснеженный двор с дубом. Фредерик поставил поднос на подоконник.       – Здесь не очень удобно, но зато вид красивый, – сказал он.       Белль забралась на скамью, встав на неё коленями. Высокий подоконник оказался у неё на уровне груди.       – А по-моему замечательно, – улыбнулась она.       Фредерик расположился рядом. Он поставил перед Белль её тарелку, овсянку передвинул к себе.       – Приятного аппетита, – сказал он, взяв ложку.       – Спасибо, – ответила она, улыбнувшись. – И тебе приятного аппетита.       Некоторое время они ели молча, задумчиво глядя на кружащиеся за окном снежинки. Белль наслаждалась вкусной едой, присутствием Фредерика и видом из окна. Она чувствовала себя уютно, как дома, и ей хотелось, чтобы это утро не заканчивалось.       Когда она доела свою чиабатту, а Фредерик – овсянку, они стали пить чай.       – Это инжир в карамели на сладкой бриоши с корицей, – сказал он, поставив перед Белль тарелку с десертом. – Тебе должно понравиться.       – Ещё бы! – согласилась Белль. – Это же готовил ты, – она улыбнулась. – Но только давай пополам.       Фредерик хотел возразить, но Белль остановила его:       – А то знаешь, мы и так похожи на двух детей, которых выгнали из-за стола и не пускают на улицу гулять.       Фредерик улыбнулся.       – А если сейчас одного из них лишат десерта, то будет вообще перебор, – закончила Белль.       – Ладно, – согласился Фредерик, разрезал бриошь по диагонали, и они съели каждый свою порцию.       – И правда очень вкусно, – сказала Белль. – Спасибо.       Они сели на скамейку, спиной к подоконнику и стали пить чай. Белль нравилось, что с Фредериком она могла вот так просто сидеть, ничего не говоря, и не чувствовать напряжения. Разве что ей ужасно хотелось придвинуться ближе, чтобы ощутить тепло его тела.       – Здесь очень старые камеры, – очень тихо сказал Фредерик, не поворачиваясь к ней. – Они постоянно барахлят, – он достал телефон, открыл какое-то приложение и что-то нажал. – Сегодня вообще сбой произошёл, – многозначительно добавил он и, убрав телефон в карман, повернулся к Аннабелль. – Я в замке на правах слуги, и мне нельзя к тебе прикасаться, – начал он, глядя на неё, а в её сердце распускался яблоневый сад: вот почему он вёл вчера себя так холодно, вот почему не обнял её! – Но пока камеры не работают, мне бы… очень хотелось тебя обнять, – произнёс Фредерик тише. – Если ты не против.       Белль поставила чашку с недопитым чаем на пол и вскочила на ноги.       – Конечно… – выдохнула она, всё ещё не веря, что это происходит.       Через миг она уже была в его объятьях. Они сжимали друг друга так крепко, будто боялись: сейчас налетит ураган и попытается разделить их. Их сердца бились как сумасшедшие, словно их убьют, если поймают. Но Белль, кажется, никогда не была так счастлива. Она зажмурилась, уткнувшись Фредерику в грудь. От него пахло сдобой и чабрецом, такими уютными домашними запахами, и одновременно его новый парфюм просто сводил её с ума. А когда ладонь Фредерика скользнула выше и коснулась её волос около шеи – сначала робко, потом увереннее, Белль в один миг поняла, что Камилла теперь в прошлом, что он не просто так сменил парфюм на этот, в сердце которого фиалка. Она поняла это за долю секунды, чтобы потом перестать думать, растворяясь в ощущениях и потеряв счёт времени.       Вдруг раздалось негромкое, но отчётливое пиликанье телефона. Фредерик медленно отстранился и, вытащив из кармана телефон, отключил будильник.       Белль удивлённо взглянула на него.       – Если сбой продлится больше семи с половиной минут, это вызовет вопросы, – ответил он, не глядя на неё. Его голос звучал негромко и немного хрипло.       – Семи?.. – переспросила Белль. Ей показалось, что прошло не больше минуты.       Фредерик кивнул.       – Тебе… надо идти, – сказал он. Его дыхание было прерывистым; его волнение просто сводило Белль с ума. – Я уберу здесь. Увидимся… позже.       – Хорошо, – шепнула Белль и повернулась уходить, как он остановил её. Взял за руку, привлёк к себе и вновь крепко обнял. Его губы почти невесомо коснулись её виска. А потом он отпустил её.       – Иди, – сказал он и быстро отвернулся к окну.              Аннабелль поняла, что бежит. Остановилась и дальше пошла спокойным шагом. Значит, вот как! Значит, Фредерик в замке на правах слуги, которому нельзя к ней прикасаться! Если бы он не привёл её в тот коридор с неисправной камерой и не обнял, она бы думала, что он теперь равнодушен к ней. Если бы они оба не были бы так взволнованы, то Белль спросила бы, что ещё нельзя делать Фредерику, пока он находится в замке. Она вспомнила, как они вчера на кухне случайно соприкоснулись руками, когда потянулись за лопаткой, и испугалась: не накажут ли его за это?.. Белль хотела вернуться, но потом решила сначала поговорить с Эллиасом – может он что-то знает?       Она нашла мистера Холта в его кабинете.       – Доброе утро, Белль, – поздоровался он, отодвигая для неё кресло. – Чаю?       – Нет, благодарю. Эллиас, ты ведь давно знаешь лорда Спенсера, – начала она. – Он говорил, что ты его друг. Может быть, ты знаешь, зачем на самом деле он пригласил в замок Фредерика?       – Лорд Спенсер не всегда посвящает меня в свои планы, – ответил Эллиас. – Но я хочу тебя предупредить, что мистер Уайт работает в замке, у него есть определённые обязанности и… ограничения.       – Ты о том, что ему нельзя ко мне прикасаться? – уточнила Белль.       – В том числе.       – Но почему?       – Лорд Спенсер вырос в другое время, – ответил Эллиас. – Тогда было так принято. Слуги должны строго следовать правилам, быть незаметными, услужливыми, не прикасаться к господам без перчаток.       Белль вспомнила, что ни разу не видела Лантерна без перчаток, Фезер не снимала их, даже когда укладывала волосы.       – И ещё, Белль, – нарушил тишину мистер Холт, – не забывай, что мистер Уайт всё-таки человек, а ты фейри. Будь осторожна и старайся держать себя в руках.       Аннабелль задумалась.       – Ты думаешь, герцог может наказать его, если… – она смолкла.       – Я бы не стал отрицать такую возможность.       Белль кивнула.       – А что ещё нельзя слугам? – спросила она.       – Начинать разговор первыми, высказывать своё мнение, покидать замок и подниматься на другие этажи без разрешения хозяина, опаздывать…       – Понятно, спасибо, – ответила Белль. – Благодарю за помощь, Эллиас. Я буду осторожной. Последнее, что я хочу, – это навредить Фредерику.              Вернувшись в свои комнаты, Белль переоделась в костюм для верховой езды и спустилась в конюшню. Сама запрягла Снежинку и вывела её во двор. На улице был небольшой морозец и было видно, как из ноздрей кобылы валит пар. Белль ласково погладила Снежинку по морде и забралась в седло. Проезжая по двору, Белль украдкой взглянула в сторону того окна, возле которого они с Фредериком сегодня завтракали, и улыбнулась.       Доехав по вычищенной дорожке почти до вертолётной площадки, Аннабелль повернула кобылу в поле. Сначала Снежинка шагала медленно, утопая в сугробах, но вскоре снега стало меньше, и Белль направила лошадь галопом. Скакать было хорошо, и Белль, наслаждаясь ощущением полёта, которое так отзывалось её внутреннему состоянию, немного увлеклась и далеко уехала от замка. Вдруг совсем близко раздался волчий вой, заставив Белль остановить Снежинку и вновь задуматься: а что будет, если уехать ещё дальше? Нападут ли волки? Или, быть может, это варгисы?.. Сердце болезненно сжалось, и Белль развернула кобылу.       Не спеша вернувшись в замок, Аннабелль отвела Снежинку в стойло, распрягла и почистила. Белль нравилось, как жемчужно-белая шерсть переливается под скребницей, и её успокаивали повторяющиеся действия: под них хорошо думалось. Пойти ли к Фредерику сейчас или лучше дождаться ужина и поговорить об этом с лордом Спенсером? Ей очень хотелось пойти готовить вместе с Фредериком, пока он в замке, но лишний раз вызывать возможное недовольство герцога не стоило. И она так долго ломала голову над этой дилеммой, что едва не опоздала на ланч, который Лантерн накрыл в гостиной.       После вкуснейшей еды Белль решила почитать в ожидании ужина. Завернулась в плед у камина и открыла «Эмму». Читать было интересно, но скоро Белль почувствовала, что замерзает. Ей очень захотелось пойти на кухню, но она решила, что лучше сначала поговорить за ужином с лордом Спенсером, и уж потом может быть… Поэтому Белль сделала себе ванну с пеной и пошла греться в воде, включив аудиоверсию «Эммы». В пять часов, когда Фезер принесла чай, Белль сидела у камина, суша волосы, и снова читала. Ей нравилась Эмма, живость её характера и смелость суждений, сочетаемые с безукоризненностью манер. Но больше всего Белль импонировало стремление Эммы к независимости и отсутствие желания выйти замуж. Для девятнадцатого века она вела себя крайне необычно, и Белль было любопытно, как далеко пойдёт Джейн Остин в отношении темы замужества в «Эмме». В «Гордости и предубеждении» Элизабет Беннет тоже не особенно торопилась замуж, пока не встретила мистера Дарси. Но в «Эмме» мистер Дарси пока не объявился: все мужчины в окружении Эммы были или женаты, или недостойны её. Не считая мистера Найтли. Белль обожала, как он подтрунивал над Эммой, поучал её и наставлял. Однако он был старым другом её семьи и вдвое старше её, поэтому их связывали скорее родственные отношения.       Допив чай, Белль отложила книгу и поднялась с кресла. На часах было двадцать две минуты шестого, и Белль собрав ещё чуть влажные волосы заколкой-драконом, вышла из комнаты и зашагала по путанной сети коридоров и лестниц. Перед дверями в кухню она остановилась перевести дыхание, поправила волосы и вошла внутрь.       – Добрый вечер, – сказала Белль.       – Добрый вечер, – отозвался Фредерик. – Я думал, ты уже не придёшь, – признался он.       – Чем-то помочь? – спросила она.       – Если хочешь, можешь почистить помидоры для жаркого, они в дуршлаге, – ответил Фредерик. – Фартук на стуле.       – Ты думал, что я не приду, но приготовил для меня фартук? – спросила Аннабелль, повязывая его запасной тёмно-зелёный фартук.       – Я оптимист, – улыбнулся Фредерик.       – А кто говорил, что оптимист – это плохо информированный пессимист? – напомнила Белль, засовывая обе руки в большие карманы фартука.       В правом кармане она нащупала… О, это определённо была конфета! Большая шоколадная конфета, завёрнутая в фольгированную бумагу. Если чуть подковырнуть обёртку, можно почувствовать её запах… Но так будет нечестно.       – Конфета! Я не ожидала, что ты настолько оптимист!..       – По плану я хотел положить тебе этих конфет завтра на завтрак, – ответил Фредерик. – Давай угадывай начинку, – обернулся он.       – Сливочный крем? Миндальная крошка? Фундук? Клубничная помадка?       – Совсем холодно, – покачал головой Фредерик.       – Марципан? Апельсин? Чернослив? – предприняла Белль ещё несколько попыток.       Фредерик улыбнулся, покачав головой.       – Давай я дам тебе подсказку. Это авторская конфета одного из учеников шефа Гринуа. Сам он итальянец, недавно открыл кондитерскую в Париже.       – Подсказка в том, что я не угадаю, – простонала Белль и взялась за чистку помидоров.       – Нет, шанс есть.       – Ты слишком высокого мнения о моей догадливости, – усмехнулась Белль. – Хотя если мне можно понюхать, то, может, и угадаю.       – Там три слоя обёртки, – предупредил Фредерик. – Откроешь – захочешь съесть и испортишь аппетит.       – Испортить аппетит одной конфетой? – рассмеялась Белль, но Фредерик был серьёзен, и она согласилась: – Хорошо, съем потом.       Она сполоснула руки и переложила конфету из фартука в карман сарафана.       Во время готовки они разговаривали о еде, ресторанах и курсах Филипа Гринуа. В этот раз Фредерик делился впечатлениями от поездки гораздо охотнее, чем на дне рождения Белль. Один из двух лучших друзей Фредерика, Джеймс Ли, был в то время в Германии со своей девушкой Мэри-Энн, и на несколько дней они заглянули в Париж. Втроём они сходили в Лувр, посетили мистерию о сотворении мира в соборе Парижской Богоматери, погуляли в парке Пале-Рояль и на Елисейских полях, а вот в оперу Гарнье и ещё много куда попасть не успели. Фредерик хотел вернуться в Париж ещё раз.       – Ты в этом сезоне вообще работать не будешь? – спросил Фредерик, переведя тему.       – Нет, – с сожалением ответила Белль. – На прошлой неделе разговаривала со старшим инструктором, предупредила, что меня не будет. Он расстроился, конечно. У меня было много оплаченных броней, боюсь, служба инструкторов потеряет часть доходов.       Она просыпала муку через сито, в воображении рисуя заснеженные склоны курорта «Эдельвейс».       – Даже на открытие не получится попасть, – продолжила она. – Может, потом попрошу у лорда Спенсера хоть на полденька покататься в качестве рождественского подарка, – она улыбнулась. – А почему ты спрашиваешь? – повернулась она к Фредерику.       – За несколько дней, как я уехал сюда, мы с Генри, Вики и детьми ходили погулять в сторону курорта, – ответил Фредерик. – Потом ещё снег небольшой пошёл и народу было там много.       – Все уже ждут сезон, – улыбнулась Белль.       – Да, – кивнул Фредерик. – И многие подходили, спрашивали, будешь ли ты работать. А ещё целая толпа собралась у билборда в холле, где ты объясняешь базовый поворот большого радиуса.       – Я говорила начальнику нашей службы, что надо на таких билбордах повороты в плуге объяснять, – усмехнувшись, заметила Белль. – А то ведь поедут сразу на параллельных лыжах и не справятся со скоростью и траекторией.       – Ты в начале ролика очень убедительно предупреждала, что это поворот осилит только уже умеющий ездить, тормозить и поворачивать в плуге и с приставлением внутренней ноги, – возразил Фредерик и улыбнулся.       – Думаешь, поможет это предупреждение? – спросила Белль задумчиво. – Люди в большинстве своём излишне самоуверенны и не слишком разумны.       – Это ты как фейри говоришь или как инструктор по горным лыжам? – усмехнувшись, спросил Фредерик.       Белль рассмеялась:       – Ой, конечно, как инструктор! – и смущённо добавила: – И правда как-то по-расистски прозвучало.       Они помолчали.       – В прошлом сезоне мне очень понравилось ходить трассу, – задумчиво произнесла Белль. – Думала в этом пойти на рейс-курс. Даже и не представляла, что проведу зиму в замке и… – она не договорила, вспомнив вчерашний разговор с герцогом. Теперь она знакома с Адамом Спенсером, героем многих дедушкиных историй. И он оказался… совсем не таким, каким она его представляла. Конечно, ей до сих пор не удалось его увидеть, но она обязательно увидит, это вопрос времени. Зато его голос… Белль вспомнила бархатные вибрации его голоса, и мурашки пробежали у неё по спине. Она смутилась, взглянула на Фредерика и, с трудом вспомнив, о чём они говорили, нарушила затянувшуюся паузу: – Может, ты сходишь за меня на какой-нибудь технический курс? – она улыбнулась. – Особенно если Джонас Кёлер будет лектором. Он лучший. Хотя в «Международной академии инструкторов» все настоящие профессионалы.       – Может, и схожу,– помолчав, ответил Фредерик.              Вдруг послышались шаги Лантерна, и вскоре слуга вошёл в кухню.       – Мисс Тэйлор, – негромко произнёс он. – Простите, что беспокою вас. Но уже без четверти семь.       – Ох, – Белль стряхнула руки от муки. – Нужно переодеться к ужину, – сказала она Фредерику.       Тот кивнул.              Удивительно, но сегодня не было указаний от лорда Спенсера относительно одежды, и выбор Белль пал на тёмно-алое бархатное платье с открытыми плечами и длинными рукавами. Потому что в складках пышных юбок были карманы. И Белль спрятала туда складной нож. Повесив лавандовый сарафан в шкаф, Белль вспомнила про конфету и вытащила её. Она была завёрнута в коричнево-золотистую обёртку с логотипом, изображавшим веточку с тремя апельсинами, от которых шли лучи как от солнца на детских картинках. Белль сняла первый слой, под которым был ещё один слой, как вдруг из обёртки выпал во много раз сложенный лист бумаги. Белль ловко подхватила его и развернула. Это была записка от Фредерика со схемой здания и стрелками. И в этот миг раздался стук в дверь. Аннабелль вспомнила, что опаздывает на ужин, и, быстро свернув записку, спрятала её в рукав.       – Да, иду! – крикнула она Лантерну и вышла из комнаты.              Поздоровавшись с лордом Спенсером, Белль села за стол. Пока Лантерн накладывал ей еду, она думала о записке, спрятанной в рукаве, гадая, что за схема там нарисована, и ждала, что скажет лорд Спенсер. Но, попробовав суп, Белль поняла, что очень голодна и принялась с аппетитом за еду. Всё было очень вкусно – впрочем, как и всегда. А ещё ей было приятно вспоминать, что она тоже приложила руку к сегодняшнему ужину.       – Ты сегодня неразговорчива, – заметил лорд Спенсер.       Белль улыбнулась и, отломив от ещё тёплой булочки кусочек, намазала его сливочным маслом и сделала глоток чая, который мягким теплом разлился у неё внутри.       – Я сегодня читала Джейн Остин, ездила верхом и готовила ужин, – ответила Белль с улыбкой. – А как прошёл ваш день? – спросила она.       – Тоже неплохо, – ответил лорд Спенсер. – Весьма любопытно. – Он усмехнулся. – Интересно, почему ты оказываешь такое внимание мистеру Уайту? – произнёс он в задумчивости. – Он обычный человек, и даже не сам приехал в замок, чтобы увидеть тебя.       – Я знаю, – улыбнулась Белль и потянулась за кусочком тыквенного пирога. – Но мне нравится проводить с ним время. Он мой старый друг и…       – То есть твоя привязанность к нему исключительно дружеская? – уточнил хозяин замка, и в голосе его прозвучала насмешливость.       Белль улыбнулась.       – Полагаю, вы сами прекрасно знаете ответ на этот вопрос, – ответила она. – Мы давно друг друга знаем, и мне с ним действительно хорошо. Говорить о чём угодно. Готовить. Шутить.       – Мы с тобой во многом похожи, – медленно произнёс лорд Спенсер, будто рассуждая вслух. – А значит тебе этого мало, – его голос пробежал весенним дождём по её коже, и Белль, наощупь открыв под столом нож, кольнула большой палец.       Лорд Спенсер был прав. Белль готова была довольствоваться дружбой с Фредериком лишь временно: в глубине души она была уверена, что однажды он обязательно ответит на её чувства. Но вслух Белль сказала совсем иное.       – Я убеждена, что искренняя дружба лучше фальшивой любви. На лжи нельзя построить ничего хорошего. А из искренней дружбы может вырасти настоящая любовь.       – Ты так говоришь, потому что юна и наивна и ничего не знаешь о мужчинах, – усмехнулся лорд Спенсер.       – Может быть, – ответила Белль с улыбкой. – Но, возможно, вы просто привыкли судить всех по себе.       – Мы все судим других по себе, – возразил герцог.       – Вы правы, – подумав, согласилась Белль.              Вернувшись к себе, она села в кресло у камина. Ужин прошёл так тихо и спокойно, что Белль чувствовала себя почти обманутой: лорд Спенсер всего лишь раз попытался зачаровать её. Потом Белль вспомнила о записке и вытащила её из рукава.       На листке была изображена схема коридоров и комнат замка с маршрутом, нарисованным красной пунктирной линией, от её комнаты до той скамьи у окна, где они с Фредериком сегодня завтракали. Сверху была надпись почерком Фредерика: «Выходи в 03:52, иди строго по красной линии, я перенастрою камеры. Телефон оставь в комнате», а внизу: «У меня есть важная информация об Эмбер Н.»       Разочарование сегодняшним ужином тут же испарилось: Белль ощутила себя внутри одного из любимых романов. Тайное свидание посреди ночи! И четыре утра действительно идеальное время для секретной встречи: те, кто не спал, уже уснули, а те, кто рано встаёт, ещё не проснулись. Но откуда у Фредерика информация об Эмбер Найтингейл? Это любопытно. Неужели она жива?.. Официально её считали погибшей, но Эмбер умела скрываться, потому что большую часть жизни охотилась за ведьмами и вампирами и научилась быть незаметной. Поэтому вполне возможно, что и в этот раз слухи о её смерти были ложными. Дедушка говорил, что Эмбер – самая старшая из всех фейри-полукровок, с кем он был знаком. Белль предполагала, что ей больше трёхсот лет. Если Эмбер жива, и Фредерик знает, где она, надо бы попросить её уйти ненадолго в Лэитель для чистоты эксперимента: Белль не хотелось бы провести время в замке впустую, зная, что проклятие нельзя снять, потому что кроме неё на Земле есть ещё фейри.       Переодевшись в ночную рубашку и надев свитер, Белль вспомнила о конфете и попросила Фезер принести чая.       Конфета оказалась очень необычной: Белль таких не пробовала. В трюфельном шоколаде – густая тающая на языке начинка – нежный шоколадный ганаш с утончёнными солоноватыми нотками сыра дорблю. Сочетание вкусов было неожиданным, изысканным и приятным.       Перед сном Белль ещё около часа читала, затем просто лежала в темноте не в силах уснуть, предвкушая ночное приключение и встречу с Фредериком, а потом провалилась в глубокий сон без сновидений.              Когда она проснулась, за окном крупными хлопьями шёл снег, было тихо-тихо, как бывает только в снежную ночь, и сердце Белль сладко замирало в предвкушении скорой встречи с Фредериком. Она оделась потеплее и, едва на телефоне высветилось «03:52», выскользнула в коридор.       Белль шагала на цыпочках, чтобы не нарушить тишину погружённого в сон и снег замка, чтобы никто не услышал её шагов. Вскоре Белль оказалась на месте. Она издалека увидела силуэт Фредерика. Он пошёл ей навстречу и через несколько секунд обнял её. Она уткнулась ему в плечо, вдыхая его парфюм, чувствуя его тепло и спокойствие, которые укутывали её мягким одеялом.       – Мне нравится твой новый парфюм, – шепнула Белль чуть слышно. – Он подходит тебе гораздо лучше, чем прошлый.       Фредерик ещё крепче прижал её к себе, и она слышала, как быстро бьётся его сердце. Они разжали объятья и сели на скамью. Фредерик накинул им на плечи плюшевый плед.       – Хочешь какао? – спросил он. – Я принёс термос.       – Конечно, хочу! – обрадовалась Белль.       Фредерик налил в большие кружки ароматно пахнущий шоколадом и мятным сиропом какао и насыпал Белль мягких маршмеллоу.       – Спасибо, – улыбнулась Белль, принимая из его рук горячий напиток.       – Я купил дом, – сказал Фредерик, помолчав.       – Где? – спросила Белль.       – На Тьюлип-стрит.       Белль сначала не поверила своим ушам: дом на Тьюлип-стрит… Лишь один дом на Тьюлип-стрит был выставлен на продажу.       – Ты купил особняк Мартинесов?.. – тихо спросила она, касаясь руки Фредерика и надеясь услышать «да».       – Да, мне он всегда нравился, – ответил он, улыбнувшись.       – Как здорово!.. – обрадовалась Белль. – Поздравляю.       – Спасибо, – Фредерик улыбнулся. – В детстве мы с Генри представляли, что это наш дом.       – Так чудесно, когда детские мечты сбываются… – произнесла Аннабелль. Она подумала, что Генри достался семейный дом Уайтов, а Фредерику – ничего. Свою квартиру он купил сам. А сейчас дом. Ей было страшно представить, сколько он стоил. – За них и денег не жалко, – добавила она, улыбнувшись.       – Согласен, – ответил Фредерик. – Я выгодно продал квартиру – в два раза дороже, чем купил её девять лет назад, добавил ещё из сбережений, так что даже не пришлось занимать. Я всегда хотел дом, но в квартире нравилось жить Камилле. А теперь… – он помолчал, – мы не вместе. Поэтому… – он снова замолчал. Белль чувствовала, что ему было нелегко об этом говорить.       – Когда вы расстались? – тихо спросила она.       – В твой день рождения, – ответил Фредерик. – Вечером.       – Почему ты не сказал мне?.. – спросила она.       Он ответил не сразу.       – По… многим причинам, – он снова смолк. – Я никогда не думал, что расстанусь с Камиллой. Я очень её любил, – тихо произнёс он. – Но потом наши отношения окончательно зашли в тупик, и пора было их прекратить…       Белль было нелегко слушать его, особенно чувствуя, как трудно даётся ему каждое слово, но поговорить об этом было важно и нужно, и она была благодарна, что он начал этот разговор.       – Я знал, что поступил правильно, – продолжил Фредерик, – но от этого мне было нелегче. Учёба помогла. И общение. – Он помолчал, глядя на тонкую струйку пара над медленно остывающим какао. – Камилла ненавидит меня, – с горечью продолжил он. – Но позже она поймёт: наше расставание к лучшему.       Он снова замолчал. И Белль сказала, взглянув на него:       – Вы были дороги друг другу и долго были вместе.       Они встретились взглядами, и Белль придвинулась к нему ближе, коснулась плечом его плеча.       – Спасибо, что рассказал мне, – сказала она. – Тебе нужно время, – произнесла она, – но после станет легче.       – Мне уже легче, – ответил Фредерик и неловко улыбнулся. – Спасибо, что выслушала. Я хотел сказать тебе раньше, – добавил он после небольшой паузы. – Но твой телефон был всегда недоступен.       – В замке со связью были неполадки, – ответила Белль. – Мистер Купер до меня тоже часто не мог дозвониться, – она помолчала. – Я тоже один раз тебе звонила. Вечером, когда была уверена, что ты не на курсе. Но твой телефон был вне зоны.       – Это странно, – произнёс Фредерик. – У меня проблем со связью не было.       Он задумался, а потом сказал:       – Ладно, давай пить какао, пока оно окончательно не остыло.       – Точно, – согласилась Белль. – И расскажи мне про Эмбер. Она жива? – спросила Белль и наконец сделала первый глоток.       Фредерик тоже отпил какао и ответил:       – Нет, её убили. Вампиры. Потом её тело подбросили под дверь дома, в котором она жила в Париже. Тело было обескровлено, всё в следах от укусов.       У Белль по спине пробежала ледяная волна озноба.       – Какой ужас… – проговорила она, крепче обхватив чашку с какао. – Эмбер ведь столько лет выслеживала и убивала вампиров и вот…       – Её перехитрили, – ответил Фредерик. – Пожертвовали одним вампиром и заманили в ловушку. Одного она убила, а два других убили её. Это были те самые вампиры, которые напали на тебя.       – Габриель и Гастон? – удивилась Белль. Хотя, подумав, поняла, что больше некому: других вампиров Эмбер давно убила. – А кто был третьим вампиром?       – Ричард мне не сказал, – ответил Фредерик. – Эмбер не знала про третьего вампира.       – Ричард? – переспросила Аннабелль.       – Да, Ричард Найтингейл, последний муж Эмбер, – ответил Фредерик. – Он приехал в Париж из Южной Африки, где сейчас живёт с дочерью. Она человек.       Белль кивнула.       – Ричард считает, что проклятие невозможно снять, – продолжил Фредерик, – и что ты в опасности.       – Почему невозможно? – переспросила Белль, проигнорировав вторую часть фразы. – Если Эмбер мертва… – она задумалась. – Остались другие фейри, которые не хотят уходить в Заповедник?       – Нет, ты последняя.       – Но тогда почему…       – Потому что они пробовали уже снять проклятие, – ответил Фредерик. – В 1951 году, когда в Торнфилде отравили всех фейри, кроме твоего дедушки, в замке жила фейри по имени Аннабель. Аннабель Ламберт. Ричард сказал, что существует пророчество: если проклятие и возможно снять, то его снимет последняя фейри по имени Аннабель.       – Я знаю, мне лорд Спенсер рассказал, – кивнула Белль. – Продолжай.       – Твой дедушка, Эмбер и её сын Эйдан были последними оставшимися в живых фейри. И они решили уйти на несколько лет в Заповедник, чтобы исполнилось пророчество.       – Значит, Аннабель Джейн была последней фейри… – проговорила Белль. – Я была уверена, что дедушка и Эмбер не уходили в Заповедник и поэтому проклятие не удалось снять, – в задумчивости размышляла она вслух. – Значит, всё куда труднее, чем я думала. – И, помолчав, спросила: – А что теперь с Эйданом?       – Он остался в Заповеднике.       – Понятно.       – Поэтому Ричард уверен, что проклятие невозможно снять, – сказал Фредерик. – И он считает, что тебе небезопасно в замке. Проклятие разрушает замок, и он держится только на магии фейри. В сороковых годах замок чуть не рухнул, пока не пришла Аннабель Ламберт. А что с ней сейчас – неизвестно. Скорее всего, она умерла в замке.       Белль кивнула. Это было похоже на правду. И вдруг её точно иглой пронзила неприятная мысль: может, в «Розе ветров» неслучайно всё лето ей ставили походы только в Волчий Клык? У неё почти не было других заказов! Кто-то договорился с мистером Хэмбли или всё-таки совпадение?       – Вероятно, из-за этого ты никак не можешь согреться, – продолжил Фредерик. – Ричард говорил, что так тёмная магия влияет на фейри. Тебе безопаснее будет уехать из замка. Ещё Ричард рассказал, что Эмбер и твой дедушка обсуждали, как вывезти тебя с острова и где спрятать. Это было незадолго до лавины. Но потом планы изменились, и Эмбер не поехала на Элфин.       Фредерик смолк, и Белль задумалась над его словами. Возможно, дедушка теперь в Лэителе, потому что хотел увезти её с острова, но кому-то это не понравилось. Вопрос: кому? Может, о планах дедушки и Эмбер узнал Адам?.. Ему ведь было важно, чтобы Белль осталась на острове и сняла проклятие, а не пропала неизвестно где и неизвестно насколько. Только откуда он мог узнать об этом? Возможно, банши рассказали ему: похоже, они ему доверяют, раз оставили «Книгу пророчеств».       – Ричард знает, – продолжил Фредерик, – как защитить тебя от вампиров, в Кейптауне у Эмбер была…       – Я не могу, – остановила его Белль с твёрдой решимостью в голосе. – Я должна попытаться снять проклятие, Фредерик. Я себе не прощу, если хотя бы не попытаюсь.       – Ты можешь погибнуть, – возразил Фредерик. Его голос дрогнул, и Белль ощутила, как сильно он боится за неё.       Она коснулась его руки и мягко ответила:       – Не думаю, что умру скоро. Похоже Аннабель Джейн прожила в замке много лет, а я пробуду всего год. На этот срок моей магической силы хватит с головой.       Но Фредерика её слова будто совсем не убедили.       – Дело не только в этом, – начал он. – Мы не знаем, как снять проклятие, а лорд Спенсер не самый… – он не договорил.       – Порядочный? Добрый? Честный? – усмехнулась Белль. – Мне об этом прекрасно известно. Он позволял ведьмам убивать фейри, варгисов, единорогов. Поверь, я точно не собираюсь ему доверять.       – Но ведь ты живёшь в его замке!.. – возразил Фредерик. Белль чувствовала: он считает, что она недооценивает опасность, и из-за этого волнуется за неё вдвойне. – Вдруг он захочет… – Фредерик смолк, точно боясь озвучить то, что его так беспокоит, – …убить тебя, чтобы снять проклятие?..       Аннабелль и сама думала о таком исходе, но сейчас ей было важно успокоить Фредерика, убедить, что в ближайший год ей ничего не грозит.       – Думаю, тогда бы он уже убил меня, – ответила она.       Фредерик кивнул, но Белль поняла, что вновь ей не удалось его убедить.       На лице Фредерика отразилась внутренняя борьба, словно он сомневался, рассказывать ли ей что-то или нет. Но вскоре решился и произнёс:       – Не хотел тебе об этом говорить, потому что у меня нет прямых доказательств. Но Вселенная редко допускает столь очевидные совпадения, и если это всё-таки не совпадение…       – О чём ты? – быстро спросила Белль.       – Я ещё был в Париже, – начал Фредерик, – когда мне пришло предложение занять место шеф-повара в Волчьем Клыке на две недели. Сначала я обрадовался, решил, что это отличный шанс увидеться с тобой. Но потом стал читать присланный договор. – Фредерик помолчал. – Пара страниц убористого текста заставили меня почувствовать себя бесправным средневековым крестьянином, – он усмехнулся. – Но всё это можно было перетерпеть, если бы я мог встретиться с тобой и поговорить. Вики утверждала, что у тебя всё в порядке и ты ни на что не жалуешься, но мне хотелось убедиться лично. Однако в договоре про общение с тобой обнаружился отдельный параграф: я не имел права искать с тобой встречи, а если она случится, ничем не выдать того, что знаю тебя и вести себя соответственно статусу слуги.       Белль слушала его, и внутри неё поднималась злость. Нет, конечно, такие условия были в стиле самовлюблённого герцога, но не в двадцать же первом веке!       – А наказанием за неисполнение пунктов договора, – продолжил Фредерик, – штраф на довольно значительную сумму и пожизненное лишение возможности жить на Элфине.       – Что? – не выдержала Белль. – У него вообще есть юридическое право на такие наказания?       Она вдруг вспомнила таксиста, которого мистер Купер депортировал с Элфина за то, что тот похитил Белль.       – Я послал договор знакомому адвокату, – ответил Фредерик, – и да, оказалось, есть. Герцоги Ланкаширские – один из самых древних, знатных и богатых родов Британии, их привилегии стремятся к бесконечности. Именно тогда я и узнал, что имею дело с лордом Спенсером. Пожалуй, моей ошибкой было рассказать об этом Генри и Вики. Особенно Вики.       Белль кивнула. Вики с детства считала Адама Спенсера главным злодеем в истории Элфина. Каково ей было узнать, что её младшая сестра живёт с ним под одной крышей?.. Да ещё при таких обстоятельствах.       – Но ты всё-таки согласился? – спросила Белль, когда он смолк.       – Нет, сначала я отказался, – ответил Фредерик. – Тогда мне предложили вдвое больше. Сумма и так была хорошая, а по новому договору можно было бы открыть ресторан на Элфине и ещё бы осталось. Но меня интересовали не деньги, поэтому я снова отказался.       Он смолк. Белль нетерпеливо ждала продолжения. Раз Фредерик здесь, что же заставило его тогда подписать договор?..       – Я считал вопрос закрытым, вернулся в Торнфилд. А через два дня пропал Алекс.       – Что?.. – выдохнула Белль. – Ты думаешь, эти события связаны?..       – Не знаю, не уверен, – ответил Фредерик. – Позже Алекс сказал, что играл с Марком в прятки, а потом уснул в шкафу. Но за ту ночь мы обыскали дом шесть раз, буквально каждый угол, его не было ни в шкафу, ни под кроватью, где он обычно прятался, – нигде.       – И ты решил…       – Да, – кивнул Фредерик. – Думаю, Вики тоже считала, что дело в договоре, хоть ни разу не произнесла этого вслух. Я отправил подписанный документ, а через полчаса Алекс как ни в чём не бывало выбежал из гардеробной с криком, что победил Марка.       Внутри Белль всё сжалось, горло сдавило. Способен ли лорд Спенсер похитить ребёнка, чтобы добиться своего? Да, способен. Могло ли исчезновение Алекса совпасть с этой историей с договором? Всё-таки могло. Что было бы, если бы Фредерик не согласился? Нашёлся бы Алекс или нет?..       – Понимаешь, если лорд Спенсер действительно причастен к похищению Алекса, – продолжил Фредерик, – то... ему ничего не стоит навредить и тебе.       Белль кивнула. Ей нечего было возразить. Да, если лорд Спенсер в самом деле велел похитить Алекса, чтобы Фредерик попал в замок… Значит, Белль просто скажет, что более не намерена жить в замке, и уедет. Она ведь не заключала никаких официальных договоров, герцогу нечего будет предъявить ей, он не сможет заставить её остаться. Белль уедет, и… Она вздохнула. И варгисы лишатся последнего шанса встретиться с любимыми, вернуть себе обе ипостаси, почувствовать себя, наконец, цельными… А если исчезновение Алекса – всё-таки совпадение? Конечно, бесправные условия договора с Фредериком не делают чести лорду Спенсеру, но он компенсирует неудобства хорошей оплатой. Многих это устраивает. Белль снова задумалась. Она последняя фейри, и её имя Аннабелль. Кто поможет Сильви и Колдеру снова увидеть маму, а Эллиасу воссоединиться с Дреа? На кого надеяться шерифу Вольфгену и другим варгисам?.. И, приняв решение, она начала:       – Я… понимаю твои опасения. Возможно, ты прав по всем пунктам, и я бы с радостью уехала с тобой, но… – ей было сложно продолжить, но она взяла себя в руки. – Проклятие разрушило столько судеб… Многие варгисы оказались заперты в волчьей ипостаси на сто шестьдесят лет, понимаешь? – она взглянула на Фредерика. – Я хочу, чтобы варгисы вернулись к нормальной жизни, дети вновь встретились с родителями, и семьи воссоединились. Я последняя фейри по имени Аннабелль, их последний шанс. Я должна попытаться, – закончила она.       – Нет, ты не понимаешь! – горячо возразил Фредерик. – Проклятие невозможно снять! Ричард сказал…       – Он ошибся, – мягко остановила его Белль. – Банши увидели возможность снять проклятие, а их пророчества всегда сбываются. И подумай сам: никто не станет создавать проклятие, которое совсем невозможно разрушить, это не имеет смысла. Так что пусть маленький шанс, но он есть. И я попробую воспользоваться им.       Фредерик молчал, сжав губы в тонкую линию. Белль чувствовала: её решение причиняло ему боль, он не хотел соглашаться с ним. Белль вновь ласково обхватила его пальцы и взглянула в глаза.       – Фредерик, – произнесла она, – это всего на год. Даже чуть меньше. Со мной всё будет в порядке, вот увидишь, – она улыбнулась.       Он смотрел на неё не моргая, будто она вот-вот исчезнет, а потом наконец коротко кивнул.       – Только обещай мне, – Фредерик крепче сжал её руку, – если тебе будет угрожать малейшая опасность, ты скажешь об этом. Ты попросишь помощи и уйдёшь из замка, если хоть что-то пойдёт не так. Хорошо?       – Я обещаю, – ответила Белль.       Фредерик вновь кивнул.       Потом они молча допивали едва тёплое какао, смотрели на снег, кутались в плед, пока утро приближалось с каждой минутой. Наконец Фредерик сказал:       – Пора.       Они встали со скамьи, отставив кружки.       – Я приду к тебе завтра?.. – спросила Белль. – Тебе за это… – она сбилась на секунду, – ничего не будет?..       Фредерик крепко обнял её.       – Мне только нельзя касаться тебя, – ответил он. – За разговоры уже ничего не будет. Но только, сама понимаешь, обо всём говорить не стоит, – добавил он, ещё крепче прижал её к себе и помолчал. Зарылся носом в её волосы, щекоча горячим дыханием кожу. Белль чувствовала его волнение, желание защитить, уберечь, а ещё – нежность, окутывающую тёплым мягким коконом. – Ты вся ледяная. Ты никогда так не мёрзла, – добавил он с болью.       – Я в порядке, – стараясь не поддаваться охватившим его чувствам, бодро ответила она. – Скажи, – вдруг вспомнив кое-что важное, спросила она и отстранилась, чтобы заглянуть ему в лицо, – а когда умерла Эмбер?       – Полгода назад, между седьмым и четырнадцатым июня, – ответил Фредерик. – Скорее всего тринадцатого июня.       – Тринадцатого июня? – воскликнула Белль обрадованно. – Мои шансы снять проклятие заметно возросли!       – Почему? – удивился Фредерик.       – А что ещё произошло тринадцатого июня? – спросила она. – Подсказка: ты ещё тогда в горах был, а мы все чуть с ума не сошли, волнуясь за тебя.       – Лавина сошла, – всё ещё не понимая, к чему она клонит, ответил Фредерик.       – Некоторые считают, что она сошла из-за начавшейся сейсмической активности Драконьей горы, – пояснила Белль. – А я недавно читала пророчество, в котором говорилось, что пробуждение Драконьей горы сулит возрождение магии. А магия вернётся, если снять проклятие. Правда есть альтернативный вариант, где после пробуждения Драконьей горы нас ждёт конец света, – добавила она задумчиво. – Но я предпочитаю позитивную трактовку, – Белль улыбнулась.              Когда она вернулась к себе, было почти пять утра. Переодевшись в ночную рубашку и надев шерстяные носки, Белль забралась в постель и, несмотря на переполнявшие её эмоции и роившиеся в голове точно пчёлы новые сведения об Эмбер и Аннабель Джейн, на удивление быстро уснула.              Разбудил её ароматный запах свежего кофе и булочек с корицей. А ещё стук капель по карнизу. Белль сладко потянулась на постели и прислушалась: за окном шёл дождь. Она раздвинула занавески в цветочек и увидела, что сугробы во дворе посерели и скукожились, точно намокшие куски ваты, и повсюду была вода: она покрывала лужайку и вымощенные камнем дорожки. Но унылый вид не испортил её хорошего настроения.       Аннабелль вышла в гостиную, где на столе у камина уже ждала чашка кофе и несколько булочек с корицей. Кофе пах необычно – Белль угадала нотки знакомого лавандового сиропа, но к ним примешивался аромат кокоса, и при этом совсем не ощущался запах молока. «Вот он какой – кофе на альтернативном молоке», – подумала Белль, пригубив напиток, и улыбнулась, вспомнив работу в «Клевере и фиалке»: казалось, её жизнь официантки закончилась давным-давно, хотя с тех пор не прошло и месяца.