ЧАРЫ КРОВИ И РОЗ. Другая история Белль

      Наутро ожог почти перестал болеть и опухоль спала. Белль заново смазала руку мазью и сменила повязку. На завтрак без аппетита съела полпорции овсянки, оделась и пошла пешком на работу. Прогулка на свежем воздухе взбодрила её, и боль от ожога совсем стихла.              Подходя к «Клеверу и фиалке», Белль издалека неожиданно услышала знакомый мужской голос:       – Здесь работает самая красивая девушка Элфина? Роскошные каштановые кудри до поясницы, большие карие глаза, ресницы на полщеки. Носит лавандовое – безупречный вкус! Не видели?       Белль вбежала в кафе и бросилась навстречу стоявшему у барной стойки парню в светло-голубом джемпере.       – Кевин! – радостно воскликнула она.       Тот сгрёб её в объятья и приподнял над полом.       – Прелестно выглядишь, Бэмби, – сказал он. – И пахнешь, – добавил он, утыкаясь носом ей в шею и вдыхая фиалковый аромат.       – Спасибо, – хихикнула Белль. – Когда ты приехал? Откуда узнал, что я буду здесь? – Она взъерошила его подстриженные ёжиком рыжие волосы.       – Час назад, – ответил тот, жмурясь от удовольствия как кот. – Вики мне сказала. Решил сделать тебе сюрприз.       – У тебя получилось, Мушу, – не переставая улыбаться, произнесла Белль и коснулась россыпи веснушек на его щеках и носу. – Я ужасно рада тебя видеть! Ты надолго в Торнфилд?       – Завтра утром уже паро́м, – погрустнев, ответил Кевин. – Я приехал забрать руку. Нашёлся покупатель, представляешь?       – Та, шестипалая? – вспомнила Белль с восторгом.       – Да, представь! Она ему так понравилась! Сказал, что она будет отлично смотреться у него в вестибюле.       – Как ты будешь её перевозить? Она же гигантская.       – Заказчик оплатил грузчиков.       – Я очень рада за тебя, Кевин! – Белль улыбнулась и вновь обняла друга. – Я всегда говорила, что ты талантливый скульптор и тебя обязательно оценят по достоинству.       – Твоя вера в меня оказалась ужасно заразительной, Бэмби, – стискивая Белль в объятьях, ответил Кевин. – Я даже сам в себя поверил!       Белль засмеялась. Потом, услышав голос Джозефа Льюиса, вспомнила, что пришла на работу, и сказала:       – У меня смена начинается. Ты пока садись за наш столик, я скоро подойду и принесу твой любимый латте макиато.              Смена в компании Кевина пролетела незаметно. Пользуясь любой свободной минуткой (которых на самом деле было немного), Белль подсаживалась к другу за стол, и бывшие одноклассники болтали обо всём на свете как раньше. Для начала Белль, конечно же, расспросила Кевина об Элвисе. Это был пушистый рыжий и весьма самодовольный кот, которого Кевин завёл в выпускном классе. Элвис обожал Белль и за год очень к ней привязался, поэтому Кевин перед отъездом в Лондон предлагал оставить кота Белль. Но та с сожалением отказалась, так как летом и зимой почти не жила дома, да и вдобавок ко всему собиралась переезжать в Нью-Йорк. Элвис тяжело пережил расставание с Белль, хандрил полгода, и она невольно чувствовала за это вину: ведь все животные быстро привязываются к фейри. Но теперь кот оправился и даже немного раздобрел, став ещё более мягким и пушистым.       Аннабелль любила животных и мечтала однажды завести кошку или собаку, а может, сразу обоих. Но пока что она довольствовалась тем, что помогала торнфилдскому приюту для животных: ежемесячно Белль перечисляла небольшую сумму на его содержание и помогала обрести кошкам и собакам новый дом, потому что для неё было важно, чтобы каждое животное попало к хорошим людям.       Тем временем Кевин продолжил делиться новостями: он по-прежнему подрабатывал экскурсоводом для детей в «Лондонской галерее искусств», одна из его новых скульптур попала на крупную междугороднюю выставку в Лондоне, а Джош после десятка прослушиваний наконец устроился в оркестр при капелле. Виолончелисту найти место в оркестре всегда было трудно, и Джош немало времени и сил потратил на поиски, но теперь был совершенно счастлив.       – Я же на прошлой неделе был на модном показе в Лондоне, – вспомнил вдруг Кевин. – Roxanne's снова блистали, – он вытащил телефон и показал Белль фото моделей на подиуме. – Эстетствующие критики были довольны коллекцией.       – Ещё бы, – согласилась Белль, рассматривая снимки. – Очень красиво.       – Роксана передавала тебе привет. Всё повторяла, что ты спасла их.       – Она преувеличивает, – улыбнулась Белль. – Но я рада, что смогла помочь.       Кевин ещё в выпускных классах с восторгом рассказывал Белль о Roxanne's и их дизайнах начала десятых и всегда сетовал, что к середине двадцатых о них почти забыли. Дизайнеры и швеи уходили один за другим, больше не было никаких приглашений на недели моды даже внутри страны, кампания была разорена и увязла в долгах. Когда Кевин показал Белль старые работы Роксаны Уолт, основательницы бренда, Белль понравились природные мотивы коллекции, особенно тёмно-изумрудное платье, вдохновлённое урманом. Позже друзья познакомились с Роксаной и даже созвонились с ней по видеосвязи. И вот год назад, в марте, Roxanne's приехали на Элфин за вдохновением, и Белль лично встретилась с Роксаной и её дочерью, которая тоже стала дизайнером одежды. Аннабелль так понравилась новая коллекция Roxanne's, созданная на Элфине, что она даже согласилась на фотосессию для продвижения бренда, чего никогда до этого не делала. В результате к Roxanne's вернулись слава и деньги (ещё бы – в их нарядах снялась последняя фейри!), и, конечно, миссис Уолт сполна заплатила Белль.       Некоторое время после выхода коллекции миссис Марч, чьи рабочие номер и почта были указаны для связи с последней фейри, отбивалась от звонков и писем с предложениями сотрудничества от разных модных домов. Это прекратилось только после того, как Белль сняла видео, в котором объяснила, что не планирует сотрудничать с дизайнерами и, если это изменится, её представители сами выйдут на связь. Белль тогда решила, что, если ей не будет хватать денег в Нью-Йорке, она сможет подработать моделью. Хотя этот вариант она оставляла на крайний случай: ей всегда претило повышенное внимание к её телу.              За окнами темнело, людей в кафе всё прибывало, и Белль больше не удавалось посидеть с Кевином.       – Значит, не хотите на основе кофе? – спросила Белль у девушки, которая никак не могла определиться с выбором напитка. – Тогда могу посоветовать грог или «Голубой блейзер».       – А что в «Голубом блейзере»?       – Шотландский виски, мёд, цедра, сок лимона и вода.       – Давайте. И фруктовую тарелку.       – Хорошо, приятного вечера.       Краем уха Белль услышала, как две молодые девушки, кажется, студентки, за столиком у окна в углу кафе негромко, но очень живо обсуждали так называемый «Исход» людей с Элфина весной и летом 1864 года. Тогда Торнфилд без видимых на то причин постепенно покинули три четверти человеческого населения.       – Ведьмам люди только мешали, – сказала первая девушка.       – Да, – поддакнула вторая. – У людей же нет магии, как у этих, – многозначительно добавила она, очевидно имея в виду фейри и, в частности, Белль.       – Даже не знаю, что было б, если бы не Адам… – произнесла первая. – Благодаря ему хотя бы никто не погиб.       – И как же он был горяч! – понизив голос, с придыханием произнесла вторая. – Ты читала «Притяжение тьмы»?       – Я не люблю пэйринг Адам-Айрин, – ответила первая. – Токсичные отношения – это не моё, и меня бесит Айрин. Ты слышала, что она превратила Адама в какого-то жуткого зверя за то, что он не захотел с ней быть?       – Не факт, никто ж его не видел, – с некоторым раздражением возразила вторая.       – Так, наверное, он давно умер…       Аннабелль успела подумать, что девушки неплохо осведомлены об истории Элфина, хотя и черпают свои сведения из не слишком надёжных источников, прежде, чем её окликнула другая посетительница:       – Девушка!       Белль всегда немного смешило, когда люди к ней так обращались: ведь всем было прекрасно известно имя единственной в мире фейри. Аннабелль подошла ближе и улыбнулась:       – Я слушаю вас.       – Мне латте на миндальном молоке и безглютеновую брускетту с лососем, –сказала брюнетка с выразительным взглядом, очерченным безукоризненно ровными «стрелками».       – Сожалею, у нас нет растительного молока, – ответила Белль. Краем уха она продолжала прислушиваться к разговору про Адама Спенсера: девушки рассуждали, была ли он виноват в том, что Айрин потеряла их общего сына или нет?       – Я на коровьем не пью, – посетительница не то капризно, не то брезгливо оттопырила нижнюю губу. – Молоко коровы предназначено только для телёнка.       Аннабелль понимающе кивнула и сказала:       – Могу посоветовать вам чай, – она развернула на столе чайную карту, – или горячий шоколад.       Брюнетка досадливо цокнула языком и закатила глаза. Потом ответила:       – Ладно, давайте горный чай. А брускетта с лососем у вас хоть без глютена? – спросила она.       – Да, – с улыбкой успокоила её Белль. – Что-то ещё?       – Нет.       – Хорошего вечера.       «Надо будет всё-таки уговорить Джозефа купить пару пачек разного растительного молока, а то это уже четвёртый посетитель за неделю, – подумала Белль. – Уже даже интересно, какой вкус у кофе не на коровьем молоке».       – Мисс Тэйлор! – окликнули Белль.       Пропуская мимо ушей пошлые комплименты четырёх уже слегка подвыпивших друзей, Белль записала в блокнот их заказ: четыре бокала глинтвейна с острым перцем и мясная тарелка.       Направляясь к бару, Белль краем глаза увидела девочку лет десяти-двенадцати, жадно наблюдавшую за ней с улицы. У девочки были почти белые волосы, подстриженные под каре, и чёлка. Это была одна из учениц мисс Уэлш – Джо О’Лири. Отдав Робу барные заказы, Белль пошла позвать девочку внутрь, но той уже не было у кафе.       В этот момент у Белль в кармане фартука завибрировал мобильник.       – Добрый вечер, миссис Марч, – сказала она в трубку.       – Детка, сегодня у нас открытие «Аллеи тыкв» на площади и попозже открытие «Зимней сказки» для своих, – сказала старушка. – Мистер Купер попросил уточнить, ты будешь?       – Во сколько? – спросила Белль, проскользнув к столику Кевина.       – Тыквы в шесть вечера, открытие «Сказки» – в восемь.       – На тыквы я не успеваю, – ответила Белль, – да и не хочется: там будет слишком много людей, – добавила она. – А на открытие «Зимней сказки»… Подождите секундочку, – сказала она в мобильный и отключила микрофон. – Кевин, пойдёшь со мной на открытие «Зимней сказки»? Ненадолго.       – С удовольствием, Бэмби, – улыбнулся Кевин.       Белль кивнула и включила микрофон.       – Миссис Марч, я приду. И со мной будет Кевин Свон.       – Ох, Кеви приехал! – обрадовалась старушка. – Передавай ему привет. Ждём вас в восемь.              В шесть вечера, когда смена закончилась, Кевин проводил Белль до «Примуса», где она договорилась встретиться со своими туристами, обсудить детали похода и помочь им подобрать снаряжение. Условившись с Кевином, что тот заедет к ней домой на такси в половину восьмого, Белль вошла в «Примус».              В «Примусе» ожидаемо почти не было людей: только Крис, дедушка Пикман, рассматривающий у прилавка кошки с монозубьями, и двое подростков в другом зале, которые судя по разговору мерили треккинговые ботинки. Оставив коробку с карабинами и восьмёрками, Крис вышел к Белль из-за стойки. Они обсудили начало грядущего сезона и скорую возможность сходить на сосульку с северной стороны Джоэля. Дедушка Пикман, услышав про ледолазание, тут же присоединился к разговору. Втроём они обсудили Слёзы сирен – сосульку над морем недалеко от «Приюта альбатроса», где начинался траверс хребта Ружейников, который никто до сих пор так и не прошёл целиком. Крис, рисуясь перед Белль, заявил, что в следующем сезоне обязательно пройдёт его. Белль натянуто улыбнулась, а дедушка Пикман прямо сказал, что Крису траверс не под силу.        – А кому под силу? – набычился Крис.       Белль знала, что он подумал про Капкейка, которому дедушка Пикман всегда открыто благоволил. Ведь вдобавок к ловкости и тренированности Капкейк своей энергией и харизмой балагура вызывал симпатию у многих. Особенно это стало заметно после того, как он погиб.       – Из живых, – добавил Крис, подтвердив догадку Белль.       – Фред Уайт, – невозмутимо ответил дедушка Пикман.       Белль удивилась: обычно старый альпинист ворчал на Фредерика и говорил, что у него нет почерка и он ходит маршруты как бездушный андроид.       – Конечно, мастер спорта, – пробурчал Крис разочаровано.       Белль повернулась к дедушке Пикману и напомнила с улыбкой:       – А вы говорили, что у него нет стиля.       – Восемьдесят девять километров голых скал: тут не до стиля, девочка, – по-доброму усмехнулся дедушка Пикман.       Белль вновь улыбнулась: ей была приятна такая неожиданная вера в Фредерика всегда скептично к нему настроенного дедушки Пикмана. Потом она немного обеспокоенно глянула на часы: до назначенного времени оставалось всего минута, а её туристов по-прежнему не было видно. Белль не была суеверной, но непунктуальность клиентов её всегда настораживала.       Подростки вернулись в первый зал с коробкой и несколькими баффами и подошли к разговаривающим Крису и Белль.       – Добрый вечер, мисс Тэйлор, – поздоровался сначала молодой человек, а за ним и девушка.       Они были близнецами: оба рыжие, худощавые и невысокие, со светло-карими глазами, говорили с небольшим русским акцентом. На вид им было лет по шестнадцать.       – Добрый вечер, – ответила Белль.       – Это мы с вами договорились о встрече, – сказал молодой человек.       Аннабелль удивилась русскому акценту, ведь у её туристов были английские имена и фамилия, и отметила про себя, что на двадцатичетырёхлетних близнецы совершенно не похожи, но вежливо промолчала.       – Да, мы не выглядим на свой возраст, нам все это говорят, – улыбнулась девушка, точно угадав мысли Белль. – Меня зовут Сильви, а это мой брат – Колдер.       – Очень приятно познакомиться, Сильви, Колдер, – Белль пожала молодым людям руки. На секунду у неё вдруг промелькнула мысль, что они могут быть варгисами, но потом она отбросила эту идею: всё-таки близнецы вызывали несколько иные ощущения.       Аннабелль сначала обсудила с туристами снаряжение: у обоих всё было с собой, только Сильви купила себе новые треккинговые ботинки, а баффы с гербами Волчьего Клыка и логотипами курорта «Эдельвейс» они взяли на сувениры.       – Мы любим треккинг, – улыбнувшись, сказала Сильви. – Были и на Кавказе, на Памире, и в Кордельерах, и Андах. В сентябре ходили в недельный трек в Уайуаш.       Аннабелль слушала их с улыбкой, под которой скрывала зависть: она-то и на восхождении выше трёх тысяч никогда не была, а на маршруте в Уайуаш ночёвки на четырёх тысячах…       Утешив себя мыслью, что совсем скоро она поступит в Нью-Йоркский, выучится и потом тоже будет путешествовать где захочет, она перешла к обсуждению времени и места встречи.       В конце концов было решено встретиться у «Клевера и фиалки» в девять утра тридцатого октября. Потом Белль написала Энтони, чтобы тот завёз её домой переодеться, после чего она, пока ждала водителя, поговорила с туристами ещё с четверть часа о погоде и других маршрутах Элфина.              Когда Белль вышла из «Примуса», на улице уже совсем стемнело. Пахло влажной палой листвой, было зябко, лёгкий ветерок шевелил пожухлые стебли аконита. Белль удивилась, увидев его. Варгисы следили, чтобы аконит не разрастался в городе, а тут видимо не заметили.       Даже запах аконита был губителен для варгисов, его сок оставлял на их коже ожоги, и в больших дозах мог даже убить. Белль знала об этом от дедушки, а полтора года назад решила сама проверить свойства аконита. Она пришла встретиться с мэром после Совета Основателей с ладанкой, в которую был зашит аконит. Стоило шерифу Вольфгену подойти к Белль, как глаза у него покраснели, а от лица отхлынула кровь. Белль была поражена такому эффекту, ей стало ужасно стыдно, и она поспешно убрала ладанку.       Глядя на завядший аконит Белль вспомнила, как варгисы в начале шестидесятых девятнадцатого века стали убивать фейри. Чтобы защитить свои земли, фейри засадили аконитом и Долину Снов, и Линденшир. Вокруг дома родителей Белль до сих пор росли высоченные кусты аконита: дедушка настаивал, чтобы его выращивали в достаточном количестве, как и вербену.       Белль наконец услышала знакомый рёв мотора, и вскоре к «Примусу» подъехал серебристый роллс-ройс мэра.       В пути Белль заполнила заявку в замок Спенсера: ланч тридцатого октября на три персоны к двум часам дня.       – Я отвезу мистера Купера в начале восьмого и вернусь за тобой, – сказал Энтони, распахивая перед Белль дверцу авто.       – Благодарю, в этом нет нужды, – улыбнулась она. – За мной заедет Кевин.       – Хорошо, – сдержанно ответил мистер Чейз.              Белль стояла перед зеркалом, застёгивая серёжки с аметистами. Вечеринка была полуофициальная, поэтому она надела брючный светло-лавандовый костюм с белым вышитым корсетом. Скрутив часть волос чуть ниже затылка, Белль закрепила серебряными шпильками, остальные локоны оставила спадать на спину.       Раздался звонок в дверь. Убедившись, что за ней Кевин, Белль щёлкнула замком.       – Ты, кажется, единственная красивая девушка, которая всегда готова к назначенному времени, – сказал Кевин, целуя её в щёку.       Белль рассмеялась и, взяв своё пальто, вышла за другом из квартиры.              В «Зимней сказке» было уже полно людей. Аннабелль и Кевин поздоровались с мистером Вудом и мистером Джонсоном, которые беседовали, попивая виски со льдом. Кевин взял у официанта два бокала розе́. Белль пригубила игристое вино, незаметно оглядывая гостей и опасаясь увидеть среди них Гидеона.       – Прошлогодний сезон, с нотками земляники и розы, – сказала она другу.       – И я чувствую землянику! – сделав ещё глоток, обрадованно сообщил Кевин подруге. – Очень вкусно.       Аннабелль кивнула и отпила из бокала. Игристое вино искрами рассыпалось у неё внутри, даруя чувство лёгкости и расслабленности. Генри определённо унаследовал уайтовский талант к магии вкуса. И Фредерик. Вспомнив о нём, Белль ощутила укол совести, будто теперь даже такие мысли стали запретными.       Тут Белль увидела мистера Свона, спешащего к ним навстречу.       – Сынок, вот так сюрприз! – воскликнул он, подойдя. – Белль, рад тебя видеть. Только ты могла затянуть моего шалопая на праздник, где будет его отец.       – Неправда, дядя Дэвид, – засмеялась Белль.       – Не защищай его. Он ведь даже не сказал мне, что приехал.       Кевин молчал, нахмурившись.       – Надеюсь, ты приехал один? – строго спросил мистер Свон.       – Да, папа, – сдерживая раздражение, ответил Свон-младший. – Пойдём, Бэмби. – И он увёл Белль прочь.       Аннабелль была рада уйти. Она знала, что мистер Свон по-прежнему надеется, что она исправит его сына, ведь её поцелуи однажды избавили его от наркотической зависимости. Но поцелуи фейри имеют временный эффект, они не могут перекроить человека и его желания навсегда.       – Он всё равно тебя любит, – тихо сказала Белль другу.       – Если бы любил, то принимал меня таким, какой я есть, – хмуро ответил Кевин.       – Он пытается, правда, – произнесла Белль, коснувшись его руки. – Он любит тебя. По-своему.       Кевин залпом допил розе.       – Спасибо, Бэмби, – сказал он. – Ты хороший друг.       – Я сейчас тебе это говорю не как друг, – с лукавой улыбкой ответила Аннабелль, вновь пригубив вино, – а как фейри.       – Правда?.. – расцвёл в улыбке Кевин.       – Конечно, – ответила Белль. – Пойдём возьмём тебе ещё вина, а то сюда судья Морган идёт.       – О, так ты не поцеловала его ещё раз? – удивился Кевин.       – Держусь из последних сил, – ответила Аннабелль. – Но с ним ладно, – она небрежно махнула рукой. – А вот Гидеон… Как мне пережить Хэллоуинский бал: я танцую с ним три танца!       Кевин помолчал.       – А ты хоть раз целовалась… для удовольствия? – он серьёзно взглянул на Белль и взял бокал с ежевичным вином.       – Удовольствия? – фыркнула она. – Поцелуи переоценены.       – Ты не права, – покачал головой Кевин. – Поцелуй для начала своего Фредерика и посмотрим, что ты тогда скажешь, – он подмигнул.       – Он не мой, – Белль сделала глоток розе, пытаясь усмирить учащённо бьющееся сердце.       – Да брось, Бэмби, – сказал Кевин, слегка толкнув её в бок. – Он наверняка только и мечтает о том, когда ты его поцелуешь. Просто считает, что недостоин тебя.       – Кевин, не надо, – остановила Белль друга чуть более резко, чем хотела.       Ей было обидно, что, каждый раз, видя Фредерика, она точно заглядывала в параллельную реальность: там она была с Фредериком, и эта жизнь была гораздо счастливее, чем без него. А теперь Камилла лишила её даже возможности тешить себя подобными фантазиями.       К счастью, Белль увидела входящего в ресторан мэра с женой и отогнала безрадостные мысли.       – Пойдём поздороваемся с мистером Купером, – сказала она.       – Белль, Кевин! – обрадованно воскликнул мэр, подходя.       – Добрый вечер, мистер Купер, – почти в один голос поздоровались те. – Добрый вечер, миссис Купер.       – Добрый вечер, ребята, – улыбнулась миссис Купер.       – Кира! – окликнула жену мэра миссис Вуд.       Миссис Купер кивнула мужу и Белль с Кевином и ушла к подруге.       Мэр поздоровался с Кевином за руку и обнял Белль.       – Ты надолго к нам? – спросил он у Кевина, взяв у подошедшего официанта стакан бурбона.       – Завтра уезжаю, – ответил Кевин.       – Жаль, что на бал не останешься, – сказал мистер Купер.       – Да. Но я приеду к Белль на день рождения.       Вдруг что-то заставило Аннабелль оглянуться. В ресторан вошёл молодой человек среднего роста в красном пиджаке, мерцающем в свете неярких светильников. Большинство присутствующих обернулись.       Вошедший приковывал взгляды уверенностью и элегантностью движений, и он действительно был хорош собой: зачёсанные назад чёрные кудри подчёркивали светлую кожу, а ярко-голубые глаза блестели любопытством и восторгом, когда они остановились на Белль. Незнакомец подошёл ближе.       – Мадемуазель Тэйлор! – произнёс он с лёгким французским акцентом, окинув Белль жадным взглядом с ног до головы.       – Мы знакомы? – вежливо спросила Белль, мысленно порадовавшись, что незнакомец умеет держать свои эмоции в узде, хоть и позволяет себе столь недвусмысленные взгляды.       – Это месье Моро́, – представил гостя мэр. – Он приехал из Парижа и мечтает потанцевать с тобой на Хэллоуинском балу, Белль.       – Боюсь, это невозможно, месье Моро, – с улыбкой ответила Белль. – У меня не осталось свободных танцев.       – Ещё в августе все разобрали, – пояснил Кевин.       Месье Моро посмотрел на мэра, и тот, подумав, сказал:       – Возможно, мистер Джонсон сможет отдать один танец, – мистер Купер взглянул на Белль: – Если ты не против.       – Почему нет? – ответила она. – Вы танцуете мазурку, месье Моро? – повернулась Белль к новому знакомцу.       – Да, и, говорят, весьма недурно, – самодовольно улыбнулся тот.       Белль тоже улыбнулась: самоуверенность этого парижанина выглядела почти очаровательно.       – Я поговорю с Гидеоном, – пообещал мэр и подозвал официанта.       Месье Моро взял бокал себе и Белль, которая к тому времени выпила розе. Кевин тоже взял бокал и отошёл поздороваться с Филом Морганом.       – Вы надолго в Торнфилд, месье Моро? – спросила Аннабелль у нового знакомого.       – О, зовите меня Гастон, – попросил тот.       – Хорошо, – улыбнулась Белль. – Гастон.       – Вероятно, я уеду на следующий день после бала. Но кто знает… – он многозначительно взглянул на неё. – Au fait, кто этот рыжий молодой человек, мистер Свон? – Гастон понизил голос и кивнул в сторону Кевина, разговаривающего с сыном судьи.       – C'est mon meilleur ami, – ответила Белль.       – Oh, quel soulagement! – с утрированным облегчением выдохнул Моро. – У вас отличное произношение, мадемуазель Тэйлор, – заметил он.       – Благодарю, – она улыбнулась и добавила: – Можете звать меня Белль.       – Ce nom a été créé pour toi, Belle, – произнёс Гастон, понизив голос.       – Merci, – улыбнулась она. – À propos, ваш английский просто великолепен.       Гастон приосанился.       – Я рад, что вы это заметили, – самодовольно ответил он.       Белль улыбнулась. Потом она бросила взгляд на скучающего Кевина и сказала:       – Прошу меня простить. Я пойду к другу. Мы давно не виделись.       – Oh, je suis désolé! – расстроился Гастон. – Я надеялся пообщаться с вами подольше.       – Думаю, мы видимся не в последний раз, – улыбнулась Белль и подала ему руку.       Он с нескрываемым удовольствием вдохнул аромат её кожи и поцеловал тыльную сторону ладони. У него были прохладные руки и губы.       – Я в этом уверен, Белль, – негромко произнёс он, не сразу отпустив её руку.       Она кивнула и пошла к Кевину.       – И как он тебе? – заговорщицки шепнул Кевин. – Скажи же – та-акой горячий! – друг оглянулся на Гастона, провожающего взглядом Белль.       – Если он избавит меня от мазурки с Гидеоном, то да, – усмехнулась Белль.              Затем началась официальная часть с речами и тостами. Весь вечер Белль постоянно чувствовала на себе взгляд нового знакомца. Девушки вились вокруг него роем, но он, разговаривая с ними, не терял Белль из поля зрения, впрочем, не подходя к ней и не вмешиваясь в беседу с Кевином. Белль была приятна его тактичность.       Среди шума приёма Белль расслышала голоса Камиллы и Крис. Найдя глазами официанта, снующего между гостями, Белль пошла к нему. После вчерашнего разговора ей не хотелось даже здороваться с Камиллой.       – Бэмби, ты куда? – крикнул ей в спину Кевин.       – Сейчас вернусь, – ответила она и взяла с подноса бокал игристого.       Белль сделала несколько глотков, ожидая, пока Камилла с подружкой пройдут мимо, и только потом вернулась к Кевину. Тот провожал Камиллу почти влюблённым взглядом.       – Яхмес-Нефертари… – восхищённо проговорил он. – Представь, как её голова будет смотреться из цейлонского эбена! Какой у неё профиль… – глядя в сторону уже ушедшей Камиллы мечтательно произнёс Кевин. – Её нос с горбинкой заставляет меня растекаться лужицей…       – Ты же не работаешь по дереву, – сделав глоток, сказала Белль. Кевин уже несколько лет чуть ли не умолял Камиллу попозировать ему, но та считала, что он издевается.       – Как только она согласиться, начну, – ответил Кевин. – Я бы попросил тебя помочь, но… – он быстро взглянул на подругу и, всё поняв по лицу, закончил: – но не стану.       Белль кивнула. Кевин знал, что пять месяцев назад Белль уже целовала Камиллу, чтобы успокоить, когда та чуть с ума не сошла, беспокоясь за Фредерика, который был тогда в горах во время схода лавины. И хоть это был всего лишь поцелуй в щёку, Камилла потом ещё долго злилась на Белль.       – Ты справишься, Мушу, – сказала Белль с улыбкой. – Можешь ей сказать, что мы поссорились, потому что я тебя достала. Тогда она сразу согласится, – добавила Белль, усмехнувшись.       – Нет, это слишком большая жертва, – ответил Кевин и обнял подругу за талию.              Вскоре длинные тосты и шум начали утомлять Аннабелль, и после пятой (к слову сказать очень длинной) речи, она шепнула Кевину:       – Ужасно хочется переодеться в пижаму, заказать пиццу и включить какое-нибудь сто раз пересмотренное кино.       – Просто мысли мои читаешь, Бэмби! – горячо поддержал тот.       Они попрощались с мистером Купером и мистером Смитом, хозяином «Зимней сказки», вызвали такси и по дороге заказали в «Королевской пристани» пиццу.              Кевин вынул из холодильника бутылку белого.       – В холодильнике ещё есть красное, – сказал он, усаживаясь рядом с Белль на ворсистый бледно-голубой ковёр и начиная вкручивать штопор.       – Дай сюда, – Белль отобрала у друга бутылку и штопор, пока он не успел испортить пробку: поразительно, как Кевин умудрялся быть таким криворуким при его профессии. – Неси лучше бокалы.       Раздался звонок в домофон.       – Сейчас, – Кевин встал, заботливо прикрыл дверь в зал, где была Белль, и пошёл встречать курьера.       Аннабелль вдохнула аромат горячей пиццы, принесённый сквозняком из прихожей; пробка, негромко хлопнув, вышла из горлышка.       – Ещё тёпленькая, – приоткрыв коробку с пиццей, довольно сообщил Кевин.       – Давай сначала переоденемся, – сказала Белль.       – Сейчас достану тебе пижаму, – сказал Кевин и полез в шкаф.       Переодевшись в пижаму, Белль словно окунулась в школьные деньки, когда оставалась у Кевина с ночёвкой, не хватало только ласкового мурчащего Элвиса и обсуждений домашки.       Кевин сказал тост за встречу, они пригубили вино и принялись за пиццу.       – В Италии совсем невкусная пицца, – заметил Кевин, беря из коробки предпоследний кусок с ананасом. – Они пиццей называют сухую пресную лепёшку с невразумительным соусом, представляешь?       – Ужас какой, – сказала Белль с набитым ртом: рядом с Кевином можно было себе позволить такое. – Вики и Генри тоже сказали, что элфинская пицца гораздо вкуснее итальянской или испанской.       – И лондонской, – добавил Кевин, растягивая нитки расплавленного сыра. – Наша вкуснее всего. На то у нас и волшебный остров, – улыбнулся он. – Что будем смотреть?       Оба решили, что хотят посмотреть лёгкое, развлекательное кино, и Белль предложила свою любимую приключенческую комедию про отважную девушку-археолога, которая приезжает на Элфин (действия происходят в начале прошлого столетия), чтобы найти лекарство для умирающей сестры, наводит шороху в Торнфилде и открывает Заповедник. А Кевин, конечно, захотел пересмотреть старый американский фильм ужасов «Иной», который он считал очень романтичным, а самого пришельца невозможно милым. А тот вообще-то был слизистой серой массой со множеством щупалец и семью глазами и в течение фильма весьма кроваво выпотрошил больше полсотни человек. Кевин в принципе любил монстр-хорроры и слэшеры, в то время как Белль в жанре ужасов предпочитала психологические и мистические хорроры-триллеры. Ещё Аннабелль нравился сай-фай, с которым три года назад её познакомил Фредерик. Белль вспомнила, как они смотрели вместе «Светлячка» – культовый сериал нулевых про приключения команды космического корабля «Серенити». Её сердце тоскливо сжалось, и ей вновь захотелось вернуться в те беззаботные дни.              Было решено начать с «Иного», чтобы потом прийти в себя с «Невероятными приключениями Адель на Элфине».       Кевин принёс сырную и фруктовые тарелки, и они включили фильм.       – Ну глянь, какой он одинокий… – повернулся Кевин к Белль, указывая на экран бокалом вина.       Там пришелец, только что выбравшийся из разбившегося космического корабля, брёл по выжженному полю, шевеля щупальцами и оставляя на земле влажный слизистый след, а на фоне виднелись небоскрёбы большого города.       – Я лучше послушаю, – ответила Белль и прикрыла глаза, наслаждаясь хрупким минорным саундтреком – замирающие голоса скрипок и ксилофона, тихое завывание ветра и шелест травы. – Музыка Уильямсона божественная. Композитор явно на стороне пришельца.       – Как и все, – заметил Кевин. – Ты глаза открой, сейчас самое интересное начнётся, – он слегка пихнул Белль в бок.       Под «самым интересным» Кевин, разумеется, подразумевал кровавое месиво, которое «милый пришелец» устроил после того, как с ним пытались наладить контакт военные. Они, конечно, делали это верёвками и электрошокерами и, откровенно говоря, сами нарвались на мучительную смерть.       Но потом пришелец пустился во все тяжкие и принялся убивать всех подряд.       – Ну это же просто бессмысленная жестокость! – сказала Белль, указывая в экран ломтиком яблока. – Все люди разбегаются при виде его, зачем он их убивает? Просто потому что может? Или это вроде курения – начал и не можешь бросить?       – Люди как вид его разочаровали, – ответил Кевин, отпив вина.       – Это ж не повод убивать всех подряд!       – Ну не всех… – Кевин многозначительно улыбнулся.       – Ах точно, последняя девушка, – вспомнила Белль и тут же вцепилась в руку друга, вскрикнув: пришелец пронзил заострившимся щупальцем грудь парня Кэти, последней девушки, и вытащил его раздавленное, но ещё агонизирующее сердце.       – Как красиво всё поставлено, да? – восхищённо спросил Кевин. – Ты глянь какой свет!       – Ага, – кивнула Белль. – Пусть её парень и не самый приятный персонаж, я всё равно не понимаю, как она прониклась симпатией к этому мерзкому слизистому убийце. Только не говори, что он лапочка, – быстро добавила она, предупредив комментарий Кевина, умильно наблюдавшего за отрыванием голов «лапочкой».       – Как же всё отрисовано! – сказал спустя несколько минут Кевин. – И это же было тридцать лет назад, когда ещё не было технологии захвата движения и современной графики…       – Да, просто потрясающе! – не могла не согласиться Белль. – Особенно слизь – её как будто ощущаешь на коже, – она дёрнулась от отвращения. – А эти поры на его мерзком теле и хлюпающие движения щупалец – бр-р!       – Скажи? – Кевин не отрывал восхищённого взгляда от экрана. – Всё-таки Горских – гений. И как режиссёр, и как сценарист.       – Но сиквелы явно были лишними, – заметила Белль.       – Не поспоришь. Хотя вторая часть ещё ничего, а вот третья… – Кевин грустно вздохнул.              Когда на чёрном фоне поползли похожие на щупальца серые строчки титров, зазвучала песня, которая и вдохновила Горских снять свой фильм.       – «Но я всего лишь слизняк, я странный,       Какого чёрта я делаю здесь?       Мне здесь не место». – Тенор Тома Йорка с вибрато пробирал до мурашек.       – Всё-таки «Иной» подарил этой песне новую жизнь, – заметил Кевин.       – Ага, о ней узнало ещё больше людей, чтобы страдать под неё от одиночества, – усмехнулась Белль.       – Она для этого идеально подходит, – подтвердил Кевин. – Сам проверял.       – Надо будет попробовать, – сказала Белль.       – Не думаю, что у тебя получится, – с сомнением произнёс Кевин. – Тяжело мучиться от осознания своего ничтожества и обычности, когда ты последняя фейри и самая красивая девушка на Земле.       Белль рассмеялась, а потом, помолчав, спросила:       – А если бы Луис не умер, как ты думаешь, что бы было? Он бы вернулся на свою планету?       – Наверное, они с Кэти дождались бы его соплеменников и, думаю, да, полетели бы на Вирраниум.       – Не думаю, что Кэти осталась бы с ним, – сказала Белль с сомнением.       – Ты чего?.. – обиделся за Луиса Кевин. – Они же полюбили друг друга!.. Она так плакала, когда он умирал!..       – Она сказала, что любит его, потому что знала: он умрёт и ей не придётся с ним жить, – ответила Белль. – Вот представь: он не умер. Что дальше? Она – человеческая девушка, а он – мерзкий слизистый монстр с щупальцами. Какое у них будущее?       – Прекрасное, – сказал Кевин, блеснув глазами. – Можно было бы хентай с тентаклями снять.       – Судя по блеску в твоих глазах, я не хочу знать, что это такое, – усмехнулась Белль. – Вино закончилось, – заметила она, подняв с ковра пустую бутылку. –Будем ещё?       – Конечно, – бодро ответил Кевин. Он хоть и не был фейри, толерантность к алкоголю у него была довольно высокой. – О, я совсем забыл: я же попкорн купил. Твой любимый, мандариновый.       – Давай приготовим! – обрадовалась Аннабелль.              Душистый цитрусовый запах горячего попкорна навеял Белль воспоминания о первом сеансе в кинотеатре, на который её привёл дедушка. Они приехали в Торнфилд, пообедали в кафе «У Джорджа» и пошли в кинотеатр «Соловей». Там пахло карамельным попкорном и апельсиновой газировкой, которую разливали из больших контейнеров в пластиковые стаканы. Вдыхая новые запахи, восьмилетняя Белль смотрела во все глаза: на деревянные панели кассы, обклеенные афишами фильмов, чья премьера состоялась много лет назад; на большие билборды, где без звука крутили по кругу трейлеры новых фильмов; на хрустальную люстру, свисавшую из-под высокого потолка; на устланную красной ковровой дорожкой лестницу, ведущую на второй этаж, где находились кинозалы; на деревянные перила, отполированные сотнями рук.       Дедушка купил два билета на новый мультфильм «Синяя птица», большую коробку попкорна и два стакана апельсиновой газировки.       Правда про попкорн и газировку Белль забыла стоило мультфильму начаться. Происходящее на экране завораживало! Всё было будто взаправду: такое живое и близкое, а объёмный звук раздавался словно отовсюду. Белль полтора часа почти не шевелилась, боясь пропустить хоть малейшую деталь.       – Ну что, запускаем? – Кевин вырвал Белль из задумчивости.       – Да, конечно, – ответила та, и под открывающие титры они сдвинули бокалы.       Торнфилд начала двадцатого века в фильме выглядел довольно узнаваемо: площадь Перемирия и церковь святого Элреда, Мэрия и Дом правосудия почти не изменились за сто лет. Неутомимая Адель где только не побывала: и в Архиве (куда ей пришлось прокрасться ночью через окно, но это того стоило, потому что она нашла там записи единственного человека, побывавшего в Заповеднике); и в квартале Пророчеств – там она встретила старую банши, сделавшую ей таинственное, но обнадёживающее предсказание; и в подвалах под церковью, где Адель взяла посох святого, который и помог ей открыть Заповедник.       В фильме мэр Джозеф Вуд (прапрадедушка Камиллы к слову) отговаривал Адель искать Заповедник, ведь он боялся, что прекрасная авантюристка погибнет, как и другие люди. Поэтому её даже посадили под стражу, чтобы не лезла куда не следует. Но потом вмешались варгисы и помогли ей сбежать. Пользуясь найденными записями и схемами, Адель нашла вход в Заповедник на юго-восточной стороне Загадочницы. Затем Адель расшифровала таинственную надпись на скале и использовала посох святого Элреда как ключ. Заповедник оказался раем на земле: цветущие и одновременно плодоносящие сады, сверкающие водопады, яркие птицы и ручные звери… Адель встретила там единорогов, и один из них, услышав историю Адель и её сестры Агаты, обронил бриллиантовую слезу. Эту слезу Адель удалось сберечь и привезти в Париж. Магия единорога исцелила парализованную Агату, и сёстры наконец воссоединились. Фильм закончился намёком, что Адель обязательно вернётся на Элфин и найдёт способ снять проклятие с Адама Спенсера. Однако фильм провалился в прокате, и сиквел так и не сняли. Но спустя десять лет «Невероятные приключения Адель на Элфине» стали культовыми и по ним даже сделали видео-игру.       – Ты бы хотела побывать в Заповеднике? – спросил Кевин, глядя на Аннабелль снизу вверх (он лежал, положив голову на её колени).       – Может быть, и побываю, – задумчиво ответила она. – Но я совершенно не представляю, как туда попасть. В двенадцать лет, когда я посмотрела этот фильм, я облазила Загадочницу со всех сторон. Но нашла только пещеру Таунары, а она заканчивается тупиком. Скорее всего вход в Заповедник открывается иначе и просто так его не увидеть. И посоха у святого Элреда никогда не было… – добавила она. – Да и люди не могут войти в Заповедник, даже если они Адель Блан-Сек, – усмехнулась Белль. – А вот про слёзы единорога скорее всего правда. Дедушка говорил, что единороги могут исцелить любую болезнь. Поэтому люди за ними охотились. К сожалению, слезу получить труднее, чем кровь…       Аннабелль вздохнула. Она взяла за горлышко пустую бутылку из-под вина.       – Будем спать или откроем красное? – спросила она у друга.       – Сейчас принесу, – ответил он, поднимаясь с пола.              Уснули они только под утро. Едва-едва заставили себе переползти с пола на кровать и почти сразу отключились. А через два часа встали, чтобы успеть к семичасовому парому.