Six peculiar things about Chuuya Nakahara according to Dazai

Чуя был вспыльчивым, и все это знали. Он был самой сильной пешкой Портовой Мафии, но не в такой безраздумной форме, каким стал Акутагава, потому что Накахара обладал здравым смыслом, несмотря на его порой глупые решения. На каждое его действие у него была причина. Дазай сказал бы, что вспыльчивость Чуи и его собственный холодный интеллект уравновешивают их. Именно это сделало их самым опасным дуэтом среди подполья - Двойным Черным. Хоть иногда решения напарника и доставляли ему неприятности, казалось, он ничему из них не учится. Они отправились на задание, в ходе которого им нужно было остановиться на окраине какого-то маленького городка довольно далеко от Йокогамы, о котором Осаму никогда раньше не слышал. Его даже не было на карте. Население, по предположениям Дазая, не превышало и двухсот человек. По-видимому, они вели кочевой образ жизни, но осели, как будто пропустили неолитическую революцию много лет назад. Дело Дазая и Чуи было связано не с людьми, а с организацией, которая посягала на землю. Жители заплатили портовой мафии за свою защиту, и даже если это была минимальная сумма, Мори отправил на дело самую опасную пару. Исполнитель должен был задаться вопросом, почему Мори поступил так, и единственное, чем он мог его оправдать, это то, что у босса был свой мотив. Он часто так делал, что раздражало Дазая, потому что ему приходилось действовать особенно осторожно в подобных ситуациях. Именно поэтому парень был озадачен, узнав, что группировка, угрожающая деревне, была… Портовой Мафией. Хотя, в конце концов, он предположил, что в этом есть смысл. Огай пророчествует гораздо больше, убивая жителей города и забирая их деньги сейчас, чем если бы они платили ему только половину. И чтобы проверить их, Мори хотел взглянуть, какими будут его действия с Чуей. Осаму изо всех сил старался скрыть настоящую причину, но это было легче сказать, чем сделать. — Эта деревушка такая чертовски маленькая, — Накахара пнул камень на обочине гравийной дороги и наблюдал, как он летит куда-то вниз по склону справа от них. — Что они вообще здесь делают? — Что ж, если Чуе нужен урок истории, деревни с таким образом жизни, как правило, занимаются сельским хозяйством, хозяйством и еще раз хозяйством, пока не превратятся в более цивилизованное общество, хоть, конечно, на это и уйдут годы. Юноша с отвращением сморщил нос: — Это чертовски дерьмовый образ жизни. — Чуя, не будь таким, основатели Йокогамы тоже очень старались для нас~ — Рад за них, — фыркнул Накахара, когда они вошли в деревню. Конечно, Дазай знал о личных мотивах босса, как только ступил в город. Но он не сказал ни слова Чуе. — Здравствуйте, это вы помощь, которую нам прислали? — женщина любезно приветствовала их, как только они вошли в пределы деревни. — Хотите чаю? Чуя скосился на напарника, а Дазай пожал плечами. — Ну, я не вижу причин для отказа, — ответил он. Они разбили лагерь на окраине деревни, и даже если Накахара не хотел оставаться больше, чем на ночь, Осаму все равно насмехался над ним, заставляя ставить палатки. Женщина была примерно средних лет, а ее одежда, как и полагается маленькому городку, отрезанному от общества, была старомодна. Она привела их к одному из ближайших домов. Дазай нырнул в дверной проем и хихикнул, когда партнеру даже не пришлось наклоняться. Внутри домишки было уютно, больше, чем в любом другом месте, где бывал парень. — Вам нужна какая-нибудь информация, пока вы здесь? – предложила женщина, ставя перед ними поднос с чашками и садясь. — Да, она может пригодиться, — промычал Дазай, облокотившись на стол. Хозяйка, казалось, не возражала против его манер, но Чуя все равно ударил его. — Когда начались нападения? — Ну, не так давно. Мы обнаружили их недавно: рейдеры проникли внутрь некоторых домов и изъяли мелкие предметы роскоши. Кажется, мы сделали правильный выбор, выбрав защиту портовой мафии. Осаму сузил глаза. Скорее неправильный выбор. Накахара уже собирался открыть рот, чтобы задать дополнительный вопрос, но внезапно замер и издал удивленный звук. Дазай поднял бровь, и Чуя наклонился, чтобы показать маленького ребенка, чуть старше тоддлера, вцепившегося ему в волосы, которые отрастали. Осаму хотел бы, чтобы они были длиннее. — Какого хе-, — он сделал паузу, — хрена? Дазай хихикнул, и женщина тепло улыбнулась. — Я глубоко извиняюсь, — она поднялась со своего места, чтобы забрать ребенка, который все еще держал мертвой хваткой волосы Чуи, — она еще слишком маленькая, чтобы понимать как надо себя вести. — Все в порядке, — сказал Накахара, напрягшись, когда маленькая девочка потянула еще немного. — Огонек! Огонек! — гордо заявила она. — Да, да, — заверила женщина ребенка, наконец заставив ее отпустить волосы Чуи, к большому разочарованию Осаму. — Его волосы и вправду выглядят как огонь, не так ли? Чуя покраснел, Дазай заметил и позже еще долго дразнил его за это. — Итак, Вы случайно не знаете, из какой организации эти люди… — юноша снова попытался спросить, но был прерван, когда внезапно ребенок плюхнулся к нему на колени и начал делать хватательные жесты по направлению к его лицу. Исполнитель теперь открыто смеялся над ситуацией, и самое приятное было то, что напарник не мог даже пошевелиться, чтобы стукнуть его, так как руки были заняты ребенком на коленях. Она вертелась, и, наконец, Чуя сдался и поднял ее к своему лицу, чтобы она могла ощупать его щеки и нос. Осаму посмотрел на выражение лица своего партнера, и в нем не было гнева или раздражения, а была удивительная нежность. Дазай, конечно, полагал, что он должен хорошо ладить с детьми, учитывая, что он был лидером Овец, но это было неожиданно. — Прости, — снова извинилась женщина, и Накахара отмахнулся от нее. — Как тебя зовут? — спросил он маленькую девочку, которая теперь пыталась выколоть ему глаза. — Х-Хонока, — пробормотала она. — Хонока, — повторил Чуя, — очень красивое имя, Хонока. Маленькая девочка, казалось, покраснела, а Дазай ухмыльнулся: — Очаровательна, правда, слизняк? Настроение Накахары сразу же изменилось, когда он посмотрел на Осаму: — А ты еб- чертов идиот. — Следи за языком, Чуя, тут между прочим дети~ В итоге они покинули домик, когда солнце начало садиться, но это означало, что их рабочее время только началось. Дазай предпочел бы, чтобы напарник не патрулировал город в одиночку, но если бы их реальной целью было защитить людей, то он был бы тем, кто охранял и выискивал любую подозрительную активность, в то время как Осаму держался бы в стороне и наблюдал издалека. Как они обычно и делали. К несчастью для Дазая, Чуя узнал истинный план всего несколько часов спустя. Он не знал как именно, но предположил, что тот видел атакующий отряд вдоль границы и узнал их форму, так как они принадлежали Портовой Мафии. Осаму сидел на своем месте на дереве и наблюдал, как внезапно его ударили кулаком. По выражению лица он понял, что Накахара злится. — Ауч, — пожаловался Дазай, потирая больную щеку, — обязательно нужно было сбивать меня с дерева, Чуя? Он посмотрел на юношу и увидел алый свет, охвативший его тело. Он выглядел очень разъяренным, когда схватил Осаму за воротник и поднял, чтобы тот встал. — Ты знал, не так ли? — он прорычал в лицо исполнителю, как бешеный пес. Дазай невинно моргнул: — Знал что? И снова исполнитель был брошен на землю. Завтра у него будут синяки. — Портовая мафия нападает на этих людей! — он прокричал это громче, чем нужно, учитывая, что они должны были сидеть в укрытии. — Почему? Разве мы не должны защищать их? Дазай поднялся с земли и отряхнулся, когда тело Накахары перестало светиться: — Я думал, что Чуя уже понял это. Это тест от босса, чтобы посмотреть, что мы будем делать в этой ситуации. Чуя пристально посмотрел на Осаму и, должно быть, увидел истину в его словах, так как сжал кулак: — Босс ожидает, что мы позволим ему убить всех этих людей, когда наша работа состоит в том, чтобы их защищать? — Это выбор, Чуя, Мафия или поселение, в котором ты никогда не жил. Дазай знал, что у Накахары будут проблемы с этим решением, потому что Чуя был самым преданным человеком, которого знал Осаму, но у него также был сильный моральный кодекс. Он должен был быть верен Портовой Мафии, а не своему моральному кодексу, и именно это проверял Мори. Чуя не прошел тест. — Мы в мафии, Чуя, мы не герои, — настаивал Дазай, но его слова уже не доходили до напарника. — Мне похуй, — буркнул Накахара, — они этого не заслуживают. В голове Осаму мелькнул ребенок, которого держал Чуя, и он знал, что ему не удастся отговорить напарника от этого. — Тогда я надеюсь, что ты знаешь о последствиях? Накахара кивнул: — Меня они не волнуют. После он ушел прочь. С его стороны было разумно не атаковать отряд напрямую, чтобы избежать потерь со своей же стороны. Он просто попросил селян эвакуироваться, а Дазай со своего насеста на дереве внимательно наблюдал, как Чуя взял маленькую девочку, которую он ранее держал, и помог ей воссоединиться с матерью. Осаму задумался, стоит ли оно того.

***

      В конце концов, когда они прибыли с миссии, исполнитель посчитал, что действия Чуи стоили того, несмотря на гнев босса. Они доложили ему вместе, оба выпрямившись, когда взгляд Мори переходил от одного к другому, прежде чем остановиться на Чуе. — Дазай, насколько я понимаю, ты не остановил Чую, когда тот решил спасти людей? — спросил босс, и Дазай напрягся. — Нет, я не… — Да, — перебил его Чуя, и Дазай в удивлении поднял бровь. Чуя… защищал его? — Он пытался отговорить меня от этого, так что это был только мой чертов выбор. Он выполнял приказы, даже если они были завуалированы, а я нет. Дазай задался вопросом, знал ли Чуя какие наказания Огай мог ему уготовить? Видел ли он их, когда только прибыл? Это объясняет, почему он не замолчал… — Понятно, — промурлыкал Мори, его скальпель поблескивал в тусклом свете, — тогда, Дазай, ты можешь идти домой и немного отдохнуть, но я должен попросить Чую чуть задержаться, конечно, если у него нет никаких планов? Дазай заметил, как напряжённо покачал головой Чуя. — Тогда ты свободен. Дазай натянуто поклонился и отвернулся от босса, бросив на Чую долгий взгляд, прежде чем выйти из кабинета. Дазай ничего не мог поделать в этой ситуации, и так или иначе это должно было случиться. Несмотря на это, он обнаружил, что ждет у двери на выходе, бросая взгляд на двух охранников перед ней, которые быстро притворились, что не видят его. И он ждал. И ждал. И ждал еще. Пока он не посмотрел на часы и не увидел, что прошло около получаса. Обычно Мори уже заканчивал к этому времени. Дазай посмотрел на дверь, сидя на своем месте у стены напротив, и не заметил ни малейшего движения, а когда напряг слух, то не услышал ни звука. Мори сделал стены звуконепроницаемыми, но иногда даже сквозь них можно было услышать крики его подчиненных. Он не услышал ни звука от Чуи. Как только он был готов попросить одного из мужчин заглянуть в комнату и сделать все возможное, чтобы не попасть под скальпель, дверь распахнулась, и Чуя выскользнул наружу. Дазай встал и сразу же просканировал состояние Чуи. Их наказания, очевидно, различались, потому что, когда Дазай получал свое, он всегда выходил со свежими бинтами и не выглядел ни в малейшей степени раненным. С Чуей было по-другому, потому что его одежда была в лохмотьях, в пятнах крови от множества порезов, которые теперь украшали его тело. Они были недостаточно глубокими, чтобы нужно было накладывать швы, но их было много, и если на них было нанесено дезинфицирующее средство… Дазай сразу понял цель Мори. Он хотел, чтобы Чуя вышел из штаб-квартиры в тот день, избитый и потрепанный, чтобы все видели. Он хотел, чтобы Чуя пережил это унижение. И это было, по крайней мере, одной вещью, которую Дазай мог остановить. Он поднялся с пола, и в его голове лениво пронесся вопрос, почему он помогает Чуе, когда тот получил наказание от самого босса, но Чуя много раз делал для него то же самое. — Как прошло? — спросил Дазай, скорее для того, чтобы оценить психическое состояние Чуи в данный момент, чем из искреннего любопытства. — Как и следовало ожидать, — несколько глухо ответил Чуя, его голос звучал хрипло и почти беззвучно. Он тяжело прислонился к стене, чтобы отдышаться, и даже не протестовал, когда Дазай перекинул одну его руку через свое плечо. Он был, конечно, не в лучшей форме, но они справлялись и с худшим. — Ты… — прошипел Чуя, когда они случайно столкнулись бедрами по пути к гаражу, — ты не обязан этого делать, это моя вина… — Ты просто делал то, что считал правильным, — вмешался Дазай, и так как Чуя был не в состоянии управлять своим мотоциклом, то Дазай махнул одному из водителей, стоящему чуть поодаль. — Но такое поведение навлечет на тебя неприятности в таком месте, как Мафия. — Да, — мрачно согласился Чуя, — я знаю. — Но ты все равно будешь продолжать это делать? Чуя молчал, и Дазай воспринял его молчание как знак согласия. Всю их поездку Чуя сидел на заднем сиденье, смотрел в окно и старательно пытался скрыть, что морщился от боли, каждый раз когда машина проезжала по какой-нибудь неровности, пока Дазай давал короткие указания, как добраться до квартиры Чуи. Осаму не привык к тишине, но сейчас он был готов смириться с ней. — Ты можешь идти домой, — проворчал Накахара, выскальзывая из машины, но Дазай уже был с другой стороны, помогая ему. — Извини, Чиби, но мне скучно, и я хочу побесить тебя. Чуя хмыкнул, и Осаму был уверен, что он понял скрытый смысл его слов. В конце концов они пошли к квартире Чуи через черный вход, чтобы никто не вызвал на них полицию. По пути наверх Дазай игнорировал болезненные стоны напарника, пока они не наткнулись на его большую ванную. Они знали четкий порядок действий. Они уже делали это много раз. Накахара наполнил ванну и, зашипев, опустился в теплую воду, а Осаму с нездоровым восхищением наблюдал, как кровь, вытекающая из его ран, смешивается с водой, окрашивая ее в грязно-красный цвет. Чуя прислонился головой к фарфоровому бортику, пока Дазай расставлял все по своим местам, и через двадцать минут, когда вода уже точно остыла, юноша похлопал по голове Накахары, чтобы разбудить его, и наклонился, чтобы выпустить воду. Их рутина продолжалась. Чуя, полусонный, натянул шорты, сел на бортик и мрачно молчал, пока Дазай перевязывал бинтами и дезинфецировал его порезы. — Теперь Чуя похож на меня! — объявил Дазай, отстраняясь. Парень посмотрел в зеркало и увидел свое забинтованное тело. — Наверное, — фыркнул Чуя без энтузиазма. Дазай упаковал медикаменты и пихнул Чую в колено: — Ты собираешься сделать это снова? — спросил он во второй раз. — Я сделаю то, что должен, — немедленно ответил Накахара. Осаму цокнул языком: — Знаешь, это ничего не даст тебе в Портовой Мафии. — Мне похер, — Чуя соскользнул со своего сидения и поковылял к своей кровати, — я никогда не сожалел о своих решениях и не буду сейчас. — Такое дерзкое поведение, — заметил Дазай, на что Чуя пожал плечами. — Разве это не то, что делает нас хорошей командой? Осаму задумался и предположил, что Чуя был прав. В ту ночь Дазай спал рядом с ним.

***

— Это наш единственный шанс! — Чуя закричал сквозь звуки выстрелов, как будто Дазай просто не слушал его. По сути так и было. Его глаза были сфокусированы на враге за деревом рядом с Накахарой. Кора раскололась в опасной близости от его лица, когда пуля вонзилась в дерево. — Нет, — возразил Осаму, — это крайняя мера, я могу придумать другой план. — Когда? — Чуя взял Дазая за плечо и развернул лицом к себе. — До или после того, как нас, мать твою, подстрелят?! — Мы недостаточно знаем пределы твоей способности, чтобы идти против такой большой группировки, — возразил Дазай, но он знал, что это напрасно, потому что, единожды приняв решение, Чуя редко менял его. — Ну, мы могли бы узнать это сейчас, а? — парень жестоко ухмыльнулся, как будто он и вправду был кровожадным, но Осаму знал, что это все было для показухи. Они попали в засаду. Они не раз попадали в засады, но это был единственный, когда их действительно застали врасплох. Дерево за спиной Дазая заскрипело, как будто могло упасть в любой момент, и Накахара издал знакомый звук, когда пуля чуть не задела его плечо. Он придвинулся ближе к Дазаю, из-за чего по коже того пробежали мурашки. — Я собираюсь использовать ее, нравится тебе это или нет, — прошипел Чуя в опасной близости от его уха. Он встал, и теперь, когда он не касался напарника, его гравитация активировалась, блокируя пули и создавая безопасное укрытие, хотя бы на мгновение. — Тебе лучше держаться рядом, — Накахара посмотрел на него сверху вниз, снимая перчатки. Осаму небрежно прислонился спиной к дереву: — Какой же Чуя не преданный пес, не следующий командам. Чуя присел перед ним на корточки, и Дазай взял его перчатки: — Думаю, я достаточно предан, спасая твою задницу. Да, верный в своей странной манере, потому что Накахара всегда непредсказуем. Гнусные слова сорвались с губ Чуи, когда он столкнулся с врагами, море из которых безжалостно палило из пушек. — О, даровавшие мне тёмную немилость, не стоило снова меня будить... Осаму мало что не любил. Он не любил ходить по лезвию ножа во время разговора с Мори, не любил поручения, которые длились больше ночи. И больше всего ему не нравилось, когда напарник произносил это предложение. Их лесное окружение быстро превратилось в эпицентр битвы, когда он вспыхнул демонически красным светом, деревья вокруг них были уничтожены и рассыпались в пепел, а безумный смех Чуи, громкий и отчетливый, перекрывал рев. Это также было одной из многих вещей, которые не нравились Дазаю. Этот смех не принадлежал Чуе. Он почувствовал привкус меди на языке, и его желудок опустился, как это происходило каждый раз, когда Накахара высвобождал свою силу. Исполнитель наблюдал, как через считанные минуты отряд, угрожавший их жизни, был разорван на части, трупы размазаны по мертвой траве, как будто их вообще никогда не было в живых. Это все было лишь детской игрой для Арахабаки. Из носа Чуи начала течь кровь, и достаточно скоро он согнулся в странной скрюченной позе, чтобы выкашлять ее на одного из упавших мужчин. Когда Чуя снова поднялся, его голос еще не пропал, и он засмеялся вновь. Звук был похож на скрежет ногтей по классной доске. Когда багровая жидкость начала струиться из выбеленных глаз Накахары и скатываться по его щекам, Дазай понял, что пора. Это был самый долгий срок, на который он отпускал Чую. Он был слишком занят, восхищаясь разрушениями и бойней, созданными Арахабаки. Ему нужно было двигаться. Подняться и спасти напарника. Но он не мог: его ноги словно примерзли. Страх был чужд Осаму. Эмоцию, которую он еще никогда не испытывал в своей жизни, но, столкнувшись со своим умирающим партнером, лицом разрушения, Дазай почувствовал острую боль в груди. Арахабаки еще немного посмеялся, пока голосовые связки Накахары не надорвались от чрезмерной нагрузки, а потом бог продолжил издеваться над телом его партнера. Юноша сильно прикусил язык и впился тупыми ногтями в ладони, прежде чем он почувствовал вкус крови. Это успокоило его. Он прыгнул со своего места за опрокинутым деревом, сорвал с него кору и метнулся низко, чтобы избежать бушующих ветров, пока, наконец, не протиснулся мимо туманности разрушения и не пробил брешь в сердцевине. Либо Арахабаки не видел в нем угрозы, либо ему было все равно, но так или иначе он заметил Дазая только в последний момент. На долю секунды Осаму увидел это. Боль в глазах, которые не принадлежали Чуе, прежде чем он схватил запястье своего партнера. Как будто слайд переключили. Их окружение больше не было искажено и приобрело нормальный, тёмно-синий цвет, а звон в ушах Дазая утих. Почти сразу же Накахара рухнул, что было в новинку, потому что в прошлые разы он стоял почти самостоятельно, лишь с небольшой помощью Осаму. — Чуя? — спросил Дазай, опуская его на землю, укладывая его необычно обмякшее тело в более удобное положение. Ответа не последовало. — Чуя, — попытался он снова, слегка шлепнув напарника по окровавленной щеке, и его ресницы затрепетали. Он был без сознания. И это было, конечно, нехорошо. — Чуя, мне нужно, чтобы ты посмотрел на меня, — Дазай снова похлопал его по щеке, потому что у Чуи бесспорно была травма головы, и на этот раз затуманенные голубые глаза приоткрылись. — Хорошо, — одобрил исполнитель, и Накахара неуверенно моргнул, прежде чем зайтись в мокром кашле, от звука которого Осаму слегка содрогнулся. Кровь окрасила лицо Чуи в красный цвет и стекала по его подбородку. Это было ничто по сравнению с алым, покрывавшим все его тело, но Дазай все равно вытер его с подбородка. — Чуя, у тебя внутреннее кровотечение, — раньше, когда он использовал порчу, этого не случалось, — мне нужно, чтобы ты не отключался. Но Накахара, похоже, не хотел слушать указаний, потому что его глаза снова начали закрываться. Осаму ударил его еще раз, на этот раз с большей силой. — Еще десять минут, — Дазай вызвал подкрепление как раз тогда, когда предполагал, что Чуя использует Порчу, и теперь предполагаемое время прибытия сократилось вдвое. — Вот почему ты не должен быть таким дерзким, слизняк. Но ругань Дазая казалась наименьшей из забот Чуи, потому что он внезапно поднял ослабевшую руку, чтобы коснуться лица партнера, и когда Осаму понял, что пытается добиться большего контакта кожа к коже, он поднял свою руку и провел ею по лицу юноши. Несмотря на это… — Ты все еще слышишь его? — спросил Дазай. — Даже с использованием моей способности? Накахара неуверенно кивнул, и его дыхание сбилось, как будто он собирался что-то сказать. Осаму терпеливо ждал, пока он соберется с мыслями, и когда он заговорил, его голос звучал как будто из под толщи воды. — Да… Слушай его… Он - это я. Вне контекста эти слова звучали как чистый бред, но Дазай хорошо их понял. Он знал, что Чуя страдал от Арахабаки внутри него, что было одним из минусов обладания такой силой. — Нет, это не так, — быстро ответил Дазай, слегка встряхнув Накахару, когда подумал, что тот снова отключился. — Арахабаки - отдельное существо, имеющее только злые намерения. Дазай отделял Чую от Арахабаки, потому что, несмотря на убеждения его напарника, они были совершенно самостоятельными существами. — Ага , — прохрипел Чуя, но на самом деле было не шибко похоже, что он реально соглашался. Он снова закрыл глаза. На что Осаму, следуя их новому распорядку, еще раз ударил его. Когда Накахара посмотрел на Дазая, его глаза были мертвы. В них не горела привычная искра, и у Осаму пересохло в горле при виде этого зрелища. Он наблюдал этот взгляд, когда смотрел в зеркало. На Чуе же это выглядело неправильно. — Ты сдался? Чуя усмехнулся и слегка повернул голову в сторону, чтобы избежать взгляда Дазая: — Это... я не могу… — Нет, можешь, — стиснул зубы Дазай. Кровь, должно быть, уже окрасила их. — Ты не можешь умереть сейчас, это эгоистично с твоей стороны, Чуя. Это вызвало низкий, хриплый смешок его партнера: — Лицемерно. Это была правда, но Осаму искал способ умереть так долго, а если бы по итогу Чуя умер раньше него, то это была бы самая жестокая участь. — Если ты собираешься умирать, — продолжил Дазай, просто неся всякую чушь, чтобы заставить Накахару сосредоточиться на нем. Вдалеке показалась машина, — тогда, хотя бы делая это осмысленно, возможно, двойное самоубийство? Осаму обрадовался, увидев, как в глаза юноши вернулась маленькая искорка, маленькая, но яркая, а его глаза расширились. — Ты… Т-ты … Прежде чем он успел закончить свой вопрос, Хиротсу уже стоял над ними, мрачно глядя вниз. Дазай в последний раз хлопнул Накахару по плечу, передавая своего напарника лидеру Черных Ящериц. — Подожди… — прохрипел Чуя и протянул руку к Осаму. — Закончи… что ты т-там говорил… — Тише, Чуя, я расскажу тебе позже, — сказал Дазай своему напарнику, когда они уложили его на заднее сиденье машины. Позже в больнице Накахара ничего не помнил. Такие дерзкие решения однажды сломают Чую, но Дазай будет рядом, когда это произойдет.