Six peculiar things about Chuuya Nakahara according to Dazai

Горизонт Йокогамы в ясный день. Кристальная вода пляжей, всплывающих в воображении; сапфиры, что женщины так любят носить на шее; глаза Чуи Накахары - все одного и того же цвета, не очень любимого Дазаем. На самом деле, Осаму видел вокруг столько этого оттенка, что скорее выколол бы себе глаза, чем взглянул бы на него еще раз, потому что это всегда возвращало его к слизняку, и он предпочел бы очистить свои мысли от всего, что связано с Чуей. Дазай всегда смотрел людям в глаза, когда общался с ними, чтобы оценить их реакцию и запугать пристальным взглядом. Напарник взял за привычку упрямо отвечать тем же, поэтому первое, что заметил Осаму, был цвет его глаз. Светлые глаза были необычным явлением в Йокогаме. Япония была однородным обществом, то есть все выглядели одинаково, и отличий было очень мало, поэтому Накахара сильно выделялся цветом своих глаз. И, видимо, его очей было недостаточно, раз помимо них были еще и ярко-рыжие волосы. Это сделало его легкой мишенью, и, несмотря на невысокий рост, его было очень легко заметить в толпе. Дазаю было нетрудно работать под прикрытием, в то время как Чуя должен был резко изменить свою внешность. Это был единственный раз, когда Дазаю удалось избежать странной ассоциации с синим цветом. — На что вылупился? — прорычал Накахара, оглядываясь через плечо на Осаму, который сидел на кровати и лениво смотрел на его отражение в зеркале. — На тебя, — прямо сказал Дазай, — довольно забавно наблюдать, как ты изо всех сил пытаешься вставить эти несчастные линзы. Чуя покраснел: — До этого мне доводилось вставлять эти штуки всего несколько раз, оставь меня, черт возьми, в покое. Осаму наблюдал, как напарник снова попытался вставить их, одним пальцем удерживая веко, а другим безуспешно пытаясь приклеить к глазу. Казалось, что он не умел обращаться ни с чем деликатно. Дазай хихикнул, когда линза упала на пол, и Накахара раздраженно посмотрел на нее. — Это чертовски глупо, почему я не могу просто надеть парик и остановиться на этом, — ворчал парень. — А еще лучше, сразу полностью покрась волосы, — любезно предложил Осаму, — тебе определенно будет лучше с темным цветом вместо своего ярко-рыжего… "Ярко-рыжий — это даже не цвет…" — Я думаю, может быть, черный? — Дазай продолжил. — Ты не можешь стать шатеном: это было бы сродни оскорблению для меня. Чуя бросил на него убийственный взгляд: — Ты поможешь мне или будешь ждать снаружи ебанной комнаты, пока я не буду готов? Дазай действительно не видел другого выхода. В настоящее время они делили номер в отеле в Италии, и хотя Чуя, возможно, мог бы обойтись и без маскировки, так как его описание все еще не было опубликовано, но лучше перестраховаться, чем доставлять лишние проблемы Мори, по крайней мере, так всегда думал Осаму. — Полагаю, я могу помочь тебе, — вздохнул исполнитель, вставая с удобной кровати, чтобы взять футляр от контактных линз. — Как Чуя хотел бы это сделать? Накахара закатил глаза: — Чуя хотел бы сделать это самым простым способом… Прежде чем он смог продолжить, Дазай быстро двинулся к рыжей макушке и, взявшись за волосы на затылке, потянул, чтобы Чуя взглянул на него. Тот нахмурил брови и открыл рот, чтобы возмутиться, но Осаму уже схватился за ресницы и поднимал веко вверх. Снова этот цвет, который будто издевался над Дазаем, появляясь везде, куда бы парень не пошёл. Сегодня они выглядели исключительно яркими, несмотря на относительно унылую погоду снаружи. Что глаза, что погода были чуть более глубокого, штормового оттенка, чем обычно, так показалось подростку. — Идиот, у меня что-то с глазом? — спросил Чуя с нетерпением в голосе, и Осаму понял, что уже довольно давно удерживает напарника в этом положении. — Не дергайся, пес, — Дазай взял линзу с пальца, проигнорировав то, как Накахара ощетинился от оскорбления. "Теперь вы видите, что надевание линз требует аккуратности и терпения. Вы не должны обращаться с ними слишком резко, иначе порвете их, а это, в свою очередь, принесет вам кучу дискомфорта и проблем." Чуя посмотрел на контакт, что расположился на пальце Осаму: — Я думаю, он разорван. Дазай отвел взгляд от синевы очей Накахары, чтобы посмотреть на контакт: — Хм, нет. Просто ты не умеешь надевать линзы. Чуя начал вырываться из железной хватки: — Ну уж нет, я сам засуну эту штуку… — Тише, сопротивляться бесполезно, — Осаму поднес контакт почти вплотную к глазу и просто вставил его, сделав это с первой попытки, несмотря на дергающийся глаз Чуи и его яростные попытки вырваться. — Замечательно, а теперь моргни, — приказал Осаму, и Накахара, как верный пес, последовал его указу, быстро моргая. Контакт встал на место, затмив голубые глаза и заменив их темным цветом, еще более темным, чем у Дазая. По какой-то странной причине это зрелище оттолкнуло исполнителя. — Вау, я даже не чувствую ее, — признался Чуя, его правый глаз слегка заслезился и покраснел, хоть и не пострадал. — Так и должно быть. Собственно, именно поэтому большинство людей с плохим зрением предпочитают контактные линзы очкам, — подтвердил Дазай, затем потянулся к комоду и достал футляр с линзами, выуживая из него другую, держа ее на кончике пальца. — Теперь, чтобы понять, что она не перевернута, ты должен убедиться, что линза имеет форму купола, а если нет, то просто выверни ее наизнанку, — проинструктировал Осаму, и, как ни странно, Чуя внимательно слушал, глядя на нее разноцветными глазами. "Перед тем как вставить контактные линзы, обязательно вымойте руки, чтобы избежать глазной инфекции, а также не засыпайте и не погружайтесь под воду в них". Накахара фыркнул: — Ты ужасный помощник. Дазай не мог оспорить это, не так ли? Он передал контакт Чуе, который несколько секунд боролся с ним, прежде чем снова повернуться к Осаму с вымученным выражением лица. Дазай ухмыльнулся: — Уже нуждаешься в моей помощи? — Идиот, мы должны выйти через… — парень посмотрел на часы. — Через десять минут! Помоги мне надеть эту чертову штуку. Осаму вздохнул и снова встал: — Ты недостаточно широко открываешь глаза. Не забывай убирать ресницы, — и, как и в прошлый раз, Дазай установил линзу с идеальной точностью. Накахара моргнул еще несколько раз, и теперь оба его глаза были водянистыми и приобрели чужеродный темный цвет. Он повернулся к зеркалу и несколько мгновений смотрел на себя. — А, может, мне носить их чаще, а, Дазай? По какой-то странной причине отсутствие обычного синего цвета заставило Осаму чувствовать себя немного опустошенным. Ради себя самого Дазай хотел, чтобы больше не было миссий под прикрытием. И тогда юноша узнал, что имел какое-то странное увлечение голубым вокруг него. Или, может быть, только одним его особенным оттенком.

***

Хоть синева и преследовала Дазая, она была не единственным аспектом глаз Чуи, который его привлекал. Глаза Накахары были очень выразительными. Редкое явление для того, кто работал на ​​организацию, дела которой сосредоточены на кровопролитии и резне. Осаму проявлял большой интерес к изучению реакций и эмоций напарника, разбирая и анализируя их. Обычно юноше доводилось видеть только пустые, мрачные взгляды своих подчиненных, но он мог любоваться грозным взглядом Чуи, когда тот злился. Он мог видеть, когда Чуя чувствовал себя живым, сражаясь, будучи окутанным уже знакомым кроваво-алым свечением. В такие моменты его глаза сверкали. Дазай всегда любил наблюдать за ним издалека, четко зная, на что смотреть. Всего неделю назад был случай, когда Осаму не на шутку встревожился, увидев, как очи Накахары из блестяще-голубых превратились в бушующее море с такими большими волнами, что с лёгкостью могли бы потопить корабль. Бандит, с которым была связана их миссия, спросил что-то довольно обычное, просто чтобы скоротать время, пока они ждали прибытия информатора. Дазай посчитал, что это была бесполезная попытка вести светскую беседу, которая быстро обернулась смертельным исходом. — Когда они сказали, что мне придется встретиться здесь с членами мафии, я точно не ждал детей, — в тоне мужчины проскальзывали нервные нотки, когда он посмотрел на Осаму. Дазай очень забавлялся этой ситуацией. Он ухмыльнулся: — Да, внешность может быть обманчивой. Мужчина немного вздрогнул, когда до него дошёл скрытый смысл слов, на что Чуя раздраженно толкнул напарника локтем. — Я не могу просто повеселиться? — Дазай заныл, на что Чуя закатил глаза. — Нет, черт возьми, мы на миссии, так что отнесись к этому дерьму серьезно. — Ты такой зануда~, — поддразнил Осаму, пока мужчина наблюдал за их общением, нервно посмеиваясь себе под нос. Дазай не был уверен, почему он смеется, хотя люди, которые были напуганы, обычно использовали смех как своего рода защитный механизм. Это забавляло. Все трое ждали в глухом переулке, спрятавшись под покровом ночи. — Когда твой напарник приедет, чтобы мы могли уже идти? — нетерпеливо спросил Накахара. Мужчина полез за своим телефоном, набрав сообщение тому, кого Осаму принял за его напарника. — Он сказал дать ему еще пять минут, — смущенно пожал плечами мужчина, показывая им двоим экран телефона. Дазай взглянул на сообщение, убедившись, что он не лгал. — Ладно, ладно, неважно, — Чуя прислонился к стене, переводя взгляд с мужчины на звезды. Должно быть, он не видел в нем угрозы. Бандит уже начал топтаться на своем месте, устало глядя на них двоих. Он, должно быть, считал, что Накахара легче идёт на контакт, потому что задал вопрос ему. — Так как же двое детей вообще оказались в мафии? Чуя даже не смотрел на того, но в этом и не было необходимости, потому что Осаму ответил за него: — Я не понимаю, разве тебя это как-то касается? Мужчина сглотнул, его кадык дернулся, когда он посмотрел на выход из переулка. Дазай многозначительно постучал по своему пистолету в кобуре. Когда исполнитель подумал, что мужчина понял намек, тот все еще смотрел на Накахару, Осаму был убежден, что у него было какое-то странное увлечение его партнером. И тут бандит открыл рот, чтобы задать вопрос, которого Дазай не ожидал. — Итак, откуда ты? Чуя напрягся, его взгляд все еще был обращен к звездам: — Что ты имеешь в виду? — он напряженно зарычал. Осаму мог видеть, как малиновое свечение уже начало растекаться по коже напарника, но не предпринял ничего, чтобы остановить его, продолжая смотреть, как мужчина бесил Чую. — Ну, где ты родился? — он попытался еще раз, сделав осторожный шаг ближе. — Эти рыжие волосы и голубые глаза, безусловно, необычны. Ты просто не можешь быть местным. Тут Накахара, наконец, повернул голову, чтобы посмотреть мужчине в глаза, и от темноты в его очах и раздражения на лице у Дазая скрутило нутро. Он продолжал наблюдать, как ярко вспыхнул красный, который лишь слабо тлел до этого. Вспышка света заполнила переулок, и, прежде чем бандит успел что-либо сделать, его вдавило лицом в ближайшую стену. Чуя схватился за затылок, в полной мере проявляя гнев, оттягивая покрытое синяками лицо мужчины за волосы назад, только чтобы снова впечатать его в бетон, оставив вмятину и, возможно, проломив череп. — Мы уже сказали тебе заткнуться к чертовой матери, а ты продолжил надоедать мне, — прошипел Накахара в ухо жертве, как будто хотел объяснить причину столь жестокого избиения, но на этом он не остановился. Не прошло и минуты, как тело отшвырнуло, словно тряпичную куклу, проделывая дыру в стене здания, влетев в него… затем в другое здание… потом еще в одно. Взглядом Осаму следил за телом мужчины, пока оно разрушало целый квартал. — Ну, у Чуи определенно есть проблемы с гневом. — Заткнись, — его тон был намного спокойнее, чем несколько секунд назад. Дазай заметил, что сумятица в его глазах исчезла. Это одновременно и успокоило Осаму, и заставило его чувствовать себя опустошенным. Эмоции всегда сильно сбивали его с толку.

***

Потом были времена, когда Накахара был счастлив. Когда его глаза сияли так ярко, как небо весной, когда все прорастает и расцветает. Странно для Дазая сравнивать очи Чуи с чем-то, но это была наименее сомнительная вещь, которую он мог придумать. Парень видел безумно счастливого Накахару, когда тот с широкой ухмылкой на лице замахивался, чтобы вновь пнуть по голове какого-нибудь несчастного. Но увидеть его искренне счастливым, как обнаружил Осаму, было довольно редким зрелищем. Поэтому, когда они вдвоем пошли на местный карнавал, он постарался как можно точно отложить в памяти тот день. Дазай не был внимательным человеком, и не он придумал план. Кое предложила это, когда она, казалось, уловила внезапную усталость Чуи от работы в то время, когда тот только привыкал быть частью мафии. Осаму заметил, что тот недоедает и не успевает заботиться о себе, чего не ожидал от Накахары, поэтому Коё заставила последнего взять выходной, и, кроме того, она также вынудила Дазая помочь ему адаптироваться к новой среде. Очевидно, ее версия "Помоги Чуе расслабиться" заключалась в том, чтобы купить им двоим билеты и увезти на ежегодный карнавал в Йокогаме. Дазай не был в восторге от плана, но и не высказывался против него. Вместо этого он объявился у двери Чуи в семь утра и противно стучал, пока не услышал, как он встаёт с кровати и, спотыкаясь, идет к двери, чтобы впустить его. К большому удовольствию Осаму, когда напарник открыл дверь, он был весь помятый, волосы взъерошенны, а глаза закрывались на ходу от недавнего пробуждения. За несколько часов до этого они вернулись с задания, которое длилось до утра, и если Дазаю пришлось страдать, то и Чуе тоже. Как только Накахара увидел исполнителя, он захлопнул дверь прямо перед его носом. Через несколько мгновений Осаму легко взломал замок и прошаркал в квартиру Чуи. Пространство было на удивление организовано, чего Дазай не ожидал от Накахары. Что ж, тот был полон сюрпризов. — Доброе утро~ — прокричал Осаму в глубь квартиры, плюхнувшись на кожаный диван в гостиной. Справа от него Чуя вышел из своей комнаты, теперь одетый в привычную одежду, а не в ту, в которой он открыл дверь, и выглядел гораздо менее сонным, чем несколько минут назад. — Хватит вламываться в мою ебанную квартиру, — проворчал вошедший хриплым голосом, пока шаркал на кухню, чтобы достать из холодильника энергетик, который Дазай любил смешивать с кофе. — Но Чуя меня не пустил! — И на то есть уважительная причина, — парировал Накахара, выходя из кухни и осуждающе смотря на Дазая, — ты вообще хоть немного спал? И какого черта ты беспокоишь меня в мой выходной? — Поправочка, в наш выходной, — ухмыльнулся Осаму, вытащив билеты из кармана, — Чуя не хочет позаниматься обычными подростковыми делами? При этих словах глаза Накахары расширились, потому что они оба знали, что Дазай не из тех, кто упоминает «нормальную подростковую жизнь» или уж тем более участвует в "нормальных подростковых" мероприятиях. — Это не я придумал, это приказ от начальства, чтобы мы вышли и вели себя как подростки, — объяснил парень, и это все еще не имело никакого смысла. Но Дазай не собирался требовать от руководителя объяснений и просто смирился. Чуя, похоже, согласился, потому что больше не задавал вопросов, а вместо этого допил свой напиток, накинул куртку и выхватил билет из рук Осаму. Осмотрев их, он внимательно взглянул на Дазая: — Карнавальные билеты? — Правильно, — Дазай забрал их обратно и сунул в карман, — а теперь пойдем, пока там нет невыносимого столпотворения! Они оба знали, что Осаму испытывает сильную неприязнь к толпе, поэтому Чуя не жаловался, когда Дазай схватил его за локоть и практически вытащил из жилого комплекса, что было немного непривычно, так как они поменялись ролями. Накахара, казалось, скучал во время их короткой поездки на ярмарку в порту, хотя, похоже, он до сих пор не проснулся до конца и зевнул в локоть так, что сидящий рядом напарник усмехнулся. Когда Чуя заметил, что тот смеется над ним, он пнул его в отместку. Так что к тому времени, когда они прибыли, оба уже окончательно проснулись и наступали друг другу на ботинки, просто чтобы досадить. — О, — Дазай указал на билетную кассу, где стояло всего несколько человек, и Накахара наконец прекратил попытки сбросить ступни Осаму со своих ног. — Кажется, мы приехали. Чуя долго смотрел на окружение, впитывая яркие цвета и звуки карнавала. Тут даже запах был другим, пахло одним из сладких, приготовленных здесь блюд. Повернувшись к Дазаю, тот понял, что ни один из них раньше не был в подобном месте. — Пошли, идиот, — Накахара потащил его к кассе. — Чуя определенно слишком нетерпелив, — заметил Дазай, в ответ Чуя в десятый раз за день наступил ему на ногу. — Просто отдай им чертов билет. Разве исполнитель мог проигнорировать такое любезное требование? Он отдал билет женщине, которая выглядела слегка испуганной их внешним видом, и вот они впервые в жизни оказались на карнавале. Интересный опыт. Осаму молча наблюдал за новым окружением, за семьями и парами, которые проходили мимо них. Запах чрезмерно намазанного маслом попкорна с соседнего прилавка раздражал его рецепторы вместе с мигающими огнями и механическим звуком ближайших американских горок. Дазай также заметил, что там было… много парочек. Его глаза сканировали местность, пока не остановились на большой вывеске, написанной противным розовым почерком: «Пятница пар». О, замечательно. Кое подстроила все это с самого начала. К счастью, Чуя еще не заметил вывеску, иначе он бы разнес все вокруг, хотя его хватка на запястье Дазая начала гореть, когда он тащил его мимо пугающего количества пар старшеклассников. Как только они выбрались из толпы и прошли мимо прилавков с едой, Накахара задал неожиданный вопрос. — Эй, идиот, ты хоть ел сегодня? — Нет, и не планирую… Осаму снова дернули вперед, к фургону с едой, к которому не было очереди. Человек, что управлял им, странно посмотрел на них, и Дазай еще раз вспомнил, что нормальные подростки, как правило, не носят бинты по всему телу. Обычные подростки, вероятно, даже близко не были похожи на него или Чую. — Выбирай, что будешь есть, тупица, — тон юноши не оставлял места для возражений, когда он повернулся к мужчине и взглянул на меню, указывая на типичный обед из двух хот-догов. Осаму просто смотрел, как мужчина фальшиво широко улыбнулся и повернулся к ним спиной. — Чуя голоден? — спросил он, и рыжеволосый бросил на него серьезный взгляд. — Да, черт возьми, и ты тоже должен быть голодным. Дазай полагал, что его заставят есть каждый раз, когда он слоняется рядом с Чуей. — Вот, пожалуйста, — мужчина широко и натянуто улыбнулся, когда протянул один из хот-догов Накахаре, а другой - Дазаю. Осаму удивился, как его лицо всё ещё не треснуло. Дазай постарался показать свое отвращение, когда взял еду, на что мужчина лишь нахмурился. — Можно поинтересоваться, что с тобой случилось? — спросил он, указывая на бинты Дазая. Что ж, парень предчувствовал этот вопрос ещё до того, как они зашли на территорию карнавала. Чуя одарил мужчину предупреждающим взглядом, но Осаму отмахнулся от своего уже готового броситься в атаку пса. — О, э? — невинно спросил он, дергая край своих бинтов. — Я просто порезался. Так, небольшой инцидент с бритьем. Теперь продавец казался еще более сбитым с толку, но никто уже не обращал на него внимания, когда они отходили от его фургона. Дазай продолжал наблюдать за людьми, и к тому времени, когда Накахара уже закончил есть, Осаму съел совсем небольшой кусок. И, как обычно, Чуя выхватил еду прямо из рук Дазая и уставился на него: — Если ты не собираешься есть эту чертову еду, я сам засуну ее тебе в глотку. В голове Осаму на мгновение вспыхнула табличка «День пар», написанная блестящим почерком, и он ухмыльнулся: — Полегче, Чуя, можно подумать, что мы на свидании, и ты предлагаешь покормить меня. Раздраженное выражение лица напарника не изменилось, а хот-дог приблизился к лицу Дазая: — Открой рот, ублюдок. Осаму в конце концов доел. А еще он каким-то образом оказался в очереди на одну из самых жестоких на вид американских горок. Накахара тащил его за запястье и всё никак не отпускал. Дазай не знал, зачем он согласился на это. Он почувствовал, что смерть пришла за ним, поскольку настала их очередь устроиться в тележке и пристегнуться. Чуя пристегнул за него ремень безопасности, потому что Осаму не был слишком сосредоточен на том, чтобы не умереть. Дазай убил многих людей и пытал ещё больше, но он решил покончить с этим на американских горках. Металлический звон гусеницы под ними был ритмичным и устойчивым, пока аттракцион поднимался к вершине, и в этот момент большинство было сосредоточено на виде, что открылся на порт, но исполнитель смотрел только на всеохватывающую синеву глаз партнера. На невероятно долгое мгновение он будто засветился, и целый хор ангелов пропел аккорд D6, а затем их с силой бросило вниз. Дазай сказал бы, что стоило увидеть дикий блеск в глазах Чуи, даже если вскоре после этого его вырвало в мусорное ведро.

***

К тому времени, месяц спустя, Дазай устал от синего цвета. Ему не нравилось смотреть на небо по странным причинам, которые были ему непонятны. Это вызвало внутреннее смятение, глодающее его нутро. Возможно, потому что Чуя смотрел на него такими же синими глазами. — Вернись на землю, придурок! — Накахара рявкнул ему в лицо. — На что, черт возьми, ты уставился? Осаму отвел взгляд от очей Чуи, чтобы осмотреть местность. Они были в порту, наблюдая за торговлей органами, которая должна была начаться в любой момент… Дазай взглянул на свои наручные часы. Десять минут назад. В его голове начали звенеть тревожные звоночки, всё громче и ярче с каждой секундой, что его глаза метались по окрестностям. В преступном мире редко кто опаздывает на встречи, подобные этой, если только… — Чуя, — сказал он ледяным тоном, — ложись. Град пуль настиг их прежде, чем Дазай успел сказать что-то еще, и без его предупреждения они оба были бы мертвы на месте. Хоть они и низко пригнулись, Осаму старался ненароком не дотронуться до Накахары, поскольку тот использовал свою способность в качестве щита. Гравитация отражала пули и отбрасывала их на бетон порта. — Засада, — прорычал Чуя, стиснув зубы. — Именно, — кивнул Дазай, присматриваясь, — прямо перед тобой, за грузовыми ящиками, затем чуть правее. — Исполнитель перечислил координаты стрелков, и Чуя легко отбросил пули назад к ним, что попали каждому прямо в лоб. Как только порт, преследуемый лишь шумом волн, наконец, погрузился в тишину, они встали, расправляя скрюченные спины. Накахара усмехнулся, смотря на одного снайпера, упавшего с выступа: — Босс знал об этом? Осаму задумчиво хмыкнул, потому что для босса не было ничего необычного в том, чтобы упускать определенные части информации. По всей вероятности, засада была проверкой или атакой вражеской организации, но они все же довольно долго ждали, прежде чем напасть… Им нужна информация от Чуи и Дазая. Осаму тут же продолжил свои поиски врагов, пронзая темноту глазами: "Это не последняя атака, будет еще одна." Он уже схватился за воротник напарника, чтобы увести их в слепую зону, потому что Чуя не смог бы отразить еще один обстрел, подобный этому. Накахара вырвался из его хватки, но продолжил идти вместе с Дазаем. — Что, черт возьми, это должно означать? — Я думал, что маленький мозг Чуи, по крайней мере, способен понять это, — продолжил Осаму, быстро шагая, — они готовятся к еще одной атаке, которая в два раза мощнее предыдущей. Возможно, нам следует найти какое-нибудь убежище… Но объяснение Дазая было напрасным, учитывая, что ему не дали возможности закончить его. Что-то тонкой струйкой полилось из его рта, и парень почувствовал металлический привкус на языке, когда сплюнул кровь. Одиночный выстрел прогремел по рядам грузовых контейнеров, и пуля попала в намеченную цель с идеальной точностью. Осаму взглянул на красное пятно, расползающееся спереди на его рубашке, прямо там, где должны находиться его жизненно важные органы. Мгновение он наблюдал, смотря на яркую рубиновую каплю на своей белой пуговице. Затем наступила боль. Дазаю не привыкать к боли и страданиям, но выстрел в живот был достаточно болезненным. Боль пронзила каждую клетку его тела, пока оно не онемело, и он больше не чувствовал своих ног. Дазай отдал бы снайперу должное: тот был хорошим стрелком. До Осаму отдаленно доносился разъяренный крик Накахары, и с врагом, без сомнения, уже покончили, но все звуки доносились, как будто из под толщи воды. — Дазай, — пронесся отдаленный голос, — азай! Внезапно земля начала приближаться все ближе и ближе, хоть руки и поддерживали его. Осаму моргнул раз, другой и оказался в другом месте. Если предположить, то Чуя утащил его в укрытие. Нижняя половина его тела лежала на твердом бетоне, когда же верхняя половина четко ощущала тепло, и вдруг его голова оказалась на чем-то мягком. Его правую щеку пронзила жгучая боль, и когда точки, танцующие перед его глазами, уменьшились, Дазай открыл глаза и увидел склонившееся над ним лицо напарника. Ой. Он лежал на коленях Чуи. Накахара посмотрел на него сверху вниз; между его бровями образовалась глубокая складка, и исполнителю захотелось протянуть руку и разгладить ее. Чуя снова дал ему пощечину: — Идиот, — его голос был сбивчивым, — держи свои чертовы глаза открытыми! Он казался ужасно взволнованным, даже больше, чем ожидал Дазай. Травма, должно быть, оказалась серьезнее, чем он предполагал. Во рту у Осаму пересохло, и он не мог открыть его, чтобы поиздеваться над напарником, сказав тому, что он был верным псом, утащившим его в безопасное место. Он не мог даже пальцем пошевелить, чтобы поднести его к губам Чуи, чтобы его звонкий голос наконец стих. В конце концов, Дазай хотел бы прожить свои последние несколько мгновений жизни в тишине и покое. Накахара, похоже, придерживался другого мнения, ведь все еще кричал на Осаму, грубо щипая его за кожу и не давая поддаться манящей тьме. — Не бросай меня, останься, — голос Чуи звучал странно надломленным, и Дазаю захотелось склеить его. Через некоторое время Осаму увидел синеву, когда напарник склонился к нему ещё ниже, достаточно близко, чтобы юноша почувствовал его горячее дыхание на своих окровавленных губах. Конечно, последний цвет, что увидит Дазай, будет тот, который он ненавидит больше всего. Рот Чуи снова открылся, чтобы закричать, но Осаму потерял сознание, прежде чем услышал отчаянный крик.

***

К сожалению, Дазай проснулся спустя шесть дней, выйдя из комы. Как иронично, ведь первое, что он увидел, когда очнулся, это те самые голубые глаза, в которые он смотрел, когда потерял сознание. По словам Кое, позже Осаму узнает, что Чуя ждал у его постели, пока он был в коматозном состоянии. В это было бы трудно поверить, если бы Дазай не был свидетелем сего явления. Если бы он не слышал, как Накахара разговаривает с ним, как будто он не спит, рассказывая ему о будущих миссиях, которые босс запланировал для них, говоря ему: "Просыпайся, или он сожжет твою коллекцию бинтов." (Он этого не сделал.) Или если бы Дазай не видел, как выглядел Чуя, когда он открыл глаза. Он спал, его волосы были такими растрепанными, как никогда. Он раскинулся звездой на кровати, сложив голову на бедро Осаму, пуская слюни во сне, за что Дазай постоянно его дразнил. Также теперь их мешки под глазами спокойно могли соперничать друг с другом. Накахара резко проснулся и целую минуту смотрел на Осаму, прежде чем разразиться гневной тирадой, перескакивая с криков про то, что Осаму идиот, на то, что он так долго не просыпался. К тому времени, как Чуя успокоился, медсестра уже сделала два обхода, чтобы проверить Дазая, а Мори должен был скоро зайти, чтобы взглянуть на него, и от одной этой мысли у исполнителя пробежали мурашки по спине, но её тут же затмила перспектива того, что Одасаку навестит его позже. Накахара отдыхал после своей тирады, сидя на стуле, поджав колени и проводя рукой по своим неестественно спутанным волосам. Затем он посмотрел на Дазая, сощурив глаза: — На что ты, черт возьми, смотришь? Осаму моргнул и внезапно понял, что уже давно абстрагировался от всего, глядя в синеву. Будь то лекарство, текущее по его венам, или чувство дезориентации, Дазай обнаружил, что отвечает честно: — Я смотрю в глаза Чуи. Тот открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыл его, не найдя слов. Осаму видел, как невидимая защита и уровень его раздражения начали расти, хотя все, что он мог сделать, это просто пожать плечами. — Чуя знает, что его глаза — мой самый нелюбимый цвет? — Дазай продолжил, и напарник, казалось, был слишком сбит с толку ситуацией, чтобы наорать на него. — Но по какой-то странной причине я не могу удержаться от того, чтобы не глядеть в них. Осаму предположил, что он окончательно запутал Чую, потому что его лицо исказилось множеством разных эмоций, прежде чем остановилось на смиренном: — Ты сейчас под кайфом от лекарств, верно? — Было бы неплохо, будь оно так. Тяжесть на плечах Чуи, казалось, уменьшилась, когда он вздохнул, закрыв глаза: — Ты ублюдок… подвинься. Дазай не стал спорить, вместо этого освободил для Чуи немного места, пока рыжеволосый забирался на кровать к нему. — Просто скажи, что тебе нравятся мои глаза, и смирись с этим, — проворчал Чуя, устраиваясь под одеялом рядом с Дазаем. — Я полагаю, что они не самые отвратные на вид. — Наконец-то, бля, — Чуя переместился, стараясь не задеть швы напарника, — теперь иди обратно спать. — Но я только что проснулся… — Сейчас же. Осаму замолчал и расслабился на матрасе вместе с Чуей под боком. Он полагал, что принятие этого сделало все ещё более вещественным, потому что теперь Дазай точно никогда не сможет выкинуть этот цвет из головы.