Enjoy the Silence

На английский я пришел в таком раздраженном состоянии, что даже и не понял, что урок то вообще-то уже начался. Не то чтобы меня это действительно волновало, просто когда ты заходишь позже обычного, то только больше привлекаешь к себе внимания. — Спасибо, что все-таки почтили нас своим присутствием, мистер Миньярд, — укоризненно проговорил Мейсон. — «Спасибо, что все-таки почтили нас своим присутствием, мистер Миньярд», — едва слышно передразнил его я, проходя к своему место. К счастью или нет, мистер Мейсон этого не услышал, но Анжела послала мне смущенную улыбку. Что ж, от нее это хотя бы не так тошно, как от других. Только к концу занятия до меня дошло, что Майк не сидит рядом со мной. Я был настолько погружен в свои мысли, что даже и не понял, какая блаженная тишина снизошла до меня. Но райское наслаждение было недолгим, потому что Прыщ (Эрик) и Тупой Ретривер (Майк) ждали меня у двери после английского. Я молча прошел мимо них, однако им не составило труда догнать меня. День превратился в расплывчатое пятно, и я пытался списывать это на побочный эффект таблеток, а не из-за утреннего разговора с Натаниэлем. Потому что я все убеждал себя, что не думаю о нем. Нет, совершенно нет. Может быть, пора прекратить врать самому себе. В столовую я шел в полном смятении чувств. Если быть откровенным, мне хотелось увидеть Веснински, даже не терпелось, но лишь потому, что мне надо было знать, как часто меняется его настроение. Проследить, так скажем, превратится ли он сейчас в холодного безразличного робота, или же наш утренний разговор был… ну, правдой? Джессика без умолку болтала о танцах, как будто мне это было интересно. Она сказала, что Анжела пригласила Эрика, а Лорен почему-то идет одна, хотя ее приглашал какой-то хуй из баскетбольной команды. С запозданием я вспомнил, что это скорее всего именно та Лорен, о которой говорила Тайлер. Понятно теперь, почему у нее якобы нет пары. Ну, не то чтобы меня это волновало. Взглянув на заветный столик, я… моя реакция была драматичнее, чем мне хотелось бы. Нет, внешне я оставался совершенно спокоен, но внутри себя… Правда, я почувствовал себя семиклассником, когда его объект воздыхания не пришел в школу. Да, Натаниэля Веснински не было за столом с его родственниками. — Ты опять ничего не собираешься есть? — с беспокойством спросил у меня Аарон, замечая, что я взял один только лимонад. — Может быть, эти таблетки не помогают. Наверное, тебе надо попробовать какие-нибудь другие. Потеря аппетита… — Я… нет, — в каком-то смятении пробормотал я, ненавидя себя в этот момент даже больше, чем Натаниэля Веснински. — Добсон говорит, что это нормально. Через несколько дней должно пройти, так что… Я стоял за ним в очереди, наблюдая, как пополняется его поднос с едой. Я чувствовал тошноту от одного взгляда на еду, однако был рад за Аарона, который начал приходить в себя, улыбался, беспокоился, и даже шутил. — Кстати, на тебя смотрит Натаниэль Веснински, — донесся до меня его голос. — Интересно, почему он сегодня один? Я поднял голову и увидел Натаниэля в противоположном конце столовой. Встретившись со мной глазами, он помахал рукой, словно приглашая присоединиться. Первой моей мыслью было – поднять руку и показать средний палец. — Он зовет тебя? — с недоверием спросил Аарон. — Нет, у него просто нервный тик, — сказал я. Аарон толкнул меня локтем. — Он зовет тебя, — настойчиво сказал он, закатив глаза. — Давай, спроси у него, чего он хочет. Может быть, ему нужна помощь с домашкой в биологии. Или он хочет извиниться за вчерашнее. — Тогда я точно к нему не пойду, — покачал головой я. — Разве тебе не любопытно? — Я не… агрх, ладно! Это не потому, что у него было симпатичное лицо. Мне просто хотелось знать, какого хуя ему от меня надо. Ещё поставить жирную точку в наших несуществующих отношениях и сказать, что я не собираюсь мириться с его странными перепадами настроения. Я-то со своими тараканами нормально ужиться не могу, а тут еще с ним… нет уж, увольте. Я пошел к Веснински, ощущая на себе настороженный взгляд Аарона и удивленный Джессики, которая все это время стояла неподалеку от нас. — Почему бы тебе… не сесть со мной? — улыбаясь, заговорил Натаниэль не очень уверенно, когда я остановился у его стола. — Нет, — отрезал я, но с места не сдвинулся. — Я не кусаюсь, — заявил он. — Ну еще бы ты кусался, идиот, — пробормотал я, с грохотом отодвигая стул (как будто до этого на нас мало обращали внимания) и сел напротив него. Веснински смотрел на меня, будто ожидал чего-то еще. Но я лишь спокойно смотрел в ответ, вообще-то ожидая каких-то действий или объяснений от него. В конце концов, именно он был инициатором этого горе представления. Ощущение было таким, словно время остановилось. — По-моему, твоим друзьям не нравится, что я тебя похитил, — наконец заговорил он. И почему я ожидал от этого человека что-то вразумительное? Мне хотелось встать и пойти обратно к своему столу, потому что Веснински, очевидно, будет продолжать валять дурака и пудрить мне мозги. Тем не менее, я не сдвинулся с места и безразличным тоном произнес: — У меня нет друзей. И тут меня нельзя обвинить во лжи. Единственным, кого я более менее подпускал к себе – это Аарон, но он мой брат. Может быть, я еще неплохо общался с Анжелой, когда она не думала, что я собираюсь проткнуть ее ножом (что странно, ведь я ей ни разу не угрожал), но назвать нас друзьями точно нельзя было. — А как же… — Они не мои друзья, — отрезал я. — Окей, — смущенно продолжил он. — Чего ты хочешь, Веснински? — вздохнул я. — Просто… я устал притворяться, будто мне всё равно, — устало пробормотал он, откидываясь на спинку стула. — Мне надоело держать себя в ежовых рукавицах, так что с сегодняшнего дня я делаю всё, что хочу, и будь что будет. Это вообще нихуя не объясняло. Я все еще не понимал, чего этот придурок хочет именно от меня. — Ты придурок, — сказал я, чтобы хоть как-то скрыть свое недоумение. — Ага, — слабо улыбнулся он. — О чем ты думаешь? Вопрос был таким неожиданным и странным. Хотя на первый взгляд кажется, что в этом нет ничего такого, однако Натаниэль говорил с такой серьёзностью, словно для него это было действительно важно. Он пристально смотрел на меня своими блядскими светлыми глазами, ожидая от меня нормальный и, наверное, даже обдуманный ответ. Но я не думал. — Думаю о том, какой ты мудак. Он не переставал улыбаться, как будто я сказал какую-то шутку. Но если я не думал, то это ещё не значит, что я шутил. Вообще-то я ответил довольно честно, потому что в моей голове только такие слова были в его адрес. — За последние десять минут ты успел обозвать меня придурком, идиотом и мудаком, — удовлетворённо кивнул он. — Весьма неплохо, Миньярд. — Ещё пытаюсь понять, кто ты такой, — решил попытаться я. Возможно, это и испортит его настроение, но мне было похуй. И, конечно, его лицо напряглось. Однако всего на секунду, потом дрогнувшая улыбка снова вернулась на его лицо. — И что у тебя вышло? — Я лишь пожал плечами. — Есть же какие-то догадки? Ну, не стану же я ему рассказывать, как за прошлый месяц несколько раз смотрел «Супермена» и «Человека-паука». Это даже для меня было очень глупо, и я сопротивлялся этим порывам. Однако все время проигрывал самому себе, оправдываясь тем, что в колонии все эти фильмы смотреть возможности не было. — Поделишься? — предложил Натаниэль. — Нет. — Это досадно. — Ну, вот и засунь досаду себе в задницу, — вздохнул я, и ведь это даже не звучало как шутка. — Возможно, если ты начнешь вести себя как нормальный человек, к тебе появится больше доверия. Не делай такое лицо, а подумай: в один день ты обещаешь мне рассказать правду, а потом делаешь вид, что ничего мне не должен. И сейчас ты просишь поделаться какими-то догадками. — Я спас тебе жизнь, — холодно напомнил он. — И я тебя не просил об этом, — с не меньшим холодом отозвался я в ответ. — Ты прекрасно знаешь, что я просил о другом. Было понятно, что никто из нас в этом вопросе уступать не собирается. Мы почти враждебно смотрели друг на друга, хотя привычного желания достать ножи у меня не оказалось. Было лишь сильное раздражение на Натаниэля и эту чертову улыбку, которая не покидала его лица. Неожиданно Веснински захихикал. — Твой бойфренд решил, что я тебе докучаю, и теперь раздумывает – выбить мне зубы прямо сейчас или подождать до конца перемены. Хотя мы прекрасно знаем, что ты и сам прекрасно справишься с этой задачей. Ладно, желание достать ножи все-таки вернулось. — Я убью тебя, Веснински, — сказал я. — Ладно-ладно, — сдался он, поднимая руки, но все еще посмеиваясь. — Я просто пошутил. Я знаю, что у тебя нет бойфренда, но это же не отменяет того факта, что кто-то хочет им быть, не так ли? Большинство людей как раскрытая книга. — И что с того? — немного растерянно спросил я, на секунду даже упуская из вида его предыдущие реплики. — Ничего, — тихо сказал он. — Просто ты к этим людям не относишься. Отчего-то у меня аж во рту пересохло. Я сделал максимально скучающий взгляд и потянулся к бутылке с лимонадом, стараясь не дать показать ему, как он меня обескураживает своим видом и словами. — Хочешь есть? — с большим энтузиазмом спросил он, будто этого разговора и не было. — Нет, — сказал я, практически даже не соврав. Меня мутило от таблеток, даже от лимонада стало как-то тошно. Вряд ли сейчас буду способен запихнуть в себя хоть какую-то еду. — Мы можем сыграть в правду. В прошлый раз, в наш самый первый разговор, я сказал ему, что у меня был исчерпан лимит на правду. Сейчас, вообще-то, я тоже исчерпал лимит на бесполезные слова, однако это мои правила, я же их и нарушаю. Да и это был Натаниэль Веснински, прости господи… — Я не чувствую себя несчастным в Форксе, — ответил я. — По правде сказать, я вообще ничего не чувствую. Я переживал, в каком-то смысле, за Аарона, и испытывал какие-то чувства к Ники. Но фундаментально внутри меня была пустота неистовых масштабов, которая с каждым годом становилась всё больше и укреплялась во мне всё сильнее. По сути я ничего из этого не хотел. Я не хотел выходить из колонии, я не хотел оказаться здесь. Просто Форкс был чуть более удобным, а в колонии оставаться больше не имело смысла. — Твоя очередь, — сказал я. Натаниэль раскрыл рот, но тут же его захлопнул, как будто пытался собраться с мыслями и подобрать нужные слова. Было видно, что мой неожиданный выпад правды застал его врасплох. И он знал, что, если он хочет продолжить, ему придется дать мне что-то взамен. И да, это все-таки не «что-то», а определённые слова, которые я хочу услышать уже очень давно. — Что бы ты там себе ни придумал, — медленно и тихо начал он. — Все это к реальности не имеет никакого отношения. Как и к моим якобы добрым поступкам. У меня есть свои корыстные цели. А еще некоторые принципы, которых я долгое время придерживался. Мне, блять, сразу стало все понятно! — Простыми словами, ты намекаешь на то, что ты злодей? Этим вопросом я как будто попал в самую точку. Но взгляд у него был не каким-то таким разочарованным, что я раскрыл его тайну. Наоборот, Веснински словно был очень приятно удивлен, что я оказался таким смекалистым. — Наверное, так тоже можно сказать, — задумчиво пробормотал он, отводя взгляд и беря в руки крышку от моего лимонада. — Думаю, да. По крайней мере, так тебе будет понятнее. — Вряд ли ты настолько плохой, — сказал я. Веснински был всего лишь подростком, который из-за своего красивого лица и множества денег возомнил себя хер знает кем. Всего лишь эгоистичный болван, которого да, в некотором роде можно и назвать злодеем, если подставить под определенную ситуацию. Но он никогда не сидел в колонии для несовершеннолетних. Или никогда не был в системе опеки. Вот где настоящие злодеи. Монстры. Я заметил, что в столовой уже никого нет. — Опаздываем, — сказал я, медленно вставая на ноги. — О, я не иду на биологию, — заявил Веснински, крутя крышку от бутылки между пальцами. — Прогуливать иногда полезно. Я мог бы остаться. Мне это ничего не стоило, потому что я не воспринимал уроки как что-то важное. Тем не менее, сейчас ситуация была такая, что мы должны были показать опеке, что с Ники у нас с Аароном все будет нормально. На школьном поприще в том числе, так что прогулы были нежелательными. И все-таки мне хотелось остаться. Прозвенел звонок, так что я отсалютовал ему и развернулся к выходу. Этот разговор мало что прояснил для меня. Даже больше запутал. Однако теперь я знал, что чего-то Веснински от меня надо. Причем это могло подождать весь этот месяц, а вот именно сейчас он решил «подружиться» со мной. А еще он был опасен. Пусть я и считал, что он эгоистичный подросток, который много о себе думает, тем не менее, в нем действительно было что-то такое, что буквально кричало об опасности. В класс я попал чуть раньше мистера Баннера. Пробираясь к своей парте, я ловил на себе взгляды Майка и Анжелы, но, успешно проигнорировав их, я сел один за свое привычное место. Через секунду вошел Баннер с маленькими картонными коробками в руках. Положив их на парту Майка, он велел ему их раздать. — Итак, рассмотрим содержимое коробок, — начал Баннер. — Первой лежит карта-индикатор. Вторым – аппликатор с четырьмя зубцами. И, наконец, стерильный микроланцет. Тонкий маленький шип был еле виден на расстоянии. — Сейчас я пройду по классу и смочу ваши карты водой из пипетки, так что пока прошу не начинать. Баннер подошел к парте Майка и аккуратно капнул на каждый из четырех квадратиков сигнальной карты. — Когда смочу карту, нужно аккуратно уколоть палец ланцетом, — Учитель сжимал палец Ньютона, пока не потекла кровь. Я не боялся зрелища крови, потому что в моей жизни ее было предостаточно. Но сегодня, видимо, что-то пошло не так, потому что я почувствовал, как завтрак начинает застревать у меня где-то в горле. Скорее всего, это воздействие таблеток, просто никогда до этого еще так сильно не тошнило. Фух, у меня аж лоб стал липким от пота. Хотя это всего лишь чертова кровь. — Затем приложите аппликатор к карте… У меня аж в ушах зазвенело. Я прикрыл рот рукой, надеясь, что мне это хоть как-то поможет, и отвернулся к окну. Слушал я Баннера как сквозь толстый слой ваты. Тем временем учитель медленно двигался с пипеткой в руках. Я всё ещё уставился в окно, пытаясь справиться с тошнотой, но она, кажется, становилась только сильнее. — Эндрю, как ты себя чувствуешь? — испуганно спросил учитель, когда подошел к моей парте. Видимо, выглядел я действительно плохо, хотя старался это скрыть. Я медленно и ровно вздохнул, прежде чем повернуться к нему. — Я знаю свою группу крови, — ответил я. — Тебе плохо? Я почти сказал ему «нет». Упрямство во мне было так сильно, мне не хотелось показывать свою слабость, но мне было так тошно. Мне казалось, если я сейчас не выйду из кабинета, то меня вырвет прямо на парту. — Думаю, мне нужно выйти на улицу, — отозвался я, сквозь стиснутые зубы. — Может кто-нибудь проводить Эндрю в медпункт? — громко спросил Баннер, а я закатил глаза и стал быстро вставать со своего места, беря рюкзак. В конце концов, я не планировал идти в медпункт, а теперь, видимо, придётся. Конечно, помочь вызвался именно Майк. Но я даже не обратил на это внимания, быстрым шагом покидая кабинет. Я вышел во двор и, почувствовав свежий воздух, мне стало немного легче, хотя тошнота никуда не уходила. Я присел на поребрик. — Боже, ты совсем зеленый, — сказал где-то около меня, а может и где-то далеко, Ньютон. Я опустил голову на колени, потому что все перед лицом кружилось. Наверное, я сейчас грохнусь в обморок. И я уже мог представить своё паническое состояние, когда проснусь не в своей постели со стеной под боком. — Миньярд? — раздался откуда-то издалека знакомый голос. О боже, нет, только не Натаниэль Веснински. — Что случилось? Ему плохо? Боже, хоть бы меня не вырвало. Ну не сейчас! — Кажется, он чуть не потерял сознание, — дрожащим голосом рассказывал Майк. — Не знаю, почему так вышло, ведь он даже палец не уколол. Ну что за идиот. Мне хотелось встать и растормошить его. А еще сказать, что кровь здесь была совсем не причем, ведь это всего лишь побочный эффект от новых таблеток. Боже, почему людям так нравится распространять слухи направо и налево? Почему людям нравится рассказывать всякую чушь Натаниэлю Веснински? — Хей, Эндрю, — уже спокойнее позвал Веснински. — Ты меня слышишь? — Нет, — попытался ответить я, но это больше было похоже на стон. — Отъебись от меня нахуй. Я нашёл в себе силы выпрямиться и взглянуть на него. Он, усмехнувшись на мои слова, стоял надо мной, чуть наклонившись. Если бы мне не было так плохо, я бы мог сказать, что это отличное зрелище. — Я вел его в медпункт, но он просто сел и… — Я отведу его, — объявил Натаниэль. — Возвращайся в класс. — Я могу и сам дойти, — начал я. — Нет, — упрямился Майк. — Мне велели его отвести. Так, ну эти перепалки даже в таком состоянии я слушать не собирался, поэтому начал медленно вставать. На самом деле, мне уже становилось лучше, пускай тошнота и легкое головокружение никуда не уходили. В любом случае, я смогу самостоятельно дойти до грёбанного медпункта. — Эндрю, могу я тебе помочь? — спросил Веснински, протягивая руку. Он был готов рвануть вперед в любую минуту, однако сейчас, когда я вроде и не собирался падать, он держался на расстоянии. Я со скепсисом смотрел на его протянутую руку. И я почти плюнул со злости ему в ладонь, если бы не осознание, что меня сейчас вырвет на эту идеально-белоснежную мраморную ладонь. Вот смеху то было бы. Я бы до конца своих дней воспроизводил его выражения лица в своей голове, если бы это произошло. Но этого не произойдет, черт возьми. А ведь можно было бы. Я протянул ему ладонь. У него были пиздец какие холодные руки, словно он все это время держал их где-то в Антарктиде под снегом. Тем не менее, это было скорее плюсом; такая перемена температуры немного взбодрила меня. Взбодрила, не то слово. Он осторожно, практически еле касаясь, запрокинул руку мне на плечи и повел в сторону медпункта. Осознание того, что этот чертов Натаниэль Веснински был ко мне так близко… Если что, меня всё ещё тошнило. И именно поэтому это была самая ужасная на свете ситуация. — Ты боишься крови? — спросил у меня Веснински. — Я боюсь, что не сдержусь и сейчас врежу тебе, — пробормотал я, пытаясь бороться с тошнотой и собственным гребаными эмоциями. Нет, это никак не связано с Натаниэлем. Все дело в таблетках. И только в них, черт бы побрал. Неожиданно я услышал звук открывающиеся двери. Стало очень тепло, и я понял, что мы таки добрались до медпункта. — Что случилось? — воскликнул женский голос. — Ему стало плохо на уроке биологии, — объяснил Натаниэль. Я нерешительно открыл глаза, которые все это время предпочитал не открывать, все равно нас вел Натаниэль. Итак, мы были в медпункте. Я сидел на кушетке, а Веснински как ни в чем не бывало расхаживал перед стойкой. Потом на помощь молодой медсестре вышла седая санитарка, а Веснински отошел к перегородке, присаживаясь на стульчик. — Его просто мутит, — успокаивал Веснински, потому что я еще не сказал ни слова. — Они определяли группы крови… — Вечно с этих уроков приносят кого-то, — раздраженно вздохнула медсестра. — Милый, полежи минутку, и все пройдет! — Божественный совет, — пробормотал я, все-таки укладывая голову на подушку.