Enjoy the Silence

Месяц после аварии был богат на события, но они были такими, что вспоминать о них не особо хочется. Хотя бы потому, что я надеялся, что жизнь после этого оставит меня в покое, но нет. Разворачивался пиздец неистовых масштабов, а я не знал, что со всем этим делать. Я вошёл в кабинет Бетси Добсон и с грохотом кинул свою сумку на пол около стула, на котором обычно сидел. После первого сеанса в больнице мы с ней решили, что проще будет встречаться в школе, в те дни, когда у неё были здесь смены. Так что застать меня в отвратительном настроении у моей новой психотерапевтки было много шансов. Раздраженный, я опустился в кресло. Би, как попросила себя называть доктор Добсон, лишь мягко посмотрела на меня, будто такое поведение было в порядке вещей. — Добрый день, Эндрю, — сказала она, доставая термос с горячим шоколадом. Она медленно разлила его в кружку, а потом через стол протянула мне. Я к ней даже не прикоснулся, но она, ничуть не оскорбленная, просто поставила её на стол передо мной. — Плохой день? На самом деле, день сам по себе не сделал мне ничего плохого. Просто… Натаниэль Веснински сильно заебал меня. Но еще больше заебал меня тем, что я ничего не мог предъявить ему, потому что на деле он даже не смотрел на меня. Всё дело было в снах. Начиная со дня аварии, мне каждый день снился Натаниэль Веснински. Он всегда был в кромешной тьме, а единственным источником света была его уродская кожа. Лица я никогда не видел, потому что этот придурок всегда стоял ко мне спиной – он шёл куда-то прочь. Надеюсь, нахуй, потому что обычно я оставался в кромешной темноте. С одной стороны, это было лучше кошмаров, которые не снились мне с тех пор, как я переехал в Форкс. С другой, при пробуждении я не чувствовал себя лучше или легче. Всё такой же разбитый, как и после кошмаров, я еле как вставал с кровати, чтобы начать очередной бесполезный день. В общем, да, сегодня сон особенно подпортил мне настроение, хотя оставался прежним. Но рассказывать об этом Добсон я не собирался. — Угу, — протянул я. — Есть что-то, что ты бы хотел рассказать мне сегодня? Она спрашивала это каждый чертов раз. И я всегда лишь пожимал плечами, потому что вроде и было много тем для разговоров, но я не горел желанием изливать душу. — Как Аарон? — решила спросить она. Мой брат часто стал мелькать в наших беседах. И, к сожалению, не только потому, что мы пытались наладить наши отношения, которые в целом были неплохими. Мы практически не ссорились, если не считать какой-нибудь бытовухи, когда я курил в своей комнате, а ему нравился запах, или же он забывал после себя опустить крышку от унитаза, что меня крайне раздражало. Но да, это были такие мелочи, что внимания на них можно было не заострять. Дело было в другом. — Всё ещё хандрит, — ответил я. В общем, если кратко, Тильда умерла. Представляете, да, в один из дней умудрилась она не рассчитать дозу таблеток, которыми так любила баловаться, и случайно коньки отбросила. И так уж вышло, что во мне её смерть вызвала больше чувств, чем я предполагал с самого начала, потому что, чёрт возьми, эта женщина не могла подождать до лета? Ну кто так эгоистично умирает в середине семестра, когда у твоего сына гребаный синдром отличника? На Аарона было больно смотреть, хотя все сочувствовали ему в школе (и мне за компанию для чего-то) и делали ему поблажки. Но от этого ему вряд ли становилось легче. Казалось, он наоборот мечтал сейчас спрятаться от всего мира, чтобы жизнь продолжалась своим чередом, даже если Тильды больше здесь не было. Мне самому было поебать, если честно. За все время мы буквально сказали друг другу ноль слов, так что мы были больше незнакомцами друг для друга, чем… господи «мать с сыном» в нашем случае слишком громко сказано. Даже чересчур. Я был только рад, что её больше не было в моей жизни, но при этом все продолжало идти своим чередом. Как будто горе-сценарист решил таки из финальной версии вырезать бесполезного персонажа, который ни на что не влиял, и от этого фильм только заиграл новыми красками. Что ж, Аарон, который действительно переживал из-за её смерти, скорее всего, не согласился бы со мной. Но я и не стал ничего говорить, понимая, что ему надо дать время на его горе. Однако делать печальные глаза у меня тоже не получилось бы, я не был старательным человеком, когда дело касалось такой явной фальши. — На твой взгляд, ему становится лучше? Я лишь пожал плечами. — Наверное? — не очень уверенно сказал я. — Честно говоря, я не знаю. В прошлом месяце он отказался ехать с ребятами в клуб, а еще несколько дней назад говорил, что и в этом месяце туда не пойдет. Тем не менее, три дня назад он вроде согласился с Майком, что это неплохая идея. Можно ли сказать, что ему становится лучше? — Наверное? — повторила за мной Бетси. С неохотой я поговорил с ней немного о том, как прошла моя неделя. Я, конечно же, не говорил ей о том, что игнорирование со стороны ее племянника слегка сводит меня с ума, от чего вся картина жизни казалось какой-то не очень полной. Но опять же, я ни за что на грёбанном свете не собираюсь разговаривать с ней об этом. К конце сеанса она выписала мне рецепт на новые таблетки. После долгой диагностики и разных тестов, Добсон согласилась, что они не работают. С одной стороны, я был рад, что мы сдвинулись с мертвой точки, но с другой… Предстояло мучительное время в моей жизни, когда приходится привыкать к новым таблеткам. ХХХ В первый понедельник марта я пребывал в отвратительном настроении, но в целом, в этом не было ничего нового. Я бы так не раздражался, если бы вся эта гегемония с опекой не совпала бы со сменой таблеток. — Ты не можешь сказать мне, собираешься ли ты идти с Майком на весенние танцы? — почти испуганно спросила меня Джессика по телефону. В каком-то невероятном ахуе я застыл с трубкой стационарного телефона в руке. У меня было дикое желание закончить этот разговор. И я почти сделал это, уже предвкушая, как я хлопну этой трубкой, да с такой силой, что на этот шум прибегут даже наши соседи, не то что Ники с Аароном. Надо передать этим двоим, чтобы они больше не звали меня к телефону. Пусть придумывают все, что их душе угодно, но такого бреда я больше слышать не хочу. Никогда в жизни. Тем более, от Джессики Стэнли. Но я так быстро не послал её нахуй, потому что мне было все-таки немного любопытно, что за любовные дела там происходят. Не прям уж так сильно меня интересовала личная жизнь моих тупых одноклассников, но иногда полезно быть в курсе некоторых событий. — Тебе вызвать скорую? — поинтересовался я своим самым обычным тоном, хотя едва сдерживал злость. — Скорую? Зачем? — взволнованно спросила она. — Потому что тебе, очевидно, упало на голову что-то тяжелое, раз ты спрашиваешь у меня такую хуйню, — сказал я. — Это нет? — Это «иди нахуй», — уже не выдержал я и все-таки закончил звонок. Нет, я все-таки не настолько заинтересован в сплетнях, чтобы выслушивать подобный бред. И все-таки откуда-то же она взяла этот бред, что я, возможно, собираюсь идти с Майком-ёбаным-Ньютоном на танцы. Джессика была такой недалёкой девчонкой, так что я сомневался, что ее мозгов хватило бы, чтобы придумать что-то подобное. Она была та еще сплетница, но в этой ситуации я не видел для неё выгоды, так что вряд ли это было плодом ее больного воображения. А ведь дело было не сколько в Майке Ньютоне, сколько в самих весенних танцах. Разве я был похож на идиота, который любит подобное дерьмо? Насколько я помнил, я в душе ебал все эти танцы, осталось только это донести до остальных. На следующий день, слава моим ушам, Джессика вела себя тихо, хотя это было немного подозрительно. Опять же, мне глубоко насрать, что твориться в ее тупой башке, мне больше нравится, когда она на переменах сторонится меня. Правда, немного задевает, что это всё из-за чёртова приглашения на танцы, а не потому, что я такой страшный и ужасный. Я вышел на свободу чуть больше месяца назад, а уже потерял хватку. Ну что за ёбаный стыд. Но моя радость от молчания Джессики продолжалась недолго. О нет, день стал в сто раз хуже, когда Ньютон присел рядом с моей партой, когда мы пришли на биологию. Вид у него был такой несчастный, а меня аж затошнило от этого зрелища. Но я списал всё это на таблетки, в те дни мне было особенно нехорошо. — Представляешь, — начал Майк, разглядывая носки ботинок. — Джессика пригласила меня на танцы. Ну, конечно, ему этот цирк с конями надо было устроить именно перед Натанмэлем Веснински. Тот, правда, вообще отвернулся от нас и делал вид, будто ни меня, ни Майка вообще не существовало, однако это же не значит, что Веснински резко оглох. Очень жаль, кстати говоря. Все бы проблемы это не решило, но я хотя бы мог позлорадствовать. Я ничего не ответил Майку, продолжая игнорировать ему. На самом деле, я решил применить стратегию Натаниэля: сделать вид, будто этого парня передо мной и вовсе не существует. Не уверен, правда, что у меня получится так же хорошо отключаться от действительности, чтобы долго игнорировать такой раздражающий шум. — И я сказал ей, что подумаю, — продолжил Майк, после того, как я ему ничего не ответил. — И вообще я надеялся, что меня пригласишь ты. Что ж, так прямо я не ожидал, конечно, так что мог бы похвалить за смелость. Я не смотрел в сторону Натаниэля, но краем глаза заметил, как его голова чуть-чуть склонилась в мою сторону. — Нет, — просто ответил я. — Но почему…? — Нет значит нет, — настойчиво ответил я, сверля его убийственным взглядом. Тут вошел Мистер Баннер, слава богам этому человеку. Майку пришлось уйти на свое место. Он сгорбился и был краснее некуда. Мне было почти его жалко, но это все еще было ничтожное «почти», так что я не чувствовал никакой вины. Не моя вина, что тупые парни так близко к сердцу принимают отказы. Удивительно, но Натаниэль смотрел на меня, как раньше, с любопытством и каким-то непонятным разочарованием. Я не упустил возможности и поднял глаза в ответ, хотя и не желал этой игры. Не тогда, когда меня чертовски сильно тошнит, и я борюсь изо всех сил, чтобы не блевануть прям перед ним. Так что я был уверен, что он быстро отвернется, как было и до этого весь месяц. Но ничего подобного, этот мудак продолжал на меня смотреть, словно испытывал меня. У меня аж руки затряслись от злости. От злости ли? Да, определенно. По-другому и быть не могло. — Мистер Веснински? — спросил учитель, а я понял, что пропустил вопрос мимо ушей. Конечно, так и вся жизнь может пройти, а ты даже не заметишь, когда с таким упором смотришь на блядского Натаниэля Веснински. — Цикл Кребса, — ответил Натаниэль, неохотно переводя взгляд на мистера Баннера. Я уставился в учебник, пытаясь понять, какого хуя сейчас произошло. Это было странно, ой, блять, по-настоящему странно. А, учитывая, каким чудиком был Веснински, наверняка еще и опасно. Я продолжал твердить себе, что я не могу позволить ему запудрить мне мозги. Что я должен быть на шаг впереди него, даже если я не знал, что у того было на уме. Чёрт возьми, я хотел знать как никогда, что творится в этой тупой башке. Оставшуюся часть урока я старался не обращать на него внимания, и уж тем более я старался не замечать его украдкой брошенных на меня взглядов. Как только прозвенел звонок, я отвернулся от него к проходу и стал собирать вещи, ожидая, что Веснински, как и раньше, быстро уйдет на следующий урок. — Эндрю? Ладно, этого я вообще не ожидал. Мне казалось, он будет игнорировать мое существование до конца выпуска, и я почти с этим смирился. Ну, а почему я должен был переживать из-за него? Он был всего лишь очередным моим тупым одноклассникам, который оказался чуть привлекательнее остальных. Ага, блять. «Чуть привлекательнее», ну нихуя себе. Я думал, мы перестали врать хотя бы самому себе. — О, ты умеешь разговаривать, — фыркнул я, неохотно повернувшись. Замечание было крайне тупое, потому что он буквально отвечал в начале урока. Но я был застигнут врасплох больше обычного, так что у меня не было времени подумать над остроумным ответом. Неважно, мне все равно, что он будет думать о моих умственных способностях, понятно? — Ну, я… — как-то замялся он. Я закатил глаза, не желая с ним разговаривать. — Чего ты хочешь? — раздраженно спросил я. Мне следовало сразу послать его в самый далекий путь из всех возможных, но мне было все-таки интересно, чего это он решил заговорить со мной впервые за месяц. Наверняка же не о том, чтобы снова поговорить о погоде. — Я знаю, что веду себя грубо, однако так будет лучше. Прости, — проговорил он. Я был на волосок от того, чтобы его ударить. Я не сделал этого, потому что учитель все еще был в классе, да и просто внутри что-то подсказывало мне этого не делать. Мне хотелось прислушаться к здравому смыслу, но желание было так велико, что я почти сделал это. — Нам лучше… не быть друзьями, — продолжил он. — Я не собирался с тобой дружить, — фыркнул я. — Мне вообще похуй. Я практически каждый день смотрел на этого человека, и, о господи, пока у него есть такое лицо и это тело, мы определенно не сможем быть друзьями. При этом он был слишком тупой, чтобы мы дружили. Не поймите неправильно, Натаниэль казался умным в плане учебы, но любой дурак может выучить параграф из учебника биологии. Я вот могу, но это же не делает меня прирожденным или гениальным биологом. Да и я не заводил друзей. У меня никогда их не было. Я резко отвернулся, потому что был близок к тому, чтобы высказать все, что накипело. У меня осталось слишком мало бесполезных слов на сегодня, чтобы я тратил их на такого идиота. Собрав учебники, я бросился вон из класса. Да, мне хотелось громко хлопнуть дверь, но я не собирался показывать Натаниэлю, какая я королева драмы на самом деле. Ну, в любом бы случае ничего не вышло, потому что в этот момент какой-то прыщавый парень со стопкой книг заходил в кабинет. Я то от него увернулся, хотя был очень близок к столкновению с ним, а он от неожиданности налетел на косяк и выронил книги. Целую секунду я решил, должен ли ему помочь, но тут я заметил Веснински, который подходил к нам. Он наклонился, помогая парню собрать книги и посмотрел на меня снизу вверх. — Спасибо, — тихо поблагодарил того мальчик. — Не стоит, — отозвался Веснински, даже не посмотрев в его сторону. Нет, его глаза все еще были сосредоточены на мне. Сложно было понять, о чём он думает. Чего он хочет. И, не планируя разбираться с этим, я лишь фыркнул с презрением и вышел из кабинета. И без моей помощи разберутся, книг было не так уж и много. Физкультура прошла отвратительно. В марте мы начали играть в баскетбол, и я оказался сильно популярен, что меня раздражало. Понимаете, сначала все со скепсисом относились к моим навыкам игры из-за роста, поэтому не особо хотели брать меня в команду, но все изменилось, когда я несколько раз забил трехочковые. Только их я и забивал, по правде говоря, потому что мне было лень много бегать и уж тем более прыгать до кольца, но этого оказалось достаточно, чтобы все хотели меня в свою команду. Мне не хотелось ни с кем разговаривать, так что я быстро шёл к стоянке. И честное слово, меня чуть удар не хватил, когда около пикапа был не только Аарон, но и этот чертов Эрик, которого вот точно здесь не хватало. — Наконец-то, — немного раздраженно сказал Аарон, заметив меня. — Пока, Эрик! — Эм… на самом деле, я хотел кое-что спросить у Эндрю, — неуверенно начал он. Я уже почти забрался в кабину, но застыл на месте, когда услышал свое имя. В эти секунды тишины я думал лишь о том, какого черта в Форксе так много геев. Ладно, возможно, Эрик не был геем, и тем не менее, блять! В колонии для несовершеннолетних было меньше парней, который были готова перепихнуться хоть с кем-то, потому что девчонок вообще не было! Ну, хотя бы это растормошит Аарона немного, потому что нотки веселья в его глазах нельзя было не заметить в этот момент. Он отвернулся, делая вид, как будто не обращает на нас внимания, но он слушал очень внимательно, тут без вариантов. — Может пойдешь… — робко начал он. — Нет, — тут же сказал я, отворачиваясь. Даже и шанса не дам ему произнести эту чушь, мне сегодня Майка хватило до второго пришествия. — Разве не девушки приглашают парней? — спросил у него Аарон, чтобы хоть как-то смягчить удар. — Да, кажется, — чуть слышно пролепетал он. — Не беспокойся, — ободряюще улыбнулся ему Аарон. — Он просто собирается ехать в Сиэтл в ту субботу, так что он не идет на танцы. И это почти была правда. Ники в этот день будет работать в клубе, куда он устроился, чтобы хоть как-то обеспечивать меня и Аарона, а мой брат все-таки планирует идти на эти дебильные танцы. Я подумал, что дома все равно будет нечем заняться, так что решил смотаться в Сиэтл на целый день. Конец разговора я не услышал, захлопнув дверь машины. Спустя несколько секунд Аарон сидел уже рядом со мной. — Он очень расстроился, — оповестил меня Аарон. — Он должен был «очень расстроиться» еще в тот день, когда заговорил со мной, — недовольно пробормотал я. Мимо машины прошел Натаниэль Веснински. Я мог заметить самодовольную улыбку на его лице, однако он смотрел прямо перед собой, как будто никого вокруг не замечал. А потом быстро проскользнул в свою машину. Повернув ключ зажигания, я стал осторожно выезжать со своего места. Натаниэль, виртуозно выехав со стоянки, обогнал меня на два корпуса и неожиданно остановился, очевидно поджидая свою семью – они как раз выходили из столовой. Страшно хотелось боднуть его Мазерати, но вокруг было слишком много свидетелей. Да и такая великолепная машина не была виновата, что ее хозяин – мудак полнейший. — О боже, — простонал Аарон. — Веснински издевается, что ли? Я посмотрел в зеркало заднего обзора – за нами, ожидаемо, начала собираться очередь. Следом встала новая машина Тайлер Кроули и, поймав мой взгляд, она приветливо помахала мне. Я ненавижу Натаниэля Веснински. Всем своим естеством ненавижу этого ублюдка. Завтра на биологии я точно выскажу ему все, что я о нем думаю. — К нам идет Тайлер, — нахмурился Аарон. Я посмотрел в зеркало, и действительно эта ненормальная шла сюда. — Я сам с ней поговорю. А то мне Эрик сказал, что твое поведение задевает ее, а ведь она просто хочет извиниться. Я закатил глаза. Эта девчонка извинилась уже миллион раз, что у меня скоро уши отвалятся от одного ее «извини». Она буквально говорила это при каждом удобном случае и всегда получала от меня один ответ: «отъебись». — Прости, Тайлер, — немного раздраженно, но всё ещё стараясь сохранять дружелюбие, проговорил Аарон, когда мне пришлось опустить окно со своей стороны. — Веснински совсем охренел, не можем его объехать. — Да, я вижу, — улыбнулась она. — На самом деле, я хотела спросить кое-что у Эндрю, раз уж мы здесь застряли. Я знаю, что на весенние танцы обычно девушки приглашают парней, так что не хочешь пойти со мной на танцы? О боже, это не могло происходить на самом деле. Это просто какой-то очень плохой сон, и я вот-вот проснусь в своей постели. И буду знать, что сегодня мне не надо идти в школу, потому что меня аж три раза пригласят на проклятые танцы. Я надавил предплечьем на руль, чувствуя, как один из ножей впивается мне в кожу. Не сильно, к слову говоря, просто чтоб почувствовать его под повязками, тем не менее, желание надавить сильнее было так велико, что я почти сделал это. По крайней мере, я теперь точно знаю, что это не сон. К сожалению. — Нет, — выдохнул я. — Его не будет в городе, — отозвался Аарон, который сидел в таком же ступор некоторое время, когда услышал вопрос Тайлер. — О, — немного разочарованно выдохнула она. — Ну, ничего страшного, впереди еще выпускной вечер. Боже, какая же она идиотка. Нет, они все такие отбитые на всю голову идиоты, что меня от всех них тошнит. Не от таблеток, а именно от людей вокруг меня, которые не понимают, что я не хочу с ними иметь никаких дел. Возможно, мне стоит встречаться с Бетси два раза в неделю. — Я гей, — уже не выдержал я. У меня не было в планах скрывать это, но и открываться всей школе я тоже не хотел. Просто это было только мое дело. А я всех этих придурков посвящать в подробности моей личной жизни не собираюсь. Но раз уж я попал в такую ситуацию, то так избавиться от нее будет проще всего. Либо так, либо нож. Тюремный психиатр учил меня, что лучше попробовать сначала исправить ситуацию словами. Это были мудрые слова, хоть они мне и не нравятся. Насилием было бы просто веселее. — О, — снова выдохнула она, но уже как будто была под каким-то впечатлением. — Клёво. Я тоже. Мы с Лорен встречаемся уже несколько месяцев. Ну, такая стройная блондинка, учится на нашем потоке. Мне кажется, вы несколько раз сидели вместе во время обеда, так вот… — Тогда зачем ты пригласила его? — вмешался Аарон, и слава богу, потому что сам я был уже не в состоянии спрашивать. Лимит на бесполезные слова еще не закончился, но у меня уже не было никаких сил. Тайлер пожала плечами. — Я ещё не вышла, да и мы с Лорен не идем вместе, — ответила она. — Да и я хотела загладить хоть как-то вину перед Эндрю. Я заметила, что девчонки не особо стремятся пригласить его танцы. Видимо, они чувствуют от него эти гей-вайбы, поэтому даже и не подходят… — Иисусе, — застонал я вслух. — Я тебя прощаю, а теперь просто отъебись. — Правда? — Да, вали отсюда нахуй. Как раз к этому моменту семейка Веснински садилась в машину. В зеркале заднего обзора я чётко видел, как смеется Натаниэль Веснински. Я просто надеялся, что он не слышал этого разговора и веселится, потому что на глухо отбитый дурак. Но надежда – хуета полнейшая, а меня так и подмывало нажать на газ… Один-единственный удар пассажирам не повредит, но мне было просто жалко машину. ХХХ — Как дела на учебе? — с энтузиазмом спросил Ники, выглядя немного сонным, когда мы вернулись домой. Он снова устроился работать в «Сумерки Эдема», где подрабатывал несколько лет назад. Пособий, которое платило государство за опеку, и страховка за жизнь Тильды – этого вполне хватало, чтобы более менее нормально прожить до нашего с Аароном совершеннолетия, но Ники сказал, что не хочет, чтобы мы сводили концы с концами. Он говорил какую-то чушь про достойную жизнь и образование, но я его практически не слушал, чтобы не расчувствоваться лишний раз. Рациональная часть меня говорила не доверять Ники. Что, в итоге, он окажется таким же, как и все остальные. Таким же, как и Кэсс. Но пока что он не делал ничего плохого или странного. Он просто был чересчур заботливым Ники. — Эндрю три раза пригласили на весенние танцы, — сказал Аарон. Мне не нравилось, что они сейчас будут это обсуждать, однако я не хотел портить настроение Аарона. Казалось, сегодня он впервые с похорон Тильды вёл себя нормально, не закапывался с головой в себе. — О боже! — с еще большим (блять, куда уж больше) энтузиазмом прокричал Ники, садясь напротив нас в кресло в гостиной, где мы и сидели всё это время. — Это так здорово! Ну, с кем ты пойдешь на танцы? — Я не иду на танцы, — сказал я. Лицо Ники заметно поникло. — Ты уверен? — разочарованно спросил он. — Но… это же весенние танцы! Они всем нравятся. Ты даже не представляешь, как я любил такие вечера, когда учился в школе. Можно было тайком пронести алкоголь, учителя обычно ничего такого не замечают. — Я не думаю, что Эндрю нужен повод, чтобы напиться, — усмехнулся Аарон. — И вообще он собрался ехать в Сиэтл в ту субботу. — О, неужели? — удивился Ники. — Хочешь, я поеду с тобой? — Нет, я не хочу выслушивать твое нытье про бывшего несколько часов, — покачал головой я с ужасом представляя эту сцену. Мне кажется, к концу поездки уже начну ныть я. От безысходности, потому что он меня заебет. Или тоже по бывшему, хоть его у меня никогда и не было. — Хорошо, — спокойно сказал Хэммик, поворачиваясь к Аарону. — А ты? Ты уже пригласил Кейтлин? Я заинтересовано взглянул на них. Это имя было мне незнакомым, даже в школе никакой Кейтлин не было. Возможно, она еще училась в средней школе, но ни один друг или одноклассник Аарона ни разу про нее не сказал. Я имею в виду, если бы у Аарона была девушка, то до меня дошли бы хоть какие-то слухи. Аарон даже покраснел. Так, это становится с каждой секундой все интереснее и интереснее. — Нет, я пойду на танцы один, — тихо сказал он, потирая шею. — Кто такая Кейтлин? — спросил я. — Ну она… — забормотал Ники. — Она как бы… — одновременно с этим заговорил Аарон. — Что ж, она женщина, это уже ваше достижение по передачи информации, — закатил глаза я. — Вы нормально ответите или продолжите «э-кать»? — Неважно, — немного раздраженно ответил Аарон, вставая с дивана. — Просто моя знакомая. Мы не встречаемся. С этими словами он быстро ушёл в коридор, а потом поднялся по лестнице в свою комнату. Ники, не желая отвечать на мои вопросы, сослался на готовки и сказал, что ужин будет готов через полчаса. Тошнота была такой невыносимой, что у меня не было сил спуститься потом. ХХХ Аарон снова был молчалив. Как только я припарковался на следующее утро, он сразу выскочил из машины. Я посидел еще несколько минут, уставившись на стоянку, найдя глазами чертов Мазерати и выпив почти всю бутылку воды, чтобы хоть как-то утихомирить бушующий желудок. Шел чёртов дождь, и я уже был готов промокнуть. Чего я не ожидал, так это упавших в лужу ключей, когда я выходил машины. Я не очень хорошо себя чувствовал сегодня, так что не было ничего удивительного в том, что пальцы не слушались. Я неохотно нагнулся, чтобы поднять их, но кто-то проворный и ловкий опередил меня. Конечно же, это был чертов Натаниэль Веснински, ну кто бы это еще мог быть. — О, слабоумие и отвага снова появляются неожиданно оттуда, откуда их не звали, — пробормотал я, стараясь выглядеть безучастным. Но мне и особо стараться не надо было, потому что слабая боль в животе делала за меня всю работу. — Неожиданно? — наигранно обиженно спросил он, наклоняя голову набок. — Я не виноват, что ты такой ненаблюдательный. Знаете, а вот это было уже почти оскорблено. Впервые за долгое время я достал один из ножей, что спокойно лежал под повязками. Я не стал угрожать ему сразу, просто дал ему понять, что я могу убить его. — Ты любишь устраивать бесполезные представления, — пробормотал я. Мне хотелось знать, что это за чертовщина вчера была. Я был уверен, что в его действиях был какой-то план. Несмотря на свою яркую внешность и дорогие шмотки, Веснински явно не особо любил быть в центре внимания. Он говорил со всеми только тогда, когда его спрашивали. Он не участвовал во внеклассных мероприятиях. Он не задерживался в коридоре во время перемены. — Ты про вчерашнее? Ради Тайлер, конечно же, — фыркнул он, словно не замечая ножа у меня в руках. — Нужно было дать девушке шанс. У меня не было сил злиться. Несмотря на то, что я достал нож, у меня не было настроения даже угрожать ему. Я просто хотел пойти на уроки. Или умереть по дороге к ним, чтобы мистер Баннер замучился писать объяснительные, почему студент повесился в туалете во время его урока. — Подожди! — крикнул Веснински, когда я двинулся в сторону школы. — Прости, я был груб. — Мне похуй, — просто ответил я. — Я хочу кое-что у тебя спросить, — крикнул он. Ладно, тут я уже остановился. Все-таки любопытство было во мне немного сильно, потому что это был чертов Натаниэль Веснински. Господи, как же я его ненавижу. — Говори, тупица. — Может быть, без оскорблений? — Либо ты говоришь, либо я ухожу. — В следующую субботу, когда будут танцы… И тут у меня мозг сломался. Просто к чертям собачьим сломался. Нет, этого не может быть. Натаниэль Веснински не собирается приглашать меня на танцы. Это противоречит всем законам логики. Сейчас он скажет, что в ту субботу обещают шторм, мы посмеемся над всеми лохами, которые ждут этот день, и разойдемся. Все, конец истории. Тем не менее, я не смог сдержаться в те секунды, сколько бы ни успокаивал себя, что он не этого хочет. — Ты что, издеваешься? — Я слышал, ты собираешься в Сиэтл, — медленно договаривал он, несмотря на мой вопрос. — Могу я тебя подвезти? — Что? — по-идиотски спросил я. Может быть, я все еще сплю? Я чуть-чуть надавил на палец ножом, который все еще вертел в руке. Я почувствовал, как острый кончик вот-вот готов разодрать мою плоть, стоит мне нажать немного сильнее. Я заметил внимательный взгляд на моем пальце. Натаниэль ни отрывал глаз от ножа, выглядя при этом так, будто я наставил оружие на него. Что ж, можно сделать вывод, что мудак боится маленьких ножей. Хорошее знание. Через секунду, словно его что-то разбудило, он оторвал взгляд. — Можно отвезти тебя в Сиэтл? — Нет, — просто ответил я. — Я не думаю, что Пикап выдержит такую поездку, — продолжал он. — Выдержит, — заверил его я. — Тебе придется несколько раз заправляться! Я его уже не слушал, напрявляясь в сторону школы. По крайней мере, в этот раз он не пошёл за мной. И слава богу, устало подумал я, убирая нож обратно. Знакомый вес предал чуть больше уверенности, поэтому я со спокойной душой пошел на урок.