Зелёный и карий - странное сочетание

— Очнись. — голос Тутберидзе вытянул из размышлений. — Жень, разминка скоро. — Я слышу. — А до этого ты почему не отвечала? — Задумалась. Извините, Этери Георгиевна. Обещаю не отвлекаться. — Хорошо. На лёд приглашается последняя группа юниорок. Поприветствуем: Евгения Булатова, Екатерина Митрофанова, Марин Хонда, Вивиан Ле, Валерия Михайлова, Юна Ширайва. Девушки вышли на лёд и начали раскатку. Быстро рязмявшись, Женя подъехала к тренерам и отдала олимпийку Сергею Викторовичу. Теперь всем зрителям был виден черный комбинезон с белыми стразами и вставками в виде перьев. — На флипе группируйся сильнее, и на лутце не переусердствуй с ребром. — В каком смысле? — Слишком глубоко не делай, иначе рискуешь конек сломать или ногу. Или все вместе. Поняла? — Да. — Давай сюда руки. Женя вложила свои ладони в ладони Тутберидзе. — Ты катала эту программу сотню раз. Сделай в сто первый. Ты можешь это. — Этери Георгиевна легонько сжала тонкие пальчики и отпустила руки Жени. Булатова кивнула и повернулась к Дудакову. — Давай, Женёк. Покажи Злого Гения. — Сергей улыбнулся, а Женя отбила кулачок об его ладони и развернулась лицом к зрителям. Тутберидзе похлопала девочку по плечам, и та, чуть дёрнув руками, наконец направилась к стартовой точке. Начальная поза принята. Несколько секунд тишины почему-то сильно напрягают, но все успокаивается с первой нотой. «Лебединое озеро» — классика и идеальный вариант для постановки произвольной программы. Первым элементом заявлен двойной аксель. Лёгкий и высокий, идеально приземленный. Тройной лутц-тройной тулуп. Ребро на лутце не слишком глубокое, как и говорила Этери Георгиевна. На вращении не сразу установила центровку, но скорость и количество оборотов запросто покроют эту незначительную ошибку. Дорожка шагов с резкой сменой рёбер и хорошими акцентами. Такой хореографией тренеры могут гордиться. Тройной сальхов-ойлер-тройной флип. На приземлении с сальхова нога чуть дрогнула, стало страшновато. Тройной флип. Ладонь в считанных миллиметрах от поверхности льда. Закрутила хорошо, а вот толкнулась слабо. Но поборолась за прыжок и выстояла. Как и учил Сергей Викторович. Половина программы позади. Ещё одно короткое вращение. Но теперь уже центровка хорошая. Тройной риттбергер. Ой как много сил на нём осталось. Двойной аксель-двойной риттбергер. Удерживать тело на двух последних вращениях оказалось сложнее. Финальная поза и последняя нота. Девочка упирается руками в колени, стараясь восстановить дыхание. Программа не идеально чистая, но без падений. Женя кланяется и забирает со льда маленького плюшевого зайчика. У калитки ее ждет Сергей Викторович. — Ты молодец, удержала флип. — он помогает надеть олимпийку и приобнимает за плечи. — Стояла до последнего, как и учили. Они вдвоем идут в kiss-and-cry ждать оценки. Спустя пару минут на экране высвечивается 95,18 за произвольную программу. Но этого не хватит чтобы забраться на пьедестал. Слишком велико отставание в короткой программе. — Мало. — Булатова хмурит брови и опускает голову — Ты лидируешь. — Дудаков пытается возразить. — Да, только впереди ещё пять выступлений. И у них за короткую баллов больше чем у меня. Хочу пойти переодеться. Как только камера переключилась на другую фигуристку, Женя ушла в раздевалку. В груди неприятно саднило и тянуло. Разочарование в своих силах — ужасная вещь. Два падения в короткой программе имели свои последствия, но девочка надеялась покрыть те недостатки сложностью произвольной. Не вышло. Хотелось провалиться сквозь землю, спрятаться так, чтобы никто никогда не нашёл. Сменив комбинезон на спортивные штаны и толстовку девочка покинула раздевалку и пошла искать Этери Георгиевну. Это не заняло много времени. Тутберидзе смотрела прокаты остальных девочек, но Женя знала, что мысленно тренер прокручивает «Лебединое озеро», выискивая ошибки и шероховатости. — Долго ты там стоять будешь? — Иду, Этери Георгиевна. — За флип хвалю. Лед не тронула. Но этого все равно не хватило. Вернемся и будем работать над риттбергером и сальховом. Элементы и хореографию тоже надо будет подтягивать. Женя кивнула, не глядя на Тутберидзе. Все ее внимание было приковано к катающей свою ПП японке. — Ты меня слушаешь? Жень, очнись! *** — Ты меня слушаешь? Женя, очнись! — Ой, извини, Ань. В воспоминания ударилась. — Шум арены поспособствовал? — Щербакова попыталась разрядить обстановку, уж больно напряженной выглядела Евгения. — Да. — Что вспоминали хоть? — искренняя заинтересованность мелькнула не только в темных широко-распахнутых глазах шатенки, но и в голосе, ставшем неожиданно высоким. — Этап Гран-При в Колорадо 2015 года. — Какое Вы тогда место заняли? — По итогам произвольной — третье. По сумме двух программ — пятое. — Почему? — Я в короткой два раза упала и даже в десятку не вошла. — Обидно было? — Ну конечно да. Я в первый день волновалась сильно, поэтому и падала. Потом как-нибудь расскажу, иди на лёд. Воспоминание не из приятных, и его захотелось закопать подальше, убрать в дальний угол, потому что девочкам сейчас действительно нужно её внимание и концентрация. Булатова подошла к борту и оперлась на него руками. Цепкий взгляд остановился на Валиевой, прогоняющей программу по точкам. Периодически Женя оставляла Камилу и смотрела за Аней. Шатенка разминала прыжки и повторяла дорожку. Достаточно разогревшись, Аня подъехала к тренерам и сняла олимпийку, отдав её Глейхенгаузу. Громкий голос из динамиков сообщил об окончании разминки. На льду осталась одна Аня. Этери Георгиевна и Даниил Маркович дали последние наставления по технической и хореографической частям и Щербакова повернулась к Жене. — Дай сюда лапки. Шатенка протянула руки. — Ты делала это на тренировках уже сотню раз. Значит сможешь и в сто первый. — она сжала тонкие пальчики в своих ладонях, как пять лет назад это сделала Тутберидзе. — Смогу. — Я рядом и я в тебя верю, ты все сможешь. — а вот это уже от себя, причем Женя и сама не поняла, зачем это сказала. — Спасибо. — Аня улыбнулась и выдохнула, сбрасывая тяжесть и напряжение. Булатова отпустила Щербакову, и та, оттолкнувшись от борта руками, направилась к начальной точке. — Решила сказать тоже, что я говорила тебе? — Ну почти, кое-что от себя добавила. Не волнуйтесь, Этери Георгиевна, я выработаю собственную тактику, подстроенную под каждую из девочек. — Со временем. — Ну разумеется, со временем. Первая нота. Музыка тягучая, драматичная. Движения плавные, и скользит девушка так легко, словно парит надо льдом. Двойной аксель пролетный, приземление чистое. Лутц чистый. Фирменный лутц-риттбергер, на котором Женя сжала кулаки так, что костяшки побелели. Дорожка шагов, которую Глейхенгауз судя по всему сейчас катал вместе с Аней. Даниил зеркалил каждое движение и с этого момента трансляции наверняка нарежут много видео. Плавные движения гипнотизировали всех, и зрителей, и тренеров. Программа закончена. Женя шумно выдохнула. — Что, наблюдать оказалось сложнее? — съязвил Глейх. — Едва ли. Смотреть и катать одинаково сложно. А вот с Вашей хореографии, Даниил Маркович, столько видео нарежут, что представить страшно. — Да я знаю. Не первый раз уже. Идём. Пока Аня кланялась залу, Булатова с Глейхенгаузом подошли к калитке. Щербакова вышла со льда довольная, как кот. Женя протянула ей чехлы, а Даниил помог надеть олимпийку и отдал салфетницу. — Ты молодец, дорожка была шикарной. — хореограф доволен явно не меньше самой фигуристки. — Спасибо. Даниил развернулся, чтобы вернуться к Тутберидзе, но Аня притормозила его. — А мне куда теперь? Мужчина молча кивнул в сторону Булатовой. — Ко мне иди. — рыжая распахнула руки для объятий. Шатенка, не переставая улыбаться, пошла к Жене. — Прекрасная передача эмоций. Ну и лутц-ритт шикарен. — Булатова приобняла фигуристку. — Спасибо. — До раздевалки сама доберешься? — Конечно. — Тогда иди. — Угу. — девушка кивнула и пошла в сторону раздевалки. Женя вернулась к тренерскому штабу. *** Раздевалка была пуста за исключением одной персоны. Трусова сидела на скамейке с закрытыми глазами, настраиваясь на прокат. Щербакова молча переоделась и села на скамью напротив. Сначала она ответила на сообщение папы, а потом убрала телефон и принялась пилить Сашу взглядом. — Что? — Не поняла вопроса. — Чего ты меня так рассматриваешь спрашиваю. — Сашка повернула голову и смотрела на Аню безучастным взглядом. — Думаю, рассказать все сейчас или завтра после произвольной. — Заинтриговала. Я последняя катаю, так что время есть. Говори сейчас. — Саш, ты мне нравишься. Уже довольно давно. Поэтому я эмоционально отреагировала на твой переход. Я боялась, что могу потерять тебя насовсем. Поэтому звонила на сборах. Я просто соскучилась по тебе, по нам, по нашим глупым спорам на тренировках. Это, наверное, глупо и по-детски, влюбиться в подругу, с которой знакомы с детства. Но я влюбилась. — Щербакова заламывала пальцы, крутила в руках телефон, пытаясь унять волнение. — Ты сейчас не прикалываешься? — Саша внимательно смотрела в карие глаза напротив. — Я похожа на человека, который будет так шутить? — Нет, я просто… Просто немного шокирована таким признанием. Я не буду скрывать, ты тоже мне симпатична. Но я не… не могу сказать, что влюблена. Так что, я не уверенна, что смогу сделать тебя счастливой. — Саша просто потерялась. То, что сказала сейчас Аня действительно заставило Трусову впасть в ступор. Темные глаза Ани смотрели с надеждой, и Саша побоялась разбивать юное девичье сердце, изнывающее от невзаимной любви. Перед русоволосой сидела не чемпионка, а простая девушка, желающая любви, понимания и поддержки. И пусть для всех эта шатенка пуленепробиваемая, сильная, привыкшая вытягивать из себя максимум в любых обстоятельствах и при любом самочувствии. — Мы можем хотя бы попробовать быть вместе? — плечи немного подрагивали от волнения, а голос стал на порядок тише. — Попробовать — да. В этот момент русоволосая пообещала себе попробовать полюбить эту девушку всей душой. Саша поднялась со скамьи и, взяв Анину руку в свою, потянула на себя. Глаза в глаза, девушки смотрели друг на друга. Щербакову трясло от переизбытка чувств, Трусову — от понимания безвыходности ситуации и представления о количестве вранья, которое ей предстоит придумывать. Обманывать влюбленную Анечку совсем не хотелось, разбивать сердце отказом тоже. «Может я влюблюсь и смогу сделать ее счастливой? Я ведь могу попытаться» — мелькнуло в голове Саши, перед тем как та почувствовала на своих губах искусанные от волнения, но мягкие губы Ани. Немного помедлив, Трусова ответила, прижимая шатенку ближе к себе. Ни одна из них не обратила внимания на скрип, раздавшийся со стороны коридора. Там, в дверном проёме, стояли Алёна и Женя.