Зелёный и карий - странное сочетание

Дорога из Новогорска в Москву заняла около часа. Первые десять минут поездки девушки воевали за аудиосистему. В итоге Женя уступила и всю оставшуюся дорогу они слушали какую-то популярную подборку, иногда перекидываясь парой фраз. — Надо же, уже двадцать четвёртое июля. Лето почти кончилось. А по ощущениям, как будто и не было. — Не кончилось ещё ничего. И не «уже двадцать четвёртое июля», а «только двадцать четвёртое июля». У меня впереди ещё месяц накатывания программ, и только потом начало сезона. — Скоро осень. Не понимаю я твоей точки зрения. Всего лишь месяц лета остался. — Не… — протянула Женя, не отвлекаясь от дороги. — Август надо цедить медленно, как грушевый ликер. Наливать в маленькую рюмочку, отхлебывать по капельке, а сквозь рюмочку смотреть на солнце. Августовские ночи надо разбавлять огоньками свечей, молоком, налитым в плошку для домового, мурлыканьем кота и стрекотом кузнечиков. Августовские дни надо закладывать меж страниц книг, как закладки, чтобы потом вытряхивать их жар в промозглом ноябре, достав эту книгу с полки. И не надо кричать по всем углам «вот и август, вот и осень». Ну куда торопиться? Нужно остановить часы. Пить по капле. — Опять цитируешь кого-то? — Рей Бредбери, «Лето, прощай!». — Ох уж эта твоя любовь к литературе! — Ничего не могу с собой поделать. — пожала плечами Булатова. *** Теодор встретил хозяйку оглушительным лаем, а Бегемот только слабо боднул ногу. — Тео очень скучал. Почти постоянно спал в обнимку с твоим кроссовком. Я три раза отбирала, а ему всё равно. — Он просто соскучился, я никогда не уезжала больше чем на три дня. — рыжая ответила девушке и повернулась к псу. — Прости, мальчик, но теперь я часто буду оставлять тебя с Крис, так что тебе придется с ней подружиться. *** Утром следующего дня Кристина уехала к себе, оставив Женю отдыхать. Единственный выходной за предстоящую рабочую неделю прошел. Просто прошел мимо. Хотя так можно охарактеризовать не только этот день, но и весь август. Дни тянулись неимоверно медленно, но ничего особенного не происходило. Подъем — дорога на работу — тренировки — дорога домой — сон. Ничего не изменилось и в день рождения. Крис пообещала отметить на ближайших выходных, родители отмазались, сказав, что приехать не смогут, Тутберидзе, Дудаков и Глейхенгауз, конечно, поздравили — и на этом все. *** Аня бы поздравила, если бы знала. Чего ж ты так, Жень,? Она ведь не помнит уже. Сколько лет назад она последний раз поздравляла тебя, а? Правильно, 5 лет назад. У нее за это время появилось множество новых знакомых, про дни рождения которых тоже нужно помнить. Вот твоё и забылось само по себе. *** Неделя до контрольных прокатов. — Щербакова, ты с этим собралась выходить на лёд? Контрольные прокаты — это не этап Гран-При, я понимаю. Но на это даже смотреть больно. — Тутберидзе стояла за бортом, внимательно просматривая прогон. *** Пять дней до предсезонных прокатов. — Валиева, что с руками?! Ты можешь мягче сделать? — Даниил Маркович отправлял Камилу на второй прогон подряд. *** Три дня до предсезонных прокатов. — Камил, что с выездом? Ань, ещё раз. — Дудаков, кажется, готов был разорваться на две части. *** Один день до предсезонных прокатов. — Все, закончили. Идите переодеваться и домой. — Булатова выгнала всех со льда и закрыла калитку. — Ань, притормози, пожалуйста. Щербакова не отреагировала, пройдя дальше к раздевалке. — Ань, пожалуйста. — Жене пришлось взять ее за руку. — Нам надо поговорить. — О чем, Евгения Александровна? — Ну ни на чём ведь поссорились. Извини, я могла бы сказать, просто мне показалось, что тебе знать о моих отношениях не нужно. Шатенка не находила себе места, осознавая, что извиняться Жене не за что, а конфликт возник на пустом месте. — Мой косяк, признаю. Я просто не хочу чтобы ты начинала сезон вот так, в ссоре со мной. Да ещё и из-за такой глупости. — Женя все продолжала, как заведённая. — Так, стоп. Жень, достаточно. Хватит извиняться. Мы просто друг друга не поняли, ссоры, как таковой не было. Закрыли тему и отложили подальше. А теперь я пошла переодеваться и домой. Пока. — Аня чмокнула Женьку в щеку и умчалась в раздевалку. — Пока. — на скуле остался след от блеска для губ. *** 12.09.20г. Волнение взялось из ниоткуда. Жене сегодня не выходить на лёд, не катать перед зрителями, а просто стоять за бортиком. Что сложнее: выступать или наблюдать? Евгения ещё не знает. А ещё Женя не знает, что надеть. Девушка понятия не имеет, какой образ можно собрать. Обилие спортивной одежды в гардеробе удручает (впервые в жизни). Простояв перед шкафом около получаса, она всё-таки решается на одно неоднозначное сочетание. *** Чемодан с экипировкой стоит в коридоре, в доме тишина. Яна уже ушла в школу, родители на работе. Сэнди на заднем дворе, Шайни спит на диване в гостиной, а Мафия внимательно наблюдает за хозяйкой, сидя на стуле. Аня, хмуря брови, заваривает зеленый чай, который терпеть не может. Но именно он помогает успокоиться и настроиться. Возможно, успокаивает не сам чай, а мысли о человеке, с которым ассоциируется этот напиток. Щербакова оставляет кружку на столешнице и собирается выйти из кухни, как ее останавливает протяжное «мяу». — Ну чего ты, а? — девушка присаживается на корточки перед стулом и гладит кошку между ушей. Мафия, тихо мурча, ластится и бодается. — Ты как будто хочешь что-то сказать. — Мряя-яу. — громко мяукает кошка и снова бодает руку Ани. — Как думаешь, я справлюсь сегодня? — Му-ур. — Спасибо за поддержку. — Щербакова улыбается и гладит шелковистую шёрстку. *** Выехать из двора оказалось проблемой. Еще хуже обстановка оказалась на крупных улицах. Огромные пробки не предвещали ничего хорошего. На минуту даже показалось, что пешком дойти будет проще и быстрее. Простояв на одном месте около двадцати минут, Женя вырулила на ближайшую парковку и задумалась о путях объезда. Единственным выходом оказалось дать петлю в несколько километров. Это заняло лишних двадцать минут, но вышло все равно быстрее, чем ехать через центр. Чем ближе Булатова подъезжала к спортивному комплексу, тем плотнее становился поток машин. Поиск парковочного места стал головоломкой уровня загадки Эйнштейна, однако фортуна оказалась на стороне Жени. На парковке всё-таки нашлось место. Взяв с сиденья небольшой черный рюкзак, девушка вышла из машины и закрыла двери, не забыв включить сигнализацию. *** Аня встретилась с тренерами у служебного входа. Камила уже разговаривала с Сергеем Викторовичем, а Глейх о чём-то спорил с Этери Георгиевной. Не хватало только одной рыжей макушки. И эта самая рыжая макушка появилась в поле зрения, как только Тутберидзе спросила у Глейхенгайза, не знает ли он, через сколько приедет Булатова. Яркие волосы контрастировали с белой рубашкой, а обтягивающие черные джинсы идеально сочетались с кожаной косухой. — Здравствуйте. прошу прощения, думала приеду раньше, но пришлось пробку объезжать. — Женя пожала руку Даниилу Марковичу и кивнула Дудакову. — Здравствуйте, Евгения Александровна. — Здравствуйте. — Привет, Камил. Привет, Ань. — тренер по очереди обняла девочек. — Так, сначала идем получать аккредитации, и потом уже Аня с Камилой идут переодеваться. — Этери Георгиевна пропустила фигуристок вперед и прошла за ними. Следом в здание вошли Булатова, Дудаков и Глейхенгауз *** В просторном спортивном зале уже разминались Лиза Туктамышева с Соней Самодуровой и Саша Трусова с Алёной Косторной. «Питер» в одном углу, «Москва» в другом. Беспрепятственно общались только тренеры. Первой в зал вошла Камила, за ней Аня с Женей. Девочки сразу же надели наушники и пошли разминаться, а Булатова осталась ждать Глейха, пообещавшего подойти после недолгих разговоров с многочисленными знакомыми. Непосредственно перед входом в зал тренер взяла с девочек обещание не переговариваться со старыми знакомыми и не отвлекаться. Все внимание Жени было сконцентрировано на Щербаковой и Валиевой, но она всё же почувствовала, что на нее смотрят. Вычислить наблюдателя не составило труда. Булатову внимательно рассматривал светловолосый молодой человек, стоящий рядом с Плющенко. Евгения вопросительно приподняла брови, как бы спрашивая «почему вы так на меня смотрите?» Молодой человек сказал что-то Евгению Викторовичу и пошел прямо к Жене. — Ты почти не изменилась. Даже стрижка та же, что и раньше была. — Мы знакомы? — Да. К сожалению, при весьма печальных для тебя обстоятельствах. — Это каких же? — Гонку в центре города помнишь? — Такое не забудешь. Дима? — Он самый. Только теперь не просто Дима, а Дмитрий Сергеевич Михайлов. Может…? — он протянул руку для рукопожатия. — Ну нет. — покачала головой Булатова. — Прости, что бросил там одну. У меня не было выбора. Дождись я скорую помощь, меня бы сразу повязали и на этом конец вообще всему. — Ты деньги хоть достал? — Да. Тот паренёк, который общался с тобой, помог. — Как операция прошла? — Все хорошо. Теперь уж точно. Опухоль полностью удалили, опасности больше нет. — Это хорошо. — немного помолчав, она продолжила. — Каким же ты всё-таки был козлом… — Наверное, ты права. Шрамов много? — На лице не видно, на руках тоже, как ты можешь заметить. А вот со спиной беда. Зашивали плохо. — Сильно видны? — Прилично. Они не заживают, не расходятся. Это останется со мной навсегда. Спина за лето загорела, а шрамы остались белыми. Я теперь как какой-то неправильный тигр. — посмеиваясь, сказала Булатова. Михайлов тихо хихикнул, прикрыв улыбку тыльной стороной ладони. — Умение посмеяться над собой достойно уважения. Ещё раз извини. И мне пора возвращаться. Видимо, до встречи. — Дима снова протянул руку, но на этот раз Женя улыбнулась и ответила тем же. Это рукопожатие закопало неприятную историю с аварией.