Привет. Меня зовут Оля. Мне 17. Я проститутка.

Я просыпаюсь от будильника. Ой блять, сегодня ещё этот Макс прикопается, как же он заебал. Только второй день в школе, а меня уже успели задолбать. Не хотя поднимаюсь с кровати, натягиваю шмотки, за столом сидел Стёпа с аппетитом завтракая. — Привет, мам, — и машет мне рукой. — Привет, — напряжно улыбаюсь, мысль о школе че-то совсем не грела. — Перестань, всё будет хорошо, — ответил Артур, как будто слыша мои мысли и прижимаю к себе. — Наверно, — говорю я, тяжко вздыхая. — Всё будет хорошо, Олюш, — крепко сжимая мои ладони. — Слушай, Оль, насчёт вчерашнего… — Всё нормально, Артур, — говорю я, блин я так надеялась, что он не заведет эту тему. — Оль, но ведь может всё не так плачевно, можем летом узнать, что там конкретно, вылечить ведь всё можно, были бы деньги, — усмехается. — Правда? — Правда, давай завтракай, а то опоздаешь. Выхожу из машины и иду в класс. Ой, как круто. Макс по любому всем растрепал. Класс. Ну значит не буду давать интервью потом. Хотя, че скрывать-то? Итак все всё уже знают. Захожу в класс. Да, все уже знают, только смотрю на Макса свои коронным взглядом, ну он наверно такой, я надеюсь. — Чё, Шнурова сама виновата, я тебе говорил про отработку, но кто-то не захотел, — усмехается. — Чё норм сосать было и в задницу давать за тряпки? — я только поджимаю губы, блин, зачем я не хочу тут не кому открываться, не хочу, но видать другого варианта тут в принципе не предусмотрено. — Я бы посмотрела на тебя, как бы ты жил с алкоголиком, — охренеть, я это сказала, шум сразу затих, только Макс продолжал всё также ухмыляться. — Каком ещё алкоголиком? — Ну обычным, ну с матерью, которая пьёт. И живете вы в общаге и есть нечего, и на томпоны денег нет, — проговорила я с напускной скорбью. — Какое отношение это имеет к твоему блядству? — А самое прямое. Просто ты наверно уроки не делал при зажигалке. Просто понимаешь, Макс, когда живешь в хорошей семье, конечно не думаешь об этом, но прикинь есть дети алкоголиков, чьи предки тупо тратят деньги на водку. — Так и пошла бы работать. — Так я пошла. На панель! Знаешь, почему туда, потому что возраст не важен. Я в свои тринадцать порядком заебалась ужин постоянно просить у соседей, не ходить в месячные в школу, потому что денег на это не было, делать уроки при зажигалке, света нет. Почему не уборщица? Потому что подростков толком не берут на такую работу. — Всё равно шлюха, — бурчит он. — А ты знаешь, что толчком послужило? Сексуальное насилие в десять лет, материны собутыльники, а она ржала над этим. Это психологическая травма из-за которой я пошла туда. Ну чё, вопросы остались ещё, почему я такая сука блядушная? — но все только расступились дали пройти к моей парте. По-моему это вообще первый раз, когда я поведала свою историю. В прежней школе все знали, а тут. Просто знаете задолбала это стереотипное мнение общества и таких недалёких людей. Что все проститутки идут за красивыми тряпками. Да блин, не было у меня никогда денег на тряпки. Только на самое необходимое. Я никогда не тянулась рассказывать всем это, я вообще не хотела, чтобы здесь про это знали, но видать не выйдет. В принципе не было желания распространяться про то, что дома было. Не знаю, вот вам бы хотелось всем подряд рассказывать, ваша мать алкоголик, а девственность вы в десять потеряли. Я вот сомневаюсь. Это было большим темным секретом, который я не горела желание делиться. Стыдно понимаете. Я никогда не могла чувствовать себя нормально в прежней школе. Да половина в общаге, но бухала мать только у меня в классе. Остальные там жили, но по банальной причине, пашут на трех работах зарплаты нет, денег но норм жилье нет. Просто это стремно жить с такой матерью. Когда все после тех зимних каникул рассказывали, как жрали торт и смотрели на этого Ельцина, а ты голая по снегу шла, потому что только так убежать можно было. Когда все выходные проводили, смотря «Чип и Дейл». А тебя блин телика нет, и соседи мрази не пустили смотреть. А ещё, просто моё любимое. Когда все говорили, что они заболели и родители, пашущие на трех работах наконец-то начинали уделять внимание больше, а ты, которая в принципе не кому не нужна была, так ещё и заболела. Это просто какой-то двойной удар. Потому что тебе с температурой надо встать доползти и купить все лекарства. А порой самое отвратительное, когда мать допивалась до того, что просто её тело жило такой отдельной жизнью, что пиздец. Это привет уткам, которые надо выносить, потому что эта оскотиневшаяся мразь воняет. Вот так порой проходили мои выходные. Ненавижу свою мать. Никогда не прощу за похеренное детство и жизнь. Был март и первое заседание суда над Олегом. Ну короче полный набор. Я нафиг стояла в тех шмотках, что обычно в тех же легинсах и топе. Адвокат Артура вообще не помогал, ну точнее, как. Он делал по-моему всё возможное и невозможное, но суд кажись волновало или интересовало моё прошлое больше. — То есть вы говорите, что в отношениях с ним, вы всё также продолжали работать, зачем? — спросил мерзкий голос судьи, и его отвратительный взгляд пронзил меня. — Он денег не давал. Ну и мои забирал. Он сказал, что бюджет раздельный будет, я поэтому и работала. — Но почему вы не сменили деятельность? Вы уже не были так травмированы, и могли найти хорошую работу. — Он меня бил, я всё ещё была травмирована. — Да и это могут подтвердить только ваши подруги, мнение, которых я считаю необъективным. Хорошо, вы говорили, что он изнасиловал вас два раза. Но вы с ним состояли в отношениях. Поясните, как можно изнасиловать девушку в отношениях. — В первый раз, он что-то подсыпал мне, какой-то возбудитель, а потом… — Подождите, получается вы сами хотели с ним секса, но говорите, что он изнасиловал вас. — Первые несколько раз да, а потом нет. — Но подождите, как вы не могли хотеть, когда это были таблетки, действие, которых ещё не спало, тем более этому нет медицинских подтверждений. Так же вы утверждаете, что вы были беременны от него, но случился выкидыш, когда он вас изнасиловал и все это привело к бесплодию. Но вы можете точно сказать, что это был его ребенок? Как мы все знаем, вы работали проституткой. — Я тот момент уже ушла с работы. — И всё равно нет доказательств, что это был ребенок обвиняемого. Так же вы обвиняете его в изнасиловании, но вы также продолжали с ним быть в отношениях. Вы говорите про бесплодие, но при этом мы не можем отрицать вашу работу, которую вы якобы бросили, которая могла негативно сказаться на эмбрионе и вашу эпилепсию, — а вот он зря сказал, меня нафиг затрясло, мир закрутился, резкий холод и темнота. Я очнулась уже на коленях Артура, он только ласково гладил по волосам. — Артур, — только простонала я. — Скажи, что все закончилось? Не хочу туда к ним снова. — Тише, всё, всё и правда закончилось, ещё два заседания и всё, а сейчас всё закончилось, — помогает мне сесть и даёт воды, а только опустошаю её. — Пошли в машину. — По-моему всё бесполезно, ничего не получится, меня топят и топят. — Оль, эта сука сядет слышишь? Пригласят жертв, родственников, он сядет, мы сможем это сделать, Оль, — говорит он, заводя машину. А я только понимаю, что ничего я не добьюсь этим. Мне не верит никто, ну кроме Артура с адвокатом. Но для них для суда я просто проститутка, которая спала с кем попала, а ещё учителя элитной гимназии в чём-то обвиняю. Даже Анфисе не поверили, даже ей. Слушайте, я бы сказала, что тут связи и коррупция, но нет, даже отца Анфисы слышать не захотели. Просто учителя не насилуют. Потому что такой хороший и уважающийся человек на работе, который ещё и повысил успеваемость всего класса и мою в том числе не может быть плохим. И вообще его пожалеть надо, потому что у него мать-наркоманка. А ещё он самый несчастный человек на всём белом свете, потому что в каждой школе его обвиняют либо в домогательствах, либо в изнасиловании. Интересно, то что это происходит, чёрт побери уже второй раз для них это не повод задуматься, нет? А ещё, как меня можно изнасиловать, когда состояла с ним в отношениях. Подумаешь было насилие регулярное, ну я сама значит виновата и я просто преувеличиваю, насилия не было, он просто воспитывать пытался, а вот уперлась и своё твержу. Как вообще можно насиловать в отношениях, это значит я была не расслабленна до конца, надо вообще принимать всё, что даёт тебе мужик. Его член обязательно. Утром, днём, вечером, ночью. И вообще, как я от него залететь могла, подумаешь без презерватива спали, подумаешь кончил все пять раз. Даже, если я залетела это всё равно не его ребенок, потому что я проститутка. А это значит, когда я даже УШЛА с работы я всё равно находила мужиков и прыгала на них, и ребенок очень вероятно, что от них. А то что бесплодие, так он в этом совсем не виноват. Во всем виноваты, мои сигареты, которые спровоцировали организм, это вообще особенная беременность была, а ещё вина эпилепсии. И не может он меня насиловать, когда я прихожу забирать вещи. Почему он вообще не может насильником. Ну потому что не похож на него. Вот Чикатило был похож на насильника, Головкин похож, а он нет. Он слишком красивый, обычно насильники они худые, неприметные, а этот красивый и приметный. Короче зря я всё это сделала, только ничего не добьюсь этим. Артур тормозит и я только сейчас понимаю, что мы у ГИТИС. — Артур, а что мы тут-то забыли? — Я договорился с преподом, он сегодня расскажет, что нужно для вступительных, ты же сюда хочешь. — Да хотеть-то одно, а… — Оль, не наговаривай на себя, ты же умная. — Ты чё прикалываешься? Нефига нет. Ты мои оценки вообще видел? — Оль, но в этом же нет ничего критичного. Ты ведь всё понимаешь, просто раньше у тебя тупо не было сил и времени делать уроки. Но теперь ведь можно всё изменить? Ты ведь не глупая, Оль. — Ага, а кто меня к экзаменам поможет готовиться? — Обижаешь, Оль. — Поможешь? — Оль, конечно помогу. Ты намного лучше, чем ты про себе думаешь, а теперь пошли. Ого, нихрена интерьер. Заходим в кабинет, какой-то чувак лет пятидесяти может. — Здравствуйте, я договаривался с вами о встречи. Девочка хочет на театральное поступить, хотели бы узнать, что нужно для этого. — Ну чтобы поступить, нужно сдавать письменный экзамен и собеседование. Письменный экзамен это история театра, надо уметь писать на эти темы, а устно тут список тем, любая может попасться, надо уметь рассказать, очень много монологов из классики. Так что учите и поступайте, — я только посмотрела на эти листы с названием, дело труба. Да, чё-то кажись некуда я не поступлю. Экзамены может и смогу нормально сдать, а вот поступить, да ещё и на бюджет. Просто я боюсь представить, сколько там платка, там наверно ваще баснословные деньги. Типа окей экзамены я сдам, может быть где-то в параллельной вселенной. А поступить. Я блин даже никогда не занималась, да там с Олегом были какие-то чёртовы курсы, но это вообще не значит, что я могу что-то сдать. Просто там ведь нужно актерское мастерство, а этого всего во мне нет. Я не верю, что я вообще могу что-то сдать и куда-то поступить. Просто я же никогда нормально не училась, домашка всегда делалась в последний момент и на перемене, хорошо, если сама её делала, а не скатывала, как это обычно было. Вы мой дневник видели, которого не было? Точнее журнал, у меня там было тупо три по всем предметам. Я удивляюсь, как сама писала контрольные на эти злосчастные тройки, видать интуиция очень хорошо развита. Только на неё вся надежда была. Я ведь никогда не училась. Я вообще вряд ли сдам эти дурацкие экзамены. Да у меня стояли три, но там по-моему два-то ставили разве что какого-нибудь Клыку, потому что он тупо ничего не делал, чтобы получить оценку выше два, надо было просто что-то написать. Может я там ваще понимала не так, как надо. Эти экзамены. Я даже не знаю, какие предметы я буду сдавать, потому что блин, чё надо для ГИТИС? Наверно литература какая-нибудь и общество может, два предмета, с которыми у меня просто особые отношения. Не знаю, я искренне не верю, что куда-то поступлю, для этого мозги нужны, а их нет, наверно. Хотя я надеюсь там какой-то червь прогрызает путь дорогу. Просто бюджет это единственный норм вариант, я не хочу, чтобы блин Артур платил ещё и за это. Он итак дофига сделал. Не знаю, я не верю, что поступлю.