Привет. Меня зовут Оля. Мне 17. Я проститутка.

Просыпаюсь утром от какого-то вкусного запаха. Какое сегодня? А, уже первое января. Ого. Вот это да. Стоп, а где Стёпа? А, где-то. Он тут явно не потеряется, наверно, я надеюсь на это. Медленно бреду вниз, слыша радостные визги, нет, он явно не потерялся и хорошо. Ого, нихрена себе. Подарки. И Степашка вокруг них. — Мам, тут и для тебя есть, — говорит он, тянет меня к ним. — Артур, — зову я, в надежде, что мне объяснят этот взрыв Санта-Клауса. — Кто-то не доволен подарками? — усмехается он. — Доволен, — говорит Стёпа в обертке, золотистой бумаги. — Я тебе даже ничего не подарила, — говорю я, стыдливо поджимая губы. — Интересно, как можно что-то подарить, когда лежишь в больнице? Перестань. Не парься. Отметишь хоть Новый Год в кое-то веки нормально, — и целует меня в макушку. — Стёп, пошли завтракать, пока мама распаковывает подарки. — Хорошо, пап, — нихуя себя, то есть Олега за всё это время так и не смог назвать этим словом, а тут за пару дней, видать у детей невъебенная интуция, по которой они чувствуют норм чела. Открываю коробку. Усмехаюсь. Он знал, что мне подарить. Платье, про которое я ему говорила. Длинное платье изумрудного цвета, как говорил Артур, подходит к глазам. Поворачиваю голову потом померю, сейчас намного больше меня волновал завтрак. Потому что черт возьми, как давно я нормально не завтракала. После завтрака усаживаемся смотреть «Один дома». Стёпа убежал играть с котом и со всем тем, что было в коробке, да надо бы мне распаковать другие коробки. Смотрим фильм, а мыслями я далеко не здесь. Совсем. Мысли были только об Олеге. В какой-то момент ставлю фильм на паузу и тяжело вздыхаю. — Оль, всё нормально? — он вмиг настораживается. — Не совсем, я про Олега думаю, — тихо отвечаю я. — Оль, — он тяжело вздыхает. — Что такое про него? — Я его посадить хочу. За изнасилование ведь сажают. — Даже так, Оль, нет, если что я совершенно не против. И я согласен с твоим решением. Только я переживаю, как это всё снова отразится на тебе, — и крепко прижимает меня к себе. — Всё нормально будет, — тяжело вздыхаю. — Просто может его вину будет проще доказать с помощью ежедневника? Я нашла его, Артур, там куча девушек, которых он насиловал. Тем более у меня всё доказать можно с последним разом. — Оль, блокнот сейчас с тобой? В смысле мы можем после зимних каникул начать всё это. Думаю всё будет более, чем просто. — А чё со школой? Я знаешь, как-то не горю желаниям там оставаться. — Я об этом думал, думаю кто-то будет раз, если перейдёт. Мы же сейчас в центре будем. Дофига школ, перевестись будет довольно просто. — Отлично. Я люблю тебя, — и крепко прижимаюсь к нему. — И я люблю тебя, — находит мои губы в темноте и я чувствую его поцелуй на своих губах. Ну я правда хочу засадить этого Олега. Тем более все доказательства у меня есть. По крайней мере насчёт последнего точно, если первый раз нельзя совсем доказать. И блин, у меня тут били каждый день, кстати дофига людей могут подтвердить это. Просто кто-то ведь должен это сделать. Не знаю просто сейчас появилось какое-то резко желание справедливости хоть какой-то в конце концов. Просто окей, если бы этого всего не было бы со мной под его влияние могла попасть какая-нибудь Айна или Надя, это ещё хуже, ей вертеть, как нефиг делать. Или Юля, если бы Соколова рядом не было. А сейчас я прекрасно понимаю, что не хочу следующей его жертвы. Он ведь по таким, как мы и специализируется. Сколько девчонок моего возраста из хреновой семьи, могут начать с ним встречаться. Просто я могла бы им помочь, что ли. Это уже не попасть к нему на обед. Просто сейчас сидя рядом с Артуром, я поняла, что хочу хоть какой-то мести за мои два изнасилования и бесплодие. Знаете, не хочется лечиться у психолога и другого врача после каждых отношений. Да, наверно проще всего его заказать у киллера, в газетах дофига объявлений. Но я хочу пойти сложным путем. Я хочу публичной огласки, чтобы наконец-то поняли, какое дерьмо творилось в моей школе при Димаше, и чтобы других не влекло то, что он когда-то преподавал в элитной гимназии. Потому что я наконец-то должна хоть как-то ответить за тех девушек, которые были до меня, и которые к сожалению не живы. Если их предкам не хватило смелости, всё это сделать, то может я смогу? Тем более Артур наймёт норм адвоката и всё будет окей. Знаете пока единственное, что напрягает это то, что придётся его рожу снова видеть и допросы. Но я думаю я смогу справиться. Теперь, когда есть поддержка в лице Артура, мне уже в принципе и жить не страшно. Как классно, что мне не надо думать о том, как заработать денег, что будет завтра, что будет, если мне не понравится его завтрак. Просто знаете я за эти пол года видно отвыкла жить без страха. Сейчас сидя с ним ощущаю нереально чувство свободы и это классно. Зимние каникулы заканчиваются как-то довольно быстро. И вот я уже придирчиво осматриваю себя в зеркало в новых шмотках. Платья все эти засунула в одну большую картонную коробку и закрыла. А сейчас стояла в чёрных легинсах и таком же топе, только в блестках, на голове всё тот же пучок, туфли, мейк оставила. — Ну, чё? Сильно на проститутку похожа? — спрашиваю я. — Перестань, Оль, ты и раньше не была на неё похожа. — Ага, конечно, — усмехнулась я, обнимая его за шею. — Правду тебе говорю, просто красивая сексуальная девчонка, сейчас такая же, — усмехается он. — Кстати, мне получается можно больше не работать? — спрашиваю я. — Нет, — смотрит на меня охренавающим взглядом. — Олюш, всё, теперь я полностью тебя обеспечиваю. Давай, поехали, деньги на такси у тебя есть, чтобы до дома добраться. Всё, пошли. В кое-то веки не опаздываю в школу. Молча захожу в свой класс стараясь никак не отсвечивать перед новыми одноклассниками. А они только косятся на меня, видать на топе многовато блесток. Ну и ладно, только неловко улыбаюсь им. Преподша по русскому по совместительству классуха, представляет меня. На уроках парочку раз что-то отвечаю. Напрягаюсь, когда на третьей перемена ко мне подходит парень, который ещё и одноклассник. — Привет, я Макс. — Оля, — ещё больше напрягаюсь, искренне не нравится его взгляд и какая-то хрень, которую он держит в руках. — Чё в новую школу-то перевелась? — ох чувак, прекрати быть таким вальяжным. — В прошлой оценки занижали, — вру первое, что в голову пришло. — Что все одиннадцать лет, — отвратительно шутит. — Типа того, — ладно не будем показывать характер в первый же день, а очень хочется теперь. — А я тебе узнал из газеты. Оля Шнурова, семнадцать, школа номер сто двадцать два, проститутка в борделе. Чё из прошлой выперли, так к нам теперь перебраться решила, даже по скромнее оделась. Слушай сюда, у нас тут шлюх не любят. Вот тебе адрес, придёшь сегодня и отработаешь мне всё, что можешь, если не захочешь, вся школа узнает, — и усмехается, а я только вскакиваю и запихиваю все вещи в сумку бегу нафиг из этой школы, придётся заказать такси раньше и по-другому адресу. Буквально залетаю в бордель Артура и чуть не снеся пару новых девочек бегу к его кабинету. — Артур, пиздец полный! — говорю я, задыхаюсь от бега. — Оль, что произошло? — он аж сам вскочил. — Что в школе произошло? — Один парень узнал меня из газеты, сказал отрабатывать, иначе все узнают, — по привычке сажусь к нему на колени. — Оль, только не говори, что у тебя мысли такие были. — Ну… — Оля, — он только крепче прижимает меня к себе. — Послушай, ты не виновата в этом. Никто из вас не виноват. Оль, скажу честно, я считаю, что большая часть, которая у меня работает это прожженные жизнью сучки, но чёрт возьми, вы не сами сюда пришли. Каждая из вас чёрт возьми травмирована, вас сюда привели травмы из детства, практически каждую из вас изнасиловали. Оль, а тем более ты не виновата в этом. За этим вообще твоя мать должна была следить. Ты не виновата, Оль, — крепко прижимает меня. — Отбрось эти дикие об отработки, пусть сам себе дрочит, но запомни и пойми, ты не виновата в этом. Ты просто ошиблась, Оль. Я никогда не думала о себе в таком ключе. Мне всегда казалось, что это я во всём виновата, что меня же никто не тянул туда, я сама пришла. Но видать в этом правда моей вины нет. Хотя, честно мне в этой всё ещё сложно поверить. А потом задумываешься о том, что ты ведь реально пошла туда не от хорошей жизни, а чтобы банально выжить. Ведь такого не должны быть, чтобы дети выживали, мать по сути должна была сделать всё, чтобы такого не было. Это ведь не правильно, что ты доводишь своего ребёнка до такого отчаяния, что он просто идёт на панель, зарабатывая при этом деньги. Но я ведь правда не выбирала таких мразей в свои клиенты, я ведь не вещь, я вообще услугу предоставляю, если так подумать. Просто, Артур ведь прав, это не может быть моим клеймом всю жизнь. Я уже бросила это. Так хватит меня этим попрекать, да я зарабатывала так, но видать тому чуваку не знакомо, каково это жить в общаге без света воды и тепла и делать уроки при зажигалке, я бы посмотрела на него, чтобы он сам делал в такой ситуации. Наверно ничего веселого. Знаете мы ведь сюда идем из-за травм в детстве, по статистике восемьдесят процентов из нас были изнасилованы. Какая-то очень большая статистика не находите? Просто я понимаю, что это не повод для гордости, но я уже выбралась отсюда, и да, конечно хорошее бы было, если бы я сюда вообще не пошла, но так сложились обстоятельства, нашему государству наверно очень хочется поддерживать нелегальный бизнес, который только приносит вред девушкам, чем увеличить зарплату какой-нибудь там официантке. Если бы там деньги были нормальные, то я бы пошла туда. Но надо было ждать четырнадцати, я не могла ещё один год мучиться. Знаете, к чёрту! Пусть завтра об этом узнает вся школа! Пусть вся школа узнает мои историю! Адекватные люди поймут, что я не выбирала этот путь, я просто жертва обстоятельств. Я просто та, которая не воспитывалась своей матерью и от безысходности это выбрала. Все эти проблемы были от безысходности, но не от меня. Я не виновата в том, что стала проституткой. Виноваты те мужики и моя мать. Но я не виновата. Артур приходит где-то к восьми часа домой. Мои надежды на то, что мы наконец-то поедим рушатся, Тоня рожает, я как ответственная девушка, ладно, кому я вру, нефига не ответственная еду с ним. Благодаря московским пробкам приезжаем поздновато, ну как поздновато, когда она родила уже. Саша с Артуром только умиляются этому, а я мысленно осознаю, что у меня никогда такого не будет, сказав что-то типа «Класс. Круто». Быстро сваливаю. Да, я понимаю, что в семнадцать жалеть о том, что никогда не будет детей наверно глупо и тупо, может некоторые вообще бы этому капец, как обрадовались, но меня че-то как-то не тянет на это. Типа да, у меня есть Стёпа, но блин, мне ведь захочется детей когда-нибудь от Артура. Просто блин, а тут диагноз бесплодие, вот знаете, всегда мечтала об этом. Да, с деньгами всё лечится, но сколько это всё будет лечится. Просто мне ведь захочется когда-то своих детей. Я сейчас не говорю, что Стёпа ужасный и он мне надоест. Нет. Этот котенок не может надоесть. Просто как-то очень фигово от этого осознания. Сейчас смотрю на Тоню, я ставлю себя на её место, и на глаза тупо наварачиваются слезы. Хотя, ты вроде понимаешь, что это такое далекое будущее, но ты уже сейчас осознаешь, что тебе хочется своего ребенка когда-нибудь не знаю лет в двадцать допустим. Да, деньги все решают, но знаете я что-то слишком много и слишком часто слышала, что порой такие большие деньги не помогают. Я так понимаю у меня всё из-за него очень и очень фигово. Просто блин, может я вообще двух детей хотела, нет? Вы не думали об этом? А то, что ещё лечение. Окей, будешь ты платить ты им бешенные бабки, а по итогу просто ничего, а пройдёт пять лет и как бы всё. Я не знаю, мне просто очень грустно от осознания того, что он сам решил распорядиться моей жизнью в будущем. Ему никто не давал этого права. Наверно именно по этому, я хочу, чтобы эта мразь села.