Привет. Меня зовут Оля. Мне 17. Я проститутка.

Я очнулась и увидела что-то белое. Так, это ад уже? Тогда, почему всё белое? Может, это специальный ад для проституток? Для рая я слишком испорченная. Поворачиваю голову вправо. Артур, спит на стуле, держа мою руку. Стоп, какого чёрта? Что вообще произошло? Как я долго здесь? Стоп, нож, Зорин, попытка задушить меня в моей же луже крови, потом я плетусь до борделя, вижу его охреневающе лицо и падаю. Ой, и сколько я здесь? Голова адски болит, и всё остальное. — Артур, Артур, проснись, сколько я здесь? — спрашиваю я, треся его за плечо, он только сонно моргает, и смотрит на меня, интересно, как давно он уснул? — Оль, ты очнулась, — говорит он, усиленно тря глаза. — Четыре дня в реанимации, наверно тебе о многом скажут. — А он, где? Этот Зорин. — Вероятнее защищает очередную звезду. Оль, тут ничего не выйдет, чтобы как-то с него это спрашивать, надо обладать такими же связями, убить не вариант, я уже думал об этом. Слишком это большой человек. Главное, чтобы ты сейчас поправилась, — гладит меня по руке, и по телу разносятся незнакомые мне до этого момента мурашки. — Всё плохо, да? Он попал в позвоночник, как это было с той девочкой и теперь я ходить не смогу? — и кажется уже чувствую, как слёзы накатывают на глаза. — Нет, нет, нет, Оль, всё хорошо, хорошо. Он не попал, всё будет хорошо, слышишь, маленькая? Теперь всё будет хорошо. Ты в безопасности, помни об этом. Да, недельки две наверно здесь полежишь, но всё будет хорошо, слышишь? — он обнимает меня, а я только приваливаюсь к его плечу, и кажется слезы всё-таки хлынули, от чего только непонятно. — К тебе тут девочки приходили, — говорит он, гладя меня по плечу, только девочки, классно, я на четыре дня пропала, а Олег даже не волновался, он ведь прекрасно знает, что мы на каждый вызов едем, как на последний, вот так он беспокоится обо мне, когда вся наша троица была здесь, а этот мудила сидел у себя на диване и пил свой охренеть, какой дешманский кофе, по-моему от этого слёзы начинают литься только сильнее. Через две недели я и правда вышла отсюда. Честно, обо мне никто так ещё не заботился, как Артур. Оплатил клинику и всю остальную хрень. Надо ли говорить, как сильно повезло с сутенером? Мне если честно, было очень неловко за себя. Знаете за всё это время он порядком помотался. Сначала весь день со мной, потом ночью бордель, и так каждый день. А вы говорите, что это работа несложная. Во, как выматывает! Я гнала его, говорила, что я спокойно пару дней обойдусь без него, но видимо в нём было, столько же мазохизма, как во мне, потому что он не уходил. Практически через пару дней приходили Аля, Анфиса и Айна. Только благодаря Айне я относительно поняла, как всё у Олега. Честно я не волновалась, вскроется он там или нет, мне вообще похуй было, меня волновал только Степашка, но она заверяла, что у них всё окей. В последний я уговорила Артура, что справлюсь сама. И просто вызвала себе такси. Во-первых, он сразу бы всё понял, и тогда был бы пиздец мирового масштаба, во-вторых, не хотелось его лишний раз напрягать. Вышла из машины со своими шмотками, расплатилась и только сейчас поняла, как мне не хочется домой, честно хотелось снова в больницу, и чтоб меня ещё раз ножом в спину пырнули, и то лучше, чем с ним находиться. — Привет, — только говорю я, на встречу сразу бежит Степа, врезаясь в меня, и крепко обнимая. — Я скучал, мам, сильно-сильно, — и смотрит на меня снова проникновенным взглядом. — Я тоже, — говорю я, гладя его по волосам и скидывая туфли, прохожу на кухню, чувствуя, как я закипаю. — Ты за эти две недели даже не пришёл ко мне, — тихо говорю я, грея руки о чашку чая. — А должен был? — на его лице искреннее удивление. — Ну типа меня долго не было, а ты даже не пытался понять, где я, и с кем, — опускаю глаза. — Так может ты загуляла, вы же проститутки влюбчивые все. — Ты же прекрасно знаешь, что я не такая, — поджимая губы. — И вообще, — всё понесло. — Может ты хотя бы мог поинтересоваться мной?! Ты ведь прекрасно понимаешь! Понимаешь! Так, почему ты ничего не сделал?! Тебе было, настолько пофиг на меня! Меня две недели не было! Две! Меня закопать могли! Я не успела опомниться, как он схватил меня за волосы, а потом за горло, я только увидела, как он включил плиту, и в следующие секунды он держал меня над ней, а я только чувствовала невероятный степени жар. Испуганно сглотнула, и буквально почувствовала, как стало страшно. — Заткнись, сучка, — процедил он, и резко оттолкнул меня, да так, что я больно ударилась о стол спиной, но через секунду взвыл и сам Олег, Стёпа стоял и что-то бурчал, а в его руке была вилка, с каплями крови, твою мать. Я в миг подскакиваю и схватив сумку и Стёпу, нафиг бегу отсюда в школу. Всё, по-моему крыша начала протекать и всех, в этой ебанутой квартире. Знаете, Олега бы я ещё честно стерпела, но меня очень напугало то, что сделал Степашка, я почему-то верю, что он способен на что-то большое, чем простая сервировочная вилка. Я слышала кучу историй, когда дети убивали отцов, потому что трогали мать, и чё-то мне жутко от этих историй, капец, как. Прям сильно. Неужели это звонок, чтобы уйти от него? Раз и навсегда. Но ведь это было один раз только. Только один раз. Блин, сегодня ещё в школе будет полный треш. Просто настал тот замечательный день, как воспоминание нашего Димаши о дне здоровья. И он вспомнил. В октябре! Внимание склероз! У кого-то склероз! А ещё о своей памяти что-то плохое говорю. Норм у меня память, чё я гоню-то? Но весь прикол был в другом, на него идти ПАРОЙ. От Айны я узнала, что Олег хочет вписаться в эту авантюру, но через меня он кое-как уговорила его, что это плохая идея, очень плохая. И что нас вообще могут спалить. Он согласился. Тем более на примете у меня был другой вариант. И я надеюсь, что он придёт, как обещал. У школы уже все собрались, и эта Любка с Клыком. Чё, они всё ещё на свежем воздухе? Когда они будут в каталашке, э, чё за дела? Только поджимаю губы, честно уже не в чём не уверена, варик, что меня киданули, сейчас отчетливо так нарисововался. А нет, не киданули. Приехал! Любка только охреневающим взглядом проследила за Артуром. — Это чё, твой сутенер? — усмехнулась она. — А это чё твою девственность после того, как узнала о твоих похождениях? Не знала, что она становится такой отвратительной, — я кивнула на Клыка, тот только оскалился, но сделать мне ничего не мог, он сейчас сам был на коротком поводке, и в случае, чего Димаша уже за него не сможет впрягаться, шах и мат, долбаёб! — Так, ну теперь, когда вы все разделены на команды, то можете начать, — проговорил Димаша, укоризненно смотря на меня, но кажись у него уже тупо не было сил, чтобы мне что-то говорить. Я только обратила внимание на карту, которую нам выдали. А нафиг она нам? По-моему не к чему хорошему это не привёдет, если честно. — Оль, есть более крутая идея, чем искать несчастный батончик «Wispa», — непонимающе посмотрела на него, но он только взял меня за руку, так знаете, меня уже начало напрягать, что рядом с нашей школой лес, так чё там делать, если все, капец, брать камень и хреначить по виску, а потом телу в реку, если что, блин, о чём я думаю, это просто крыша моя протекает, хотя наверно это давно. А нет, все оказалось более чинно, чем я себе представляла по крайней мере это объяснила, нафиг ему спортивная сумка. — Ты серьёзно? — я прям услышала в своих словах какое-то неверенье что ли, и шок. — А чем плохо пикник? — Это привет американским фильмам, — усмехаюсь я, но Стёпа кажется рад, если честно я тоже, я не ожидала от него такого. Я увидела плед и еду, это меня сейчас сильнее волновало. Стёпа в миг куда-то унёсся и вернулся с белкой, хорошо не дохлой. А я почему-то не знала, как себя вести, было в очередной раз очень неловко. Я только запихнула в рот сэндвич, чтобы хоть как-то заполнить неловкую тишину между нами. Хотя, может только я ещё ощущала? Наверно так. — Ты голодная? Дома есть нечего? — он осторожно прикоснулся к моей руке, я только кивнула, я ведь реально даже не поела, отстой. — Просто не успела, — тихо говорю я, и неожиданно для себя, кладу голову ему на колени, и чувствую спокойствие. — Как ты это придумал? — спрашиваю я, лениво поднимая голову. — Просто понял, что хочу с тобой так провести время, а девочки и со Светой хорошо поработают, она уже две недели всем заправляет без меня. — Спасибо тебе, за то, что так заботился в больнице. Честно, никто ещё так не делал. — Ерунда, Олюш, знаешь я был бы намного сильнее рад, если бы такого не произошло. Это минимум, который я мог сделать после такого. — Перестань, ты очень классный, — к нам подбегает Стёпа со своей белкой и прижимается к нам, та, кстати не спешит удирать, какая-то неправильная белка. — Оль, есть предложение, не хочешь себя в роли модели попробовать? Обещаю, что это не будет какой-то извращенец, как в прошлый раз, это фотограф Тони. — Так из меня модели не получится, актриса-то никакая, а модель… — Оль, если ты постоянно будешь верить тому дерьму, что говорил Олег, то ты так и не сможешь поверить в себя. Чего плохо в этом? Олюш, ты ведь понимаешь, что тебе из этого надо как-то выбираться. Это не дело, до тридцати лет работать здесь. — Но… — Оленька, ты ведь хочешь что-то поменять? — Хочет, — отвечает Стёпа с набитым ртом. — Тогда завтра я заеду за тобой. А я кажется ощущаю в этот момент, какое-то нереальное счастье. Знаете, после такого дерьмого утра. Теперь всё это кажется такой нереальностью. Теперь кажется я понимаю выражение про цветные сны, которые не должны прекращаться. Просто, я ведь с тринадцати лет поняла, что я что-то ощщушаю к нему, и нет это не было банальность, типа вместо отца, которого не было. Нет, я в него влюбилась, именно как в мужчину. Я помню, сколько бреда тогда творила. Как призналась ему в своих чувствах буквально через полгода. Постоянно приносила какую-то хрень, знаете эти милые записочки, открыточка на четырнадцатое февраля, просто треш. Он тогда строго сказал, что между нами ничего не может. И только теперь я поняла, что он был писец, как прав. Может он не испытывал ко мне чувств и воспринимал, как несчастного потерянного ребенка? Наверно так и было. Но, а что теперь? Год назад, я услышала, как всё сдвинулось и неужели появилась та самая химия, которая возникает в сериалах. Я ведь любила, пока не появился Олег. А сейчас кажется снова про него забываю, и смотрю на Артура влюбленным взглядом. Просто блин, я четыре года чего-то такого ждала. А тут блин пикник! Казалось все переживания утром отошли на задний план, и синяки на моей шее не так уж и болят. Мне снова спокойно, и это чувство защиты вновь вернулось ко мне. Знаете, пофиг, что сутенер. Самое смешное сутенер лучше, препода по моральным качествам. Вот сейчас, сидя здесь рядом с ним, я вроде в первый раз за семнадцать лет, четко начинаю понимать свои чувства. Мне очень с ним хорошо. Но я понимала его. Что он испытывает? И почему так резко переключился на меня? Неужели для него послужило зеленым светом то, что я практически совершеннолетняя? А может и правда было так? В тринадцать лет, если бы он со мной начал мутить, то его наверно можно было спокойно назвать педофилом. Может эти его чувства просто трансформировались. Знаете, сначала видел ребенка, а теперь возможно свою будущую девушку. Я ведь знаю, что он бросил своих стриптизерш, я просто попросила проверить это Алю, а она мне всё рассказала. Знаете за все четыре года, он никогда не был так долго на работе. Может он таким способом показал мне, что готов меняться, ради меня? Ради меня готов завязать с тусовочным образом жизни. А мне, как показать изменения? Бросить Олега? Стёпа радостный к нам жмётся, кажется на данный момент он рад больше всех. Я лениво поднимаюсь, наверно уже все закончено. Да, и какая разница? Мне было круто с ним. — Пока, — тихо говорю я, не смотря на него. — Увидимся сегодня ещё ночью. А сейчас у меня дела, — и быстро ухожу. Нет, серьёзно дела, это даже не отмазка. Сегодня будет самая ярка забастовка ever! Аля, попросила моей помощи. Короче, точка полная лажа, мамка в край охамела, требуем норм отношения. Она уже подговорила девочек, все согласились, особенно, когда услышали, что я за них тоже готова впрячься, не знаю, чем я так на них повлияла. Может, потому что более высшая каста, впряглась за низшую касту. Не, а вообще идея топ! Тем более я понимаю, как это фигово, когда начальство фиговое. Надеюсь они не сыканут в последний момент, а то будет очень тупо. Ну судя по их громкому возмущению, они там все порядком заебались. Так, ну чё тут у нас есть? Так отлично, щас захреначим плакат. Или как это правильно называется? А пофиг, будем звать плакат! Так, чё тут у нас? А, кстати, может помадой написать? Ну, не самая плохая идея. Или нет? И чё пишем? О! придумала! «Трахайся сама без презерватива с теми, кто хочет, чтобы ты танцевала!». Норм, лозунг. Танцы это короче извращение улиц. Обычно, приезжает какой-нибудь «Mercedes» из него выходят пару чуваков в косуха. И начинается, просьбы уговорить девочек танцевать голыми. Ни чем хорошим такое не заканчивается, деньги огромные, но зачастую это типичные новые русские, только не в пиджакам, обычно после того, девочка полностью избита, а порой лицо жестко исполосывал лицо. Такое обычно творилось только на улицах, мы все, в борделе с такой хернёй не сталкивались ни разу. Чисто уличное движение. Мамки прекрасно знали это, но на танцы ехали порой, Аля говорила, что порой лучше ехать, чем от мамки получить, а она получала. Утюгом! Так, что норм лозунг. Так, ща презеватив только дорисовать. Чё-то ещё надо. Может стол? Обычно на нём все танцуют. А то с людьми у меня большая проблема, что в реальности, что на бумаге. Ну, давайте, что ли помадой свой незабываем отпечаток губ оставлю. Ну вроде готова. Так, теперь прибить. Готова! Идеальный плакат! Так, где её точка? А, у «Космоса». Точно! Может к нам кстати подключится и другие? Что у «Москвы» и «Украины» стоять полный отстой! А чё вы хотите от дешевый хосталах? Дешевые проститутки и клиенты полный сброд! Приезжаю, так, ну я вроде успела. Девочки стоял, со злобными взглядами. Алька, кивает. Ну начинаем. Чё там кричать-то, надо? — Даёшь секс в презервативах! — первая мысль, что пришла ко мне. — Больше никаких субботников! — Чтобы я ещё раз поехала танцевать! — Сама трахайся с новыми русскими! — Чтобы в тебя, как в меня бутылку запихнули! Сука, ты понимаешь, что ты меня к такому клиенту отправила! Сучара! Потаскушная блядь, лечение даже не смогла оплатить! — Сама тебя утюгом прижать надо! — кричала Аля. — Сами обрить налысо! — да, кажется их даже упрашивать не надо было. Мамка только смотрела на нас охреневающим взглядом. Да, я именно так её себе и представляла. Лет сорок, спившиеся лицо, которое было замаскировано, косметикой, самых вырвиглазных тонов. Типа синие тени, зеленая помада и фиолетовая тушь. Целюлитную фигуру, обтягивала прозрачная футболка, и всё было прекрасно видно, что честно вызывало у меня рвотный позыв. Просто прикиньте неухоженная алкашка в завязвки без лифака. Джинсовая короткая юбка, синие лосины, танкетки. И начёс. Ёмоё капец страшная. — А ну умолкли все! Разорались мне тут! Щас вылетите все! Ну курский вокзал пойдёте! Щас быстро всех выпру! Потом попроситесь все! Чё вам надо?! — Секс с презервативом! — кричу я, это самая главная и базовая потребность, знаете, винерички это самое жесткое, что есть у нас. — Сами со спиздозниками трахаетесь, а мне ещё предъявляете! — Сама танцуй для них! — кричит Аля. — Вы такие интересные, бабки для вас же идут! Чё, так сложно?! — Да ты девяносто процентов собираешь! — кричит лысая девочка, блин ей вообще лет десять. — А может тебя саму прижечь утюгом?! А чё?! Я тогда укусила клиента, потому что ножом туда лез! Я по итогу у тебя ещё сука виновата?! — А чем плохо скажи субботники? Подумаешь во всё, что можно имеют! Мелочь такая! Ты бы хоть ментам минимально за крышу платила! Но не, водяра дороже! Шлюха! — Заткнулись все! Щас, нахуй пошлю всех! И какого хрена ты тут? Я тебя здесь в первый раз вижу! Сдам вас сучек таких, так потом по спец приёмникам раскидают, Аль, хочешь под суд, за то отчима мачкнула? — Да чё с тобой разговаривать?! Бей, суку! — закричала лысая девчушка. Девчонки только накинулись, крепкий булыжник полетел в мамку. А потом у кого-то оказалась бритва. Аля было тоже порвалась, но я крепко схватила её за руку и прижала к себе, мы только наблюдаем. Но кажется девочки олго терпели, кто-то нафиг сбрил волосы, кто-то порезал лицо, остальные же тупо били булыжником. Мне кажется я услышала громкий выдох облегчения, когда она валялась мертвой уже. Твою мать, это же настоящий суд Линча. Хотя знаете, чё-то мне вообще её не жаль. В этих мамках нет ничего святого, их история банальна. Сначала были проститутками, из таких же неблагополучных семей, чаще всего наркомонов или алкашей, потом по счастливой возможности были администраторами в норм борделях, типа, как у Артура. Но их оттуда выперли, либо за крысячнество, либо за алкоголизм, это происходит постоянно, практически все админы у нас бухаю, и найти нормального типа Светки, это просто нечто. Вот, по итогу алкоголизм приводит на их на улицу, где они по итогу и начинают заправлять. Им это легко, девочки сразу стелятся под них, а вякнуть что-то бояться, потому что понимают, к утюгу очереди нет. И сейчас смотря на мамку, мне вообще её не жаль. Аля я специально оттащила марать руки не хотелось. Мы не убийцы, мы наблюдатели. Ещё с таким я не связывалась. Хотя, может это послужит неким уроком, для других мамок? Это ведь реально первый случай убийства и некого протеста. До этого все боялись. Да и знаете, я сомневаюсь, что такие, как она долго живут. Тут либо алкоголизм убил бы, либо другие. Надо ли говорить, что новым русским пофиг, кого мочить. Мне не жалко. Девочек да, они от неё натерпелись. Такие зачастую ведь и заманивают, у них есть квартира, где первые три дня не показываю свою сучью натуру, а потом все идут в разнос. Такой мусор надо изнечтожать, пользы нет, а вреда дофига. Порой знаете, думаю, что уличным девочкам проще на себя работать, ментам как-нибудь платишь, а над тобой не адекватного начальства нет. Деньги все твои, ну большая часть, если мент хороший попадётся, можно спокойно с презервативом спать и не бояться СПИДа какого-нибудь. Правда теперь вопрос, куда девочкам деваться. Но я думаю, одну точку мы сегодня изничтожили, хоть они и останутся в профессии, но а надеюсь такой суки над ними больше не будет. Я услышала какой-то визг, а потом тачку ментов. Даже опомниться не успела, как почувствовала наручники на запястьях, а потом меня затолкали в тачку. Пиздец! Какая-то мамка видать вызвала! — Ну, что будем ждать твоих родителей, пока приедут и заберут тебя, — усмехается мент, когда я была в участке, всё ещё с гребанными наручниками. — Бастовала. — Я её не убивала, — только проговорила я, дернувшись всем телом. — Не убивала, но разводила беспорядки. Кому звоним-то? — Не кому звонить, — упрямо поджимаю губы. — Ну, как это не кому? Мама, папа есть? — Сдохли, — вообще про отца не знаю, но так было проще отмазаться. — Опекуны. — В Краснодаре. — Далеко ей за тобой ехать. Слушай, мы же тебя прекрасно знаем, Оля Шнурова, проститутка. Не на одном субботнике не была, — он усмехнулся. — Значит так, Шнурова. Либо ты сейчас по статье 6.11 и штраф платишь, либо мы тебя в кпз закрываем, либо делаешь минет и отпускаем. Как раз один субботник отработаешь. И мы забываем эту ситуацию. Я только испуганно смотрю на них. Капец, я влипла. Надо ли говорить, что не очень хочется, чтобы штраф платили и куда-то в какую-то базу заносили, и потом всю жизнь я там висела. В кпз тоже не очень хочется, что такое без понятия, но слово страшное, вероятнее всего сидеть мне там долго. Кажется остаётся только последний вариант. Поднимаюсь и подхожу к ним. Он только усмехается и раздевается. А я начинаю. Чёрт, капец, я влипла. Честно, сейчас обслуживая его, я не испытывала ничего кроме лютого какого-то страха. Я не знала, что может пойти дальше, я прекрасно понимала, что, когда соглашаешься на их условия невольно развязываешь им руки и буквально прям текстом говоришь: «Можешь меня убить». Я сейчас честно боюсь, что они в своих желаниях могут зайти до самого страшного. Или вообще психанут сейчас и скажут, что я всё делаю неправильно. Уж, извините, но не профессионал. Мне кажется они сейчас на всё обозлиться могут, даже на то, что я плачу сейчас. Процесс я не контролировала, и просто делала то, что говорят, и было очень больно, потому что я всего его ощущала. Честно, я банально задыхалась уже. Я даже боялась реакции своего организма, когда всё это закончится, плеваться нельзя, а стошнить меня может в легкую. Потому что я не понимала этого, что, как услугу, что как интимную жизнь пары. Что там, что там странно. Ещё и на ментов Артура наткнулась, знаете я же реально за все эти четыре года не была субботнике. Артур меня всегда предупреждал о них, и в этот день я тупо не выходила, а они моего отсутствия как-то и не замечали, чего не скажешь о последних двух годах, когда они перестали видеть во мне девочку из седьмого класса. Я прекрасно знала, что они хотели посмотреть на то, как со мной вообще. Но такого никогда не было, а теперь было. Хоть бы уже отпустили, а? мне реально страшно, я буквально чувствовала их желание, которое просто какими-то фибрами на меня шло. Как хотели меня. Отвратительно. Я уже просто не выдерживала, руки у меня адски затекли, колени болели, а того, что я на них стояла, а сама я тупо начала задыхаться даже не имея право вздохнуть. Я попыталась хоть как-то сменить положения, но сердце вмиг ёкнуло, когда я почувствовала, как одной рукой он крепко сжал мои волосы, а друга поползла вниз по спине. На лбу проступили капли, пота, в маленькой комнате почему-то резко стало душно и видать у меня сильно закатились глаза. — А ну работать! — почувствовала сильную пощёчину. Дверь резко открылась. Нет, только не это! Только не третий! — Ебанаты быстро отпустили, — услышала я голос Артура, он даже не кричал, но этого жесткости и злости, было достаточно, чтобы встряхнуться. Я тут же почувствовала, как их хватка ослабла и он наконец-то прекратил. Я только резко вздохнула и меня тут же вырвало. Руки затряслись, как и все тело, кажется один из ментов резко открыл наручники, а у меня элементарно сил не было подняться. Почувствовала, как руки Артура подхватили меня. — Оль, всё хорошо, хорошо, девочка моя, пошли домой, ладно, пойдём. Всё, всё будет хорошо, — шепчет он, прижимая меня к себе. — Вы встречаетесь? — спрашивает один из них. — А ты, как думаешь, ебанат? В машине он подаёт мне бутылку воды и я в миг её выпиваю, только сейчас сухость в горле начала по-немного проходить. — Как ты узнал? — тихо спрашиваю я. — Это сейчас неважно, — говорит он. — Где Стёпа? — У меня дома, — непонимающе отвечаю я. — Как насчёт, чтобы у меня остаться? — Давай, — тихо говорю я, чувствуя себя всё ещё очень плохо. Мы забираем Стёпу с моей квартиры и едем к Артуру. Так, стоп, у него дом есть? Офигеть! Реально останавливаемся у огромного светлого дома. — Заходите, — Стёпа только задирает голову. — Больфой, — констатирует он. — Голодный? — спрашивает его Артур. — Ага, — только кивает. — Давай так, посмотришь пока телик, а мы с Олей поговорим. — И приготовите, — дополняет Стёпа. — И приготовим. — Жаль енота нет, — протягивает он, заходя. — Мама тоже против енота. — Стёп, он нам всё разнесёт. — Я бы за ним сам ухаживал. — Ага, сам, — только усмехаюсь. — Правда, — гордо говорит он, и включает телик. Мы идём на кухню и устало сажусь. — Артур, спасибо ещё раз, если бы не ты… — Перестань, Оль, мне позвонили, сказали ты там, я сам понял, что ничего хорошего там для тебя нет и сорвался. Это всё из-за протеста? — Ага, меня просто схватили, я честно не ожидала, что всё так будет, — поджимаю губы. — К сожалению, Оль, — обнимает меня. — Ты, как вообще себя чувствуешь? — Нормально, бывало и хуже, но нормально. Давай чего-нибудь приготовим, у нас там ребенок голодный, — усмехаюсь. Начинаю резать траву, ой то есть зелень, короче один хрен одна трава. Блин, я надеюсь я хоть её порезать смогу, а то будет полный писец, сколько раз Олег говорил, что я ничё не умею, сейчас это и подтвердится в очередной раз. Артур, резко кладёт руки мне на талию и видать мой страх вырвался наружу. — Нет, только не бей пожалуйста, — резко разворачиваюсь я, крепко держа в руках нож. — Оль, тише, тише, всё, перестань. Я только хотел сказать, что всё идёт хорошо. Перестань, Оль, — ласково гладит меня по волосам. Через минут сорок все готова, в гостиной Стёпа завороженно смотрит в окно. — Мам, а что? — ого, снег пошёл. — Снег, Стёпа, — говорю я обнимая его. — Завтра он будет? — Может быть. — Почему? — Он может растаять. — Тогда пусть не тает, — он забавно бурчит на него. Блин, классно. Артур зажигает камин. Мы молча сидим. Но это офигенное молчание. Знаете, сейчас сидя у него здесь, я понимала, что это всё по настоящему. Что это не какие-то курсы у Олега, когда через тридцать секунд, у тебя останутся только жалкие ощущения. Это происходило здесь и сейчас. Этакая американская мечта. Артур даже со Стёпой ладит, а он его не боится и не хочет проколоть вилкой. Я бы хотела, чтобы у меня так в жизни было всегда. Чтобы не жить не бояться. Не приходить домой и всё, думать, что пиздец настал, а приходить домой и тупо расслабляться. Потому что честно к Олегу мне совсем не хотелось возвращаться. Но мне пока идти было некуда. Денег у меня нет, и быть просто какой-то лохушкой, которая придёт к Артуру без всего, я не могу. Я потерплю, подзаработаю денег и уйду. Уйду к Артуру, он кажется меня любит, хотя знаете, спросить на прямую мне страшно. Я боюсь, что все эти его поступки чисто из жалости. Хотя, жалко ему тогда меня все четыре года. Просто видимо он тот самый принц из сказки, о котором я блин с детства мечтала, Олег это больше Синяя Борода. Я не хочу, чтобы сегодняшний вечер завершался. Вообще не хочу, может я и ночью спать не сильно хочу? Может я с ним бессонную ночь хочу, а? А, что тогда со свадьбой делать? Мне блин даже соглашение на это уже дали, я сомневаюсь, что Олег сидел сложа руки эти две недели. Знаете, вы наверно боитесь, что будет, когда Артур узнает о нашей свадьбе, я боюсь, когда Олег узнает о расторжении нашей свадьбы. Я боюсь, что он нафиг может меня убить. И я блин, сейчас не шучу. Я порой думаю, почему не могу от него уйти, и пока мне приходит в голову банальная мысль о страхе. Мы в одной школе, мне честно и оставаться с ним страшно и уходить тоже страшно и говорить о нём, кому-то страшно. Мне кажется Артур нафиг взбеситься, когда узнает, что ему снова соврала. И мне кажется, что меня уже все нафиг убьют. Блин, о чём я думаю в такой момент? Мне же классно сейчас и это главное, а остальным я потом как-нибудь разберусь. Наверно.