No me importa tu pasado

      Камило пару раз чуть не упал, торопясь надеть одежду, брошенную ранее на пол.       Он попытался собраться с мыслями. Возможно, Бруно просто постеснялся в этой ситуации и подумал, что спать в своей комнате удобнее. Это было бы очень характерно для него. Или, может быть, он встал, чтобы перекусить поздно вечером.       Тем не менее, ничто из этого не убедило его настолько, чтобы успокоиться.       С проворством он пробежал по ставшему уже знакомым проходу, и то, что видят его глаза, как только он выходит, убивает его на месте.       Дверь Бруно светилась немного больше по сравнению с другими.       Он проклинал свое бессилие, бросаясь вверх по лестнице, которая теперь казалась бесконечной больше, чем когда-либо. Кто-то бы сказал: «Надежда умирает последней», но Камило уже полностью потерял самообладание, когда увидел пустую кровать Бруно.       Он облажался, и он это знает. А ещё он знает, что Бруно тоже теперь это знает.       И в мире не хватает времени, лестниц или страшных мостов, которые подготовили бы его к тому, что он увидел.       Бруно сидел на рваном матрасе, его лицо, освещённое только осколками зеленого стекла, было спокойнее, чем можно было ожидать, контрастируя с его налитыми кровью опухшими глазами. Камило мог бы поклясться, что никогда в жизни не видел кого-то столь несчастного.       «Боже, как я мог быть таким эгоистичным?»       – Бруно, – он опустился перед ним на колени, взяв его, холодные на ощупь, руки в свои.       – Я уже все видел, – прервал его Бруно, прежде чем тот успел что-то сказать. – Но я не... я не совсем понимаю... всё это, – Бруно казался таким потерянным, а его взгляд был прикован к земле.       – Я тоже этого не понимаю, – Камило сделал паузу, чтобы подобрать нужные слова, он чувствовал себя так, словно шел по тонкому льду. – Я не отсюда…именно не отсюда. Я пришел из будущего. – Фраза прозвучала комично, когда слетела с его языка.       Бруно хотелось рассмеяться - только с ним может такое случиться. Как будто весь мир затаил на него злобу, составил свою шутку, в которую его никогда не посвящали.       «Всё, что Бруно любит, у него отнимут. Сказать честно, почему? Он нам не нравится, поэтому теперь он проклят на то, чтобы прожить такую жизнь.»       – Ты вообще планировал рассказать мне об этом?       – Я собирался! Я почти сделал это несколько раз уже! Мне так жаль, это было... просто было трудно найти время и слова... но теперь ты, эм, узнал обо всём сам. – Камило всё больше раздражало отсутствие реакции со стороны собеседника. – Послушай, я никогда не хотел, чтобы это произошло таким образом. Но в мои намерения никогда не входило причинять тебе боль, я не смог бы этого сделать, даже если бы попытался. Он наклонился, чтобы встретиться с ними взглядом, перед ним предстал душераздирающий вид на остекленевшие зелёные глаза, опухшие от всех слёз.       – Я просто самый несчастный влюбленный ублюдок, это не твоя вина. – Камило поднял бледные руки к губам, чтобы запечатлеть целомудренный поцелуй на костяшках пальцев. – И я готов провести всю свою жизнь прямо здесь, прямо сейчас, если мне удастся прожить её с тобой.       Бруно всегда думал, что тот, кто сидел сейчас перед ним, был самым красивым парнем из всех, кого он когда-либо видел раньше. Это всегда вызывало у него ревность всякий раз, когда он одалживал ему новую пару одежды, и он каждый раз выглядел в ней потрясающе, независимо от кроя или цвета. Однако зелёный свет, падающий на его лицо прямо сейчас, выглядел совсем не так чудесно. Это приводило его в бесконечный шок.       – Боже, Камило. Ты мой племянник.       – Технически это не так. Впереди по меньшей мере 30 лет, пока...       – Будущее нельзя изменить.       – Ты никогда не пробовал!       Бруно вздохнул, побежденный. Он не хотел спорить о чём-то, что с самого начала не поддавалось оспариванию.       Вместо этого он одарил его нежной улыбкой. Он избавился от неуместного локона Камило, заправив его за ухо, и положил руку на его лицо, Камило прильнул к ласке.       – Посмотри на себя... Ты так молод. У тебя впереди целая жизнь, ты будешь в расцвете сил, когда я буду уже стар и забыт. Если бы я мог оставить тебя здесь – рядом со мной, я бы украл тебя.       Прежде чем младший смог возразить, тональность вокруг них резко изменилась, Камило оглянулся и увидел тот самый осколок, сияющий в полную силу. Небольшой лучик, поблескивающий под песчаным слоем.       Это зрелище вызвало у Камило головокружение, напоминающее тот случай, когда он только прибыл в это место. Он повернулся, чтобы посмотреть на Бруно, который, казалось, понимает намёк на то, что это означает, принимая свою судьбу:       – Иди.       – Нет, я не... я не хочу возвращаться. – Он сжимает кулаки, уверенный в своих словах.       – Пожалуйста, не усложняй всё ещё больше, чем оно уже есть. – Бруно встает, отмахиваясь от его рук.       – Это ты всё усложняешь. Всё было бы решено, если бы ты просто позволил мне остаться здесь с тобой! Но нет! – Камило приблизил своё лицо, небольшая разница в росте становилась отчётливее видна, а напряжение между ними росло.       – Ты, - он ткнул Камило указательным пальцем в грудь, чтобы отстранить его, - не знаешь, о чём говоришь.       – А кто сказал, что ты это знаешь? – это было последней каплей, которая полностью лишила Бруно терпения.       – Почему ты не позволяешь мне сделать это для тебя? – он оборвал и начал медленно приближаться, его вид заставил Камило чуть не споткнуться, когда он отступал назад. – Я, – его ладонь ударила себя в грудь, – я тот, кто остаётся в проигрыше. Я был таким человеком всю свою жизнь! Я тот, кому придётся ждать всю свою жизнь, чтобы увидеть тебя снова!       Его голос надломился и ненадолго отозвался эхом, прежде чем раствориться в глубокой тишине, нависшей вокруг них. Заполненный между ними тяжелым дыханием Бруно. Покрасневшие глаза со слезами, грозящими снова пролиться, его дрожащие губы заставили Камило застыть на месте.       – И я люблю тебя…сильно, так сильно. – Черты его лица смягчились в глубоком отчаянии. – И я надеюсь, что ты быстро простишь меня. Потому что то, что я собираюсь сделать, займет у меня достаточно времени, чтобы простить себя самого.       С этими словами Бруно толкнул Камило с достаточной силой, чтобы тот упал назад. Песок поглотил всё его тело в одно мгновение. За ним последовала ближайшая руана горчичного цвета, которая была последней вещью, которую подкинули из угла комнаты в сторону сияния. Бруно заставил свет окончательно угаснуть. Вместе с последним свидетельством того, что парень когда-либо здесь был.       Бруно остался в темноте. В одиночестве. Желая, чтобы его воспоминания тоже ушли вслед за Камило.