No me importa tu pasado

      Бруно долгое время не мог заснуть, что сильно его удивило, потому что он думал, что его бессонница давно прошла с появлением Камило.       Из-за тусклого света лампы в последние мгновения её свечения, он видит загорелую кожу Камило. Бруно соединяет его веснушки, как если бы они были созвездиями, он рисует звёзды и сердца. Бруно невидимо пишет их инициалы, иногда смешивая их фамилии.       «Камило Мадригаль.»       Ему нравится, как это звучит.       Ему это даже больше, чем нравится…и он обожает мысли о том, что когда-нибудь это станет правдой.       Мысль о том, что он должен был отказаться от Камило или никогда не вступать с ним в отношения, похоже, снова мучает его.       Бруно заставляет себя вспомнить каждую ситуацию, в которой всё закончилось плохо: смертельно больная девушка, рыбка Лучианы, бывший парень Пеппы... Все они закончились трагедией, и во всех случаях общим фактором был сам Бруно.       Тем не менее, он не может не вспомнить те редкие случаи, когда он вызывал улыбку на лице людей. Например, когда человек узнавал, что его детская любовь вернется к нему и ответит взаимностью, став его любимой.       Он выпрямляется и тает от умиротворения, украшающего лицо его возлюбленного:       – Мой Камило.       Бруно целует кончик его носа, и в этот момент кажется невозможным, чтобы кто-то вроде этого ангела был способен на какое-либо зло:       «У небес для него не предначертано ничего другого, кроме самого светлого будущего.»

***

      Бруно ничем не лучше какого-то подростка - порывистый, импульсивный и очень упрямый.       Вот почему он обнаружил, что уже поднимается по лестнице в свою башню для предсказания, хотя он поклялся никогда больше не делать их без крайней необходимости. Бруно оправдывается, объясняя такой поступок себе тем, что это «просто то, что ему нужно увидеть». Что если что-то пойдет не так, ладно, как бы сильно это ни было больно, он сможет сказать, по какой причине кто-то вроде его парня не захотел жить той жизнью, которую Бруно ему мог дать.       И если всё пойдёт хорошо... будет отлично, но он всё равно никому не скажет.       В мгновение ока он уже был у входа в место, которое было почти городской легендой, любопытство бурлило в нём на полную катушку.       Он остановился, как вкопанный, и на секунду засомневался, стоит ли это того. Стоит ли рисковать всем ради чего-то, что можно было бы оставить в покое и плыть по течению, как хочет судьба.       – Нет, перестань быть трусом хоть раз в жизни и придерживайся плана.       И именно это побудило Бруно сделать последний шаг, чтобы зайти внутрь этой комнаты.       Без особого внимания, он методично и аккуратно готовится к проведению ритуала. Его внимание возвращается к настоящему только тогда, когда он не смог зажечь единственную спичку, которую принес с собой. Он выбрасывает её, не собираясь больше тратить время, в течение которого он может пожалеть о том, что начал делать.       Бруно опускается на колени на песок, переплетает пальцы вместе и молится, как делал много ночей до этой, молится до тех пор, пока у него не пересохнут губы. Умоляя вселенную сжалиться над парой её детей, проявив своё бесконечное милосердие и предоставив им свободу остаться в тех отношениях, в которых они были сейчас.       – Я могу это сделать, я могу это сделать.       Он сел, скрестив ноги, развёл руки и закрыл глаза, чтобы сосредоточить свою энергию на том, чтобы увидеть будущее Камило, внутренне надеясь, что он увидит и себя в его будущем.       Когда Бруно начинает чувствовать легкий ветерок, подхватывающий песок, который парил вокруг него, он знает, что пророчество было готово, поэтому позволил себе мельком посмотреть на зелёное свечение перед собой. Песок вращается во всех направлениях, пытаясь сформировать четкий образ неизбежного будущего.       Из того немногого, что Бруно различил, он понял, что это была вечеринка в Касите. Люди оживленно танцевали и праздновали, он даже смог увидеть тех, кого можно было принять за новых членов своей семьи, и с облегчением увидел более взрослую версию Джульетты и Агустина. Он так же плохо справляется со своей походкой, как и всегда.       Изображение меняется на гораздо более спокойную толпу, организованную так, чтобы они были разделены пополам, оставляя коридор, где был расстелён длинный ковёр, который достигал лестницы, а над ней ... его собственная мама, держащая зачарованную свечу, которая обычно стоит на её оконной раме.       Бруно не доверяет себе, вот почему он не знает, действительно ли это всё похоже на тот день, когда он получал свой собственный дар. Тем не менее, Бруно постарался не паниковать - у него уже было достаточно времени для этого, и ещё будет столько же в будущем.       Свет направлен на то, чтобы осветить ребенка в дверном проёме, маленького мальчика, идущего с заметной нервозностью, его кудри подпрыгивают при каждом шаге, который он делает по линии деревянных досок. Это не только подтвердило сомнения Бруно, но и добавило их ему ещё миллион других.       Сбитый с толку, он увидел, как на пустом месте из воздуха появляется дверь, снова вызывая большой переполох в толпе. Малыш широко улыбается, и его тут же заключают в объятия.       Бруно встает, чтобы получше рассмотреть женщину, которую считает матерью малыша, прищуривает глаза и отступает назад, когда понимает, что, к своему ужасу, смотрел не на будущее Камило, а на будущее сына своей собственной сестры, ребенка Пеппы.       Песок вокруг него резко перестает двигаться и падает, закрывая часть светящейся зелёной таблички на полу.       – О боже, ты даже это не можешь сделать правильно, Бруно, – он встал смущенный и подавленный. Возможно, это был способ его дара сказать ему, чтобы он не совал нос не в свое дело.       Он взял табличку в руки, готовый положить его в коробку в углу вместе с остальными, его глаза любой ценой стараются не видеть больше, чем он не должен.       Он быстрым шагом направился к выходу, чтобы вернуться до того, как его мальчик встанет, желая снова укутаться в его тепло.       – Ха! Кто бы мог подумать. Я не знаю, как я мог быть так сбит с толку, со мной такого никогда не случалось! Полагаю, всё бывает в первый раз, – он сделал паузу и оглянулся через плечо, материализованное пророчество светилось бледным оттенком зелёного, как будто взывало к нему. Он оглядывается по сторонам, почти ожидая, что кто-то в углу будет осуждать его за каждое движение.       – Я имею в виду...Я видел слишком много, что ещё может произойти, если я закончу то, что начал? – он поспешил сесть на край матраса и потянулся, чтобы снова взять зелёную табличку, на которой всё ещё было то же изображение, которое он видел в последний раз. Сверху картинки было видно развешенную длинную ткань с какой-то надписью.       – С Днем Рождения... Камило? – он выдохнул дрожащим голосом, его сердце подскочило к горлу.       По инерции он наклонил стеклянную табличку, которая показала лицо маленького мальчика, переливающееся в изображение настоящего Камило. Его Камило.       Как будто обжёгшись, он уронил зелёную плитку. Она разлетелась на десятки кусочков, а взгляд Бруно был всё ещё прикован к кусочку, в котором отражался его возлюбленный.

***

      Камило внезапно проснулся, глубоко вдыхая воздух.       Он резко поднялся на кровати:       – Это был просто кошмар, – он опустил голову на руки, сползая ниже и только сейчас заметил, что Бруно не спит рядом с ним, хотя должен был.       Руки Камило затряслись от беспокойства, чувствуя, насколько напряжена атмосфера.