No me importa tu pasado

      – Оу, малыш будет таким же харизматичным, как его папа, не так ли?       Камило вспоминает давно забытое воспоминание своей жизни и ощущение покалывания, когда какая-то пожилая леди, которая проходила мимо, обратила внимание на ребенка, свернувшегося калачиком на руках Джульетты, и ущипнула его за пухлую щёчку.       Он позволяет воспоминаниям прокручиваться в голове, тихо улыбаясь и вспоминая, где он находится в данный момент.       «Не хочу льстить себе, но она была права.»       Его взгляд переместился на Бруно, находя восхитительным то, как парень с отеческой добротой обращался с грызунами, которые сидели перед ним. Одна его рука ласкала мех, в то время как другой он предлагал им крошки от буханки хлеба, которую он тайно взял с кухни.       Последние несколько дней были такими... странными, если говорить коротко.       Трудно смириться с тем, что теперь он был в отношениях с Бруно (Камило подтвердил это, когда Бруно подробно расспрашивал, действительно ли Камило хочет быть с ним).       Он никогда не испытывал ничего похожего на то, что переживает сейчас, и всё же он несет бремя «более опытного» партнёра, чтобы Бруно не умер от стресса, пытаясь самому стать таким.       Например, до сих пор Бруно никогда не делал первый шаг. Инициатором каждого поцелуя, какого-то флирта или, как правило, каждого объятия всегда был сам Камило. Но он отдает должное парню, так как Камило нравится, как Бруно отвечает ему, обнимая. Тем не менее, всякий раз, когда Камило пытается поднять свои ласки на новый уровень, Бруно прижимает руку к груди и бросает на него робкий взгляд.       И Камило уважает это, внутренне испытывая облегчение, так как он не знал бы, что делать в этом случае. Внешне же он не особо испытывает облегчение, так как много раз ему приходилось спешить обратно в свою комнату с болезненной эрекцией, прибегая к другим решениям.       Но он понимает, он знает, что его парень не из таких.       – Бруни?       – Что?       – Тебе не кажется, что ты уже слишком долго игнорируешь меня? – Бруно оборачивается с круглыми глазами, готовый извиниться за то, что заставил Камило чувствовать себя обделенным, – я шучу, глупый ... или, может быть, нет, но ты можешь это исправить, – он протягивает руки и разводит ноги шире, указывая парню на свободное место, которое тот может занять.       Бруно застенчиво встаёт, чтобы обнять его, обхватывает руками шею и охает, когда Камило тянет его на себя, чтобы Бруно сел на него сверху, и крепко сжимает его в объятиях.       Они остаются в таком положении несколько мгновений, в уютной тишине, пока Камило не начинает отмечать поцелуями маленький участок обнаженной кожи подростка. Он начинает с того, что прикасается губами к его шее, затем к щекам, носу, лбу, губам, и, наконец, как глазурь на торте, он хватает правую руку Бруно и целует ее тыльную сторону, заставляя Бруно трепетать.       Камило усмехается тому, как кожа Бруно покрывается румянцем, не сопротивляясь искушению и снова целует его губы, на этот раз сильнее. Он держался так несколько мгновений, прежде чем получил разрешение использовать язык, практически тая на месте и позволяя вырваться сдавленному вздоху. Камило прошёлся руками по спине Бруно, опустившись на талию и слегка сжали её.       Они отстранились, чтобы надышаться и Камило уже приготовился к обычному исходу, готовясь встать и молиться, чтобы никто не увидел, что у него бугор в штанах. Однако он был удивлен, когда Бруно, который был сверху, снова вовлёк его в поцелуй, почти отчаянно двигая языком.       – Любимый? – Бруно бросает на него прищуренный взгляд остекленевших глаз, и Камило очень хорошо его понимает, – всё хорошо, если мы...? – он слегка дёргает за оливковую руану, на что Бруно несколько раз кивает, поднимая руки, чтобы облегчить Камило работу.       Камило устраивает их на диване, в процессе случайно коснувшись своей эрекцией промежности Бруно, только сейчас осознав, что у него тоже уже всё было твёрдым. Это заставило их обоих издать стон, атмосфера становилась всё горячее, как и воздух, окружающий их. Обоим становится трудно дышать, или, возможно, это оправдание того, почему они всё больше и больше теряют голову от того, что происходит.       И пока они остановились, Камило пытается успокоиться и выдавить из себя связное предложение:       – Ты хочешь пойти до конца?       – Именно! Я имею в виду, да, пожалуйста, просто продолжай. – Бруно дёргает за воротник рубашки, которая на нём надета, и смотрит на Камило снизу-вверх, приподняв брови, приоткрыв красные, распухшие губы.       Воображение Камило проносится со скоростью полторы тысячи километров в час видя такую картину и запечатлевая её в своей голове, чтобы всегда помнить.       Прежде чем его парень смутится и подумает, что он его не хочет (потому что, о Боже, Камило хочет), он начинает раздевать его до нижнего белья. Он оставил Бруно пространство между ними, чтобы парень мог сделать то же самое с Камило, его член подергивался при виде дрожащих рук Бруно, которые дольше обычного возились с кнопками.       Камило крепко сжимает бёдра Бруно и согласовывает их со своими движениями, потирая оба их члена друг о друга поверх ткани. Камило запрокидывает голову, когда они двигались особенно приятно. Он ухмыляется, когда слушает, как Бруно пытается не отставать от ритма, сладко постанывая.       Ему быстро надоедает отсутствие контакта кожа к коже, и он шёпотом спрашивает у Бруно разрешения и начинает стягивать вниз остаток одежды, когда тот разрешает ему это сделать.       Его член касается нижней части живота Бруно, и он задыхается от этого ощущения, сильнее впиваясь пальцами в плечи парня.       Камило полностью раздевается, ухмыляясь тому, как Бруно чуть не пускает слюни при виде него:       – Ты можешь потрогать, если хочешь.       Бруно колеблется, прежде чем обхватить длинными пальцами его член, довольный тем, что ему удалось извлечь гортанный звук из Камило, побуждавший его продолжать.       Он двигает рукой вверх и вниз, смущенный непристойным звуком поглаживания влажной кожи, иногда останавливаясь и крутя большим пальцем по головке, обнаруживая, что это заставляет Камило издавать звук, больше похожий на хныканье.       Бруно останавливается, когда брюнет кладёт свою руку поверх его:       – Ах, я не хочу быть единственным, кто наслаждается этим.       Он уделяет всё внимание Бруно, чтобы подвести его ближе к концу, пока их члены трутся друг о друга, и берёт их оба одной рукой. Бруно приподнимает бёдра, желая большего и, конечно, Камило ни мгновения не медля, подчиняется ему, повторяя движение, которое сделал ранее.       Камило ласкает спину Бруно и ищет его губы, чтобы заглушить их звуки, переплетая языки, причём будучи моложе Бруно сейчас, он доминирует на сегодня.       Они отрываются друг от друга, Камило радуется, видя, что другой в полном беспорядке, капельки пота покрывают его кожу, а ниточка слюны тянется по подбородку.       – Ками, пожалуйста, – он захныкал и почти упал на Камило сверху, когда тот сжал его член. Они задыхались, осознавая, что момент их кульминации приближается.       – Моя жизнь, будь хорошим мальчиком, хорошо? Будь хорошим и отдай мне всего себя, – слова даются с трудом, но он старается сделать их твёрдыми.       Темп движения руки увеличивается, их зрение затуманилось, в то время как покалывание в нижней части живота всё усиливалось.       Бруно кончает первым, его конечности напрягаются и дрожат с каждой струйкой спермы, которая вытекает из него, выдыхая между всхлипами:       – Пожалуйста, я умоляю тебя…       Его скулёж доводит Камило до грани безумия, заставляя его вскоре эякулировать, снова покрывая их животы спермой.       Они задыхаются, пытаясь выровнять дыхание и это звучит, как колыбельная для них обоих, глаза закрываются без их согласия.       Бруно прижимает лицо своего парня к себе, поглаживая кудри, пока не слышит его сопение. Усталость охватывает всё его тело, и, прежде чем сдаться ей, он думает:       «Что, если это к чему-то приведёт?»       Сначала он злится на идею, которая пришла ему в голову.       Затем он размышляет.       В конце концов, у него есть способ узнать, к чему всё это приведёт.