Отбракованные (Некондиция)

— Ректор! — Закричал один из молодых преподавателей. На лице пожилого ректора, который уже приближался к пенсионному возрасту, застыло нечитаемое выражение — он шагнул вперед и отодвинул молодых коллег за свою спину. Его взгляд скользнул по лицам людей, державших оружие, — и каждого из них он с легкостью узнал. Эти носители биочипов с лазерными пистолетами были теми же самыми сотрудниками университета, которые еще утром здоровались с ним в столовой, проходя мимо с подносами в руках. Они ничем не отличались от обычных людей — некоторые даже казались смекалистее или дружелюбнее большинства. Ректор внимательно посмотрел на их предводителя: им был один из его приближенных подчиненных, который совсем недавно получил повышение, став деканом факультета медицинских наук. Именно ему ректор планировал однажды передать руководство университетом. — Декан Чжао, — ректор взирал на коллегу, которому раньше доверял, с искренним разочарованием. — Разве вы не помните, как Второй Политехнический Университет уцелел под огнем пиратов? Как же вы могли нас предать? — Сэр, — спокойно ответил носитель биочипа, не опуская пистолета. — Это не предательство, это осознанный выбор. Я решил, что хочу встать на сторону тех, кто оставит след в эволюции человечества. Мы последовали за своим лидером и увидели впереди блестящее будущее, поэтому сейчас вернулись, чтобы позвать своих друзей в новый мир. Ректор и не догадывался, что можно вот так бесстыдно искажать факты, поэтому его мозг чуть не вскипел от гнева. Он заставил себя успокоиться, одновременно обдумывая пути выхода из ситуации, и произнес: — И этот «новый мир», о котором вы говорите, предполагает, что всем будут имплантированы биочипы? Мне кажется, вам даже нет смысла так утруждаться — вы можете просто истребить человечество, а затем воспроизвести население из себе подобных. — Ректор, — убежденно продолжал декан Чжао. — Мне кажется, вы совсем не понимаете наших целей. Мы из последних сил пробиваем дорогу к новым горизонтам, и нашей главной задачей является счастливое и гармоничное существование всех людей во вселенной. Некоторые из наших идей вам могут показаться неприемлемыми, но вспомните наших предков — когда-то они тоже не могли смириться с тем фактом, что Земля — не центр всего мироздания. Ректор однажды прошел сквозь кровопролитную войну — он с первого взгляда понял, что правительство Второй Галактики уже попало под контроль пиратов, поэтому звонить в полицию не имело никакого смысла. Пока не было неизвестно, в каком состоянии находилась армия, но судя по звонку полковника, в ряды военнослужащих тоже просочились предатели. Эти носители биочипов наверняка перекрыли все трансферные порталы вокруг Второй Галактики и оборвали любую связь с внешним миром, чтобы жители не смогли позвать на помощь… А за спиной ректора сейчас находился целый университет, полный безоружных студентов, большая часть которых еще не достигла совершеннолетия. Что же ему делать? Один из молодых преподавателей, услышав речи пирата из Легиона Свободы, на мгновение забыл, что находится под прицелом лазерного пистолета, и крикнул в ответ: — Чушь! Этот воспитанный молодой мужчина покраснел от возмущения и явно с трудом сдерживался, чтобы не выругаться. Но даже в порыве гнева его слова звучали логично и рационально: — Вы — члены жестокого культа, варвары и преступники, поправшие смысл Декларации Свободы, и вам никогда не преуспеть! Даже если мы умрем, то хотя бы не окажемся закованы в собачьи ошейники, как вы, живущие словно безмозглый скот и ползающие на коленях перед теми, кто выше по рангу! Декан Чжао ответил любезным тоном: — Биочип способен усовершенствовать ваши тела и поднять уровень умственных способностей. Помимо этого он никак не влияет на вашу обычную жизнь и принятие вами собственных решений. В отличие от Эдема, он не вмешивается в ваши мысли и эмоции. В нем нет ничего, что бы противоречило Декларации Свободы. Это скорее похоже на удостоверение личности, называть чипы собачьими ошейниками — преувеличение. — Тц, — молодой преподаватель был в ярости. — Вы делите людей на классы, где носители уровнем ниже вынуждены беспрекословно подчиняться тем, кто выше по иерархической лестнице, и все еще утверждаете, что биочипы — это удостоверение личности? Это идеологическая тюрьма! Декан Чжао едва заметно улыбнулся и опустил оружие: — А вы считаете, что свобода бывает абсолютной? Бог мой, вы же образованный человек, как вообще можно говорить такие глупости… То есть, вы утверждаете, что если у вас нет биочипа, вы не обязаны выполнять приказы руководства? Пусть у вас даже не будет прямого начальника — разве вы не собираетесь подчиняться законам общества просто потому, что у вас есть такая возможность? Не дав молодому преподавателю возразить, он тут же продолжил: — В новом мире приказы тех, кто стоит уровнем выше, сродни законам. Это не чья-то глупая прихоть, а команда, спущенная вниз сквозь несколько уровней иерархии, что позволяет построить идеальную модель сплоченного общества. Мы можем контролировать действия людей с помощью биочипов, вместо того, чтобы полагаться на систему наказаний или ждать медленных перемен к лучшему. Больше не будет тех, кто намеренно нарушает закон или работает вполсилы, исчезнет и коррупция исполнительной власти. — Это полный абсурд! — Вовсе нет, просто вы мыслите слишком узко, мой друг. В вашем ограниченном сознании «закон» — это бездушный свод правил, который может существовать только при условии суровых наказаний и прецедентов! Декан Чжао снова повернулся к ректору: — Мы все знаем, почему человечество способно брать верх над другими видами и оставаться на вершине пищевой цепи: все дело в нашем уникальном социальном устройстве. И принципы этого устройства корнями уходят в идеи и воззрения, придуманные нами самими. Можно сказать, что идеология — это фундаментальная основа нашего общества, позволяющая нам действовать системно. Начиная с таких глубоких вещей, как ценность жизни, политическое устройство, вероисповедание, и заканчивая понятием собственной территории или даже глупым поклонением кумиру… все это виды идеологий, порожденных нашей свободой. Они похожи на сорняки, растущие в поле, — полны жизни и сил, но абсолютно бесконтрольны. Все потому, что мозг каждого человека — это отдельный мир, позволяющий нам создавать любые идеи. Некоторые из них могут противоречить друг другу, что влечет за собой конфликты и даже ненависть. Если так будет продолжаться, то мир однажды снова придет в упадок — с этим недостатком мы все рождены, и именно он мешает нам подняться на следующую ступень эволюции, — объяснил декан Чжао. — Мы все от природы дефективные создания. Его длинная речь поразила всех присутствовавших — правда, сложно сказать, сочли ли они его слова убедительными или просто безумными. Тем не менее, сотрудники круглыми глазами уставились на декана Чжао, как будто тот выступал на сцене. — Конечная цель биочипов — вложить в ножны обоюдоострый меч свободы. Таким образом, будет создано более гармоничное и понимающее общество — а если мы остановим конфликты между людьми, то и технологии будут развиваться куда быстрее, чем сейчас. Я призываю вас откинуть глупое упрямство и хорошенько подумать над услышанным, — убеждал ректора декан Чжао. — Кроме того, ради безопасности всех в этом университете, будет лучше, если вы вскоре выступите перед студентами и наведете порядок, чтобы все могли спокойно последовать за нами в новый мир. В голове ректора родилась внезапная идея и, вдохновленной ею, он искусно изобразил на лице сомнение: — Я вижу зерно истины в ваших словах, но… не уверен, что смогу успокоить перепуганных студентов. Возможно, вы могли бы рассказать ребятам все то же самое, но более понятными словами — тогда это может сработать. Декан Чжао почувствовал, что ректор уступает, и серьезно заверил его: — Конечно, мы всячески поможем вам выполнять вашу работу. Даже будучи носителем биочипа, декан Чжао прежде всего оставался педагогом, поэтому старался соблюдать этические нормы своей профессии. У него в голове тут же сложился текст красивой вдохновляющей речи, и вскоре группа носителей биочипов уже устанавливала временную сцену для выступлений прямо посреди университетского общежития. Речь декана затрагивала не только Второй Политехнический Университет, но и всю Вторую Галактику — мужчина гордо рассказывал о новой идеологии и будущей империи Легиона Свободы. К ректору отнеслись достаточно уважительно — ведь он вовремя склонил голову перед носителями чипов. Никто больше не направлял на него оружие, и он смог вернуться в свой рабочий кабинет. Ему разрешили использовать интернет на персональном устройстве, чтобы в прямом эфире следить за выступлением декана Чжао, а ближе к вечеру даже подали вполне приличный ужин. Он внимательно слушал пропагандистские речи пиратов, а сам тем временем втайне проверял общественные сети Второй Галактики. Как он и ожидал, все каналы связи на дальние расстояния были заблокированы. Вторая Галактика оказалась оторвана от остального мира, вот только… Ректор взял в руки чашку с чаем и, скрыв за ней движения пальцев, ловко ввел на персональном устройстве длинную строку секретного кода доступа. В то время, когда Серебряная Десятка вела партизанскую войну против пиратов во всех семи галактиках, они оставили в каждой из них небольшие тайники: простейшие порты для коммуникаций на дальние расстояния. Те работали по принципу трансферных точек, но без оборудования, необходимого для перемещения людей или предметов. А вот сигнал связи сквозь них проходил отлично. Один из таких портов был построен Третьим Отрядом, чтобы оставить себе способ связи друг с другом в случае, если какая-либо территория полностью попадет под контроль пиратов, и все трансферные точки будут перекрыты. А заодно позволить заложникам хотя бы послать сигнал бедствия вовне. Прошло так много времени — работает ли до сих пор это наследие военных лет? Ректор не знал. Даже если порт еще функционировал, Серебряная Десятка уже покинула Союз сквозь червоточину и обосновалась в Восьмой Галактике — когда же они смогут получить сигнал бедствия? И этого ректор тоже не знал. Но у него не было другого выхода, кроме как поставить все на кон и попытаться. Он закончил набирать сообщение и глубоко вздохнул. Как только сигнал будет отправлен, носители биочипов, чувствительные к любым взаимодействиям людей и оборудования, сразу все поймут. К счастью, они не знали, где был установлен секретный порт и куда он направлял сообщения. Учитывая скорость передачи данных, даже сверхчеловеку будет не под силу остановить этот сигнал бедствия. — Господин ректор, — пока пожилой мужчина раздумывал над дальнейшими действиями, декан Чжао закончил свою мотивирующую речь. — Пожалуйста, скажите несколько слов от себя. Ректор поднял голову и взглянул на пустой подиум перед собой. Он не видел зрителей, но чувствовал, как перепуганные студенты с тревогой ожидают его выступления. — Да, это я, мои дорогие студенты, — ректор тщательно взвешивал каждое свое слово. — Я смог ознакомиться с позицией декана Чжао чуть раньше вас. Многое из сказанного им показалось мне необычным, и у него есть своя точка зрения, о которой я раньше никогда не задумывался. Поэтому я и попросил его поделиться своими мыслями со всеми… Носители биочипов поняли, что он проявляет удивительную сговорчивость, и вздохнули с облегчением. — Накопленный опыт и среда, в которой мы живем, делают каждого из нас уникальным и неповторимым. Древние люди когда-то говорили, что «Ад — это другие люди», потому что не пережив одинаковых ситуаций, нам сложно понимать чувства друг друга. Столкновение мнений и ценностей неизбежно: люди нередко ругаются в реальной жизни, спорят в интернете, ведут политические дебаты и даже разворачивают кровопролитные войны. Но даже если этим конфликтам нет ни конца, ни края, победа одной стороны всегда временная и не является мерилом того, что верно, а что ошибочно. Декан Чжао улыбнулся и деликатно добавил: — Даже наше видение мира постоянно меняется, рушится и создается вновь — понятие справедливости не высечено в камне. — Но я хочу сказать вам, что иметь разные мнения и моральные принципы — это естественно, и здесь нечего бояться, — непоколебимо продолжал ректор. В этот момент его персональное устройство сообщило об успешном соединении с портом связи. — Что действительно пугает, так это перспектива всю жизнь бороться за одну и ту же «веру» — и при этом даже на смертном одре не понять, почему вы должны были в это верить или откуда у вас такие моральные установки. Декан Чжао помрачнел. Сигнал бедствия все-таки был отправлен. В следующее мгновение все носители биочипов получили предупреждение, и группа вооруженных людей выбила дверь в кабинет ректора. Фотография близнецов из Третьего Отряда покачнулась и упала на пол. Ректор сидел за своим рабочим столом, не двигаясь: — Третий уровень свободы — это право выбора: вы сами решаете, что любить или ненавидеть, и как вам жить. Второй уровень свободы — свобода мысли: наши идеи способны путешествовать сквозь время и пространство, и в зависимости от настроения, могут быть добрыми или жестокими. Первый уровень свободы — способность оставаться самим собой и сохранять верность своим убеждением, что бы ни случилось. Даже если ваши мысли временно несвободны, однажды вы все равно очнетесь и осознаете истину, заглянув в свое сердце… Последняя фраза уже не попала в эфир. Как только носители чипов поняли, что их одурачили, они прервали вещание и взяли ректора под стражу. Пожилой мужчина не мог с ними бороться, поэтому позволил выволочь себя из кабинета, словно дохлого кота. Но он все еще упрямо смотрел в глаза своих тюремщиков: — …Вы имеете право знать, почему чувствуете гнев, тревогу, ненависть или зависть… у вас… Его голос резко смолк — один из пиратов схватил его за горло и без промедлений имплантировал чип в основание его черепа. Тело старого ректора мгновенно отреагировало на вторжение биочипа — старик изогнулся в болезненной судороге, свернулся в клубочек, а из его горла послышались приглушенные стоны. Через несколько минут он рухнул на пол и замер. Носитель биочипа подошел к нему и перевернул его лицом вверх — зрачки ректора к этому моменту уже сузились, а значит, имплантированный ему биочип был разрушен. — Он умер? Сразу после введения биочип обычно захватывал тело, словно паразит, и полностью брал человека под контроль. Но оставался мизерный шанс — всего около 1% — что в процессе вживления носитель погибнет. Умирали те, кто наотрез отказывался принимать биочип, — их сознание брало верх над физиологическими реакциями и направляло все силы организма на уничтожение инородного тела. — Что нам теперь делать? Мы уже не остановим это сообщение, — прошептал носитель биочипа декану Чжао. — Оно было отправлено через неизвестный нам портал связи. А теперь, когда старик умер, мы не сможем узнать, кому оно адресовано. — Не волнуйся, — ответил декан. — Я уже обо всем доложил начальству. Основываясь на их аналитических данных, получателем, скорее всего, является Серебряная Десятка. А они сейчас в Восьмой Галактике, да и червоточина перекрыта, так что сообщение дойдет до них через сотни лет. Сигнал бедствия, который должен был «дойти через сотни лет» на скорости света миновал секретный порт и покинул пределы отрезанной от окружающего мира галактики. Спустя десять часов он достиг Первой Галактики… и поступил прямиком на персональное устройство Пуассона Юнга. *** Вольто. Центральная часть столичной планеты была заново отстроена прямо на руинах старых зданий, поэтому не сильно отличалась от того, какой ее запомнил Линь Цзинхэн. Он провел Лу Бисина знакомыми маршрутами в обход здания парламента. — После смерти Командующего Лу Синя эту территорию закрыли для посещения и вернули Военному консульству, — объяснил Ли. — В обычной ситуации они бы разрушили постройки, разделили землю на куски и возвели на них новые дома, но Вульф не позволил этого сделать. Много лет сюда никто не заходил, но после восстановления репутации Командующего Лу Синя и возвращения Вольто Союзу особняк, кажется, отреставрировали… взгляните. У входа в дом дежурило несколько роботизированных охранников. Перед въездными воротами возвышалась статуя Лу Синя, у подножия которой лежали букеты живых цветов, оставленные во время недавней мемориальной службы в качестве знака уважения к покойному командующему. — Рядом со статуей, видимо, пропускной пункт, — отметил Ли. — Думаю, они превратили здание в публичный музей памяти. К счастью, система безопасности этого музея была не слишком сложной — на этот раз Инженер 001 не посрамил свое гордое имя и легко справился с роботизированной охраной, в то время как Чжаньлу позаботился о системах видеонаблюдения. — Ну вот, можем идти внутрь… Цзинхэн? Линь Цзинхэн заставил себя вернуться в реальность, спрятал свой задумчивый взгляд и ответил коротким согласием. Он не возвращался сюда столько лет, сколько сейчас было Лу Бисину. Нынешние технологии реставрации были настолько продвинутыми, что имея на руках детальное описание, можно было восстановить практически что угодно. Дом Лу Синя был точно таким же, как в воспоминаниях Линь Цзинхэна — даже ветки деревьев, которые со стороны выглядели так, будто их обглодали собаки, ничуть не изменились. Он шагнул внутрь здания, и его охватила странная иллюзия — будто он все еще учился в Академии Черной Орхидеи, был вечно чем-то занят и неохотно заглянул на пару дней во время каникул. Лу Бисин коснулся его руки и спросил: — Что случилось? — Тетушка… твоя мама… она всегда встречала меня здесь, — тихо ответил Линь Цзинхэн. — Даже если было совсем поздно. Лу Бисин на мгновение замер, а затем проследил за взглядом командующего: с краю огромной прихожей располагалась маленькая комнатушка, в которой стояли лишь простой стол и кресло. Пол в ней устилал мягкий ковер. — Однажды я сильно задержался и заранее предупредил ее, чтобы она меня не ждала. Но когда я вошел в дом, свет в комнате все еще горел. Она накинула жакет прямо на пижаму и работала над учебными материалами, ожидая моего возвращения. Байер незаметно попросил Чжаньлу зажечь в помещении свет. С тех пор, как Лу Бисин узнал, что «матери», о которой ему рассказывал Одноглазый Ястреб, не существует, ее образ в его воображении окончательно потерял свою форму. Даже увидев фотографию госпожи Лу в базе данных Чжаньлу, он мысленно все еще не мог связать эту женщину с собой. Но Линь Цзинхэн внезапно оказался ключом к его потерянному прошлому — хватило лишь нескольких коротких фраз, чтобы незнакомая женщина на старой фотографии по-настоящему ожила в сердце Лу Бисина.