Отбракованные (Некондиция)

Еще со времен Старой звездной эры Первая Галактика была экономическим и политическим центром вселенной. Ее обходили стороной бесконечные войны — она сталкивалась лишь с мирными переворотами и продолжала процветать, какие бы события ни происходили с остальным человечеством. Самый жестокий шторм выпал на ее долю в последние годы, когда Войска Славы разрушили несколько военных баз и мемориальные стелы за зданием парламента. А вот в Восьмой Галактике лишь пару лет назад прекратились внутренние конфликты, и она медленно восстанавливалась из руин после кровопролитных сражений. Даже дом премьер-министра был лишь стандартным строением, возведенным с помощью 3D-принтера и окруженным маленьким садиком, уход за которым не требовал наличия роботов-садовников — с этим легко справлялся сам владелец. Главная военная база галактики в Городе Млечного Пути была создана из бывшей штаб-квартиры АУГ, и назвать ее потрепанной было бы преуменьшением. По сути, Восьмая Галактика была большим лагерем беженцев. «Глава лагеря беженцев» — местечковый господин Лу Бисин — использовал шанс расширить свой кругозор, пока торчал на этой станции снабжения вместе с путешественниками из других галактик. Так как в их группе был «неизлечимо больной», персонал выделил им лучшую комнату и обеспечил новейшим медицинским оборудованием, хотя так и не смог пропустить их на территорию Первой Галактики. Этот «едва живой пациент» сейчас молча слушал новости об убийстве Вульфа, а его «сиделка» занял кровать и увлеченно разбирал на части медицинские приборы, призвав на помощь Чжаньлу. — Когда правительство Союза эвакуировалось в Город Ангелов, мы с Томасом принимали участие в разработке системы безопасности во местном особняке Адмирала Вульфа, — Пуассон разговаривал с Линь Цзинхэном через канал связи на дальние расстояния из зоны Сердца Розы, где остался ждать указаний. — Даже во временном жилище использовались самые современные технологии защиты, почти как в миниатюрной военной крепости. Что уж говорить о его имении на Вольто? Мне кажется, официальная версия, что систему отключили извне, а злоумышленник подобрался к дому старика, воспользовавшись слепой зоной со стороны гор… может одурачить только людей, далеких от инженерии. Посмотрел бы я, как он такое провернул. — Маршал, мог ли Вульф инсценировать свою смерть? — Спросил Ли. Линь Цзинхэн сложил руки за спиной: — Зачем ему это? — Если задуматься, Союз скрывал факт смерти Генерала Дюка более десяти дней. А Вульфа убили этой ночью, но они созвали пресс-конференцию уже рано утром. Если объявить об этих двух событиях одновременно, то это вызовет волнения и в Союзе, и в военных штабах. Подробности убийства Дюка отступят на второй план, и пираты вновь станут всеобщим врагом. Линь Цзинхэн холодно спросил: — А что делать после того, как они ослабят напряжение между правительством и штабами? Вульф очень стар, что будет с доверием правительству, если он решит притвориться, что умер? Он не похож на меня: пускай меня и не решались открыто осуждать, но моя репутация была ужасна, и все были уверены, что отвратительнее я уже стать не могу, что бы ни натворил. Позиция же Вульфа слишком возвышенная для таких трюков. Забираться на божественный пьедестал приятно, а вот падать с него невыносимо, поэтому он не может позволить себе ничего, что могло бы погубить его репутацию, — тем более подобной лжи. Но с его смертью конфликт между Союзом и военными штабами, конечно, утихнет. Власть правительства над штабами тоже останется в прошлом — раз Вульф мертв, больше некому держать их на цепи. — Возможно, цель не в том, чтобы уладить конфликт, — Ли быстро сообразил, о чем говорил его босс, и продолжил. — Что если именно Вульф приказал убить Дюка? Он мог таким образом заманить сюда военные штабы, а затем инсценировать свою смерть, чтобы еще больше усложнить ситуацию. И когда вооруженные силы галактик окажутся беззащитны, он внезапно захватит контроль силой и лишит их остатков военной автономии. — Это предположение имеет смысл, но я все равно не соглашусь, — вмешался Лу Бисин, не отвлекаясь от разбора медицинской капсулы. — Остаются те же вопросы: если Дюка убил Вульф, почему он свалил вину на АУГ, а не на Легион Свободы? Тем более, нет никакого смысла избавляться от военных штабов прямо сейчас — пираты все еще рядом, враги таятся повсюду. Даже если бы Вульф сумел убить всех генералов штабов, это вызвало бы лишь еще больший переполох среди солдат — они точно не объединились бы под началом правительства. Разве это не открывает шикарные возможности для нападения пиратов? Главным навыком хорошего политика является умение определить все возможные точки конфликтов интересов и вовремя наладить обстановку. Вульф не стал бы творить таких глупостей. — Пуассон ранее сказал, что система безопасности в особняке старика не уступала военным крепостям, поэтому снаружи проникнуть в имение практически невозможно. С Серебряной Крепостью было так же… все защитные механизмы, которые было нереально обойти, подверглись взлому изнутри. Много лет назад Вульф пригласил демона в гости, а теперь и сам превратился в демона — вам способ его убийства ничего не напомнил? — Линь Цзинхэн внезапно вытащил откуда-то сигарету. — Я знал этого человека много лет: такое самоуничижительное чувство юмора ему не свойственно. Ли, Байер и Лу Бисин хором воскликнули: — Не прикуривай ее! Байер опасливо показал на красный крест, нарисованный на двери: — Это медицинский блок, босс — требования к качеству воздуха очень строгие. — Маршал, ты выбрал роль пациента, которому больно даже дышать. Пусть тебе это не по душе, но ты не можешь отрицать, что сам вытянул такой жребий. Постарайся изображать больного чуть достовернее, не разрушай весь образ, — жизнь в «лагере беженцев» была скучной и суровой, и сейчас Лу Бисин говорил таким насмешливым тоном, будто собирался развлечения ради шутить над этой ситуацией всю оставшуюся жизнь. — Кроме того, ты достал сигарету из моего кармана, верни ее мне. Как тебе не стыдно так бесцеремонно ощупывать меня посреди белого дня? Линь Цзинхэн: — … Блять. Ли почувствовал, что в воздухе запахло опасностью, и постарался успокоить «рассерженного короля» словами поддержки: — Маршал прав… в доме адмирала шпион, до нас доходят слухи, что Вульфом кто-то управляет, затем в конфликт втягивают АУГ, и два убийства подряд объединяют общей целью правительство и военные штабы… Теперь у нас есть полная картина перед глазами? Байер понял, к чему тот клонит, и подхватил: — Легион Свободы сговорился с кем-то из приближенных Вульфа! Линь Цзинхэн внезапно обернулся: — Инженер 001, мы все еще можем рассчитывать на твои сомнительные технические навыки? Стоило маршалу договорить, как на проекции персонального устройства Лу Бисина всплыли удостоверения сотрудников станции. На станции снабжения базировались вооруженные отряды Союза, поэтому все, начиная с линий связи и заканчивая транспортными средствами, у гражданского персонала и военных было разным. Единственной вещью, которой они пользовались все вместе, была медицинская капсула для экстренных случаев. В целях соблюдения конфиденциальности, капсула автоматически стирала личные данные предыдущих пациентов. Но все, что однажды было записано, обязательно оставляет за собой цифровой след — Лу Бисин последовал за ним и восстановил удаленную информацию. Отпечатки пальцев, рисунки сетчатки глаза, ДНК, номера удостоверений — все это теперь было в его распоряжении. Достаточно было внести минимальные изменения, и у любого из них появится поддельная личность. — Я уже давно не промышлял такими шпионскими штучками, поэтому слегка растерял навыки, — объяснил Лу Бисин. — Вот, забирайте свои новые удостоверения, и давайте разойдемся по комнатам, чтобы отдохнуть. Через три часа на станции наступит вечер — мы планируем начать операцию около полуночи. Получив разрешение премьер-министра, Байер и Ли, не в силах больше находиться в одном помещении с этими двумя, вылетели из комнаты с такой скоростью, словно у них под ногами открылся телепорт. Пуассон молча прервал соединение по каналу связи. Лу Бисин собрал в кучу все запчасти разобранного им оборудования, запихнул их под кровать и похлопал ладонью по подушке: — Пациенту нужно отдохнуть, позволь я позабочусь о тебе. Линь Цзинхэн усмехнулся и толкнул Лу Бисина на кровать, завел его руку за спину и прижал мужчину к мягкой подушке: — И как ты собрался обо мне позаботиться, хм? Лу Бисин вздохнул: — Знаешь, ты совсем не замечаешь, когда тебе искренне признаются в чувствах, но самая безобидная фраза из моих уст в твоем воображении легко может превратиться в контент для взрослых. Однажды, если у меня появится время, я анонимно напишу книгу «Каково это — встречаться с бесстрастным неудачником». Линь Цзинхэн растерянно спросил: — Какое из твоих слов стоит расценивать как признание в чувствах? — Я предложил заботиться о тебе, — Лу Бисин повернулся и надавил пальцем свободной руки на губы Линь Цзинхэна, будто желая, чтобы они немного покраснели. Уставившись на мужчину глазами неестественно зеленого цвета, он призвал на помощь все свое красноречие. — Это значит, что я каждое утро хочу будить тебя поцелуями, помогать тебе одеваться, носить тебя на руках на прогулку, кормить самой вкусной едой, быть рядом с тобой днем и ночью и делать за тебя все повседневные дела. — …Ты даже кровать за собой заправить не можешь, тебе не стыдно говорить все это? Лу Бисин: — … Линь Цзинхэн рассмеялся, протянул руку и взъерошил тщательно уложенные волосы молодого мужчины. Но Лу Бисин уловил в его улыбке легкую грусть: — Ты беспокоишься из-за сестры? Линь Цзинхэн на пару секунд замолчал, а потом наконец отпустил премьер-министра и лег рядом с ним на кровать: — Нет, я готов ко встрече с любым, кто встанет у меня на пути. Лу Бисин повернул к нему голову: — Эй, разве мы не договорились обходить в наших разговорах Доктора Хардина и подслушивающее устройство? Молчание Линь Цзинхэна на этот раз затянулось — его тело утопало в мягкой кровати, которая, казалось, связала его по рукам и ногам, не давая встать. Он чувствовал, что медленно теряет остатки энергии. На станции все еще было дневное время, поэтому Линь задумчиво положил руку на лицо, прикрыв глаза от яркого света. — Первое сообщение, полученное Восьмой Галактикой в тот день… которое потом опроверг пограничный патруль, — мягко произнес Линь Цзинхэн почти шепотом. — В нем говорилось, что «Адмирал Вульф превратился в марионетку». Лу Бисин утвердительно промычал в ответ. — Я не уверен, — тихо продолжал Линь Цзинхэн. — Но оно почему-то напомнило мне манеру Лодэ. — Твоего бывшего вице-адмирала? — Когда я еще учился в академии, мать Лодэ заведовала факультетом стратегического планирования, а позже ее повысили до ректора Академии Черной Орхидеи. Его отец руководил департаментом фармацевтики в Белой башне, поэтому вся его жизнь проходила между Комитетом Эдема и Военным консульством, — спокойно рассказывал Линь Цзинхэн. — У него было высокое положение в обществе, и он был дисциплинированным человеком — никогда не пытался красоваться во время службы в Серебряной Крепости и всегда говорил, что его отец врач, а мать — учитель, когда его спрашивали о семье. Со всеми сослуживцами, в независимости от должности, у него были хорошие отношения… Он думал, что я ничего о нем не знаю, но перед его прибытием со мной связалась его мать. Она осторожно объяснила мне, что ее сын — мягкий и добродушный человек с излишне хрупким сердцем, поэтому она искренне надеялась, что некоторое время в Серебряной Крепости закалит его достаточно, чтобы он по возвращению в секретариат Военного консульства смог устроиться на гражданскую службу. Даже если бы он ни разу не показался на поле боя и годами разбирал почту в Серебряной Крепости, его опыт в качестве вице-адмирала Линь Цзинхэна благотворно повлиял бы на всю его будущую карьеру. — Я уверен, что любой любящий родитель желает своим детям счастливой и спокойной жизни, и не только в высшем сословии, но и среди простых людей. Так почему находятся люди, которые хотят всему миру навязать свои идеалы? — Шепот Линь Цзинхэна был таким тихим, что казалось, он вот-вот совсем смолкнет. — Я… настолько увяз в противостоянии с этими людьми, что высокомерно решил оставить ее в руках Комитета Эдема ради ее собственного блага. Это я подтолкнул ее на этот путь. Лу Бисин молча слушал Линь Цзинхэна, положив ладонь на его талию, — он не перебивал и не пытался утешать избитыми фразами наподобие «это не твоя вина». Потому что глупые вопросы из разряда «кто в этом виноват?» были сейчас абсолютно бессмысленными. Любые конфликтные ситуации всегда отражаются на самых близких, будь то члены семьи или возлюбленные: им суждено делить с человеком боль и гнев, в независимости от того, был ли тот прав или нет. Если бы Линь Цзинхэн мог вернуться в детство, он бы не раздумывая все изменил. Выпрыгнул бы из автомобиля прямо на ходу, чтобы схватить за руку ту маленькую девочку, даже если бы пришлось переломать себе ноги. Им никто был бы не нужен, они так и росли бы вместе. А став взрослее, он бы раздавал тумаки мелким мерзавцам, которые вздумали ухаживать за его драгоценной сестрой. Он бы потерял свои самые беззаботные юные годы, проведенные с Лу Синем, но тогда, возможно, и сам Лу Синь не погиб бы, а человек, сейчас лежавший рядом на кровати, не оказался бы заброшен в Восьмую Галактику. Этому молодому мужчине не пришлось бы испытывать столько боли и взваливать на себя тяжкий груз ответственности. Может быть, тогда Лу Бисин был бы чем-то похож на Лодэ, и этого мягкосердечного и доброго юношу сразу после выпуска из академии Лу Синь пристроил бы под руководство Линя, воспользовавшись связями в Военном консульстве. Линь Цзинхэн наверняка стал бы брюзжать и жаловаться, но все равно постарался бы устроить будущее для молодого подчиненного… Тепло от руки Лу Бисина, лежавшей поверх тела Линь Цзинхэна, проникало сквозь тонкие слои ткани и согревало его ледяную кожу. Эта сильная ладонь будто открыла в сердце командующего маленький уголок спокойствия и умиротворения, поэтому тот позволил себе ненадолго потеряться в мыслях и почувствовать редкий для него вкус слабости и сожалений. Спустя несколько часов он вновь заковал себя в прочную броню и приготовился лицом к лицу встретиться с суровой реальностью. Работа Первого и Десятого отрядов была невероятно слаженной: они использовали поддельные удостоверения охранников и с легкостью добыли подробную карту станции снабжения. Лу Бисин прошел проверку личности, тайком подключился к базе данных, содержавшей расписания патрулей, проверил имена в списке и улыбнулся: — Цзинхэн, смени удостоверение в своем устройстве, один из выбранных тобой солдат сегодня должен выйти на смену. Линь Цзинхэн, привыкший к подобным заданиям, заранее подготовил семь или восемь поддельных удостоверений личности. Он не стал возражать и немедленно заменил данные на персональном устройстве. — Сначала проскользни в команду патруля, — произнес Лу Бисин. — Я до этого не разбирал военные механоиды Первой Галактики, понадобится время. *** Пока шпионы из Восьмой Галактики готовились к побегу с пограничной станции, Ван Айлунь весь день разыгрывал шоу перед окружающими — его руки правдоподобно дрожали, а из-под сомкнутых век катились слезы. Прогнав подчиненных, он тихо зашел в уборную и плеснул себе на лицо холодной воды. Несколько секунд он молча смотрел в зеркало, а потом расхохотался, словно психопат. Из его персонального устройства послышался женский голос: — Такая гора упала с ваших плеч, Генеральный секретарь, теперь пора двигаться дальше. Ван Айлунь стиснул зубы: — Хорошо. — Тогда пришло время притвориться жалким, — сказала Линь Цзиншу. — Чем более несчастным вы будете, тем лучше. Вы должны заставить генералов военных штабов поверить, что полностью утратили влияние в правительстве после смерти Вульфа и превратились в мальчика для битья. Вы же сами говорили, что на вас все смотрят свысока? Тогда они вам поверят. Спустя три дня центральное правительство, все еще глубоко скорбевшее по адмиралу, объявило, что готово на все, чтобы найти виновника и заставить его заплатить за свои грехи. Затем генералы военных штабов, все еще ожидавшие у границ галактики, одновременно получили уведомление, что Союз собирается организовать публичные похороны Адмирала Вульфа. Панихиду назначили через две недели, и сомневавшиеся генералы не сразу ответили на приглашение. Но вскоре внутри центрального правительства начались волнения. Сначала под предлогом «расследования причин смерти Адмирала Вульфа» от должности был отстранен Ван Айлунь, а затем и другие подчиненные убитого. Исполнение всех указов Военного консульства, которые еще не были приведены в действие, было временно отложено. Подозревая, что за этими событиями стоит чей-то заговор, Вольто Дейли опубликовала многозначительную статью о милитаризме в истории человечества, завершив ее прозрачным выводом: «Война окончена, наступило время возрождения, но не кажется ли вам, что правительство тратит необоснованно большие суммы денег на армию? Значит ли это, что Военное консульство и дальше будет контролировать парламент?» Казалось, что со смертью Вульфа все демоны, прятавшиеся в тени, разом вырвались на свободу. Начиная с Ван Айлуня, все представители вооруженных сил один за другим потеряли право голоса в парламенте, и этот факт в глазах генералов военных штабов затмил даже явный дисбаланс власти и внутренние конфликты в правительстве. На шестой день после убийства Вульфа «встревоженный» Ван Айлунь тайком поднялся на борт частного механоида, чтобы встретиться с генералами на границе Первой Галактики и попробовать найти в их лице союзников. *** В это время крохотный механоид отключил навигационные карты, проскользнул в зону гравитационного поля Вольто, ловко обойдя все таможенные посты, и направился к планете. — Столица, — Лу Бисин осмотрел окрестности с помощью ментальной сети и выдохнул с облегчением. — Наконец я вижу твой истинный облик. *** Ненавидимый всем Союзом Пророк Харрис, также известный как Хоуп, тем временем медленно летел к Городу Ангелов на безоружном гражданском корабле. *** В Нетландии Линь Цзиншу расположилась в гамаке и листала на своем персональном устройстве древнюю сказку о Питере Пэне — она как раз дочитала до момента, когда пират заставляет малышку Венди стать его матерью, и холодно рассмеялась, напугав порхавшую рядом фею.