Отбракованные (Некондиция)

Планета Цимин, полгода спустя по независимому календарю Восьмой Галактики. Что можно успеть за 200 дней? Хамелеон Чжаньлу за это время не смог даже полностью обойти дом, а несчастный Попкорн, все такой же пугливый, до сих пор дрожал от ужаса каждый раз, когда сталкивался со своим мрачным новым соседом по жилищу. На планете Цимин сменилось всего два сезона. Линь Цзинхэн получил официальную должность Маршала Восьмой Галактики, и хотя звучало это так гордо, как будто он заслужил повышение и достиг пика своей карьеры, в реальности все было совсем наоборот. Если судить по уровню контроля над территориями, то когда Командующий Линь все еще занимал свою должность в Серебряной Крепости и управлял вооруженными силами Союза, любое его слово было сигналом к действию во всех уголках восьми галактик. Сейчас же восемь галактик превратились… в одну Восьмую Галактику — то есть, его ранг упал с одного из самых влиятельных военных вселенной до солдата, возглавлявшего небольшой периферийный штаб. Он даже свободно передвигался на общественном транспорте, и на него вовсе не глазели прохожие. Конечно, за полгода было сложно закончить работу над всеми важными задачами. Новоприбывшие едва успели освоиться со своими должностями, а некоторые даже толком не завершили документооборот. Перегруппированный Четвертый Отряд никак не мог пройти строгий отбор Командующего Линя, и на ежегодном соревновании Серебряной Десятки был в пух и прах разбит своими коллегами из других отрядов. Линь Цзинхэн лично отчитал Энакина, да еще и на глазах у всех, что вызвало шквал хохота у других солдат, наблюдавших за неудачливым товарищем по оружию. Капитан Шестого Отряда смотрел на босса с искренним восхищением — его отряд Линь Цзинхэн распекал редко, попросту забывая об их существовании, чем безумно расстраивал несчастного Капитана Лю, который чувствовал себя обделенным вниманием командующего. Полгода назад популярность Лу Синя в Восьмой Галактике снова взлетела до небес, и за несколько месяцев в эфир вышло аж три телевизионных сериала о его жизненном пути. Тем временем, привычка Лу Бисина просыпаться посреди ночи так никуда и не пропала — после каждой панической атаки он приходил в себя и притворялся, что ничего не произошло, лишь поправляя одеяло Линь Цзинхэна. Затем он прилипал к командующему, словно большая коала, — тот просыпался от жара тела, прижатого к нему, и поспешно скидывал с себя одеяло. В первое время Лу Бисин просыпался по несколько раз за ночь, но сейчас количество таких эпизодов уменьшилось до одного раза в два-три дня. Время было похоже на воду, медленно точившую камень — пусть и не сразу, но она оставляла на нем глубокий след. Вполне возможно, что еще через пару месяцев Командующему Линю придется лично будить премьер-министра по утрам, чтобы тот не проспал начало рабочего дня. Изменения в людях и их повседневной жизни происходили плавно и размеренно, но технический прогресс больше походил на влажный камень, быстро обраставший мхом. Когда Восьмая Галактика впервые обнаружила зону червоточин, половина команды исследователей из нее не вернулась. А теперь, много лет спустя, ученым удалось стабилизировать опасную зону, используя все существующие у них наработки, и с каждым днем они добивались все более впечатляющих результатов. В тот момент, когда Лу Бисин сопровождал Серебряную Десятку в Восьмую Галактику, Туран очень переживала из-за нестабильного сигнала связи, а сейчас, всего 200 дней спустя, инженеры уже отстроили в зоне червоточин космическую станцию и установили качественную связь, практически повторив технологии, используемые при конструировании трансферных точек… Техническая часть эксперимента уже была успешно окончена. К концу 12-го года по независимому календарю трое добровольцев под руководством Минт объединили свои ментальные сети и подготовились к пролету сквозь червоточину на стандартном флоте космических кораблей. Отряд состоял из 24 среднеразмерных кораблей, на борт которых были погружены растения и животные. Каждое из космических суден весило в шестнадцать раз больше полностью экипированного тяжелого механоида. Межгалактические трансферные точки зачастую имели ограничения по максимальному количеству кораблей, способных одновременно совершать прыжок, — обычно это значение составляло 16, 18 или 24. Конечно, во время военных действий на маркировку трансферных точек мало кто обращал внимание, потому что гораздо большую опасность представляли вражеские боеголовки, а не спонтанные прыжки, способные нарушить стабильность порталов. Но публичные терминалы не были созданы для сражений. Для них пропускная способность в 24 полностью загруженных корабля была пределом возможностей — и если эксперимент, затеянный исследователями, окажется удачным, можно будет смело заявить, что человечество покорило опасную зону Сердца Розы. — Минт, подойди сюда! Минт отвлеклась от приготовлений и обернулась — у дверей собралась целая толпа народу, и девушка сразу поняла, кто к ней наведался. Она беспомощно закатила глаза, протиснулась сквозь тесные ряды людей и серьезно поздоровалась: — Премьер-министр Лу. С тех пор, как члены Команды межгалактических исследований впервые прошли сквозь червоточину, их организация стала крайне популярна у бесстрашных молодых интернов. Все эти новички сейчас с любопытством разглядывали внезапно посетившего их премьер-министра, словно толпа зевак на экскурсии в зоопарке. Лу Бисин разобрался с юными исследователями, которые выстроились в очередь, чтобы пожать ему руку, и повернулся к Минт: — У тебя еще два часа до отлета, уделишь мне десять минут? Минт жестом попросила капитана команды разогнать юных интернов и отвела Лу Бисина в комнату отдыха. Недовольным голосом она произнесла: — Папаша, если вы и дальше будете постоянно сюда приходить, окружающие решат, что мы с вами родственники, и в следующий раз откажутся брать меня с собой в экспедицию. — Да они вообще-то и не должны тебя туда отправлять. Ты знаешь, что основные исследовательские центры Союза руководствуются единым правилом, что любые эксперименты, опасные для жизни, должны проводиться опытными учеными в возрасте старше 40 лет? — Вздохнул Лу Бисин. — Мне всегда казалось, что Цзиншу взбалмошная, хотя и очень дотошная, а бесконечное любопытство Уайта однажды доведет его до беды, но вот твои стремления мне виделись самыми здравыми и понятными. Если ты за что-то бралась, то в моих глазах, всегда походила к этому максимально ответственно. Кто бы мог подумать, что именно ты выберешь самую опасную профессию? — Кто может переплюнуть меня в части опыта? Может, я и молода, но у меня за спиной приличный багаж — я одна из основательниц команды, и уже дважды совершила прыжок сквозь червоточину, — упрямо подняла бровь Минт. — Вы еще так молоды, а разговариваете словно престарелый папаша — не боитесь, что Командующий Линь будет над вами смеяться? Услышав от Минт имя второго строгого «отца», Лу Бисин неосознанно сунул руки в карманы, но внутри обнаружил лишь пустоту. Два дня назад Чжаньлу рассказал командующему о том случае, когда премьер-министр затушил об свою руку сигарету, и Лу Бисин, давно забывший об этой ситуации, конечно, все рьяно отрицал. Но Линь Цзинхэн явно поверил болтливому ИИ больше, а поэтому отобрал у Лу Бисина оставшиеся сигареты и целый день не разговаривал с ним, кипя от возмущения. Лу Бисин сухо выдавил из себя: — …Хочется верить, что на что-то подобное он не стал бы злиться. Он несколько мгновений молчал, а затем добавил: — В последний раз со мной таким тоном говорил Суббота. Минт словно воды в рот набрала. Имя Субботы в Восьмой Галактике упоминали редко. Будучи сыном контрабандиста, он раньше других очнулся от бесконечного кошмара и попытался бороться с проклятой «судьбой» любого обитателя Восьмой Галактики. Он и в Девятый Отряд попал одним из первых, своим примером доказав, что даже «отброс» способен превратиться в стоящего человека. Он не единожды совершал героические поступки и свою жизнь тоже закончил как герой. Его имя должно было навсегда с честью остаться в истории, но один единственный глупый поступок, совершенный им, стоил жизни тысячам людей и чуть не стал причиной гибели всей Восьмой Галактики. Минт однажды защищала его перед Линь Цзинхэном, и все последние шестнадцать лет так и не смогла перестать прокручивать тот разговор в голове. — Учитель… — Ммм? — Вы ненавидите его? Ненавидите Субботу? — Я не хочу прикидываться великодушным человеком, — ответил Лу Бисин, и взгляд Минт потух. Он сделал короткую паузу и продолжил говорить. — Но… иногда нельзя судить человека за ошибку, совершенную им в момент слабости, ведь он этого не планировал. И невозможно с полной уверенностью сказать, что оказавшись на его месте, сделал бы правильный выбор… по крайней мере, я не думаю, что сам справился бы с этим. Однажды Лу Бисин выслушал историю Субботы, который в детстве был вынужден смотреть, как девочка, которую он любил, умирала в спасательной капсуле в открытом космосе. Он тогда не принял ее близко к сердцу и лишь мельком посочувствовал молодому мужчине, уверенный, что у людей вокруг полно куда более трагичных историй. Но это было до того, как он сам пережил такую же потерю. — Кстати, учитель, — произнесла Минт. — У нас до сих пор есть та запись битвы на границе Седьмой и Восьмой галактик, которую мы получили из базы механоида, найденного нами в червоточине. Вы помните, что попросили нас проанализировать данные, полученные оттуда? — Хм? — Есть одна странность, — объяснила Минт. — Судя по записям Чжаньлу, к тому моменту, как корпус его ядра был уничтожен, АУГ еще не покинула поле боя, но на видео, которое оказалось у нас, явно видно, что других группировок поблизости не было. Не думаю, что Легион Свободы просто появился из ниоткуда, вы согласны? Между тем моментом, когда Чжаньлу был уничтожен, и отступлением АУГ прошло как минимум полчаса… но как раз в это время несколько механоидов пиратов затянуло в эпицентр взрыва. Если не присматриваться, это сложно заметить. Как думаете, это может быть связано с тем, как Командующему Линю удалось выжить? Линь Цзинхэн лишь мельком упомянул о том, что произошло после засады АУГ около трансферной точки в тот год, и сказал, что его капсулу подобрали пираты Легиона Свободы. Но как они его перехватили или сколько времени прошло, он ни разу не объяснял в деталях, лишь отмахнувшись: — Я же был в капсуле, откуда мне знать? Доктор Хардин тоже отказывался это обсуждать. Лу Бисин отбросил сомнения и страх задавать вопросы, преисполнившись любопытством. Невыносимое желание раскрыть этот секрет тронуло струны его сердца, вытащив наружу его неугомонную натуру ученого. Он уже построил в голове несколько теорий, попытавшись восстановить все события того дня по секундам, — когда очередное предположение оказывалось неверным, он начинал приставать к Линь Цзинхэну. Если уж он не мог удовлетворить свое любопытство, то оставалось лишь радовать свое тело. Сначала Линь Цзинхэну просто было лень подробно рассказывать обо всем, что тогда случилось, хотя он вовсе не собирался ничего скрывать. Но заметив, что Лу Бисин наконец начал активно искать ответы на свои вопросы и занимать голову бесконечными вычислениями и теориями, вместо того, чтобы предаваться болезненным воспоминаниям, командующий решил и дальше хранить секрет, позволяя процессу идти своим чередом. — Хм, это и правда что-то новенькое, — Лу Бисин потер подбородок, глубоко задумавшись. Уже через мгновение ему в голову пришла новая идея, как обдурить Доктора Хардина, и он мысленно приготовился вытащить из старика всю информацию. — Безопасной тебе дороги. *** Когда экспериментальный флот начал движение сквозь червоточину, на Вольто были зафиксированы резкие колебания энергии, исходившие из запретной зоны. Адмирал Вульф подписал 306-й официальный указ относительно Восьмой Галактики. — Господин Генеральный секретарь… — Доброе утро, Генеральный секретарь. Ван Айлунь быстро шагал по коридору здания парламента, одетый в плотно облегавшее его фигуру длинное черное пальто. Он ничего не ответил вслух, лишь бросив несколько вежливых взглядов в сторону приветствовавших его людей. Новый Генеральный секретарь из Военного консульства следовал армейским традициям и старался в любой ситуации производить благоприятное впечатление на окружающих. Несмотря на то, что ему уже исполнилось 218 лет, он выглядел сильным и здоровым, его осанка была прямой, а шаги быстрыми и энергичными, словно у юноши. Каждая клеточка его тела, вплоть до кончиков волос, излучала достоинство и самодисциплину. Ван Айлунь по натуре был тихим и скромным человеком, но оказался на удивление подкован во многих вопросах. В сравнении с хрупкими молодыми аристократами, занимавшими должность в те времена, когда Комитет Эдема блистал на политической сцене, он казался просто драгоценным камнем в куче булыжников. Не успели сотрудники пресс-службы разместиться в конференц-зале и все приготовить, как внутрь уже хлынула толпа журналистов: — Генеральный секретарь Ван! — Господин Генеральный секретарь, это правда, что Адмирала Вульфа вчера экстренно госпитализировали? — Господин Ван, по некоторым источникам, пожилой адмирал испытывает симптомы цепной реакции ДНК, это действительно так? — Вчера Адмирал Вульф подписал 306-й указ, он все еще был в ясном уме в этот момент? — Генеральный секретарь, ходят слухи, что адмирал впал в маразм еще полгода назад, и с тех пор кто-то использует его в качестве марионетки, чтобы отдавать приказы, что вы скажете на этот счет? — Генеральный секретарь… К Генеральному секретарю подошла охрана и оттолкнула нескольких медиа-роботов, подобравшихся слишком близко к мужчине. Ван Айлунь абсолютно равнодушно проследовал сквозь толпу роботов и дружелюбно обратился к журналистам с просьбой пропустить его. Спокойно поднявшись на подиум в центре зала, он одарил присутствующих теплой улыбкой. Его брови были тонкими и аккуратными, что придавало его невзрачному лицу неожиданную андрогинность. Улыбка делала его лицо очень приветливым, отчего окружающим казалось, что такой добрый и сердечный человек просто неспособен на ложь. В конференц-зале, где только что, словно на деревенском рынке, гудели голоса, наконец воцарилась тишина. — Пожилой адмирал всю жизнь был обременен войнами и трудностями. Многие недоброжелатели, прячущиеся в тени, желали бы увидеть падение этого великого защитника Союза, но… — Ван Айлунь сделал паузу, оглядел аудиторию внизу и продолжил. — К их величайшему сожалению, он вовсе не пал. — Вы имеете в виду, что адмирал жив и здоров? Тогда почему господин Вульф лично не присутствует на пресс-конференции? — Приветствую вас, мой друг из Вольто Дейли. Не знаю, что в вашем понимании «здоров», но адмирал в твердой памяти и ясном рассудке. Его не настигла цепная реакция ДНК, но ему все-таки уже 320 лет — в его возрасте уже не поиграешь в футбол, — спокойно ответил Ван Айлунь. — Кроме того, 306-й указ, подписанный им, — важнейший законодательный акт, определяющий будущее военных штабов всех семи галактик. Вы должны понимать, что официальная процедура принятия указа подразумевает, что правительство, парламент, Исполнительный комитет и представители всех военных штабов присутствуют на церемонии. Список привлеченных свидетелей уже опубликован на официальном сайте правительства Союза — любой желающий может проверить сам. Наверняка найдутся сторонники теорий заговоров, которые сочтут, что все эти люди находятся под чьим-то контролем, но если бы это было так, все ядро Военного консульства уже распалось бы на части. Кто-то уже заявил бы свои права на власть, и сегодняшняя встреча для дачи разъяснений потеряла бы всякий смысл. По помещению разнесся неясный шепот, и даже послышались короткие смешки, явно указывавшие на то, что публика согласна с Генеральным секретарем. Пресс-конференция закончилась речью самого Адмирала Вульфа, произнесенной им в прямом эфире, — он говорил в своей привычной манере, не показывая никаких признаков деменции, и казалось, что он с легкостью проживет еще сотню лет. Репортер из Вольто Дейли — женщина средних лет — последовала за толпой на улицу, предварительно упаковав свое оборудование. Она вежливо отказалась ото всех предложений коллег поехать вместе и тихо села в частный автомобиль, который доставил ее за пределы долины. Женщина ловко подключилась к нелегальной сети связи, защищенной от прослушки, чтобы кое с кем поговорить. — Список свидетелей подписания 306-го указа опубликован. Ван Айлунь никак не мог бы контролировать всех этих людей. Генералы военных штабов никогда ни с кем не перепутали бы своего адмирала, и Вульф даже лично в прямом эфире пообщался с журналистами. Мы задали множество вопросов о 306-м указе, но ответы на них не вызвали подозрений. На ее персональном устройстве появилось изображение человека — им был Пророк Харрис из АУГ: — 306-й указ кардинально меняет всю структуру вооруженных сил Союза на фундаментальном уровне. В нем закреплено новое местоположение шестнадцати военных крепостей: все самые многочисленные отряды будут переброшены в зону Сердца Розы, в то время как защита границ и периферийных зон существенно ослабнет. Что же это означает? Неужели они видят в Восьмой Галактике большую угрозу, нежели в антиправительственных организациях, все еще скрывающихся в тени? Подобное решение вовсе не в духе Вульфа. — Я не знаю, — ответила журналистка. — Но я слышала, что Восьмая Галактика совершила научный прорыв в изучении природных червоточин и даже нашла способ устанавливать сквозь них стабильные каналы связи. Возможно, именно в этом причина принятия указа? Харрис — ранее звавший себя Хоупом — покачал головой: — Вульф занимал должность Адмирала Союза на протяжении двух столетий. С самого создания Межзвездного Союза он был наставником самых известных и успешных военных. Даже если бы он и вправду подозревал что-то подобное, все равно не стал бы действовать так открыто. Некоторые генералы военных штабов уже выразили свою обеспокоенность происходящим. А кроме того, я вот уже полгода не могу с ним связаться… можете помочь мне лично с ним встретиться?