Отбракованные (Некондиция)

Человек напал на него молниеносно, словно хищник, но в его движениях совсем не было силы. Рука, схватившая Линь Цзинхэна за плечо, действовала мягко, даже неуверенно, а вторая в этот момент осторожно придерживала его спину. Командующего тут же окутал сильный запах алкоголя. Все чувства Линь Цзинхэна обострились, стоило ему почувствовать легкое прикосновение языка к своей шее, и в то же мгновение руки, схватившие его до этого, скользнули по его телу. Для командующего оказаться прижатым к двери в темноте было абсолютно новым опытом. Линь Цзинхэн не знал, смеяться ему или плакать, оказавшись в таком неожиданном положении, поэтому смог лишь перехватить ладони, добравшиеся до его груди, и произнести, слегка приподняв подбородок: — Премьер-министр Лу, где ты растерял весь свой стыд? Лу Бисин что-то невнятно промычал в ответ, словно был искренне растерян. Линь Цзинхэн, услышав его бормотание, схватил Лу Бисина за воротник, склонил голову и принюхался к запаху, исходившему от рубашки: — Это ты перебрал с алкоголем или все-таки твоя одежда? Лу Бисина раскусили в мгновение ока. — …Теперь я чувствую себя виноватым за то, что пытался склонить тебя к пьяному сексу. Он глубоко вздохнул и положил подбородок на плечо Линь Цзинхэна, прижатое к двери. Он чувствовал, как металлические клепки эполет командующего впиваются в кожу на его лице, остужая ее. От его дыхания металл запотел, словно покрывшись туманом прохладного ночного дождя. Лу Бисин развернул ладонь и переплел свои пальцы с пальцами Линь Цзинхэна, кончики которых все еще не согрелись. Внезапно он ощутил легкую неловкость за свой импульсивный поступок. Вечерняя рабочая встреча и правда состоялась в этом отеле, и он действительно выпил пару бокалов вина на банкете, а на свою одежду нанес немного алкоголя, чтобы его лишний раз не уговаривали выпить еще. Люди, с которыми он сегодня встречался в отеле, прибыли с далекой планеты у самой границы Восьмой Галактики. Зима там длилась даже дольше, чем на Пекине-β, и несмотря на наличие искусственной экосистемы, температуры были ниже, чем на большинстве других планет. Во время гражданской войны ее климатическая система была разрушена, и тысячи обитателей погибли от экстремально низких зимних температур. Чтобы согреваться, выжившие использовали алкоголь с высоким содержанием спирта, который им тайно передал Лу Бисин. Тогда команда инженеров рисковала жизнями, чтобы доставить на планету вино, а спустя полмесяца, под прикрытием местных жителей и несмотря на постоянные нападения вражеской группировки, сумела починить климатическую установку. После этого выжившие присягнули в верности правительству, помогли убить лидера преступной банды и поклялись во всем поддерживать руководство независимой Восьмой Галактики. Вино, которое помогло им в ту суровую зиму, позже назвали «Выжившим» в память о тяжелых временах. С тех пор каждый год планета в знак благодарности отправляла премьер-министру коллекционную бутылку напитка. Благодаря биочипу, имплантированному в тело Лу Бисина, тот справлялся с алкоголем куда лучше среднестатистического человека. Даже такие невосприимчивые к выпивке люди, как Туран, которая легко могла проглотить три бутылки вина подряд, считали «Выжившего» слишком крепким. Вино было настолько концентрированным, что даже стальное самообладание Лу Бисина после нескольких бокалов пошатнулось, отчего он впервые за долгое время слегка опьянел. Иначе он никогда не решился бы на что-то подобное. Что-то такое… что он в последний раз позволял себе очень много лет назад. Тогда он был совсем молодым и абсолютно бесстыжим, поэтому не стеснялся открыто просить, чтобы его баловали и всячески окружали любовью. Лу Бисин прочистил горло: — Уф, я… Линь Цзинхэн повернулся на звук его голоса в темноте. Благодаря биочипу зрение Лу Бисина было отличным в любых условиях. Он увидел, как командующий расслабленно прислонился к двери, перенеся вес на одну ногу и небрежно отставив вторую. Серые глаза Линь Цзинхэна были полуприкрыты, отчего их взгляд казался особенно мягким: — Ммм? — Как ты понял, что это я? — Внезапно спросил Лу Бисин. — Разве ты не испугался, что это может быть ловушкой? — Я почувствовал запах, — Линь Цзинхэн поднес руку Лу Бисина к своему лицу и понюхал его пальцы, слегка коснувшись их кончиком носа. Или, возможно, Лу Бисину так просто показалось, потому что неожиданно вся его рука онемела до самого локтя. — Я забыл сказать тебе, что если ты не проследишь за Чжаньлу, то он будет покупать стиральный порошок только с запахом эвкалипта. К сожалению, это его базовая функция. Неужели никто за эти годы не намекнул тебе, что ты благоухаешь как камфорное дерево? Даже алкоголь не может перебить этот запах. Лу Бисин осторожно сглотнул. — Кроме того, сколько бы ты ни боялся опасности, она подстережет тебя в самый неожиданный момент, — Линь Цзинхэн сделал небольшую паузу, а затем продолжил немного странным тоном. — Нужно привыкнуть к страху и научиться его преодолевать. Нельзя слишком сильно переживать, иначе это тебя погубит. — Страх… это защитный механизм, который способен помочь победить целую армию солдат, но одновременно вполне может разрушить тебя изнутри, — Лу Бисин почувствовал, что чертово вино наконец начало действовать. Чем больше он пытался сдержаться и промолчать, тем больше слов срывалось с его губ. — Если человека четвертовать, даже его призрак никогда не забудет перенесенную боль. Он будет знать, что если такое случится снова, то в следующий раз его душа тоже окажется разорванной на части, а поэтому бояться, осторожничать… я… Алкоголь в крови Лу Бисина внезапно обжег его вены, сметая на своем пути все остатки рассудка и обдавая его тело невыносимым жаром. Ладонь, еще мгновение назад нежно державшая руку Линь Цзинхэна, внезапно сжалась с такой силой, что тот почувствовал боль. Но командующий не произнес ни слова, словно не заметив мертвой хватки Лу Бисина. Линь Цзинхэну казалось, что он сквозь крохотное отверстие в стене из последних сил пытается выманить наружу маленькую змейку. Едва заметив тонкий силуэт, он задерживал дыхание, боясь чем-то спугнуть ее. Лу Бисин, заикаясь, несколько раз повторил «я», словно не мог собраться с мыслями, но потом встретился с ласковым взглядом командующего и наконец продолжил говорить: — Я — тот самый одинокий призрак, перенесший мучительную боль и теперь не решающийся даже двигаться. Линь… я… я боюсь, что некоторые вещи уже не смогу починить, и вернуть тебе человека, который тебе когда-то нравился, тоже не получится… Линь Цзинхэн внезапно наклонился к нему ближе и перебил его: — Ты больше в меня не веришь? Лу Бисин был ошарашен. — Когда Одноглазый Ястреб поливал меня помоями за спиной, пытаясь заставить тебя держаться от меня подальше, ты возражал ему и продолжал в меня верить. Когда Гвардейцы Кайли окружили космическую станцию, и мне пришлось вести на верную гибель эту кучку дураков, едва научившихся пилотировать механоиды, ты тоже в меня верил. Я никогда не обещал защищать эту задрипанную базу и не притворялся хорошим человеком — но ты был единственным, кто все еще слепо верил в меня, — произнес Линь Цзинхэн. — Все, что я тебе обещал, так это всегда возвращаться, покуда ты здесь, и теперь ты перестал в меня верить… Я подвел тебя? Губы Лу Бисина задрожали — он не мог ответить. Линь Цзинхэн нежно провел тыльной стороной ладони по его щеке: — Ты… можешь дать мне еще один шанс? Лу Бисин растерянно уставился на него. Линь Цзинхэн откинулся назад, оперевшись о дверь и снова заговорил: — Если честно, я кое-кого любил эти годы. Кровь, которая еще мгновение назад вскипала в венах Лу Бисина, внезапно охладела, все его тело будто придавило к земле, а сердце перестало биться. — Это был бесстыдный молодой мужчина, — Линь Цзинхэн не заметил перемены, произошедшей с Лу Бисином, и продолжил. — Он врывался в мою комнату посреди ночи и флиртовал со мной. У него не было никакого опыта, но он был привлекателен, и я не стал возражать… Лу Бисин услышал, как его зубы заскрежетали, и ему показалось, что все мышцы в его теле заледенели. Мгновение спустя он уловил во рту вкус крови. Линь Цзинхэн договорил: — …Когда он спросил меня, зачем я сдерживаюсь, если хочу его поцеловать. Душа Лу Бисина вернулась на землю, его сердце слегка затрепетало, и он почувствовал невероятную легкость. Затем он отчаянно притянул к себе Линь Цзинхэна. Мощный поток эмоций, подогретых алкоголем, захлестнул его с головой, снова разжигая пламя в остывшем за многие годы сердце. За прошедшее десятилетие он научился контролировать биочип, имплантированный в его тело, поэтому больше не терял контроль над своими силами. Линь Цзинхэн сделал несколько шагов вперед и уже через мгновение оказался прижатым к кровати. Он почти ничего не видел, и ему казалось, что он попал в плен к хитрому, но неожиданно милому зверю — тот обнажил зубы, чтобы разорвать его на куски и проглотить, и его острые клыки уже приблизились к шее командующего. Но зверь сомневался и почему-то отказывался совершить рывок. В дыхании Лу Бисина Линь Цзинхэн ощущал запах алкоголя, смешанный с ароматом эвкалипта. Он не привык бездействовать в ситуациях, когда не мог четко видеть, поэтому, хотя он и не сказал ничего вслух, его спина застыла от напряжения, словно натянутый лук. Затем он наконец почувствовал осторожные, но полные страсти прикосновения Лу Бисина. Линь Цзинхэн вздохнул и заставил себя расслабиться, словно моллюск, приоткрывший свою жесткую раковину: — Почему бы тебе не попробовать хоть раз назвать меня Линь-гэ? На тлевшие в очаге угли будто плеснули кипящее масло. Металлическая пуговица его рубашки отскочила и покатилась по полу, стукнувшись о корпус стоявшего неподалеку роботизированного уборщика, отчего по пустой комнате эхом прокатился резкий звук. — Как это произошло? — Лу Бисин провел кончиками пальцев по длинному шраму в нижней части живота Линь Цзинхэна. — Разве ты не говорил, что не пострадал? Линь Цзинхэн поднял подбородок, открывая вид на четкую линию шеи. Не зная, что ответить, он просто схватил Лу Бисина за руку. Реки Цимина текли, влекомые ближайшими спутниками, волны вечернего прилива угрожающе поднимались, а затем резко спадали, растворяясь в глубинах воспоминаний. Они едва заметно касались прошлого, а затем с шумом устремлялись вперед, словно пытаясь заглянуть в будущее. — Врунишка. Отступая, волны обнажили отмель, спрятанную под водой, испещренную словами, написанными одним молодым мужчиной. Однажды он запечатлел там несчетное количество своих наивных надежд и мечтаний. Он так много всего хотел успеть с тем, кто был ему дорог… казалось, если бы у него в запасе было 500 лет, этого все равно оказалось бы мало. Сейчас этот человек вернулся на берег, чтобы посмотреть на свои воспоминания, и испытал смешанные чувства. Ему не хотелось ни смеяться, ни плакать — он лишь желал, чтобы его душа навечно слилась с мужчиной перед ним. Он больше не верил в судьбу, не надеялся стоять на краю истории и просто наблюдать, стараясь не вмешиваться в конфликты. Его заблуждения и былые стремления унесло течением реки, оставив после себя лишь веру в то, что будущее однажды будет раскрашено другими красками. Теперь он знал, что одной надежды недостаточно, и считал, что забивать молодому поколению головы ложью, в которую сам не верил, было бы дурным поступком. Но так и не решился разрушить статую на центральной площади, опасаясь, что затушит пламя, которое так долго разжигал в сердцах других. Поэтому ему оставалось лишь зарыться в грязь, взвалив на свои плечи неподъемный груз, и стать тем, кто освещает людям путь в непроглядной ночи Восьмой Галактики. — Я сам тебя здесь удержу. Не хочу давать тебе никаких шансов, просто приговорю тебя к пожизненному заключению. Столичная планета медленно продолжала свое вращение вокруг оси, пока солнце Восьмой Галактики не осветило пустую центральную площадь Города Млечного Пути и не залило своим сиянием все вокруг. Персональное устройство Лу Бисина, которое молчало всю ночь, внезапно заполонили десятки непрочитанных сообщений, отчего на нем сработал особый вид уведомления. Легкий разряд электрического тока прошел сквозь его кожу и мгновенно разбудил мужчину. Лу Бисин не так давно уснул и совсем не успел отдохнуть, прежде чем был разбужен таким бесцеремонным способом. Не открывая глаз, он резко сел в кровати, и сквозь его затуманенное сознание пронеслась сотня самых наихудших предположений. Кто-то поднял бунт? Заканчиваются запасы военного снабжения? Или потери на передовой стали слишком высокими… нет, гражданская война ведь уже закончилась… тогда что же произошло? Он так испугался собственных мыслей, что покрылся холодным потом, и лишь потом разлепил сонные глаза, ощущая явные признаки похмелья. Лу Бисин взглянул на персональное устройство и обнаружил, что не было ни проблем с зоной червоточин, ни крупных инцидентов на заводах… просто знаменитый на всю галактику трудоголик — Премьер-министр Лу — опаздывал на работу вот уже на полчаса. Рядом раздался голос Линь Цзинхэна: — …Пытай себя сколько хочешь электрическими разрядами этой штуки, но не мог бы ты в следующий раз не бить током меня? Только теперь Лу Бисин осознал, что все это время сжимал запястье Линь Цзинхэна, поэтому разряд от персонального устройства достался и командующему. Он поспешно отпустил руку мужчины и увидел, что все предплечье Линя было покрыто синяками, оставленными его пальцами. Вероятно, он всю ночь не ослаблял хватки, потому что сейчас кровь резко прилила к поверхности кожи, словно в фильме ужасов. — Почему ты ничего мне не сказал?! — Сердце Лу Бисина сжалось от боли, и он резко стянул вниз одеяло, чтобы проверить, не оставил ли он еще каких-то повреждений. Линь Цзинхэн спокойно позволил ему таращится на свое обнаженное тело, протянул руку к пиджаку, валявшемуся рядом с кроватью, вытащил из кармана сигарету и прикурил ее одной рукой. Затем обернулся и легонько щелкнул Лу Бисина по лбу: — Я думал, в этой ролевой игре идет допрос преступника, приговоренного к пожизненному заключению. Но не успел я даже притвориться, что борюсь за свою жизнь, как кое-кто уже зарыдал у меня на плече. Лу Бисин еще не до конца проснулся, поэтому не уловил шутливого тона в голосе командующего. Он неосознанно поднял ладонь к лицу и дотронулся до уголка глаза: — …Я не плачу. — Тогда что это у тебя под носом — сопли или кровь? Лу Бисин: — … На этот раз Линь Цзинхэн не смог удержаться, отвернулся и закашлялся дымом от накатившего хохота. Шрамы на его шее и животе как будто составляли комплект. Такие отметины обычно оставались после ран, которые были плохо зашиты и не обработаны препаратом против рубцевания тканей, но в случае командующего они были следствием лени и нежелания вообще заботиться о своих ранениях. До тех пор, пока эти шрамы на его идеальном теле были скрыты одеждой, его ничуть не волновало их существование. Космические солдаты, если не загорали специально и не были от природы смуглыми, обычно отличались очень бледной кожей. На ее белоснежном фоне особенно ярко выделялись следы укусов, украшавших талию и плечи Линь Цзинхэна. Лу Бисин окинул командующего внимательным взглядом, а затем внезапно вскочил и, не произнеся ни слова, поспешно удалился в ванную. К счастью, он отреагировал достаточно быстро и не запачкал простыни кровью, которая и правда внезапно закапала из его носа. Линь Цзинхэн: — … Кажется, его способность к сглазу достигла нового уровня — ему теперь могли бы позавидовать даже предсказатели конца света из Древней земной эры. — Хочешь я позвоню тебе на работу и скажу, что ты приболел? — Линь Цзинхэн накинул на себя одежду и, немного неуверенно ступая, тоже направился в ванную. — Ммм, скажу, что у тебя… серьезная кровопотеря? Или они подумают, что на тебя напали? Лу Бисин в ответ плеснул на него прохладной водой, потушив тлевшую сигарету. Невыносимо сухое лето Цимина пришло в самый неподходящий момент. Сотрудник на военной базе Города Млечного Пути получил сообщение об изменениях в расписании премьер-министра, и весь персонал разом запаниковал. Попытавшись еще раз связаться с Лу Бисином, они обнаружили, что все входящие вызовы временно заблокированы. Лишь старый секретарь, который когда-то работал еще на Эдварда Ханта, равнодушно налил себе чашку горячего чая, не обращая никакого внимания на растерянных коллег. Отель, в котором накануне остановился Лу Бисин, располагался всего в пяти минутах ходьбы от центральной площади. Стоило свернуть за угол улицы, и перед глазами открывался вид на каменное изваяние… и текст Декларации Свободы, выбитый у его основания. Линь Цзинхэн несколько секунд молча стоял перед статуей, спокойно всматриваясь в знакомое лицо Лу Синя. В небольшом баре напротив кипела жизнь — командующий вспомнил, что именно там больше десяти лет назад выпивал со старым персидским котом. Сейчас, оглядев знакомое заведение, он словно наяву увидел Одноглазого Ястреба, стоявшего перед статуей Лу Синя, жалуясь на него и ругая на чем свет стоит: — Только взгляни, что за засранца ты вырастил! Он прибрал к рукам твоего драгоценного сына, которого ты так и не смог увидеть, да еще и спит с ним! Когда пятнадцатилетний Линь Цзинхэн узнал о беременности госпожи Лу, его охватили сложные чувства. Он уже второй год учился в Академии Черной Орхидеи, и был достаточно взрослым, поэтому стеснялся признаться, что боится потерять любовь и внимание Лу Синя, когда этот ребенок появится на свет. Но даже подросток в душе все еще остается ребенком. Как бы он ни хотел утаить свою ревность, это непрошеное чувство уже поселилось в его сердце. Юный Линь Цзинхэн был настолько погружен в свои инфантильные эмоции, что не уловил тот момент, когда взрослые вокруг него начали беспокоиться. Он не понимал, почему люди говорили, что рождение этого ребенка пришлось не ко времени, и волновались из-за решения госпожи Лу самостоятельно его выносить. Тогда он лишь недовольно сказал Лу Синю: — Только не нужно производить на свет ребенка, который будет таким же надоедливым, как ты. Лу Синь, от которого теперь осталось лишь каменное изваяние, казалось, лукаво улыбнулся ему. «Я все-таки привел в этот мир сына, который так же надоедлив, как и я. Ну и что теперь? Ты в любом случае будешь любить его. Можешь и дальше злиться».