Отбракованные (Некондиция)

Лицо Доктора Хардина было испещрено такими глубокими морщинами, что его выражение невозможно было прочитать. Иногда казалось, что тело пожилого ученого просто заржавело, словно у робота, и поэтому он всегда выглядел спокойным и собранным. Но Линь Цзинхэн все равно смог уловить промелькнувший в глазах старика страх. Доктор Хардин всю жизнь был окружен людьми, носившими различные маски, и слишком много раз видел, как возвышенные мечты и стремления превращаются в смертельный яд. Все друзья отвернулись от него, а те, кто проявлял к нему хоть каплю доброты, в душе вынашивали эгоистичные и порой жуткие планы. Несмотря на то, какой оживленной и воодушевляющей казалась Восьмая Галактика, возродившаяся после войны, он больше не был способен доверять никому в своем окружении. Линь Цзинхэн притворился, что не заметил реакции ученого, и спокойно продолжал: — Когда пираты Кайли вернулись в Восьмую Галактику, они привели за собой группу экстремистов из АУГ и вместе с ними организовали лабораторию на спутнике Эма 3, где проводили эксперименты над людьми. Среди тех, кого они похитили для этих опытов, оказался бывший премьер-министр Восьмой Галактики и весь его персонал — позже эти люди ухитрились сбежать в Город Млечного Пути, где и встретили нас по стечению обстоятельств. Мы не догадывались, что они заражены новым штаммом Радужного вируса, более заразным и опасным, чем изначальный, поэтому общались с ними безо всяких защитных костюмов. В конце концов я заразился. А вот он — нет. Доктор Хардин был ошарашен и с некоторым сомнением спросил: — У вас остались какие-либо записи? Образцы нового штамма или хотя бы медицинские отчеты… — Да. А помимо этого, мы лично добыли вакцину против вируса в штаб-квартире АУГ. Можете даже посмотреть записи с механоида, сделанные в то время. Доктор Хардин замолчал… Если верить данным, полученным от пиратов АУГ, люди с синдромом церебральной пустоты были более устойчивы к Радужному вирусу, чем обычные. Тем не менее, в отчетах особо подчеркивалось, что их резистентность была лишь слегка выше — примерно как у здорового молодого человека в сравнении со стариком. Профессиональные солдаты Серебряной Десятки, такие как Линь Цзинхэн, были вакцинированы гораздо чаще, чем кто-либо еще, — их иммунные системы были существенно крепче среднестатистических показателей. При одинаковых условиях, вероятность того, что командующий заразился, а другой мужчина — нет, была ничтожна. С другой стороны, Линь Цзинхэн вполне мог выдумать всю эту историю: Восьмая Галактика была его территорией, и паутина лжи в таком случае была бы настолько плотной, что пожилой ученый никогда не смог бы докопаться до правды. Сердце Доктора Хардина тяжело стучало в груди. Старик кинул быстрый взгляд на Линь Цзинхэна и сдержанно сказал: — Прошло много лет. Я действительно добился некоторых результатов в изучении человеческой эволюции и в разработках Проекта «Нюйва», но основная часть данных давно утеряна. Я не использую никаких приспособлений для хранения воспоминаний, и всю информацию никак не смог бы удержать в собственной памяти. — Если он действительно стал успешным результатом Проекта «Нюйва», значит ли это, что биочип не причинит ему такого вреда, как обычному человеку? — Все зависит от разновидности биочипа, — осторожно ответил Доктор Хардин. — В теории, если он сумеет пройти все стадии эволюции при соблюдении определенных условий, с его здоровьем проблем не будет. Уголки губ Линь Цзинхэна на этих словах слегка расслабились. Чжаньлу как-то упоминал, что в самом начале экспериментов Лу Бисина с биочипом, тот много раз имплантировал его и извлекал из своего тела, поэтому наверняка смог изучить достаточно хорошо. Не успел Линь Цзинхэн вздохнуть с облегчением, как Доктор Хардин снова заговорил: — Вы говорили, что встретили искусственно созданного юношу-птицу — это правда или очередная выдумка? — Правда, — ответил Линь Цзинхэн. — Как он сейчас поживает? Что с ним произошло? — Спросил ученый. В глазах Линь Цзинхэна промелькнула печаль. Жизнь этого юноши-птицы была безрадостной — он провел ее в бесконечной борьбе, а его добрая и благородная душа оказалась заперта в изуродованном теле. Он так и не смог пожить как нормальный человек… ни единого дня. Затем он погиб, но даже перед смертью не удостоился настоящего имени, до конца оставшись «прицеподобным». — Я думаю, вы понимаете, к чему я клоню, — продолжал Доктор Хардин. — В независимости от того, безопасен ли чип, имплантированный в его тело, или нет, вам стоит навсегда похоронить этот секрет, если вы не хотите, чтобы он взвалил на себя такой же тяжкий груз, как я, или разделил судьбу того юноши-птицы. Линь Цзинхэн сжал кулаки. Двое мужчин какое-то время молча смотрели друг на друга. Через некоторое время, показавшееся им вечностью, входная дверь в квартиру ученого направила уведомление о прибытии двоих гостей: Томас и Уайт как раз поднялись на этаж. Доктор Хардин прошептал: — Вам не стоит проверять людей на совестливость, командующий. Линь Цзинхэн обернулся и в упор посмотрел на старика: — Вы понимаете, что после этого замечания, вам даже в Восьмой Галактике не обрести свободы? Доктор Хардин хмыкнул: — Духовная свобода ценнее даже природных планет. Каждый сам строит себе тюремную камеру, разница лишь в размерах. Некоторые люди до последнего дня не знают, что живут в клетке, в то время как другие однажды просыпаются и вынуждены остаток жизни провести в страданиях… помимо этого, нет никакой существенной разницы, куда идти. Я все равно никогда не был по-настоящему свободен. Командующий, мне хотелось бы верить, что вы ни при каких условиях не опуститесь до того, чтобы пытать немощного старика, я прав? Линь Цзинхэн ничего на это не ответил. Помолчав несколько мгновений, он заговорил почти любезным тоном: — Я прикажу поселить вас неподалеку от моего дома. Если столкнетесь с какими-либо проблемами, всегда можете позвать Чжаньлу на помощь. Доктор Хардин внимательно посмотрел на него: близнецы Линь выросли на Вольто и оба были хорошо воспитаны. Но лишь когда им что-то было нужно, они позволяли себе склонить голову и показать эту свою сторону. К счастью, в сравнении с пугающими манерами и непробиваемым хладнокровием Линь Цзиншу, прямолинейность и грубость Линь Цзинхэна казались ученому куда более предпочтительными. Старик немного язвительно заметил: — О, я даже удостоился такого обращения? Какая честь, командующий. Линь Цзинхэн никак не отреагировал на его сарказм: — Вы заняты сегодня? Вы могли бы посетить мой дом и лично познакомиться с ним. Это было первой фразой, которую услышал Томас, когда подтащил Уайта к двери квартиры пожилого ученого. — Погляди-ка, наш командующий тоже здесь, — Томас воодушевленно постучал в дверь и прошептал Уайту, стоявшему за его спиной. — Кого они там могут увидеть дома? Чжаньлу? Уайт ответил вежливой, но смущенной улыбкой: — Возможно… «Инженера 001»? Томасу показалось, что эта должность звучит как идентификационный номер ИИ, что вполне соответствовало отстраненному характеру его босса. Уверенный, что этот психопат не смог даже запрограммировать для ИИ, о котором они говорили, более-менее дружелюбную личность, он ответил: — Я так давно знаю командующего, и он ни разу не приглашал нас к себе домой — такой заядлый одиночка! В любом случае, меня нисколько не интересовали эти элитные кварталы на Вольто, но на этот раз я обязательно внимательно осмотрю его жилище. «Инженер 001», о котором сплетничал Томас, — Лу Бисин — чихнул в вагоне поезда по дороге домой. Ему пришлось приехать на базу Города Млечного Пути еще до восхода солнца и целый день вкалывать, пока он наконец не угомонил своих коллег-трудоголиков уже почти на закате. На базе работала целая команда холостых и не в меру трудолюбивых сотрудников, которые, как и Лу Бисин, с утра до ночи работали не покладая рук, и с которыми премьер-министр раньше часто проводил время на базе. Но сегодня он вовсе не желал задерживаться на работе вместе с ними. Притворившись, что собирается заварить себе еще одну чашку кофе, он попытался улизнуть из кабинета, но наткнулся на целую толпу людей, ждавших его за дверью. Впервые в своей жизни Лу Бисин почувствовал себя популярным боссом локации в MMORPG, которого вечно поджидает тьма игроков, чтобы бросить ему вызов. Когда на улице стемнело, Лу Бисин наконец нашел возможность сбежать, воспользовавшись запасным выходом. Он радостно распахнул дверь, но тут же заметил руководителя отдела планирования на платформе для автомобилей. Премьер-министр развернулся на месте и быстрым шагом направился к публичному терминалу поездов, курсировавших между базой и центром Города Млечного Пути, ощущая себя вором, которого в любой момент могут схватить. Высокоскоростной состав тихо двигался по закрытому тоннелю. За окном не было видно ничего, кроме вспышек странных огней от внутреннего оборудования поезда. Все пассажиры вокруг только что закончили вечернюю смену на базе — они на ходу засыпали и от усталости даже не заметили премьер-министра. В вагоне было абсолютно тихо. Один лишь Лу Бисин даже и не думал спать, словно переборщил с кофе или был восторженным ребенком, впервые собравшимся в школьную поездку. Многие годы он вечерами не торопился домой. Если он и пользовался этим публичным терминалом, то только в тех случаях, когда вся команда уже была окончательно измотана, и он отпускал сотрудников отдыхать. Затем он продолжал работать до тех пор, пока все дела не подходили к концу, и нехотя плелся домой, чтобы выслушивать нравоучения Чжаньлу. В такие дни он садился в поезд и ненадолго закрывал глаза, чтобы дать им отдохнуть во время короткой поездки. Только сегодня он осознал, что сигнальные огни тоннеля были такими яркими и разноцветными, что напоминали калейдоскоп. Проекционный экран, на котором воспроизводилась видео-инструкция по транспортной безопасности, скользил по стене тоннеля с той же скоростью, что и поезд. До этого дня Лу Бисин всегда игнорировал этот ролик, но теперь, посмотрев его с начала и до конца, счел забавным и интересным. Через пару минут видеозапись подошла к концу, и поезд остановился на нужной платформе. Лу Бисин проследовал за толпой к выходу из терминала и взглянул на часы, убедившись, что к этому времени Линь Цзинхэн уже должен быть дома. От этой мысли его с ног до головы охватило чувство счастливого ожидания. Чем дальше он шел по улице жилого квартала, тем легче становились его шаги — по мере приближения к дому его энтузиазм все больше усиливался. Увидев свет в своих окнах, он почувствовал, что его ноги почти оторвались от земли. И дело было не в том, что он ожидал чего-то конкретного или строил какие-то планы — он был переполнен самой простой человеческой радостью. Но как только он открыл дверь, весь его восторг сдулся, как воздушный шарик… у него дома было слишком много народу. Уайт, державший на руках Попкорна, первым заметил его приход и поднялся на ноги, чтобы поздороваться: — Привет, учитель, я снова пришел, приготовите ужин? Лу Бисин: — …