Отбракованные (Некондиция)

После возвращения в Восьмую Галактику Лу Бисин под предлогом побочных эффектов релаксанта Номер 6 взял себе отгул. Но всего лишь за день его отсутствия вся галактика чуть не погрязла в хаосе, поэтому Лу Бисина засыпало сообщениями от коллег. Его ждало слишком много неразрешенных дел на работе, и самой важной задачей сейчас было организовать пребывание Серебряной Десятки в Восьмой Галактике. Результаты этой работы напрямую влияли на структуру Министерства обороны галактики, и премьер-министр не мог просто поставить пару подписей, чтобы решить все возникшие вопросы. Кроме того, ему все еще нужно было проанализировать политическую обстановку за пределами Восьмой Галактики и разработать несколько подходящих стратегий поведения на случай изменений, которые теперь могли произойти в любой момент. Неожиданное столкновение с армией Союза в зоне Сердца Розы перечеркнуло все их планы на восстановление связи спустя еще полвека — почти все приготовления, сделанные ими до этого, теперь требовали корректировки в соответствии с новой ситуацией. На фоне этого новости вроде «Команда межгалактических исследований совершила прорыв в изучении природных червоточин» или «Премьер-министр Лу на самом деле сын Командующего Лу Синя», которые в обычное время заняли бы первые полосы всех газет и желтой прессы, оказались задвинуты в дальний угол. Что касается Линь Цзинхэна, то ему после шестнадцати лет заточения в галактической тюрьме потребовалось время, чтобы адаптироваться к внешнему миру. Да и Серебряная Десятка собралась в такой спешке, что не успела даже навести порядок в своих рядах. Линь Цзинхэну пришлось в ускоренном темпе ознакомиться с текущим положением дел и заново наладить связи с теми, кого он когда-то знал. Но куда бы он ни уходил, каждый вечер он возвращался домой в одно и то же время. В первый день, когда Линь Цзинхэн поехал на базу, чтобы встретиться с Туран, Лу Бисин понял, что с наступлением темноты его мозг абсолютно отказался работать. Тревога быстро переросла в физическое недомогание — ему казалось, будто в его желудке переворачивается тяжелый кусок свинца. Лу Бисин не мог сдержать тошноту, но решил не обращаться к помощи домашней медицинской капсулы и вместо этого опустошил желудок в уборной, а затем приказал Чжаньлу не болтать о произошедшем при командующем. Лишь когда Линь Цзинхэн вернулся домой, самочувствие Лу Бисина немного улучшилось. В ту ночь он беспорядочно ворочался в кровати, снова и снова прокручивая в голове все слова, которые ему сказал Линь Цзинхэн, словно запись на повторе. Он обдумал сотни вопросов, которые хотел бы спросить на следующий день, но быстро обнаружил, что недооценил хитрость одного расчетливого командующего. Ответы, которые Линь Цзинхэн давал на ежедневные два вопроса, звучали крайне неопределенно: — Как ты оказался на безымянной планете в Шестой Галактике? — Один человек вытащил мою спасательную капсулу из эпицентра взрыва. — Кто? — Кое-кто из Легиона Свободы. — Что там делали люди из Легиона Свободы? Зачем они забрали тебя? Почему… Линь Цзинхэн мягко прижал палец к губам Лу Бисина: — Шшшш, расскажу тебе завтра. Казалось, он вознамерился похоронить в прошлом все события последних шестнадцати лет и позволить Лу Бисину лишь по чуть-чуть докапываться до правды изо дня в день. Вскоре все те вещи, о которых Лу Бисин боялся спрашивать и которых подсознательно избегал, стали чем-то, за что ему приходилось постоянно бороться, чтобы хотя бы частично увидеть картину произошедшего. Лу Бисин быстро заметил, что Линь Цзинхэн каждый день приходит домой в одно и то же время. Куда бы он ни направился и чем бы ни занимался — даже если улетал с планеты — он всегда возвращался точно в срок. Любое сражение в космосе предполагало мгновенную смену событий, поэтому внутреннее чувство времени командующего было жизненно важным для эффективного ведения боя. Линь Цзинхэн отточил этот навык до автоматизма, поэтому его «вовремя» предполагало точность вплоть до секунды. В независимости от того, был в этот вечер Лу Бисин дома или нет, в тот момент, когда командующий открывал входную дверь, стрелки на старинных часах в гостиной всегда были в одинаковом положении. Если же вдруг оно слегка отклонялось от стандартного, это значило, что часы дали сбой — сам Линь Цзинхэн и его персональное устройство строго следовали местному времени Восьмой Галактики. Он был похож на маленького гнома, живущего в часовой башне и каждый день запускавшего бой курантов в одно и то же время. За неделю Лу Бисин практически превратился в собаку Павлова, которой Линь Цзинхэн привил условный рефлекс. Каждый день, за полминуты до долгожданного мгновения, единственным звуком в доме, который он мог различать, становилось тикание старинных часов. При этом сердцебиение премьер-министра резко учащалось, а иногда у него даже перехватывало дыхание — в таком оцепенении он проводил последние секунды этого ежедневного обратного отсчета. Затем из прихожей раздавался громкий голос Чжаньлу: — Добро пожаловать домой, сэр. Вначале у Лу Бисина были серьезные проблемы со сном. Он и так спал всего по несколько часов в сутки, а теперь еще и просыпался по много раз за ночь. Каждый раз он вскакивал, чтобы проверить, что Линь Цзинхэн все еще дома — когда командующий обнаружил эту дурную привычку, то перебрался спать в постель Лу Бисина. Биочип усиливал все реакции органов чувств, поэтому даже в кромешной темноте спальни Лу Бисин, просыпаясь, отчетливо видел человека, который держал его за руку. Этот мужчина, сжимавший во сне его пальцы, вытаскивал премьер-министра из кошмарных сновидений, а спокойный профиль командующего, отражавшийся в зрачках проснувшегося Лу Бисина, окончательно снимал все тревоги молодого мужчины. Иногда он просто лежал и, затаив дыхание, подолгу смотрел на спящего Линь Цзинхэна. Даже внезапные ночные пробуждения больше не были такими мучительными. Конечно, Линь Цзинхэн не всегда оказывался рядом с ним в кровати. Иногда Лу Бисин протягивал руку и не находил командующего, но все еще мог ощутить тепло от его тела на простынях. Обычно после этого он улавливал звуки пения птиц на улице — а значит, вот-вот должно было рассвести… и у него еще оставалось в запасе немного времени, чтобы подремать. А вот если одеяло успело остыть, то скорее всего, премьер-министр уже опаздывал на работу. Линь Цзинхэн использовал свой невероятно строгий распорядок дня и натренированный за многие годы навык следить за временем, чтобы приземлить и успокоить тревожную душу Лу Бисина, прожившего последнее десятилетие словно во сне. Биологические часы людей и других животных, способных ощущать течение времени и смену сезона, — воистину загадочная и поразительная вещь. Все живые существа в этом смысле напоминают ручейки, вливающиеся в основное русло большой реки — они инстинктивно подчиняются законам природы. А если чье-то чувство времени настолько сильно, что способно оставлять глубокие следы на земле, остальные люди на подсознательном уровне начинают ступать по уже проторенной дорожке. Однажды срочное сообщение, поступившее с базы Города Млечного Пути, разбудило премьер-министра еще до того, как часы пробили шесть утра. Накануне он задержался на совещании, которое затянулось до полуночи, и совсем не успел выспаться. Он с трудом выполз из постели, в полусне привел себя в порядок и вытащил из шкафа два комплекта рубашек и брюк. Все еще толком не очнувшись ото сна, он неосознанно сложил один из двух комплектов и положил рядом с кроватью. Лу Бисин окончательно проснулся лишь когда приступил к завязыванию галстука. Он резко вскинул голову и в недоумении уставился на аккуратную стопку одежды возле постели. Как раз в этот момент Линь Цзинхэн закончил утреннюю тренировку и вернулся в комнату. Увидев Лу Бисина, рассеянно сидевшего на краю кровати, он протянул руку и потрепал его по голове, взлохматив тщательно причесанную шевелюру, а затем взял приготовленные им вещи и направился в ванную. Двое мужчин не сказали друг другу ни слова — один только что разлепил глаза, а другой торопился в душ, взмокнув после интенсивных тренировок. Но внезапно именно эта незамысловатая сцена создала между ними атмосферу сложившегося быта. Лу Бисин, слушая шум воды за своей спиной, протянул руку к тому месту, где только что лежал второй комплект одежды. Затем, будто проверяя, что вещи действительно пропали, он наклонился ниже и глубоко вдохнул едва заметный аромат, оставшийся на подушке. Словно очнувшись от бесконечного сна, Лу Бисин наконец подумал: «Он и правда вернулся». Прежде чем Линь Цзинхэн успел высушить волосы, дверь ванной внезапно распахнулась. Лу Бисин схватил командующего за талию и прижал к влажной стене душевой. Биочип заметно увеличивал физическую силу, поэтому движение вышло несколько грубым, но Линь Цзинхэн ничего не сказал, вместо этого внимательно вглядываясь в лицо молодого мужчины перед собой. Впервые за долгое время командующий увидел в этих глазах, обычно наполненных подавленными эмоциями и болью, совсем другой, гораздо более пылкий блеск, похожий на яркие искры в ночном небе. — Когда ты отправился в тот день в зону Сердца Розы, ты вовсе не намеревался участвовать в сражении Союза с пиратами, верно? — Спросил Лу Бисин. — Ты хотел вернуться сюда… почему? Накануне он едва смог разузнать некоторые подробности о том, кто руководил Легионом Свободы, и пришел к выводу, что этот человек должен быть в близких отношениях с Линь Цзинхэном. Сегодня он планировал продолжать расспросы на эту тему, но сам спутал свои карты. — Верно, это было совпадением, и я обнаружил, что прибыл в самый разгар битвы, только когда подлетел ближе… Что касается второго вопроса, — Линь Цзинхэн сделал короткую паузу, прежде чем ответить. — То это из-за тебя. Как только он договорил, то почувствовал прикосновение теплых губ к своим. Поцелуй, поначалу осторожный и неуверенный, вскоре превратился в глубокий и дикий — вероятно, даже слишком дерзкий, потому что посреди сладостных чувств, захлестнувших сердце Линь Цзинхэна, он все равно почувствовал легкую боль. Пар из душевой оседал на стенах и превращался в капли воды, которые тут же промочили манжеты рубашки Лу Бисина. Между двумя мужчинами быстро разгорелся пожар, и Линь Цзинхэн ласково скользнул рукой по напряженной спине Лу Бисина, словно впитывая в себя все непролитые им за последние шестнадцать лет слезы. Внезапно по дому разнесся голос Чжаньлу: — Ректор Лу, снова звонили с базы Города Млечного Пути и спрашивали, выехали ли вы уже и скоро ли доберетесь. Лу Бисин: — … Премьер-министр выглядел так, будто собирался грязно выругаться, но его интеллигентный словарный запас не содержал по-настоящему грубых фраз, поэтому молодой мужчина не смог выдавить из себя ни слова. Чжаньлу «любезно» предложил: — Стоит ли мне сдвинуть ваше расписание на пару часов? В этом доме жили двое взрослых дееспособных мужчин — никаких детей или стариков — зачем им понадобился ИИ такого высокого уровня в качестве дворецкого? Разве недостаточно было установить стандартного робота-помощника, чтобы поддерживать чистоту? Возможно, пришло время вновь приоритизировать задачу по восстановлению ментальной сети и ядра Чжаньлу. В Городе Млечного Пути кипела работа. Лишь Томас Юнг был настолько беспечен, что позволил себе болтаться без дела. Пока Серебряная Десятка не получила официального назначения, им был перекрыт доступ в лаборатории и на военные фабрики, где велись секретные исследования и доработки оружия. Но неподалеку от города, по счастью, нашелся музей, которого было достаточно, чтобы удовлетворить жажду знаний этого праздного туриста. Музей не был особо популярен у приезжих, потому что возведен был скорее с целью сохранить технологии, которые применялись во время гражданской войны. Но для опытного инженера механоидов было достаточно забраться в кабину корабля, созданного в Восьмой Галактике, чтобы быстро понять все его возможности. А если получится раздобыть реальную видеозапись с поля боя — будет вообще отлично. Министерство инженерии направило ему молодого провожатого по имени Уайт — мужчина был достаточно невысоким и худым для своего возраста, но его уникальная широта мышления вызвала в Томасе неподдельное уважение. Капитан Третьего Отряда искренне его похвалил: — Если бы мы были в Первой Галактике, твои навыки обеспечили бы тебе позицию почетного выпускника Академии Черной Орхидеи. — Разве почетные выпускники этой академии не должны уметь хорошо драться? — Спокойно спросил Уайт. — Не думаю, что я на это способен. Но я окончил лучшее учебное заведение Восьмой Галактики. — А что это за учебное заведение? — Полюбопытствовал Томас. — Академия Звездного Моря, — гордо ответил Уайт. — Нашим ректором был Премьер-министр Лу, первой лабораторной системой — Чжаньлу, а председателем попечительского совета — Командующий Линь. Томас сначала кивал, но услышав последнее имя в списке, был просто ошеломлен: — Это… бюджет вашей академии… кажется не очень высоким. Уайт развел руками в ответ: — Мы не единственные бедняки в Восьмой Галактике, да и наше положение стало чуть лучше только в последние годы… Капитан, думаю, вон те вещицы впереди могут вас заинтересовать. Это новые технологии, разработанные во время гражданской войны, но, конечно, здесь представлены только те, что не касаются вооружения. Томас тщательно изучил все экспонаты и зааплодировал: — Знаешь, обычно во время войны технологический прогресс наоборот откатывается назад, но вы каким-то образом ухитрились изобрести все это? — Нас вынудила ситуация, — пояснил Уайт. — Премьер-министр Лу говорит, что главным ресурсом Восьмой Галактики является множество природных планет. В последние годы, в самые темные времена, люди отчаянно защищали экосистемы своих планет. Если бы мы собственными руками уничтожили их, то вошли бы в историю как настоящие преступники. Тогда Министерство инженерии состояло лишь из небольшой группы давних последователей Премьер-министра Лу, которые до того, как стать инженерами, были обычным обслуживающим персоналом, работавшим с экосистемами различных планет и станций галактики. Они прекрасно понимали его идеи. Даже Дистанционная защитная планетарная система была создана именно ими. — Но прошло всего-то десятилетие, — заметил Томас. Около десяти лет назад люди, высмеивавшие необразованность и неотесанность других, использовали название Восьмой Галактики в качестве оскорбления. Теперь, спустя годы, лучший инженер Серебряной Десятки с благоговением смотрел на свидетельство ее невероятных достижений. — Еще начиная с девятнадцатого века Древней земной эры почти каждое десятилетие случаются серьезные научные прорывы, — спокойно объяснил Уайт. — Мы обычные люди, которые из последних сил выживали в дальнем уголке огромной вселенной. Здание музея было совсем небольшим, поэтому двое мужчин быстро достигли конца экспозиции. Уайт подытожил: — Капитан Юнг, мне было очень приятно с вами пообщаться. Вы второй по счету капитан Серебряной Десятки, с которым я познакомился, и должен заметить, что с вами гораздо легче найти общий язык. — А что сложного в том, чтобы поладить с Туран? Разве что стоит опасаться за свою девственность, — с серьезным видом ответил Томас, будто вовсе не высмеивал сейчас собственную коллегу. — В следующий раз я познакомлю тебя с остальными… хотя, честно говоря, тебе это без надобности. Капитан Первого Отряда — проплаченный почетный выпускник, Четвертого — безумный поклонник нашего командующего, который целыми днями к нему подлизывается. Шестой Отряд похож на группу призраков, их присутствие почти нереально заметить — каждый раз на совещаниях мы забываем о них при перекличке. Десятый Отряд — кучка отморозков. В Девятом Отряде все похожи на своего босса, ничему хорошему не научат… Кстати говоря, представляешь, что мне сказала эта испорченная сплетница? Что наш командующий в отношениях с Премьер-министром Лу… наш командующий… хахаха! Он же самый известный асексуал в Союзе, о чем она вообще болтает? Уайт не знал, что на это ответить. Томас не заметил, как молодой мужчина изменился в лице, и беззаботно спросил: — Ах, да, хочешь познакомиться с первым руководителем Белой башни, Доктором Хардином? Я не знаю, где наш босс его нашел, но он достаточно общительный старик. Глаза Уайта зажглись интересом: — Правда? Первая лекция, которую провел Премьер-министр Лу в академии, была как раз о системе Эдема. — Он сегодня выписывается из больницы, поехали! — Решительно произнес Томас. После межгалактического путешествия пожилому Доктору Хардину пришлось провести в больнице почти полмесяца, а затем Линь Цзинхэн заехал за ним, чтобы отвезти старика в дом, который ему выделила Восьмая Галактика. Бедный доктор был так травмирован предыдущим разговором с Линь Цзинхэном, что любое проявление доброты со стороны командующего воспринимал с подозрением, опасаясь, что тот опять задумал что-то недоброе. Выслушав рассказ Линь Цзинхэна о ситуации Лу Бисина, доктор некоторое время молчал, прежде чем спросить: — Проект Нюйва и правда увенчался успехом в Восьмой Галактике? Вы уверены? Прим.пер.: публикую эту главу 1 ноября 2024 года — в день рождения нашего любимого Командующего Линя)) Удивительный персонаж — сильный, умный, упрямый и невероятно бесстрашный! А еще он умеет проявлять сострадание, быть нежным, заботливым и по-настоящему любить. Я от него в восторге!